Я стал как отец

Если бы Питер почувствовал чье-то приближение, паучье чутье сразу подсказало бы пути отступления или нападения. Но так как все его существо было направлено на панику, то неудивительно, что он подпустил кого-то так близко. Чья-то рука легла ему на плечо, и если бы он слушал, то услышал бы, как кто-то произнес его имя. Но в тот момент Человек-паук был недоступен. А сейчас, когда теплая рука дотронулась до него, он, наконец, пришел каким-то образом в себя. Может дело, было в том, кем был этот человек, а может в том, что просто обычное прикосновение смогло напомнить ему, что реальный мир здесь, а не тот, где пребывал Питер. Но выяснить, какой из вариантов был верным, он так и не смог. Потому что у него, как и у всех героев, отлично развита реакция. Паркер дергается и отскакивает в сторону, не успев подумать даже о том, куда бежать в случае чего. Попутно он ударился о раковину. Было больно, но эта боль помогла окончательно прояснить и взгляд и слух, хотя его движения все еще были заторможенными. Потому неудивительно, что Питер чувствует себя очень глупо, когда закрывает кран лишь со второй попытки. В туалете стало тихо. Лишь иногда из соседнего крана капает вода. Питер поднимает взгляд на так предполагаемого нападающего и замирает. Разве может такое быть, чтобы судьба шутки ради столкнула этих двоих в столь грязном месте, как общественный туалет? Кажется, Лиз тоже была удивлена не меньше его. Они вот уже целую минуту смотрят друг на друга, не смея оторвать взгляда. Можно подумать, они боятся, что если разорвут зрительный контакт, то обязательно кто-нибудь из них исчезнет. Просто растворится в воздухе. Питеру кажется, что теперь он вообще не понимает этот мир. Какова была вероятность, что они встретятся прямо здесь и прямо в этот момент? Правильно, невелика. Человек-паук от неожиданных новостей даже не смог спросить, что она делает в мужском туалете. Но как ни странно эту роль у него уже забрали: — Что ты делаешь в женском туалете? Питер еще больше удивился. — Но… это мужской туалет… Лиз тяжело вздохнула, подошла к двери и, открыв ее, показала на табличку. У Паркера покраснели уши. Это же надо так опозориться перед девушкой! Питер мысленно чертыхается и проклинает паучье чутье и эмоции, которые приводят к вот таким вот глупостям. — Будешь со мной и дальше спорить? Паркер помотал головой, не в силах отвести от нее взгляд. Тумс была одета в красивое зеленое платье в белый горошек и блестящие лакированные туфли. Питер чувствует себя каким-то маньяком-извращенцем, потому что до сих пор не удосужился открыть рот и прямо спросить волнующий его вопрос, а вместо этого продолжает тупо пялиться. Где эта храбрость, когда она так нужна? Человек-паук ощущает себя каким-то мелким по сравнению с ней. Ведь она такая красавица, а он… А что он? Он — человек-паук, но Лиз об этом не знает. И не нужно ей знать. — Я соскучился, — говорит Паркер, прежде чем успевает заткнуть себе рот. Лиз смотрит на него хмуро лишь мгновение, а потом ее лицо немного светлеет. Питер рад, что заставил свой язык отлипнуть от неба. Потому что при других обстоятельствах он бы точно на это не решился бы. — Я тоже. Англичане такие скучные. Питер хмыкнул. Про себя он боялся, что Лиз не захочет с ним общаться, после всего, что он сделал. Но, кажется, все обошлось. Кажется… — Но это не значит, что я простила тебя! — вдруг сказала Тумс. — Ты бросил меня на балу. Паркер тут же понимает, что расслабился рановато. Он никогда не хотел поднимать эту тему. Хотелось, чтобы Лиз просто забыла об этом инциденте. Но этому не бывать. Поэтому Питер торопливо отвечает: — Извини… Это была крайняя мера. Я… Я не хотел. Ты же знаешь, что я мечтал с тобой потанцевать. Ну вот. Почему он опять мямлит? Вот мистер Старк бы на его месте в одно мгновение очаровал бы свою бывшую. Питер обещает себе спросить у миллиардера совет «Как не быть идиотом в глазах девушки», точно уверенный, что его получит. Это ведь то, чего он всегда хотел: обратная сторона медали — обычная подростковая жизнь. — Ну… Теперь уже поздно, — мудро заметила Лиз, — я в Швейцарии. И ты кстати тоже. Почему? Он тут же опомнился. Надо о задании думать, а не растекаться любовной лужицей в туалете. Сейчас не до этого! Ее жизнь может быть все еще в опасности. Человек-паук понимает, что похищение было блефом, но это не значит, что оно блефом и останется. В любой момент может произойти что-то, что в итоге обернется катастрофой. Потому надо действовать сейчас. Питер решил не отвечать на вопрос. Им нужно придумать новый план. Поэтому Паркер осторожно берет ничего не понимающую девушку за руку и тащит к столу, за которым он недавно сидел с мистером Старком. Тони заметил их не сразу, потому что что-то колдовал в своем телефоне, но когда заметил, брови его поползли вверх. Но миллиардер тут же скрыл удивление за усмешкой и сказал, стоило им подойти ближе: — Даже не буду спрашивать. Питер усадил Лиз на свое место, а сам взял себе еще один стул. Тумс во все глаза разглядывала миллиардера, словно никак не могла поверить в его существование. Паркер понял, что сглупил, и надо было хотя бы подготовить ее к встрече с таким человеком. — Ты здесь из-за стажировки? — наконец спросила она у Паркера. Тот промямлил что-то невразумительное. Питер как-то и не подумал о том, что надо придумать себе какое-то алиби. По-моему, сейчас не лучшее время рассказывать о том, что он человек-паук. Но, слава богу, Тони не растерялся и все сказал за подростка, который, кажется, нервничал больше, чем обычно, находясь рядом с ней. — Да, это часть стажировки, — сказал Железный человек, — но я очень рад встретить знакомую моего протеже, о которой тот так много рассказывал. Паркер тут же залился краской и отвернулся, полагая, что это спасет его от внимательного взгляда Лиз. Не спасло. Ну, спасибо, мистер Старк. Тот чуть усмехается, словно говоря: «А чего ты хотел?» Питер уже хочет что-то сказать, но взгляд миллиардера вдруг становится очень серьезным, и Человек-паук замолкает, так и не успев рта раскрыть. — Ты знаешь, что я - Железный человек. — не вопрос — утверждение. — Мне прислали сообщение, что девочка по имени Лиз Тумс была похищена, и требуют, чтобы я явился сегодня вечером на обмен. Знаешь что-то про это? Лиз явно была ошарашена этой новостью. Она покачала головой, хотя это и не требовалось — все было понятно по ее выражению лица. Тони кивает, словно ничего другого и не ждет. А Питер задается вопросом, зачем миллиардер спросил это сейчас. — Так вот, есть подозрение, что твой отец в этом замешан. Более того, скорее всего он это и написал. У Лиз глаза становятся круглыми и она резко встает. Питер вместе с ней по инерции. Теперь в ее глазах плещется гнев. И понятно почему. Ну, посудите сами: как бы вы отреагировали, если бы вашего отца обвиняли в похищении собственного ребенка? Это же глупость! Паркер с ней согласен с одной стороны, а с другой не понимает, почему мистер Старк решил на нее взвалить эту правду. Гораздо проще было бы просто отвезти ее в безопасное место, где ее никто не найдет, пока все не уляжется. Хотя, как она может быть в безопасности, если ее отец Стервятник? Теперь и Паркер подозревает Эдриана, но все еще не понимает какой ему смысл так подставлять свою дочь. Он же, в конце концов, не сумасшедший. Тем временем Лиз не собирается терпеть безосновательные обвинения и возмущенно кричит на миллиардера, который, кажется, вообще не парится: — Папа был прав насчет вас. Вы - псих ненормальный! Она разворачивается. Тумс не из тех, кто будет терпеть любые слова Старка. Поэтому и бежит к выходу, чуть не сбив с ног официанта. Питер замирает и не знает, что он должен делать: бежать за ней или остаться с миллиардером. Тони что-то вновь безразлично делает в своем телефоне, и Паркер принимает решение, о котором вскоре, скорее всего, пожалеет. Сейчас где-то четыре часа вечера, и на улицах слишком много людей. Многие из них возвращаются с работы или просто идут по своим обычным делам. А вот остальные — это туристы, которых Питер невзлюбил с первого же столкновения. Проблема была в том, что все здания в Европе значительно отличаются от американских, потому что каждый дом особенный. Жители позаботились о том, чтобы их город не стал скучным и серым, поэтому нигде нельзя было увидеть два одинаковых по цвету стоящих здания. Старые сооружения, конечно же, не считаем, но они уж сильно выделяются на фоне красных, синих и зеленых многоэтажек. Множество кафешек и ресторанов зазывали своих клиентов всем известным способом: «Делаем ярче настолько, чтобы туристы ослепли от этой красоты». Хоть на улице еще светло, но понемногу загораются фонари, а люди начинают устраивать всякие гулянки, образовывая толпу на огромной площади. И это жутко мешает Питеру догонять Лиз. Он только и успевает, что видеть ее платье, прежде чем она исчезает за очередным зданием. Через толпу пробираться очень сложно. Даже какой-то человек больно ударил Паркера по плечу, не со зла, конечно же. Он что-то кричал ему на своем языке, но Питер так и не понял что — возможности достать гугл-переводчик не было. Наконец, у него получилось выбраться с этой жуткой площади, и он оказался среди каких-то двух зданий. Человек-паук уже думает, что не найдет Лиз, как видит ее, шмыгнувшую в какой-то проулок. Обрадовавшись, Питер побежал так быстро, насколько мог, и вдруг странное осознание пришло к нему: он бежит слишком медленно. А это очень странно, потому что Паркер был в отличной физической форме. Но результат на лицо: через пару кварталов из него выбивается весь дух, и он нечаянно поворачивает не туда. Теперь его окружают не те дружелюбные, красивые здания, а два кирпичных дома. Что-то напоминающее подворотню. Обычно в таких местах Питер оставлял рюкзак, прежде чем его терял. Ох, если бы Мэй знала, в каких местах он бывает после школы, тут же посадила бы под домашний арест. Паркер пытается отдышаться, уперев руки в колени. Такой усталости он еще никогда не чувствовал. Что же это с ним? Он же плотно пообедал! Он не должен сейчас расслабляться. Ему нужно найти Лиз и остановить, прежде, чем она попадет в лапы злодеев. «Никогда не сдаваться», — сказал он сам себе и, выпрямившись, развернулся, собираясь уйти из этого тухлого местечка. Вот только куда идти? Направо, где собралась толпа народа возле какого-то музыканта, и теперь все танцуют какой-то бешеный танец? Или налево, где стоит множество магазинчиков и, кажется, яблоку некуда упасть? Но Питеру не пришлось принимать решение. Внезапно к нему сзади кто-то подошел и схватил. Паркер не ожидал, но все же среагировал как надо и ударил нападавшего в живот. Тот охнул и скрючился. Но он был не один. Вокруг Питера стояло еще три человека в масках, и это явно было плохим знаком. Человек-паук немного злится, обижается на паучье чутье и искренне не понимает, почему оно перестало работать вообще. Уж четырех позитивно настроенных людей он бы точно почувствовал. Но прежде, чем он успевает всерьез задуматься над этой проблемой, люди в масках начинают его окружать. Питер запоздало понимает, что не в силах им противостоять, потому что энергии от долгой пробежки у него осталось мало. Но Питер не сдастся им живым — это он знает точно. Мистер Старк дрался бы до конца… Точно! У него же есть часы, которые оповестят миллиардера об опасности. Этот подарок Тони вручил ему еще в самолете, не принимая никаких отказов. «Пусть лучше он наругает меня за неосторожность, чем они меня схватят», — пришел к выводу Паркер и нажал на нужную кнопку. Он сделал это как раз вовремя, потому что этим участникам карнавала надоело просто стоять и ждать, когда прибудет подмога. Они накинулись на него и, как бы Питер не старался отбиться, у него это не вышло. Потому что они играли нечестно. Один из них заехал локтем в шею. Не сильно, они же не хотели его убить, но это было очень больно. А второй что-то вколол ему в левое плечо, пока Паркер безуспешно отбивался от третьего. Лекарство, если это было оно, подействовало моментально. Питер, словно тряпичная кукла, упал на землю. Он чувствует этот запах — запах грязи. Голова раскалывается. Но тело продолжает бороться с «лекарством». Зрение почему-то не хочет нормально сфокусироваться, в голове какая-то каша. Силы понемногу покидают его тело, и только сила воли, натренированная годами, не дает ему окончательно вырубиться. — Что вы ему вкололи? — спросил кто-то спокойно. Ответ был какой-то непонятный. Какие-то цифры, которые Питеру ни о чем не говорили. — Вколите ему это, нам же не нужно, чтобы он прямо здесь на улице откинул копыта. Паркер пытается пошевелиться, но не ощущает свое тело. Паника охватывает его, когда что-то острое пронизывает его правое предплечье. — Все, мы покончили с ним. Едем, — сказал голос, и это было последнее, что Питер услышал перед тем, как потерял сознание. Он уже не может знать, что чьи-то сильные руки подняли его и несут куда-то. Возможно, именно там закончатся приключения человека-паука.

***

Беннер вроде как решил отгородиться от стресса. А стресс всегда там, где люди, поэтому он сейчас и сидит в своей любимой лаборатории с пробирками и пытается понять, на каком моменте он стал похожим на подопытную крысу, которую даже выпускать на улицу не стоит. Брюс уже смирился с мыслью, что он кто-то наподобие мутанта из людей икс, только, к сожалению, никакой Чарльз не пришел и не рассказал о том, как пользоваться «даром». И не придет. Потому что жизнь — это не фильм. Здесь так не работает. Нужно самому искать то, что может тебе помочь. И, кажется, он нашел. Беннер любит это место по той причине, что тут пахнет сыростью — его любимый запах. Он вдыхает и выдыхает его, и, кажется, легкие каждый раз кайфуют от этого. Не хочется покидать это место, ведь тут так спокойно… Наверное, поэтому он сидит здесь целый день и медитирует. У Брюса внезапно звонит телефон. И ладно, если бы он просто звонил, так нет. Жизнь просто испытывает нервы Халка. Потому что играет самая ненавистная ему мелодия и, кажется, Беннер знает, чьи это происки. Уж Брюс точно не стал бы ставить на звонок ту песню, которую терпеть не может. Это все равно, что запихиваться брокколи, когда тебя уже тошнит от них. Но Беннер умеет контролировать себя. Он глубоко дышит, и, к своей радости, не чувствует никаких поползновений от Халка. Это хорошая новость. Но все же Брюс не хотел так рисковать, особенно, если вспомнить, что он почти год был монстром, и даже этого не помнит. Беннер еще мгновение прислушивается к ощущениям внутри, но, как ни странно, все тихо. Брюс только сейчас понимает, что занимается мазохизмом, потому что по лаборатории все еще играет эта песня. Терпеть вредно — и это относится и к песням тоже. Поэтому Брюс поднимает трубку и говорит: — Да пошел ты со своими шутками, Старк. Я удивляюсь, как ты вообще узнал мою самую нелюбимую песню. На другом конце провода слышно, как Тони усмехается. Ага, очень смешно. В следующий раз Беннер не будет успокаиваться, а отправится прямиком в башню. Ничего, потратит несколько миллиардов на реконструкцию — не обанкротится. — Нравится? Беннер уже хочет сбросить вызов, как миллиардер его останавливает. — Погоди-погоди. Его голос становится очень серьезным. Это плохо. Потому что обычно Старк серьезен, если случилось что-то совсем из ряда вон выходящее. А это очередной стресс… Потом придется опять ходить на кружок по медитации, где на него опять будет хищно поглядывать та женщина. Нет-нет, плохая идея. Брюс же не обещал участвовать прямо во всех миссиях мстителей… — Это вопрос жизни и смерти. В голове сразу появляются страшные картинки: Альтрон вернулся и уничтожит Землю, Локи опять решил сделать им пакость, и так далее по списку в обратном порядке. — Да говори уже, не томи, — голос Беннера спокоен, как и он сам. Что бы ни случилось, это точно будет не хуже Альтрона. Это так Брюс себя успокаивает, хотя на подсознательном уровне понимает, что во Вселенной есть еще очень много страшных тварей, о которых они не знают и лучше не знать. Такие как Дормамму. Да-да, Беннер пил чай с Доктором Стрэнджем, а потом он кое-что ему показал. Угадайте, кого потом успокаивали целым пакетом ромашкового чая? А тут еще Старк со своими приколами. Это очень опасно вообще-то. Стрэндж подтвердит. — Какое ты любишь мороженое? Брюс фыркает. Чего еще можно ожидать от Старка? Ни тебе: Привет, Брюс, как дела? Постоянно какие-то странные вопросы. — Я избавлю тебя от необходимости скупать все мороженое на планете, чтобы узнать, какое я терпеть не могу. Поэтому скажу сразу. Если ты мне пришлешь мороженое со вкусом киви, больше никогда не сможешь общаться с Джарвисом, потому что я его взломаю, — все также предельно спокойно угрожает Беннер. — Угроза так себе. Поработай над этим. — Тони, я серьезно. — Как ты можешь не любить это мороженое? — Оно пачкает мои штаны. Обычно. Брюс подходит к холодильнику и открывает его. А потом разочарованно закрывает. Кроме льда ничего там нет. Даже его любимого фисташкового мороженого. Если он узнает, что кто-то из мстителей съел его годовой запас… — Не пробовал есть быстрее? — А если простужусь? Ну уж нет. Когда я болею, Халк выходит из себя и пытается разгромить ближайшую аптеку. Не хочу в очередной раз обращаться к Наташе. Иначе она заставит меня пить витаминки. А они кислые… — Как насчет фисташкового мороженого? — спрашивает Старк, потому что тема явно идет не туда, куда ему нужно. — Ты меня вообще слушал? Хотя, уверен, не слушал. Оно не такое плохое, потому что обычно в стаканчике, поэтому не протекает. Так что вроде мне нравится. Даже очень. — Беннер на секунду замолкает, затем до него доходит, — Эй, ты только что пошутил про зеленый??! — Все-все, горячий парень, остынь. Я узнал, что хотел. Не забудь утром выйти на улицу. Мой знакомый торгует мороженым с киви, и я уже сказал ему угостить тебя бесплатно. Ну, все мне пора. Беннер закатывает глаза, кладет трубку и возвращается к своему интересному занятию. Он уже хорошо знает Старка, поэтому не так остро реагирует на его колкие выпады. Хотя это очень даже хорошо, что Тони постоянно проверяет его на прочность. Это помогает закалять нервы, которые, к вашему сведению, не восстанавливаются. Но зато Брюс может быть уверен, что не будет превращаться в Халка каждый раз, когда кто-то будет есть рядом с ним мороженое со вкусом киви. Или проще: крашеную воду.

***

Прошло немного времени с тех пор, как паучок сбежал со своей девчонкой. Или лучше сказать «за»? А вот Тони все также продолжает сидеть в этом кафе и допивает очередную чашку чая — он себе сказал, что никакого алкоголя не будет, пока он вместе с Питером в Швейцарии по одной простой причине: нужно учиться справляться со стрессом самому. Как ни странно, миллиардер ощущает себя вполне спокойно. Более того, он даже немного рад сложившимся обстоятельствам, потому что это хоть немного сблизило их. Когда бы у Старка появилась бы возможность поспорить с собственным сыном на 20 долларов? Верно, такое случается нечасто. Тони понимает, что победа точно за паучком, ведь Беннер сам это подтвердил буквально две минуты назад, но это, как ни странно, вообще не расстраивает миллиардера. Все-таки ему хочется увидеть этот восторг, который появится в глазах Паркера. Старк давно стал подмечать за ним такую особенность, и после каждого такого проявления почему-то хотелось сделать что-то хорошее, чтобы вновь эта радость засияла в глазах. Тони не верит самому себе. Неужели из-за карапуза он может стать лучше? Так, как только он окажется дома, первое, что он сделает — опустошит бар. А что? Ему нужно положить на чашу весов хоть что-нибудь, чтобы стрелка не зашла за свет. Миллиардер вертит в руках чашку и понимает, что такого вкусного и ароматного чая он в жизни не пробовал. Хочется растянуть его настолько долго, насколько возможно, но кто, как не он, должен понимать, что все хорошее рано или поздно заканчивается. Говард однажды доказал это ему. Хорошее настроение тут же улетучилось из-за нахлынувших воспоминаний. Был однажды случай, а это было, когда Тони было пять. Старк-старший, железный человек как сейчас помнит, весь месяц только и твердил о том, что если срочно не отдать сына на какие-то курсы по робототехнике плюс еще что-то, то он обязательно отупеет и тогда придется от него отказаться. Да, у отца Тони был тот еще юмор. Мария очень волновалась за дальнейшую судьбу сына, если Говард не захочет… Да нет, как он мог не захотеть? Это же его собственный сын! Но Мария все равно не стала рисковать и вопреки всем ожиданиям тогдашнего главы «Stark industries» отдала Тони на дешевые курсы робототехники. На них мало кто ходил, да еще и в таком возрасте. Почему тогда его мать так поступила стало ясно только через некоторое время. Но, как и все истории, эту стоит рассказывать по порядку. В первый день Тони очень волновался. Настолько, что за завтраком с позором начал есть омлет вилкой для рыбы, за что Говард отправил его кушать в свою комнату со словами: «Научись сначала есть». Но и на этом приключения бедного мальчика не закончились. Отец ушел на работу к огромному облегчению Тони, а ему самому пришлось поехать на эти курсы. В тот день он проклинал все: машины, людей, которые их вообще придумали, и технологии. Потому что все они заставляют пятилетнего мальчика заходить и позорить знаменитую фамилию «Старк» перед всеми детьми. Здание оказалось не таким шикарным, к каким Тони привык, и это его еще больше напрягло. «Значит, они делают там что-то страшное и просто не хотят привлекать к себе внимания». Для такого возраста Тони мыслил здраво. К сожалению, никто с ним не пошел. Видите ли, он уже достаточно взрослый, а у личного водителя есть более важные поручения, такие как: «забрать вещи из химчистки для мистера Старка». Поэтому сейчас Тони заходит в еле-еле освещенное помещение с дрожащими коленками. Это был обычный класс, только разве что меньше. Оперевшись о стол, стоит учитель, а двое мальчишек и девчонка внимательно его слушают. Все дети такого же возраста, что и Тони. «Посмотри на него. Он даже двигатель собрать не может», — вспомнились подслушанные слова отца, которые в данный момент никак не прибавили уверенности, а скорее наоборот. Гостя присутствующие заметили сразу же и все четыре человека на него уставились. Тони стало страшно. Перед всеми ними лежали двигатели и, видимо, им дали задание заставить их работать… Старк-младший не понимает, как они устроены, и еле сдерживается от соблазна убежать. Мальчик в пяти минутах от того, чтобы расплакаться. — Ты — Тони Старк, верно? — мягко спрашивает учитель, стараясь вывести ребенка из какого-то оцепенения. Он кивает, стараясь не проявлять эмоций, так, как учил его отец, но от этого становилось еще хуже. Дети перешептывались. Наверное, тоже считали, что он не достоин носить фамилию Старк. Тони злится и не знает на кого больше: на родителей, которые решили его сюда отправить, на детей или на самого себя, такого бездаря. — Добро пожаловать, Тони, — мягко улыбается учитель, — выбирай любое место. Тони понуро идет и садится позади мальчиков, которые о чем-то активно перешептываются. Для себя он подмечает, что их одежда потрепанная и заляпанная маслом. У учителя такая же проблема, но с ним складывается впечатление, что он совсем не меняет одежду. Разве что раз в пять лет. Тем не менее, он не смотрит на Тони враждебно или еще как-то. В его глазах горит азарт, тот самый, который появляется у людей, когда они заняты любимым делом. Старк получает свой двигатель и прикидывает, каковы шансы у него уйти отсюда без позора. И сам себе отвечает: нулевые. — Я как раз рассказывал, из чего состоит двигатель… — говорит все тем же мягким голосом учитель. Тони тут же оживляется, а двое мальчишек поворачиваются к нему и каждый поочередно представляется. А потом тихо-тихо, чтобы никто не услышал, спрашивают: — Теперь мы лучшие друзья? С тех пор Тони просто обожал эти курсы. На них он узнавал много интересного, а новые друзья не давали ему унывать и скучать. Постоянно устраивали какие-то взрывы, шутки ради, и в эти моменты Тони понимал, что счастлив, как никогда. Но счастью пришел конец очень внезапно. Старк-младший все же собрал работающий двигатель через год и был очень горд собой. Он думал, что и Говард будет только счастлив успехам своего сына, но сейчас Тони понимает, что просто не знал отца. Тот решил, что в шесть лет собирать двигатель — это удел неразвитых и запретил Тони соваться на те курсы, как бы он его не умолял. Все закончилось… Да вы и сами знаете как. Но след детской травмы все равно остается в сердце каждого человека. И обидно не то, что Тони больше не смог посещать те курсы, а даже больше то, что он потерял единственных друзей, которым было до него дело. Но Тони уже вырос. Эта мысль вывела Старка из небольшого транса. Конечно, он не может изменить прошлое, но изменить будущее он все еще в силах. Пусть его детство не задалось, но Питер все еще ребенок. Хоть ему Тони может успеть помочь. Если, конечно, будет достаточно храбр, чтобы рассказать правду. Миллиардер смотрит на часы. Что-то карапуз задерживается. Неужели Лиз никак не может поддаться шарму, который исходит от всех Старков? Тони усмехается своим мыслям. А вдруг… Да нет, паучок в безопасности. Что может случиться на многолюдной улице, да еще и посреди белого дня? Это же все-таки Европа, тем более, одна их самых богатых стран мира. Здесь просто должно быть безопасно. Ну, или злодей должен быть очень хитрым. Старк еще раз повторяет себе, что Питер в безопасности и, вроде, успокаивается. Как вдруг его часы издают неприятный звук. Такой ставят, только если хотят послать сигнал SOS. Миллиардер тут же подскакивает, потому что сигнал бедствия исходил от паучка. Старк бросил на стол сто долларов (меньше у него не оказалось) и, сказав ошалевшей официантке, что сдача ему не нужна, и это ей на чаевые, выбежал из кафе. Девушка, которая их обслуживала, тупо пялилась на деньги, а потом сказала, не веря своему счастью: — Святой человек этот Старк.