rmmbr (for heaven's sake)

      …что, блять, происходит?       Сотни, тысячи, миллионы непонятных кадров, которые растворяются, будто утопают в ярком свете.       Словно в глазах расплывается белая краска, потому что парень отказывается верить в то, что он слепнет.       И если он ещё может мыслить, то конечности напрочь отказываются как-либо реагировать. Поэтому парень на мгновение думает, что их вовсе нет.       Истерика? Если бы он мог сейчас испытывать ту или иную эмоцию, то да. Это была бы истерика.       А в глазах тем временем становится темно. Слишком темно. Настолько, что он, кажется, видит чёрную дыру. Кажется, что ещё немного, и она затянет его в себя. Полностью, потому что он совершенно не может контролировать блядское тело.       В ушах шумит, гудит, звенит или что-то трещит. Не важно. Намного важнее то, что этот звук становится невыносимо громким. Хочется кричать. И он бы кричал, если бы мог.       И он бы позвал на помощь, если бы знал, что ответить на вопрос «что с тобой?».       И хочется глубоко выдохнуть, потому что адский звук утихает, расходится в скучном биту музыки.       …да какого черта происходит?!       В глазах проясняется, ноги и руки решают напомнить о своём существовании. Вновь ебучий звон в ушах, только теперь от удара по лицу. И ещё раз, и ещё…       — Тэ, твою мать! Я уже очнулся, или ты не видишь?!       — Вижу, — вздох. — Нечего было отключаться!       И вновь удар. Видимо, последний.       Чимин оглянулся. Пожелтевший кафель, старая стиралка, которую парень давно хочет заменить, но руки не доходят, зеркало со сколом внизу. Да, его бы тоже стоило заменить. Потом.       Он в своей ванной. Сидит на полу, оперевшись о стену. Кажется, у парня галлюцинации, потому что он продолжает слышать противный бит за дверью.       — Просто скажи, что ты тоже слышишь музыку.       — Чим, — Ким потрепал волосы упомянутого. — Ты обдолбался.       — Блять, ты реально ее не слышишь?       — Слышу, — он наклоняется над другом. — А ещё за этой дверью больше двадцати человек. Они бухают, принимают и, боюсь, кто-то из них сейчас трахается прямо в твоей комнате.       — Что?!       — С Днём Рождения! — Тэхён бросился обнимать друга. От него несло спиртом и, кажется, он переборщил со сладкими духами.       А затем Ким кинул что-то невнятное и ушёл. У Чимина начала болеть голова.       Как он вообще мог устроить вписку прямо у себя дома? Когда он почувствовал себя бессмертным?       — Смертный, — парень посмотрел на отражение в зеркале, потыкав пальцем в чёрные мешки под глазами. — Более чем.       И что означало это «с Днём Рождения»? Очередные тэхёновские шутки? Чимин постучал по карманам. Ну, надежда умирала последней — наличие телефона, а, точнее, его отсутствие, парня совершенно не обрадовало.       Не получалось. Не выходило. Он не мог вспомнить ни число, ни год, ни сегодняшний день, ни вчерашний. Будто амнезия. Но нет, это не она. И близко не она.       Вздох. Плевать. Но все-таки нужно узнать, какого черта происходит.       Он дергает ручку двери, и в нос ударяет резкий запах смеси духов, сигарет и ещё чего-то.       У Чимина небольшая квартира, но в ней практически нет стен, за исключением ванной и спальни. Квартира, оставленная Паку родителями. Те, оставив семнадцатилетнего Чимина одного в Сеуле, переехали в Китай на заработки. Рад ли был этому парень? Как будто у него был выбор. Волей неволей ему пришлось привыкнуть к такой жизни.       Людей было много, и Чимин всех знал. По крайней мере, в лицо точно. Не успел парень сделать и пары шагов, как на него налетели. И вновь с объятиями.       — Чимин-а! — приятный голос неприятно искажался пьяными нотами. — Я не мог тебя найти-и! Я волнова-ался!       — Ты бухущий в дрова, отпусти, — как же Чимин не любил пьяного Гука. Его поведение коверкалось, речь становилась… слишком. Слишком такой, которую не любил Чимин. — Ты не смог найти меня, когда я был в ванной? Моя квартира настолько большая?       — Я не пьяный! — и сильнее жмётся, а Чимин лишь обреченно вздыхает.       — Что сегодня за день?       — Сегодня Чимин-а стал взрослым! — и тычет пальцем в щеку Пака. Тот безразлично убирает руку первого.       — Ты реально забыл? — вмешивается в разговор Тэ. — «Хочу на свои девятнадцать напиться и разнести квартиру», — он передразнил слова друга.       — Я, походу, пиздец как обдолбался, — Чимин усмехнулся, проводя рукой по волосам все ещё прижимающегося к нему Чона.       Нет, блять! Как бы он не пытался, он не может вспомнить, когда он такое говорил. Он не может вспомнить и начало сегодняшнего дня. Будто его жизнь началась пятнадцать минут назад, в ебучей ванной. Единственное, что он помнит, кто он, кто его знакомые, и кто его парень, который пьяно, но так приятно целует Чимина в шею.       А ещё он отлично помнит блядскую пенициллиновую макушку, которую, какого-то черта, видит среди остальных знакомых.       …какого, блять, хуя, тут происходит?!