Крылатое божество-змей

      Я знал, что рано или поздно это должно было случиться. Однажды меня бы все равно поймали с поличным, но я представлял себе это иначе.       Я спустился на поляну, укрылся за деревьями и пытался воссоздать атмосферу школьного похода на природу и расслабленных посиделок у костра. Не очень-то у меня получалось. Я смотрел в осколок зеркала и грустил. На меня смотрело мое же отражение: красивое лицо выглядело мужественным, но усталым, густая борода с рыжиной добавляла лишних пять лет, синие глаза запали и угрюмо зыркали из-под тяжелых век. Одни лишь волосы цвета пшеницы блестели и лучились, падали на лоб белый, смягчая резкие черты моего острого лица. Я встал, потянулся во весь свой рост высокий, размял кости, вспомнил пару движений из бисерки-боярки*, и как танцевал ее до рассвета, когда был совсем юн и прекрасен. Я сел на поваленное высохшее дерево да задумался.       Полевая мышь уже почти дошла до полной готовности, я с наслаждением вдыхал аромат поджаристой мясной корочки и пряных осенних трав, которые я собрал пару недель назад и засушил. Я перевернул тушку на другой бок, чтобы подрумянить корочку напоследок. Всегда осторожный и внимательный, я даже не услышал приближающиеся шаги и приглушенные звуки тихой беседы. По иронии судьбы это был мой лучший друг – Эмилио, прогуливающийся в компании худшей из отребья – Фальшивки.       Она начала бесноваться сразу без прелюдий.       - Какого черта ты делаешь, Иво? О чем ты думал, когда разводил костер? Отсюда несет дымом за километр, сейчас сюда понабегут всякие фантастические твари! Чертов выродок, ты нас всех подставишь! У тебя что, какие-то проблемы с головой? Ты все-таки надумал, что твоя благоверная больше не ждет тебя, и решил покончить с помпой со своей жизнью, а заодно и с нашей?       Ее голос гаденький к концу тирады перешел почти на шепот, он сочился ядом и презрением. Как смела она упомянуть своим грязным ртом Милицу, мою лебедушку-красавицу! О, она не церемонилась! Варварская сущность мерзавки выползла на свет из-под поганого камня. Не выбирала слов, коль хотела задеть за живое. И у нее это получалось.       - Кричи громче, идиотка, вдруг нас еще не все услышали!       - А это что такое? – Глаза ее яростно загорелись, что-то углядела она и ринулась волком к костру. Быстрым движением отбросила мой рюкзак в сторону и вытащила еще не опустевшую бутылку виски, которую я тайно припрятал во время обшаривания разграбленного супермаркета, чтобы насладиться ею позже в гордом одиночестве. Она начала откручивать крышку, намереваясь вылить содержимое, но я кинулся к ней, сжал запястье хрупкое почти до хруста и без труда отобрал алкоголь. Я готов был раздавить маленькую ручку, но Эмилио вышел из ступора и растащил нас, попутно ругая на чем свет стоит. Она отскочила, тяжело дыша да потирая запястье, но продолжала смотреть маленьким, злым и загнанным зверьком. Я еле сдерживался от гнева, какая-то злоба бескрайняя и разнузданная ширилась во мне.       - Тебя не учили, что нельзя трогать чужие вещи, подлая девка?       - Поверить не могу, что можно быть настолько отбитым мудаком. - Она испытывала извращенное наслаждение, игнорируя мои слова. - Ты не слышал, что произошло с Марком? Он оступился всего один раз! А ты, блин, нарушил всевозможные правила, подставил нас под угрозу ради минутного удовольствия. Ты законченный эгоист!       Вдохнул поглубже, собрался с мыслями. Голос мой был тих и яростен.       - Ты уже нарываешься, женщина. Я вежливо пытаюсь донести до тебя, что не намерен и дальше терпеть твое хамское поведение, Азия. Ты женщина, и это единственная причина, почему ты еще не ответила за свои слова. Не перебивай! Ты оскорбляешь меня всеми возможными способами: унижаешь грязными ругательствами в мой адрес, беснуешься, трогаешь мои вещи, пытаешься уничтожить то немногое, что мне принадлежит, сотрясаешь всю местность своими криками и при всем при этом смеешь обвинять меня в том, что нас якобы могут раскрыть. Всю неделю ты преследуешь меня как тень. – Ее лицо недоуменно вытянулось, она потеряла дар речи. – Думаешь, я не заметил, как ты таскаешься за мной повсюду, подглядываешь исподтишка да подслушиваешь? Это не очень вежливо, в моих краях не знающих приличий девиц, подобных тебе, охаживают плетьми так, что они потом неделю встать не могут. Я очень советую тебе не испытывать мое терпение, оно не безгранично, однажды ты рискуешь быть наказанной за свои проступки по всей строгости.       Фальшивка выглядела так, будто выпала из реальности. Ее рот то открывался, чтобы выплюнуть очередную гадость в мой адрес, то недоуменно закрывался, а глаза, округлые будто камешки-окатыши с берегов Средиземного моря, чуть ли не вылупились из орбит и смотрели непонимающе то на меня, то на Эмилио. Комичное зрелище, надо сказать, хоть и отталкивающее. Эмилио выглядел растерянным, словно участвовал в каком-то глупом розыгрыше. Меня же знакомое ощущение разнузданной всепозволяющей злобы уже захватило полностью, она меня сожрала, поселилась в сердечке и теперь играла полечку на ребрышках.       - Что за херню он несет? И чего ради он тут строит из себя жертву? – наконец обратилась она сначала к Эмилио, а потом повернулась ко мне, - Ты не охренел ли часом? Спрайтиком да сиропчиком от кашля упоролся, хлопчик? Слушай сюда, ты тут не жертва, ты долбаный агрессор! Прибери к чертовой матери помойку, которую ты тут развел, и немедленно возвращайся в лагерь! На экстренное собрание!       Затрещали сухие сучья под десятком ног, послышались обеспокоенные голоса, и мое тайное убежище заполнилось сбежавшимися на крик собратьями по отряду да участи плачевной. Фальшивка в стороне тихо переговаривалась со своими недалекими приспешницами и изредка поглядывала на меня глазами-окатышами дикой озлобленной орлицы.       Собрание решили не откладывать и провести его немедленно.