rmmbr (for heaven's sake)

      — Куки, подожди, — Чимин осторожно оттянул парня от себя.       Всё его внимание было направлено на голубые волосы, которые он, кажется, не сможет потерять в толпе, даже если очень сильно этого захочет.       Тэхён непонятливо переглянулся с Чонгуком. Ему тоже не нравился пьяный Гук, поэтому он поспешил удалиться. Поближе к остальной толпе пьяных тел.       Подойдя поближе, Чимин понял, что сейчас, вероятнее всего, он будет лишним — «пенициллиновый» болтал с девушкой, не сильно знакомой Паку.       Ему хотелось быть лишним. Потому что ему нравилось бесить своего соседа. Именно этого человека — нелюбимого соседа, имени которого он даже не знает. И он уверен, что это взаимно.       — Какого черта ты тут делаешь?       — Пью, — безразлично ответил парень, а затем осмотрел бутылку, стоящую позади него. — Красное сухое.       — Что ты забыл в моей квартире?!       — Ничего.       — Тогда какого хуя ты тут делаешь?       — Мне нравится бухать и трахаться, — он равнодушно пожал плечами, а затем получил хлесткую пощечину от той самой девушки.       У Юнги в голове возник вопрос о том, где он опять проебался, но тут же исчез. Ему резко стало плевать. Он небрежно отставил бокал с недопитым алкоголем.       — Ненавижу вино.       — Проваливай из моей квартиры.       — И что мне, блять, делать дома при этом ебаном шуме?       — То же, что делал я, когда ты решался поиграть на долбаном пианино в три часа утра!       — Ебаться? Ты видишь это? — он тыкнул в горящий след руки на щеке. — Порно этажом ниже отменяется!       — Я не звал тебя.       — Но я уже пришёл.       — Куда ты опять пропа-ал? — сзади незаметно подкрался Чонгук, обнимая своего парня со спины. — Это же твой праздник! Пошли пить!       — С тебя достаточно.       — Ха, твой парень? — старший усмехнулся, цокнув языком.       — Проваливай отсюда.       — Это он ебет тебя по ночам, да? — парень продолжал свой, по сути, монолог. — Должен же я знать, из-за кого я не могу нормально спать. Это охуительно важно для меня!       — Тебе завидно, или ты просто тупой?       — Чимин-а! — пьяный в дупель Чон принялся тянуть Пака за край длинной кофты.       — Я не пидор, чтобы завидовать такому.       — Блять, хён! — уже настойчивей.       — Ох, латентный гей нарисовался.       — Чим-Чим, я хочу бухать! С тобой! — невыносимо надоедливый.       — Меня тошнит от таких пидорасов, как ты.       И Чонгук уже не ноет, не надоедает, и, в принципе, оставляет край замученной кофты Пака. Потому что Чимин целует его, целует так, что у Чона не хватает сил сдержать сдавленного стона. Вызывающе, мокро, слишком откровенно и охуительно пошло.       Потому что ему нравится бесить своего соседа.       И у него это прекрасно выходит, ибо второй, отказываясь наблюдать начало гейского порно, спешит покинуть этот чертов притон. Перед этим захватив открытую бутылку, в которой ещё оставались виски.       Чимин самодовольно хмыкнул, отметив, что его план удался, а затем отстранился от до конца разомлевшего Гука. Нужно отвести его в спальню, открыть окно и закрыть дверь, потому что он слишком… слишком, блять… пьян.

***

      Юнги было похуй на пидоров. Было похуй на то, в каких позах они ебутся ровно настолько же, насколько было интересно, какую еду они предпочитают на завтрак, обед и ужин. Его это не касается.       Его равнодушное отношение в сторону гомосексуалов не изменилось и тогда, когда он узнал кое-что подобное о своём лучшем друге. Намджун тогда ещё долго оправдывался, что он не гей, а просто влюбился в одного единственного Джина, ведь, цитируя: «Как его можно не любить, это же, всё-таки, Ким Сокджин!»       А что Юнги? Юнги также безразлично пожал плечами, в голове для себя отметив, что по клубам теперь он будет таскаться в компании Чон Хосока. У них, хотя бы, предпочтения в девушках одинаковые. Одно из них — отсутствие члена, да.       Было похуй — ну и ладно. Какого тогда свалил с квартиры соседа? Заебался вести диалог с вышеупомянутым, да и вообще, пусть мальчишка порадуется тому, что его гениальный план «по изгнанию души Мин Юнги с территорий его обители путём содомии» сработал. У парня, все-таки, как он понял, День Рождения.       Совершеннолетие.       Юнги спустился на этаж ниже, хлопнул дверью съёмной квартиры и, скинув изношенные кеды, пошёл в сторону балкона.       Музыка сверху противно била по ушам, а в нос ударило свежестью. Видимо, недавно прошёл дождь.       Мин поежился от холода.       Середина осени. Уже совсем скоро природа погрузится в свой долгий сон, равносильный смерти, оставив за собой лишь жалкое напоминание своего былого существования.       Но пока что она только начала гибнуть. Осень слишком красива для конца, слишком уродлива и холодна для начала. Но она идеальна для начала конца.       Юнги сделал глоток виски, благополучно спизженных с квартиры младшего. Горло обдало жаром, и это было охуительно в контрасте с холодной погодой. Парень достал пачку сигарет, чиркнув зажигалкой, закурил.       Ему нравилось играть на фортепиано, а в такие моменты, как сейчас, к нему приходило вдохновение. Он всегда мечтал быть композитором, но он никогда не дописывал песни до конца.       Пустота в нем играла странную роль: она заполняла его полностью, ничему не давая места. Ее было слишком много, и Юнги никогда не мог понять, чем можно ее заполнить.       Юнги ненавидел своего громкого соседа, но продолжал платить деньги за съем своей квартиры. Именно этой квартиры, находящейся прямо под обителью шумного парня.       Ему казалось, что пустота внутри него начала давать слабину.