Пир Валтасара

Там, где глаза ясно видели дверь, на самом деле ее не было. Драконорожденный мог поклясться: он уже в пятый раз подряд наваливался плечом на железные врата, но те не сдвигались ни на дюйм, а резной нордский наплечник скрипел при этом так, как будто скользил по сплошному камню. – Что за магия такая? – буркнул герой. Вдруг его осенило. Драконорожденный закрыл глаза и принялся ощупывать стены вслепую. – Вот ты где! – обрадовался он, все-таки нашарив не дверь, но широкое овальное отверстие в стене. Отстегнув и сняв мешающие наплечники, он подтянулся на руках и протиснулся в обнаруженное окно. Ему не терпелось взглянуть, что же там, снаружи, за пределами внутреннего святилища, которое он, казалось, знал наизусть, а отсутствие очевидного выхода наружу лишь распаляло его интерес. Выйдя из святилища, герой тотчас потерялся в толпе. Кругом звучала чужая, но чем-то странно знакомая речь; прислушавшись, Драконорожденный сумел понять, что сегодня (а «сегодня» – это, кстати, когда?) как будто отмечают какой-то праздник. Чуть погодя он различил и разлитый в воздухе мерный бой барабанов. Надетая на нем маска никого не смущала: многие люди вокруг него носили похожие, глиняные или деревянные. Правда, то были скорее украшения, чем действительно магические штуки. Во всяком случае, Драконорожденному хотелось так думать. Оказаться среди полчища драконьих жрецов в полуразобранном доспехе и почти без оружия – это претендует на один из самых навязчивых кошмаров, особенно после того путешествия по катакомбам Валтума. Но когда в гуле голосов он внезапно услышал чей-то крик, то не раздумывая бросился на помощь. Кольцо людей рядом с местом происшествия было особенно тесным. Приложив немалую силу, Драконорожденный сумел-таки протиснуться в него – и увидел на снегу человека средних лет с обожженными до черноты руками и левым плечом. А рядом с ним – расплескавшуюся кляксой темную кровь и черную запятую гари. Кровь продолжала течь из трещин в сожженной коже, одежда все еще тлела. Человек был без сознания. Над ним стоял долговязый юноша в фиолетовой мантии с капюшоном и с резным посохом-драконом в руке, но Драконорожденный, как ни старался, не понимал, о чем тот кричит. Знал только одно: это драконий язык. Определенно. Его звучание. Душа дракона в Драконорожденном вдруг стала удушающе большой, заставила вспомнить о себе, словно почуяла близость своих, кружащихся безумно высоко в небесах, вошла в разум, сплелась с ним – и Драконорожденный начал понимать ее – и чужую – речь. Он сомневался, что сможет сам без Крика заговорить по-драконьи, но слова, достигающие его ушей, стали... понятными и родными. Его это потрясло, но наваждение не исчезло. Напротив, теперь он ясно понял каждое слово: – Он ничего тебе не сделал, я уверен. Рыжеволосый незнакомец в такой же мантии, лет двадцати с виду, выскочивший словно из ниоткуда, скрестил руки на груди и слегка склонился над лежащим человеком, хотя Драконорожденный до последнего был уверен, что тот опустился на колени или на корточки. – Он меня не пропустил. Пусть все меня боятся, так даже лучше, – ответил юноша с посохом. – Ты жестокий человек, Хевнорак. – А ты добрый, Валок? Ты опять опоздал, – ядовито ответил Хевнорак. – Как всегда. А бездействие – такое же зло, как и действие. Их имена показались герою знакомыми. И, пока тот думал, Валок выпрямился и демонстративно размял кисти рук. – На ближайшем спарринге пощады не жди. Долговязый ухмыльнулся и переложил посох в другую руку. Дымок, до сих пор текший из пасти дракона, от этого движения окончательно развеялся. – Ты только обещаешь. Из толпы в круг вынырнул еще один незнакомец – стройный светловолосый человек ростом с Хевнорака. – Ну а я? – спросил он до боли знакомым низким голосом, так не подходившим к его телосложению. – Я всегда верен своим обещаниям. – Двое на одного? Так нечестно. Вновь пришедший огляделся по сторонам и, похоже, первым из троих понял, что оживленная толпа – не лучшее место для разборок. – Морали – не мое. Почитаешь их себе сам. Ты знаешь за что. Продолжим позже... самый честный, – ядовито подчеркнул он, и Драконорожденный наконец вспомнил, чей это голос. Мирак. О Девять! Да быть такого не может. Это же Скайрим, они ведь все еще в Скайриме?.. Тем временем тело унесли, и праздник продолжился как ни в чем не бывало. Это наталкивало на мысль, что подобные случаи тут не редки. А Драконорожденного вдруг осенило: те спорщики, чьи имена он с трудом, но все-таки связал со своими знаниями о культе драконов, всего лишь ученики, еще не жрецы, а значит, от них можно избавиться сейчас – то есть, в прошлом, – без больших потерь. И герой последовал за ними.