Pansion

Ровная дорога мелькала перед глазами уже второй час. Напряжение в машине уже не нарастало, а оставалось неизменным в радиусе 0, если бы мы мерили её по термометру. Я знаю, что он ни за что не посмотрит в мою сторону и останется предан деревьям, на которые он продолжает неустанно смотреть те же часы, что и я на дорогу. Возможно, мы могли бы начать разговор, но ни один из нас не был в этом заинтересован. Скорее, даже хотели избежать этого. Как бы я не хотела забыть прошлую неделю, я не могла выкинуть все события из головы. И самое странное, что только может посещать мою одурманенную голову — это не мысли о том, что Дилан употребляет различные наркотики. Это мысли о нашем неудавшемся поцелуе. Я боюсь представить, что могло бы произойти, если бы Кристалл не зашла вовремя в комнату. Боюсь, но одновременно с этим желаю продолжения. Всё происходит как и в конце августа: те же открытые ворота, приветствующие учеников после каникул, автомобиль, которые не будет припаркован, а уедет почти сразу же, как только я выйду из него, ощущение, что ничего хорошего не ожидается от этого места. Сказать честно, я очень рада, что мой отец или Кристалл не поехали нас провожать. Только водитель, который безумно рад выпихнуть меня и О’Брайена из автомобиля, дабы выветрить из машины чувства напряжённости и раздражительности. Я же готова даже не прощаться. Забрать свои вещи и скрыться подальше от будущего брата. Но мои желания — это только мои желания. — Никто не должен знать об этом, — Дилан грубо цепляется за моё предплечье, сжав пальцы настолько сильно, словно это клешни краба. Мне не нужно уточнять, о чём он говорит. Собственно, просто потому, что у нас больше и нет ничего общего. Моя губа дёргается, и в какой-то момент мне кажется, что меня настиг нервный тик, но это всего лишь мои фантазии, потому что в следующий момент лицо выравнивается. И, как можно спокойнее, я кратко киваю.

***

— Так, значит, он скоро станет твоим братом? — Миа сидела напротив меня за нашим столиком. Её растрёпанные волосы лезли ей прямо в рот из-за ветра, который попадал в столовую через открытое окно. Вилкой она уже около минуты тыкала подрумяненную сосиску. — Да, — со вздохом отвечаю я. Возможно, я зря всё рассказала ей, но клятвы я и не давала. Да и Миа никому не расскажет. — Весело, подруга, — подытоживает девушка. — Что ж, у меня было не так весело. Но, ты не поверишь, Шон звонил мне каждый вечер. — Оу, — на самом деле, я не помню, кто такой Шон. — Это классно. Неловкая пауза заставляет меня елозить на стуле. Не знаю, что может сделать этот день более неловким. — Приятного аппетита, дамы, — слева от меня на стул подсаживается один из друзей Эллисон. Кажется, его зовут Луи. Выглядит он потрёпанно, будто только проснулся после дикой тусовки, длившейся все каникулы. Впрочем, всё возможно. — Привет, — Миа недоумённо смотрит на нового соседа по столику. По её лицу можно понять, что тот ей неприятен. — Как прошли каникулы? — он смотрит только на меня в этот момент. — Неплохо, — вновь отвечает Миа. Парень продолжает смотреть на меня, а мне хочется провалиться под землю. Не люблю, когда на меня вот так смотрят. — Замечательно, — я стараюсь сказать это как можно тише, но, кажется, мой сарказм не остаётся незамеченным, и Луи издаёт смешок. Рядом со мной кто-то садится, и я оборачиваюсь, дабы узнать, кто это. К моему удивлению (и не только моему) рядом сидит Эллисон, которая открывает клубничный йогурт. В этот момент подходит ещё несколько незнакомых мне ребят и садятся за наш столик. Миа, как и я, сидит в полном негодовании. Парни начинают разговаривать о чём-то своём, возможно, о бейсболе и предстоящей игре. Одна девушка, которую я, возможно, видела уже пару раз, но так и не знаю её имени, разговаривает по телефону, корчась до невозможности. Кажется, разговор ей не очень приятен. Миа толкает мою ногу под столом и непонимающе смотрит на меня, я лишь пожимаю плечами. В центре столовой пустует столик, и я замечаю приближающегося к нему Дилана. И как же тяжело не засмеяться при виде его лица. Скорее всего, он в таком же недоумении, как и мы с Мией. Он поворачивается вокруг себя, чтобы осмотреть всю столовую, и когда его взгляд встречается с моим, я спешу опустить голову. Чёрт возьми, он же тоже сейчас придёт сюда. Я не вижу, но слышу его приближение. Парень кашляет, после чего поступает вопрос: — С каких пор мы перебазировались? — стульев за столом нет, так что он прогоняет какого-то парня с соседнего столика и забирает его стул, садясь возле Эллисон. — Миа и Лили теперь наши друзья, так что мы решили позавтракать с ними, — Миа чуть ли не выплёвывает свой сок, когда слышит это от Эллисон. — Вот как, — О’Брайен вскидывает брови вверх, переводя взгляд на меня, а затем и на мою соседку. — Тогда почему же им не сесть с нами? В этот раз удивляюсь я. Дилан действительно предлагает сесть мне за их столик? — Я думала, ты будешь против, — Элли хмурится, но тут же перестаёт это делать, трогая рукой лоб. Кто-то слишком боится появления морщин. — Знаешь, мы с Лили нашли общий язык, так ведь? — он ухмыляется. По коже табуном прошлись мурашки, а волосы на руках встали дыбом. Он про меня? Наверное, я молчу слишком долго, потому что теперь на меня смотрят абсолютно все сидящие, но ком в горле мешает мне сказать что-либо. — Э, да, — я говорю это сиплым голосом, словно только проснулась, поэтому прокашливаюсь. — Да, — повторяю громче. Все принимаются снова говорить о своём и тыкать вилками завтрак. Все, кроме О’Брайена. Мне хватает всего доли секунды, чтобы взглянуть на него и заметить, что он продолжает смотреть на меня. От этого я чувствую жар на щеках. Наверняка я покраснела. И почему моя кожа такая бледная, что на ней видно любое покраснение? С каждым днём всё интереснее. Излюбленный мною урок литературы проходил весьма активно. Настолько, насколько это возможно вообще на уроках литературы. Естественно, несколько человек решили всё-таки поспать на задних партах, но большинство возбуждённо вели диалог с Мистером Уильямсом. — Что ж, просветите меня. Что вы читали в последний раз? — учитель литературы оперся о стол, находящийся за его спиной. Он довольно-таки часто моргал и странно шевелил носом, чтобы его очки не упали с кончика. — Своё расписание, — выкрикнул один из одноклассников. Я всё еще не запомнила их имена, но не думаю, что мне вообще понадобится это. В классе разразился недолгий смех, и мистер Уильямс ухмыльнулся, опуская голову и снова вскидывая её вверх. — Рад, что вы умеете читать, мистер Ковальски. Остальные? — преподаватель совсем по-детски начал выискивать глазами хоть кого-то, кто мог бы ответить достойно на его вопрос. Его взгляд казался таким беззащитным и сожалеющим, что мне хотелось придумать хоть что-то, чтобы обрадовать его. — Совсем недавно я прочитала некоторые рассказы Джерома Сэлинджера, — я собиралась сделать это, но мои руки так и не дошли до злосчастного сборника рассказов. — О, — мистер Уильямс моментально оживился. — И какие же? — Ну, — все названия мигом вылетели из моей головы. — Лучше бы прочитала роман, — недалеко от меня прозвучал монотонный голос О’Брайена, который неохотно поднял голову с парты. — Я прочитала ещё в прошлом году, — мне захотелось ударить этого парня. Неужели он вздумал унизить меня? Не всё так просто. Я люблю читать, но не классику. Хотя, что касается «Над пропастью во ржи», то этот роман действительно зацепил меня, когда мне было шестнадцать. Дилан лишь хмыкнул и отвернулся от меня, словно я была настолько скучной, что не стою и его взгляда. — А мне не понравился это произведение, — отозвалась Эллисон, которая сидела за соседней партой. — Мне кажется, «Над пропастью во ржи» переоценили. Ужасно скучно и непонятно. Этот Колфилд был таким занудой, которому не нравилось абсолютно всё. И мечты у него идиотские: «ловить детей, которые вот-вот могут упасть в пропасть». — Ваше мнение имеет место быть, — кивает учитель, но в итоге переводит взгляд на меня. — А вы что скажете? — Вычурно. Для того времени. Весьма депрессивно, но реалистично, — пальцами верчу ручку, которая пару раз ударяется о парту с коротким звуком. — Писульки сумасшедшего о сумасшедшем, — выкрикивает Томлинсон, которого я даже не заметила в классе изначально. — Я бы так не сказала, — протестую. Мои брови машинально сводятся к переносице, а губы сливаются в одну тонкую полосу. — Тогда что ты скажешь о том, что у убийцы Леннона была найдена эта книга? Этот чувак явно был не в себе. Как и Сэлинджер, впрочем, — Луи расслабленно откидывается на спинку своего стула, слегка перевешивая и раскачивая его ногой. — Роман был весьма популярен в то время. Да и сейчас. У каждого второго была книга. Не думаю, что это как-то связано вообще, — я скрещиваю руки на груди, пытаясь сдержать обиду за оскорбление одного из моих любимых романов. — Давайте не будем забывать, что урок — это не дебаты, — Уильямс повышает голос и все замолкают. Как минимум, в знак уважения. Всё же, учитель он отменный. — Но у меня есть для вас неплохое предложение. Поскольку вы все уже включились в учёбу, наступило время кружков и секций. В этот момент какие-то парни дают друг другу пять, выкрикивая слово «Бейсбол». — Да-да, буду ждать приглашения на вашу игру. Но, если вы помните, вы литературный класс. И у нас будет соответствующий литературный кружок. Хочу вас обрадовать, вы все его участники. Можете пригласить своих друзей из биологического и математического классов, если желаете, — в этот момент звенит звонок и парни, являющиеся игроками в бейсбол, начинают возмущаться. — Но, мистер Уильямс, у нас тренировки, — Луи судорожно пытается отписаться от этих кружков, но преподаватель непреклонен. — Так уж вышло, мистер Томлинсон, что все спортсмены нашей школы решили, что литературный класс самый легкий, и вы сможете просто отсидеться или прогулять его. Но я люблю устраивать своим ученикам сюрпризы. До встречи, — учитель литературы кивает, забирает свой портфель и выходит из кабинета, оставляя Томлинсона с открытым ртом и возмущенным взглядом наедине.