Произвольная — от слова «произвол»

Гриммджоу улыбнулся во все тридцать два зеркалу, сделал последнюю затяжку и вышвырнул окурок в унитаз. Мокрый кафель ванной подкидывал охуенные фантазии потрахушек с рыжим в душе, и Гриммджоу, щедро хлюпнув одеколона в пригоршню, мазнул пятернями подмышки и пах. Снова оскалился. — Ммм? Кто у нас король? Я у нас большо-ой король, — позаигрывал он со своим отражением и стоявшим у себя под полотенцем колом. Ему бы пошалить сейчас — после сытного завтрака самое то, — но долетавшее снаружи чертово пыхтение соседа по номеру начинало порядком раздражать. Гриммджоу мигом представил, как берет Ичиго с кляпом во рту и… тут же отбросил эту идею за ненадобностью. В ярких влажных фантазиях тренера его подопечный исступленно кричал и требовал еще. Гриммджоу бы все медали свои отдал, чтобы услышать это. — Да не стони там, Куррросаки! — бросил он. — Щас выхожу, раз так соскучился! — Офонарел? — Дверь в ванную хорошо приложили ногой. — Я в туалет хочу, а ты себе там битый час яйца вылизываешь! Та самая дверь распахнулась, ударив рыжего под дых густым паром и стойким запахом табака с одеколоном. — Фу! — скрючило парня пополам. Казалось, он ослеп — так штыняло — и, крепко ухватившись за нос ладонью, промычал из-под пальцев: — Че это за вонь? Офигевший от наглости Джагерджак не растерял тем не менее прыти — отвесив подзатыльник, он трехочковым отправил Куросаки прямиком в унитаз и недовольно фыркнул: — Это «Dark Lord» от Kilian, невежа!!! — и непроизвольно нюхнул себя под подмышкой. — Ну нормально же пахнет, — проворчал он под нос. — Мудак! Чтоб через пять минут был выглажен, блять, помыт и расчесан! Я не аборигенов веду показывать журналюгам, а цвет, чтоб его, японского фигурного катания! Натянув джинсы на голое тело и схватив с кресла джинсовую рубаху, Гриммджоу хлопнул дверью так, что сигнализация включилась на соседней парковке. Дал же бог ему такого строптивого рыжего барана! Или это просто у него рыжие сплошь подпорченные? — Эй! Пирожок! — заколотил он кулаком в соседний номер. — Ты готова или да? Если нет, мне похуй — прозвучала команда «Войдите, сир!» — И тренер высадил плечом двери в девчачьи апартаменты. Арисава так и застыла на полпути к ней; ее протянутая рука намекала на разницу в пять секунд, которые Джагерджак тупо проигнорировал. Теперь Арисава наверняка вынесет ему мозги нравоучительной лекцией — вон, уже нахмурила бровища, как у ее долбаного партнера-динамщика. — Ты что, ох… — …ох, как я рад видеть вас собранными! — перебил он ее на полумате; материться тут мог только король. Гриммджоу хватило две секунды, чтобы просканировать обеих девчонок и остаться довольным. Голубое Арисаве шло, плюс показывало под «кем» она работает. Пирожок же натянула скромненькое черное платьице, визуально скрадывавшее пару кило с ее далекой от нормы фигуры. Он только собрался проехаться по их общему партнеру, собиравшемуся дольше девчонок, как дверь их номера клацнула и Куросаки недовольно фыркнул, встав за спину. — Не заходи сзади, — оскалился Джагерджак, обернувшись, — это не твоя позиция. — Слушай, отвянь, а? — чуть не взмолился рыжий и тоже зыркнул на фигуристок из проема двери. Вспыхнувшие искорки в его зрачках говорили, что кто-то ему особенно пришелся по душе, но на подростковые слюни у них уже не оставалось свободного времени. Конференц-зал для дачи интервью встретил их команду белыми стенами, синими стульями и черными столами с расставленными табличками. От Куросаки Джагерджака отделяла пирожок, ее же верная подруга прикрывала тыл всей группы с другого края. — Разрешите первый вопрос? — Журналисты не церемонились. Помимо безостановочных вспышек камер, их ручки тут же принялись что-то отмечать в блокнотах, кое-кто сверялся с телефоном, кое-кто пялился в конкретного персонажа их завтрашних статей. — Валяй! — Гриммджоу откинулся на спинку стула, выложив ноги в ковбойских сапогах на стол и прикурил зажигалкой, что болталась на его цепочке вместо амулета. Внимание с красной, как рак, Иноуэ вмиг перешло к нему. Отлично. Гриммджоу поиграл грудными мышцами под так и не застегнутой рубахой, лукавым взглядом окинув присутствующих в зале дамочек. Он бы поспорил, что сейчас мокрыми трусами могли похвастать тут все, кроме Арисавы, которая скорчила недовольную мину. — Взять нового фигуриста в вашу пару — что это? Профессиональный вызов или недальновидные планы? Ну конечно. Джагерджак знал, что все сегодняшние вопросы будут касаться только Ее. Репортерам будет посрать на их новую программу, на тему сезона, на подготовку, музыку, костюмы, даже, если всё это было выполнено мастерски. Они хотели мяса. Такой жирный кусок мяса, которым считали Иноуэ Орихиме, несмотря на все ее нынешние достижения и неплохие в целом перспективы в парном катании. — Я просто споткнулся о нашу новую звезду в одной из булочных пригорода Токио. Она уплетала булку с корицей, и меня вставило на этот афродизиак. Остальное — вопрос техники. Дело мастера боится, — рассмеялся он, и толпа подхватила его фальшивый смех. — Вопрос к Иноуэ Орихиме, — вскинул палец кверху писака из первых рядов. — Какую программу вы избрали для похудения и как далеко еще находится ваш вес от нормы? Пирожок сглотнула, бросила испуганный взгляд на тренера, но, помня его наставления не мямлить и отвечать по существу, наклонилась к микрофону: — Я… Мы, — она чуть кивнула на остальных ребят, — решили остановиться на белковой диете и ежедневных тренировках. Иногда это были кардио, иногда — интервальные. Бег, фитнесс, пилатес, йога — вот залог того, чтобы я пришла в нужную форму за быстрое время. — И всё же? — взмыла вверх рука другого журналиста. — Сколько сейчас весит одна из претенденток на место в Олимпийской команде? Орихиме открыла рот, чтобы соврать — Гриммджоу прекрасно знал об этом, — но в разговор вклинился ее партнер, который буркнул в ее же микрофон: — Нормально она весит, чтобы выполнять поддержки комфортно для нас обоих. Пресса что-то дружно зашуршала карандашами в блокнотиках. Наверняка, преподнесут это как вспыхнувший роман в паре, но Гриммджоу только оскалился: любой пиар — это пиар, и он сейчас был им на руку, чтобы успеть выхватить последнюю путевку в Пхеньчхан. — Ичиго, а с кем из партнерш вам легче выполнять элементы? Теперь у вас есть с кем сравнивать, — прогундосила некрасивая баба с гнездом на голове. Нужно было ее запомнить, чтобы потом нассать ей в тапки по кошачьим обычаям, сделал галочку в мозгу Гриммджоу. Рыжий стушевался: на интервью он вел себя обычно хреново, оставался угрюм и неразговорчив, но тогда это всё списывали на «такой образ». Потому что в статусе он был получше нынешнего. — Их нельзя сравнивать. Это совершенно разные девушки… — То есть, одна худее, другая потолще? — Нет, я не об этом. — Одна — профессиональная парница, а другую еще нужно переучивать? — Да нет же, постойте! Речь идет о личностях! Тацуки, моя бывшая партнерша, она боец, а Орихиме… Головы журналистов вновь дружно наклонились, дописывая ответ каждый на свой вкус. Куросаки, позевав ртом, как рыба, тоже бросил испуганный взгляд на тренера. Тот хладнокровно пялился в зал, продолжая улыбаться и невербально обещать все муки ада рыжему идиоту. Ситуация повернула не в то русло, и нужно было брать ее скорее под контроль, но… у Джагерджака оказалась целая команда идиотов. — Что бы вы там ни написали, Орихиме справилась с поставленной задачей и сегодня же вечером докажет это всем! — Арисава толкнула речь как заправский адвокат, но ей следовало попридержать враждебный тон: она пребывала на грани. — А если вам так необходимы детали работы над программами, то вы можете задать нам вопросы именно об этом. Разве не спорт — то, что должно интересовать ваши издания?! Репортеры загалдели. Гриммджоу их прекрасно понимал. Он терпел умничания Тацуки уже не первый год и каждый раз задавался тем же вопросом: какого рожна какая-то малолетка указывает ему что делать? — Вы бросили катание, потому что это был гормональный сбой? — Вы пытаетесь вернуться, чтобы реализовать несбывшиеся амбиции? — Вы срываетесь и едите по ночам или сбегаете на каток? — Вы прогуливаете тренировки? — Вы связывались с бывшим тренером? — Вы посещаете диетолога/эндокринолога/психолога/… — Нужное подчеркнуть. Иноуэ просто расстреляли вопросами, как и «просила» ее подруга. Недалекая подруга, нихрена не понимавшая, что их песенка уже спета и на завтра их разнесут даже в бульварной хронике, в подробностях описав извращенные сексуальные отношения пирожка с партнером, тренером или ими обоими сразу, а то и с Арисавой в придачу. Джагерджак вновь чиркнул зажигалкой, буквально видя этот заголовок: «Большая маленькая оргия на льду. Как и через что возвращаются на лед забытые легенды». Тьфу! — Я не… — проблеяла уже едва не ревевшая Иноуэ, но тренер цыкнул ей на ухо «Заткнись. Их аппетит уже не унять». — Но я… Я хотела сказать… Что оправдаю ваши… «Она оглохла?!» — Джагерджак затянулся до синих звезд в глазах и, сняв ноги со стола, сильно надавил всей своей ластой на миниатюрную туфлю пирожка. Если она не закроет варежку немедля, то гипс в их команде станет переходящей эстафетной палочкой. — Скажите, а в каких отношениях вы состоите со своим партнером? — выкрикнул из толпы плешивый очкарик с бейджем одного из центральных телеканалов. Он озвучил вопрос, который давно всех мучал и который создал бы классный материал независимо от того, выиграла бы их пара или проиграла. — Что? — Вот тут наконец-то у нее отняло дар речи: бедная девка пошла красными пятнами, косплея сердитого Куросаки. — А с тренером? — Сука-а-а… — протянул Гриммджоу, мотая головой и туша окурок прямо о столешницу. — Хочешь сенсацию, ублюдок? Получай! Мгновение — и перевернутый одним махом стол полетел прямо в видеокамеры, фотоаппараты на штативах и освещение, выстроенные как пики перед прессой. Такое, естественно, Гриммджоу не остановило: с кошачьей легкостью перемахнув через вздыбившийся ножками кверху стол, он подхватил пластиковую табличку со своим именем и со всей дури влупил ею в челюсть перешедшему грань журналисту. Все трое недофигуристов вскочили на ноги, не то готовые помешать ему, не то — делать ноги, и второй вариант был для тренера предпочтительнее. — Уводи Иноуэ, Куросаки! Марррш! — Гриммджоу знал, что сейчас кто-то обязательно вызовет полицию. — Начинайте разминаться! Арисава, ты за старшую! А ты, — подтянул он за шкирку избитого корреспондента, собиравшегося улизнуть, — а ты не спеши. Мы ж еще не закончили интервью! «Какие у нас, блять, отношения»?! Точно хочешь это узнать?! Под крики остальных Джагерджак вспомнил свое бурное детство в Бронксе, когда ему прочили славу великого боксера, а его какого-то хера потянуло в фигуристы. Он приложил очкарика о стену раз, другой, потом наподдал ему по ребрам с ноги и, совсем разошедшийся, влепил еще парочке мужиков, пытавшихся его остановить. Вот теперь у них будет крутой репортаж, прям из горячей точки! Джагерджак утер разбитым кулаком рот и дико заржал, слыша, как по коридору местного Ледового комплекса уже бежали и голосили в свистки охранники или полицейские. Они думали, что его возьмут? А хрен им: у Джагерджака оставалось еще до чихуахуа бабла и связей, поэтому он снова нащупал сигареты в кармане, привалился лопатками о стену и скучающе пыхнул густым облаком дыма в бликавшие, как в припадке, светом люстры. Конференц-зал превратился в полный кавардак. Журналюги, кто послабее, столпились у выхода, боясь отличившегося спортсмена как вырвавшегося из клетки ягуара. Единицы, кто похрабрее, пробовали незаметно сделать его фото напоследок, но получили еще более скандальный снимок — со средним пальцем. Джагерджаку давно сделалось похуй на собственную R.I.P. репутацию. Детворы в зале не было — это единственное, что его интересовало.