இ
Климент вернулся домой к шести утра. Отворив входную дверь, он устало сполз по стене коридора, даже не соизволив снять ботинки. Молодой писатель подозревал, что стоило найти другую работу, но без должного образования его никуда не хотели брать. Вскоре послышался шорох и звук шагов — как приятно, когда кто-то тебя встречает. Прикосновение удивительно теплых рук к плечам заставило наконец подняться с пола. — Дорогой, ты бы разделся для начала. Нечего тут в подобном виде сидеть. — Серафим изображал хлопочущую жену только для фарса. Клим, чуть приободрившись, стянул с себя куртку, после чего скинул пресловутые тяжелые ботинки. Писатель даже не успел развернуться лицом к Серафиму, как ощутил крепкие объятия со спины. У губ оказались мягкие пальцы, которые протолкнули в рот небольшую белую таблетку. Климент тут же ее проглотил. — Ты все же достал эту прелесть, — пропел молодой человек, плавясь от удовольствия в объятиях Серафима. Последний легко подхватил худого Клима на руки, относя в гостиную, которая была заодно и спальней. — А я надеялся, что ты передумаешь! — Смеялся писатель, видимо, таблетка подействовала быстрее, чем ожидалось. Парень отрицательно покачал головой, скидывая Климента на двуспальную кровать. — Мы ведь договаривались — с меня хата, с тебя секс, когда я захочу. Клим опять рассмеялся. — Знаешь, когда я на это соглашался, то наивно полагал, что ты, друг мой сердечный, фригидный! Серафим хитро улыбнулся, одной рукой расстегивая толстовку на юноше, второй закидывая в свой рот белую таблетку. — У тебя как, задница не болит? — поинтересовался владелец квартиры, нависая над таким беспечным и радостным пассивом. К счастью, тот пока не жаловался, а значит, никаких проблем на работе не возникло. В таком состоянии секс не казался Климу неприятным. Как же здорово осознавать, что дома тебя кто-то ждет.Часть 1
11 марта 2018 г. в 23:37
Изломанные пальцы легли на потертые клавиши старого ноутбука. Вздох, полный уныния, выскользнул из глотки, разлетаясь тихим звуком по кухне. Тусклый свет экрана освещал хмурое лицо.
Молодой человек не знал, как именно продолжить свой рассказ, не знал, какие слова использовать; в голове крутился единственный вопрос, словно изображение мирового змея Уробороса, кусающего собственный хвост. Метафоры буквально ускользали от несостоявшегося писателя, а без них текст никак не мог являться текстом. Через пару часов должно было выходить на работу — поджимающее время только давило на нервы. Глянув на настенный циферблат, Климент потянулся за сигаретой.
В дверях кухни показался владелец той самой пачки, откуда несостоявшийся писатель секунду назад стащил медленную смерть. Пришедший сел на шаткий стул рядом, поставил чашку с недопитым чаем на стол. Остывшая жидкость болталась в керамических стенках, не желая замирать. Взглянув на Клима, Серафим улыбнулся.
— Не выходит? — Улыбка не сходила с лица, словно приклеенная.
Климент бросил на парня вымученный взгляд. Промолчал. Закурил, выпуская из легких едкий табачный дым. Идущее вперед время тисками сдавливало ком беспокойства внизу живота; тиканье секундной стрелки преображалось в удары молотка, выбивая раз за разом: «Ты не успеешь, ты не успеешь».
Руки несостоявшегося писателя дрожали.
— Солнце.
Голос Серафима прозвучал слишком близко. Писатель отпрянул, испуганно глянув на человека. Последний накрыл своей рукой ладонь Клима, тихо продолжая:
— Зачем ты себя мучишь? Отдохни.
Климент отрицательно покачал головой. Беспокойство никуда не уходило, лишь гнело его разум, вызывая легкую тошноту.
Жидкость замерла в керамической чашке.
Серафим вновь улыбнулся, в этот раз задумчиво-странно. Он вытащил из кармана другую пачку, чисто-белую, ручной работы. Протянул ее Климу, уже открытую. Внутри по-сиротски покоилась последняя сигарета.
В ней не было табака. Климент знал содержимое свитка мудрости, названного так в обиходе, но предпочитал лишний раз о составе не думать.
«Плохо, что последняя».
Писатель перехватил пальцами конец сигареты, вытаскивая ее, с упоением слушая звук сминающегося картона, заглушающий проклятое тиканье часов. Через пару долгих секунд кухня наполнилась сладковатым дымом. Теперь и Климент расплылся в улыбке — на него снизошло вдохновение.
— Можно и мне одну затяжку? — Серафим приблизился к писателю, который поднес сигарету навстречу. Обхватив фильтр губами, человек вдохнул в себя дым вместе с воздухом.
На душе стало необычайно легко и спокойно. Слова лились из пальцев, сплетались в предложения, словно нити, образуя собой огромное сетчатое полотно. Серафим сидел в углу, такой нежный и ласковый, напоминая доброе божество. Теплые лучи закатного солнца пробивались в кухню через тюль, согревая сидящих. На короткое мгновение мир преобразился. На короткое мгновение, заключавшее в себе целую вечность.
Климент поставил точку, после чего откинулся на стуле, довольно потирая руки. Он понимал, что текст придется вычитывать и редактировать еще много раз, но сейчас молодой писатель был доволен собой. От Серафима не ускользнуло настроение Клима.
— Слушай, раз уж ты закончил, а у нас пока что есть время… — Молодой человек замялся на секунду, не зная, стоит ли сейчас предлагать подобное. — Может, переспим?
Климент невесело усмехнулся, затягиваясь уже самой обычной сигаретой.
— Мне на работу. Не думаю, что это хорошая идея. А после я навряд ли захочу.
Серафим поднял взгляд на циферблат. Парень понимал, что много требует. В данной ситуации стоило идти на компромисс.
— Хорошо. — Кивнул, вставая со стула, после чего наклонился, невесомо целуя Клима в макушку. — Как придешь — могу достать еще свитков. Или?..
Вопрос повис в воздухе, заставляя писателя задуматься.
— Нет, хочу вариант с или. Мне сейчас жизненно необходимо что-то мощнее простой мудрости.