Lunar Prince

      — Не хочешь перед началом каникул выйти погонять мяч со всеми? — Спросил Чанель, свесивший руки с перил и разглядывавший игру.       — Меня вряд ли поймут, — Минсок пожал плечами, хотя идея была заманчивой. — До начала каникул еще месяц, почему ты вдруг спросил?       Они каким-то образом снова оказались на крыше вдвоем и снова смотрели на футбольную игру студентов. Сегодня рыжее пятно не маячило туда-сюда, поэтому Минсок взаправду смотрел на игру, а не бегал глазами за одним персонажем. Вчерашняя слежка закончилась благополучно, никаких сообщений в духе «Я тебя видел» или «Почему убежал, не поздоровавшись?» не поступило, а это значило, что Сехун не узнал о его появлении в больнице. Ким все еще переваривал то, что увидел, но, по крайней мере, Кенсу любезно ответил на все его глупые и не очень вопросы, касающиеся отношений Принцев с гравитацией.       — Не знаю, время быстро пролетит. Да и какая разница, поймут тебя или нет; ты ведь не только преподаватель, но и студент тоже. Я бы вот сыграл, — мечтательно протянул Чанель, отвлекая друга от мыслей.       — Так что тебе мешает?       — Не хочу идти один.       «Возьми с собой Сехуна», — мог ответить Минсок, но он тактично опустил эту фразу, заменив ее на «Никто из твоих одногруппников не играет в футбол, что ли?».       — Играют, конечно.       — Тогда тем более не придумывай себе отмазки, Пак Чанель, — щелкнув друга по лбу, Минсок поднял с пола свой опустошенный стаканчик из-под кофе. — Мне пора, увидимся позже.       Он собрался выходить привычным способом, через излюбленную тайную дверь. В этот раз Ким ее не запер, чтобы друг не остался на крыше до черт знает какого времени. Ему хотелось спать после ночной смены, половину которой он решал, стоит ли увольняться, если подходила пора летних каникул. Последние три месяца неслись в напряженном режиме, но такой режим отчего-то стал привычным, Минсоку казалось, будто он даже более отдохнувший, чем раньше, до цикла.       В учительской никого не было, хотя перерыв еще не закончился. Ким спокойно опустился в свое кресло и собирался перевести дыхание перед финальным забегом на третий этаж, но его отвлек новый предмет на столе. Это был серый теннисный мяч, лежавший поверх какой-то маленькой бумажки, похожей на стикер. Минсок поднял мячик, ощущая его какую-то твердость и излишнюю гладкость, чтобы взглянуть на стикер, где было написано аккуратным почерком: «Учитель Ким, пожалуйста, верните мне мой мяч сегодня вечером. Студент О».       — Обнаглел? — Схватив записку, прямо в нее твердо спросил Минсок, словно та ответила бы ему. — Я твой мяч не забирал.       Но бумажка, как и ожидалось, просто хранила на себе слова и не собиралась ничего отвечать возмущенному преподавателю. Минсок не совсем понял такой выпад со стороны Сехуна, да и как он вообще пробрался сюда? А если кто-то из преподавателей успел прочитать записку? У них не водились крысы, никто на чужие столы не лазал, но любопытство не отменялось.       Схватившись за телефон, Ким быстренько настрочил сообщение: «Ну, и зачем ты притащил сюда свой мячик?»       «Я могу забрать его после пар», — через несколько минут пришел ответ.       «Это не совсем то, что я хотел услышать, но да, забери после пар»       У Минсока не было сил злиться или выяснять ситуацию через сообщения, он не любил такое. И до вечера ждать настроения не имелось. К тому же, он хотел вернуться домой пораньше, чтобы пораньше лечь спать, а вечерняя встреча могла смело перетечь в ночную, которая лишила бы нескольких часов спокойного отдыха.       Отложив мобильный, Ким покрутил в руках мячик, удивляясь его плотности. Тот предназначался явно не для тенниса, потому что таким мячом можно было не только порвать сетку ракетки, но и пробить кому-нибудь черепушку по неосторожности. Поверхность мяча была усыпана небольшими точками и пятнышками, образующими интересный орнамент, напоминающий самую настоящую Луну. И у Минсока не было ни одной идеи в голове по поводу того, зачем Сехуну огромное количество таких странных шариков. И вообще, откуда они у него взялись? Почему бы не выделить для них коробку или ящик, как для краски? Почему нужно хранить обилие шарообразных предметов, способных вывалиться в любой момент, именно на верхней полке шкафа?       — Боже, я ведь все равно ничего из этого не спрошу у него, какая разница, — вернув мяч на место, буркнул Минсок.       Он даже не спросил Сехуна, сколько у того пар и во сколько он заканчивает, одолеваемый возмущением. У самого намечалось еще три пары, а потом не мешало сесть за статью для студгазеты. «Отдам мяч после пар, потом отмажусь статьей, если приспичит поговорить», — кивнул себе Ким, решив, что такой план сработает. Сверля взглядом несчастный мячик на столе, он подумал, что было бы неплохо написать о Луне и связанных с ней приметах. «Первокурсники любят такие сказочки».       Но все пошло наперекосяк уже тогда, когда после двух прошедших занятий заведующий газетой и радио сказал, что никаких статей и обзоров перед каникулами выпускаться не будет. На все вопросы в качестве ответа поступило молчание, как будто ему и сказать было нечего, или он не хотел говорить. Минсок отвел парня в сторонку и спросил с глазу на глаз:       — Что-то произошло? Ты обычно всегда подгонял нас, чтобы мы выпускали что-нибудь на каникулы.       — Хочу, чтобы вы наконец-то отдохнули и занялись действительно важными делами, — парень хлопнул Минсока по плечу. — Я в любом случае буду рад почитать что-нибудь твое, если напишешь. Но лучше отдохни и наберись мыслей на следующую часть семестра.       — Вау, откуда столько доброты в этом маленьком теле, — улыбнулся Ким, глядя на него сверху вниз.       — Шутки про рост не актуальны.       Все это звучало до сих пор странно, но Минсок не стал вынюхивать, что же произошло на самом деле. Ему и впрямь никто не запрещал работать над новым материалом, пусть даже тот и не будет выпущен в ближайшие дни.       «Подойти к учительской или подождать тебя у ворот?», — пришло сообщение от Сехуна, пока Минсок возвращался в кабинет.       «Ты уже закончил? Можешь подойти к учительской»       Первый вопрос можно было опустить, ответ был очевиден, но Ким ничего не поменял и отправил в первозданном виде, не надеясь получить смс. Да он ничего и не получил, зато Сехун быстро примчался к учительской и постучался, а потом заглянул внутрь.       — Заходи, — махнул ему Минсок из дальнего угла кабинета, где копошился в документах. — Мячик на том же месте, можешь забрать.       — Ты все еще злишься, да? — О не спеша прошел к столу и поднял мяч.       — «Все еще»? Ну, как тебе сказать, — и после Ким умолк.       Он старался не поворачиваться лицом к парню и просто ждал, пока тот уйдет. Но Сехун не уходил, видимо, не удовлетворенный ответом.       — Скажи как есть.       — Наверное, да.       — Дашь мне объясниться? — Казалось, словно чужой голос звучал слишком близко.       — Дам.       — Но не сейчас?       — Но не сейчас.       Руки Минсока просто елозили по бумагам туда-сюда, создавая видимость бурной деятельности. На самом деле он нашел все необходимое еще до появления Сехуна, но по-прежнему не желал смотреть тому в глаза.       — Ладно, я пошел, — подкинув мяч в ладони, Сехун поджал губы, потому что знал, что этот его жест останется незамеченным.       «Так зачем ты принес мне мячик?», — так и осталось в голове Минсока. Когда он обернулся, рыжей макушки уже не было.       После спокойно закончившегося рабоче-учебного дня Ким потянулся и приготовился немного потрястись в автобусе прежде, чем окажется дома. Его одолевало неистовое желание бросить все и поехать куда-нибудь на море прямо сейчас. Это было вполне возможно, но ответственность заставляла оставаться на месте.       Вывалившись вместе с потоком студентов на улицу, Минсок без особой спешки направился к автобусной остановке. Минуя парковку, он заметил Чанеля, беседовавшего с Сехуном, пока второй поправлял на голове мотоциклетный шлем. Оба увидели Кима и кивнули ему, хотя сегодня уже виделись.       — Хен, — вдогонку крикнул О, когда Минсок собрался продолжить путь. — Подвезти тебя до дома?       — Нет, спасибо, доеду на автобусе, — он отказался, потому что хотел следовать своему первоначальному плану и избегать разговора.       — Мне все равно по пути, — не отставал парень, уже подкатывая на мотоцикле. — Если боишься, что навяжусь с вопросами, то не навяжусь.       — Ладно, — прикидывать долго не пришлось, потому что обычно Сехун держал слово в этом смысле; да и прокатиться на мотоцикле хотелось, чего уж отрицать.       Приняв из чужих рук шлем, Ким быстренько натянул его на голову и запрыгнул позади водителя, умещая сумку позади себя, чтоб не мешала. Ему не улыбалось сидеть вот так рядом с этим парнем в сложившейся ситуации, но это была всего лишь поездка до дома, не более. А потому Минсок старался вести себя непринужденно.       Они быстро домчали до многоэтажки, Сехун, к удивлению, не заглушил двигатель, а просто выставил подножку и подождал, пока пассажир слезет.       — Спасибо, — кивнул Минсок и отдал снятый шлем.       — Увидимся, — ответив в той же интонации, О спрятал шлем, убрал подножку и умчал.       Киму подумалось, что такое было впервые: он действительно ничего не спросил и не сказал, просто довез до дома и отчалил. Минсок не мог понять: то ли ему понравилось, то ли не очень. С одной стороны, разговаривать он правда не хотел, но с другой — все же ждал хотя бы каких-то слов с чужой стороны.       «Вы нормально доехали?», — пришло от Чанеля сообщение. Видимо, он впервые видел, как Сехун подвозит кого-то.       «Да, порядок»       «Мы собираемся поиграть сегодня ночью, если хочешь, давай с нами»       «Ты же знаешь, я не играю. Но за приглашение спасибо»       Видимо, поэтому Сехун и действовал второпях: ему нужно было еще успеть на встречу с Паком. Тогда все объяснялось.       Прикупив поесть в магазинчике перед домом, Минсок наконец-то завалился в квартиру и освободил ноги от обуви. Он никогда не включал музыку и не разговаривал сам с собой, если был один дома, а просто переваривал мысли в голове и не обращал внимания на тишину. Чондэ, например, вообще в тишине существовать не мог: у него всегда играла музыка или работал телевизор. Временами он разыгрывал мысленно какие-то сценки, представлял себя актером кино и мог внезапно выкинуть фразочку в духе «Если бы он меня послушал, ничего бы не случилось». Сначала Минсок пугался таких выпадов, а потом привык и даже наблюдал с интересом.       Ужин не затянулся. Ким быстро разобрался с посудой и уселся за статью, планируя написать хоть что-то перед сном. Он с головой закопался в не слишком научные статьи, желая по возможности перебрать достоверную и не особо информацию, а потом выдать перл. Минсок вспоминал слова своей матери, которая всегда говорила: «Не смотри на Луну, плохо будет». И закрывала шторы на ночь во время полнолуния, чтобы свет не падал на постель. Но никогда не объясняла, зачем и почему делает все это. А Минсок бессознательно стал повторять за ней и до сих пор не решался пялиться на Лунный диск или спать с открытыми окнами.       Написание продвигалось, но не приносило удовольствия. Минсок чувствовал, как накатывала тоска. Тяжелые мысли не посещали его так часто, как, например, пару лет назад, но они все равно появлялись. Временами он просто начинал гонять в голове прошлое по кругу и грустить, понимая, что проблема именно в том, что прошлое останется прошлым, сколько его ни гони. Текст перед глазами был об одном, но думы — совсем о другом, и это тяготило. Ему неистово хотелось спать, и он не стал противиться, чтобы не засидеться до самого утра.

---

      Начало каникул, которого все так ждали, и правда наступило довольно быстро, хотя последние две недели семестра можно было назвать поистине адскими из-за всяческих проверочных работ, которые приходилось не только самому писать, но еще и проверять чужие, и аттестации. Минсок по привычке завел будильник на обычное время и проснулся без задней мысли. Только когда он чистил зубы, в голове промелькнуло, что сегодня вообще-то можно никуда не спешить. И завтра тоже можно. И даже послезавтра. Ким прямо со щеткой во рту улыбнулся своему отражению в зеркале и уже собирался написать Чондэ, чтобы пригласить того позавтракать или пообедать вместе, но в дверь кто-то постучал. Не позвонил, что было странно.       «Неужели он опередил меня и сам примчался?», — подумал Минсок, потому что привычка стучать была именно у Чена. Да и эффект внезапности он использовал довольно часто.       Но за дверью оказался далеко не Чондэ, а Сехун, который выглядел довольно буднично и держал в руках какой-то кулек.       — Я подумал, что ты уже не спишь, и решил принести завтрак, — без приветствия выдал О.       — Ты кто? — Минсок не особо-то растопыривал дверь перед незваным гостем, стоя в пижаме и с повязкой на волосах.       Они почти не общались в июне, только изредка перебрасывались полупустыми сообщениями и пересекались в университете во время перерывов. О встречах речи не шло, именно поэтому Ким в душе не чаял, какого рожна этот парень вдруг заявился к нему в гости с утра пораньше, ничего до этого не сказав.       — Извини, что не выходил на связь, хен, — Сехун сделал поклон. — Я правда был ужасно занят, даже поспать толком не удавалось.       — Я должен тебя впустить?       — Нет, но еду возьми.       Ким принял кулек, понимая, что его вес не соответствует порции на одного. Это значило только то, что Сехун надеялся поесть вместе. И, похоже, не только поесть. Сделав шаг назад, Минсок распахнул дверь и пригласительно кивнул, не желая распаляться словами.       — Ты не обязан…       — Заходи, пока не передумал, — все же пришлось буркнуть.       Сехун был похож на нашкодившего котенка: передвигался маленькими шажками, поглядывал на хозяина квартиры и молчал. И вроде бы — чего стоило Минсоку сжалиться и сказать, что все в порядке, что он уже не злится? Это стоило очень дорого, поэтому Ким молчал в ответ. Характер у него был не из легких, но извинялся по большей части он, а не перед ним, так что хоть где-то можно было дать волю свинскому, непрощательному поведению.       Принесенный кулек хранил в себе еще горячие тосты, омлет и рис. Все это пахло просто чудесно, но Минсок снова не смог пересилить себя, чтобы спросить, сам ли Сехун готовил или прикупил еду по дороге. Он разложил завтрак по тарелкам, подогрел воду для кофе и уселся за стол, где уже сидел в ожидании О.       — Ладно, давай, просто расскажи мне все, — махнув рукой, попросил Минсок. — У нас в последнее время так оно и происходит.       — Ты о чем?       — Ну, мы усаживаемся где-нибудь, едим и объясняемся друг перед другом. А потом разбегаемся на месяц-другой.       — Похоже, что так, — Сехун помотал головой, явно соглашаясь. — Не могу сказать, что это плохо, но…       — Вещай.       — Я не знал, что все так сложится, правда, — пока Минсок уплетал завтрак, Сехун не мог к нему притронуться. — Ты… сам меня увидел, сам подошел ко мне. Тогда я понимал, что ты ребенок, ничего не смыслишь, тебя так легко обмануть, но во мне взыграл страх, эгоизм.       — Прикрыл мной свою трусливую задницу?       — Именно. Но после этого я ни разу не оставил тебя, всегда присматривал за тобой и следил за тем, чтобы с твоим нахождением в цикле все было в порядке…       — Да-да, — отложив палочки, Минсок остановил этот поток. — Не про это я хочу слушать сейчас. Ладно? Дай мне подостыть немного, пожалуйста. Вернемся к этой щепетильной теме позже.       Сехун наконец-то взялся за еду. Наверное, это был первый раз, когда Минсок видел его таким вот беззащитным. То, как он набивал рот едой и не мог поднять взгляд, вызывало желание погладить по крашеным торчащим волосам и успокоить. Хотя вообще-то кто кого должен утешать? Ким знал этот приемчик, попадался на него уже несколько раз и не собирался попасться снова, поэтому держал руки и слова при себе.       — Расскажи про мячи. Я помню, ты говорил, что это подарок матери.       — Так оно и есть, — Сехун попросил минуту, чтобы выйти в коридор, а потом вернуться с мячиком в руке и положить его на стол. — Каждый день рождения в моем шкафу прибавляется один вот такой мяч.       Минсок ткнул в мячик, а потом взял его в ладонь, чтобы рассмотреть поближе. Тот выглядел как крошечная копия Луны: такой же красивый и с неровностями.       — И это единственная вещь, над которой я могу иметь власть как таковую.       — Это как?       Сехун забрал мяч из чужих рук и снова положил его на стол. Он не держал тот в ладони и не шептал заклинаний, просто вернул на первоначальное место, а затем кивнул Минсоку, мол, попробуй-ка еще раз. И Минсок попробовал попробовать, но только у него ничего не вышло: мячик словно приклеился к столешнице. Ким решил толкнуть его, но и здесь произошел промах.       — В чем секрет?       — Секретов нет, — О разом взял и поднял мячик. — Абсолютно никаких секретов. Я могу менять их форму и вес, превратить эти штуки в любой предмет.       — Вообще в любой? Прямо в любой-любой? Даже в слона?       — Даже в слона, — Сехун коротко улыбнулся, потому что посчитал это забавным.       — И в самолет?       — И в самолет.       — И в человека?       — Ага.       Сначала Киму хотелось спросить, будет ли этот человек совершенно новым, как при рождении, или просто станет чьей-то копией, но вместо этого он собрался выведать нечто другое:       — А в миллиард вон?       — Хоть в триллиард.       — Тогда почему ты живешь в крошечной квартирке, если можешь позволить себе апартаменты?       — Довольно сложно будет объяснить властям, откуда у студента деньги на апартаменты. «Мне тут мать выдает раз в год микро-планету, которую я превращаю в сундук денег. Очень удобно».       Звучало логично, Минсок не мог поспорить. Все-таки требовалась некоторая легенда для человека, у которого родители — планеты, а возраст исчисляется несколько иначе.       — И во что ты их превращаешь? Хотя, судя по тому количеству, которое вывалилось мне на голову, превращениями занимаешься редко.       — Я просто разово сотворил себе кучу денег, а остальное оставил для фокусов.       — Фокусы?       — Не прикидывайся, ты же знаешь, о чем речь.       Лицо Сехуна выражало ехидство, он точно знал, что Минсок понимает, о чем речь. А тот и правда понимал, но до последнего собирался хранить образ дурачка, который ни к чему не причастен.       — Значит, заметил меня тогда?       — Не я, но одна маленькая особа сказала, что ты ей понравился и она хотела бы увидеть тебя еще раз.       — Я не буду извиняться, мне просто было интересно, чем ты там занимаешься, — Ким вздернул подбородок.       — Все в порядке, я даже рад, что ты приходил. Возможно, мне стоило бы самому позвать тебя, но дети и без того сложно воспринимают незнакомцев.       — Зачем ты ходишь к ним?       — Чтобы помочь справиться с болезнями. Мне хватает сил только на это, — Сехун снова опустил взгляд. — Они чувствуют себя гораздо лучше, когда я провожу с ними время.       — Так почему бы тебе не использовать эту свою способность там? Вернуться и помогать голодным и обездоленным деткам.       — Я уже говорил нет, хен. Можем мы не возвращаться к этой теме?       — Нет, не можем, — подавшись вперед, Минсок заглянул в чужие глаза, которые снова были разного цвета. — Я хочу знать, я имею право знать, почему ты так отпираешься от возвращения. Ты, не побоюсь этого слова, виноват в том, что сейчас со мной происходит. Неси ответственность — рассказывай.       — Если я вернусь, — Сехун теперь не пытался увильнуть. — То в последний раз. Здесь больше не окажусь никогда, мой лимит «путешествий» исчерпается.       — Прямо как в какой-то дешевой мелодраме: «Я уеду, и мы больше никогда не увидимся», — театрально закатив глаза, Ким припал к спинке стула.       — Я не вру в этот раз, хен. Нам по классике жанра дается три перемещения на крайние случаи, хотя вообще такого быть не должно. И два из трех я уже использовал. Так что да, прямо как в мелодраме — уйду навсегда.       — Когда ты успел растратить свои так называемые «перемещения», если все время отнекиваешься возвращаться?       — Мне бы не стоило говорить об этом, если честно.       — Вот если честно, то давай ты лучше скажешь. Я устал все вытягивать клещами. Правда ведь в любом случае вскроется, Сехун.       — Первый раз — в тот день, когда твоего отца убили на войне. Ты был еще ребенком и не переставал плакать, хотя даже не знал о том, что произошло, просто из-за попадания в цикл твоя связь с родителями на ментальном уровне стала невероятно сильной. Тебя не оставляли в одиночестве ни на минуту, пытаясь успокоить, поэтому подойти впритык у меня возможности не было. И я просто пытался что-то напеть тебе, сидя за плотной шторой в твоей детской, потому что кроме тебя меня никто не слышал.       — И это помогло… — Минсок начал понимать, что скажет Сехун про свое второе появление, потому что теперь мог сопоставить в голове все голоса, которые слышал много лет назад и не так давно.       О замолк на некоторое время, чтобы его собеседник спокойно переварил услышанное. Это молчание нельзя было отнести к разряду неловких молчаний — в данный момент говорить было бесполезно. Он спокойно откусил от тоста и сделал глоток воды из стакана, любезно поставленного на стол хозяином квартиры еще до начала трапезы. А после, прожевав и удостоверившись, что Ким готов слушать дальше, возобновил рассказ:       — А второй — не так давно, думаю, ты и сам прекрасно все помнишь, — Сехун аккуратно закатал рукав водолазки, оголяя руку, испещренную маленькими белыми полосочками, похожими на шрамики. — Оставь я тебя в тех колючих кустах, ты бы не выбрался.       Минсок схватил парня за запястье и судорожно принялся изучать чужую кожу. Его глаза бегали вверх-вниз, а рот то открывался, то закрывался, издавая только тяжелые вдохи-выдохи.       — Но я помню, как упал в те проклятущие кусты, — выдал Ким. — Я прямо точно упал в них.       — Так и было, ты правда упал.       — Тогда почему в шрамах ты, а не я?       — Потому что для меня эти ранки от колючек не столь существенны, а тебя они могли нехило покалечить, — Сехун видел, что Минсок до сих пор не понимал. — Я забрал их у тебя, вот и все. Так же, как воспоминания о картине в галерее и твою сонливость.       — Значит, и правда всегда за мной присматривал, — Ким усмехнулся, хотя ему не было смешно.       Он до сих пор не мог понять, почему Сехун не возьмет свои маленькие Луны и не переместится с ними в то время, чтобы сотворить какое-нибудь лекарство от чумы или что-то вроде того. Почему не наколдует еды для всех. Но зато он понимал теперь, почему тот появлялся и исчезал, ненавязчиво помогал и оказывался рядом в подходящий момент. От этого понимания не становилось легче, но хотя бы уходил первоначальный злобный настрой.       — Нет, погоди, давай я все-таки спрошу, — Минсок сделал небольшой глоток кофе. — Ты ведь можешь взять все мячики-Луны и спасти народ там? Ты же можешь сделать из них все, что душе угодно. Из одного можно сотворить бесконечный запас еды, а у тебя их за пятьдесят точно. Так в чем, собственно, гвозди? Фокусы и игры с детишками — это, конечно, здорово, но как тебе такое: устроить фокус с излечением чумы, а? Гораздо масштабнее звучит, не находишь?       — Хен, — Сехун снова издал свой тяжелый вздох. — Это так не работает.       — Не надо только опять мной прикрываться, окей? Подумаешь, поплакал я в детстве, упал в куст по неосторожности. Да что в этом такого? Я от всего этого не помру. Не нужно следить за мной двадцать четыре на семь и оберегать от каждой ссадины. Я справлюсь, Сехун. — Его голос становился все тверже. — Да, безусловно, я благодарен за то, что ты не оставлял меня и все дела, но если сейчас я выступаю единственной причиной, по которой ты не можешь вернуться, то вот: можешь снять с себя обязанности нянечки, разрешаю. На мне Свет клином не сошелся, так что используй свое третье перемещение с пользой и помоги сотням тысяч людей, нуждающихся в твоей помощи.       Он кивнул в конце своей, как ему показалось, впечатляющей речи, и замолчал.       Погода за окном стояла прекрасная, можно было смело выдвигаться на прогулку. Июль не часто баловал ясными днями, проливая дожди большую часть времени, а сегодня Солнце сияло во всю. Вот только на небольшой кухне над двумя людьми сгрудились все тучи мира, не позволяя развести их руками и освободиться от гнетущего ощущения. Поэтому на состояние природы за пределами комнаты никто не обратил внимания.       — Почему ты с таким рвением пытаешься отправить меня туда? — Сехун больше не пытался вернуться к еде.       — Разве это не очевидно? Потому что это твоя обязанность, раз уж ты подобен Божеству.       — Я уже говорил, что проклят и ничем никому помочь не смогу.       — И я уже говорил, что у тебя есть твои маленькие Луны, которыми ты можешь сгладить свое проклятие.       — Почему ты такой настырный?       — Потому же, почему и ты.       — История сложилась так, как должна была сложиться, — это звучало почти убедительно. — Война и чума не привели к массовому вымиранию, планета все еще кишит людьми, которые развиваются. Возможно, если предотвратить катастрофу там, она начнется здесь. Если бы я не был уверен в том, что все не закончится плачевно, то никогда бы не ушел.       — Неужели ты и правда не хочешь вернуться домой? — Впервые Минсок произнес это слово, даже не придав ему какое-то массивное значение.       — Мой дом — не место.       — Ну, не место, так время.       — И не время. — О не был уверен, стоит ли продолжать, но рискнул: — Ты тоже без особого энтузиазма возвращался в Сокчхо, хотя там твой дом.       Минсок сразу же перевел на него свой взгляд и хотел было съязвить, но понял, что это будет выглядеть глупо: оба не возвращались по причине неприятных воспоминаний. И какими бы разными эти воспоминания ни были, они являлись главной причиной.       — Окей, засчитано. Здесь мне точно крыть нечем.       — Не хотел задеть…       — Не задел, расслабься. Ты прав. Но тебе бы все же стоило подумать о том, чтобы вернуться. Люди до сих пор верят в тебя и ждут.       Поднявшись, чтобы убрать со стола посуду, Ким все же глянул в окно и совсем коротко улыбнулся, довольный тем, что каникулы начались в сопровождении именно такой славной погоды. Сейчас он бы предпочел сходить в горы с Чондэ или поиграть в футбол с ребятами на поле недалеко от Чанелевского дома, но приходилось разбираться с лабиринтом отношений, выстроенным двумя сторонами.       Все это время Сехун молчал и пытался допить воду, хотя в горло уже ничего не лезло. Он частично съел завтрак и мог спокойно отправляться восвояси, но отчего-то продолжал сидеть на месте и поглядывать на хена. Который, в свою очередь, отвлекся на звук уведомления сотового. Чондэ спрашивал, не хочет ли он позавтракать вместе. «Опередил-таки», — вскользь улыбнулся Ким и поспешил ответить сообщением о том, что уже покормлен Сехуном.       «У вас опять разбирательства?»       «Они самые»       «Тогда дай знать, как освободишься, сходим хотя бы поесть мяса»       Минсок ответил коротким «Ок», подозревая, что Сехун скоро уйдет, хотя тот все сидел и сидел, молчал и молчал. Как будто не договорил что-то, а теперь момент был упущен.       — Может, скажешь, в чем дело? — Спросил Минсок.       — Я уже спрашивал, но хочу спросить снова: ты все еще злишься?       — Не злюсь. Мне многие вещи не были понятны, поэтому я испытывал что-то вроде негодования, а теперь, когда ты пояснил некоторые моменты, все успокоилось. Я не злюсь, Сехун. Удивлен — да. Но это точно не злость.       — Тогда, думаю, мне и самому следует успокоиться, — Сехун кивнул. — Спасибо за завтрак и за очередную беседу.       Он поднялся из-за стола и хотел было убрать за собой тарелки, но Минсок жестом дал понять, что уберет все сам. О не стал спорить и быстро собрался, а потом, у самого выхода, выдал:       — Не хочешь как-нибудь сходить вместе со мной к детишкам? Я обещал кое-кому, что смогу привести тебя.       — Раз такое дело, обещание надо держать, — Ким не пытался быть жестким. — Сходим обязательно.       На прощание Минсок поблагодарил донсена за принесенный завтрак, а затем выпроводил его и пожелал хорошего дня. В его голове пока с трудом умещалась мысль о том, что в их отношениях периодически возникает неловкость, хотя, по факту, Сехун вырастил его и был ему роднее многих людей. Заяви он о себе раньше, все сложилось бы иначе.       «Все к лучшему», — подумал Ким. Любой исход событий — лучший исход. И, раз уж их отношения складывались вот так, значит, варианта получше не было. Именно это и вызывало странный трепет, доселе ему не знакомый. Он… волновался? Похоже, что так.       И пока в голове роились мысли, Минсок кружил по кухне, пытаясь привести ту в порядок после утренних посиделок. Это не заняло много времени, но дало возможность немного остыть.       «Я освободился», — было отправлено Чену.       «Как-то быстро», а следом: «Думаешь, в тебя влезет мясо?»       «Мясо не влезет, но мы можем сходить в горы, а вечером поужинать и выпить пива»       После непродолжительного молчания Чондэ все же позвонил:       — То есть ты предлагаешь мне собирать рюкзак?       — Необязательно идти туда на весь день, — ответил Минсок. — Возьми бутылку воды и вперед.       — Почему именно горы?       — Пока снова не начались дожди — надо сходить. И подышать свежим воздухом.       — Тогда давай соберем всех наших. Кто сдуется на подъеме, платит за ужин.       — А это мысль, — Минсок бессознательно обернулся в сторону двери, хотя знал, что за ней уже никого нет. — Думаешь, они смогут?       — Ну, попытаться стоит, — Чондэ стопроцентно пожал плечами. — На мне Кенсу с Чанелем.       — А на мне тогда кто?       — Чжехи, если захочешь. Или мистер О. Смотри сам.       Минсок только вздохнул, поняв, к чему все идет. Они обмолвились еще парой фраз, а после договорились о времени встречи и отключились. Ким вдруг подумал о том, как было бы интересно посмотреть на взаимодействие всех знакомых ему людей. Он догадывался, что все пройдет мирно, потому что общался не со взбалмошными подростками, а имел дело со взрослыми людьми, но интерес все равно бурлил.       Именно поэтому он отправил сообщение с предложением Сехуну, а затем набрал номер Чжехи.       — Слушаю, — голос девушки был сонным.       — Прости, разбудил? — Минсок мог и не спрашивать, но оно само напросилось. — Привет.       — Нет-нет, я уже давно проснулась, — Чжехи тут же отсмеялась, чтобы не звучать неловко.       — Хотел узнать, не занята ли ты сегодня. Мы с ребятами вдруг решили сходить в горы, если хочешь, присоединяйся.       Это явно загнало девушку в ступор, потому что она издала странный звук, похожий на прерванный выдох и ответила только после небольшой паузы:       — И правда внезапно. Но я не против, в горах давненько не была.       В этот момент телефон тихо булькнул, оповестив о сообщении, которое точно пришло от Сехуна. Но Минсок не отнял трубки от уха и рассказал Чжехи все о месте встрече, примерном маршруте и возможном количестве народа. Она прикидывала в голове, как лучше построить график дел в таком случае, но отказываться от похода точно не собиралась.       Только после закончившейся непродолжительной беседы Ким взглянул на ответ на свое сообщение.       «Звучит интересно, я в деле»       Коротко и лаконично, как и ожидалось от мастера ответов.       Спустя еще какое-то время отписался Чондэ, сообщив, что и Кенсу, и Чан согласились. Компания собралась в кратчайшие сроки, что абсолютно точно было редкостью. И тут сработало правило, гласившее: «чем спонтанней план, тем больше вероятность, что он сработает».       Минсок ринулся на сбор рюкзака, планируя не брать слишком много, но и не идти с пустыми руками, чтобы не попасть впросак. Он вооружился водой и дождевиком, хотя дождя точно не предвещалось, сварил несколько яиц на случай, если кто-то все же проголодается в дороге, и даже подумал прикупить кимбап в магазинчике у дома. А еще на всякий случай прихватил упаковку ватных тампонов, чтобы можно было остановить поток крови из носа, если такой у кого-то возникнет. Последний раз он был в горах несколько месяцев назад, в гордом одиночестве, поэтому совсем забыл, каково это — ходить на прогулку к вершинам с друзьями. Не то чтобы он не любил находиться в толпе, просто горы имели свою атмосферу, которую хотелось прочувствовать именно в одиночку, не отвлекаясь на беседы и разного рода смешанные эмоции.       Как и ожидалось, первым к месту встречи явился Кенсу, после него подошел Минсок, затем — Сехун. Когда Ким оказался между двумя парнями, ему сало до жути неловко, потому что Кенсу смотрел на Сехуна своим не самым легким взглядом, а тот, в свою очередь, максимально этот взгляд игнорировал. К счастью, объясняться не пришлось, потому что буквально через несколько минут подбежал Чанель в компании неизвестной девушки. Он выглядел взволнованно и начал вертеть головой, чтобы удостовериться, что пришел не последним.       Соён оказалась той самой милой леди, о которой говорил Пак в последнее время. Девушка раскланялась и представилась еще раз сама, хотя Чанель представил ее всем по отдельности. Она не отличалась громкостью голоса, в отличие от Пака, и действовала максимально скромно. Для Минсока такой вот жест со стороны друга оказался очень даже приятным: Чанель, хоть и был немного взбалмошным и дурачливым, не отличался доверчивостью и простодушием, поэтому, если привел даму сердца на общую встречу, значит, доверял своим друзьям безоговорочно.       Стоило им обменяться несколькими приветственными фразами, как откуда-то из-за угла выскочила Чжехи, немного взлохмаченная. Она явно бежала, потому что нехило запыхалась и все никак не могла на одной ноте поздороваться со всеми.       — Я думала, что опаздываю, — переведя дух, объяснила девушка. — Сбилась со счета времени, и все кувырком полетело.       — У тебя точно есть время дух перевести, потому что нам как минимум ждать Чондэ, — Минсок взглянул на часы. — А он не появится раньше назначенного времени ни на минуту.       И это было чистой правдой. Если они договаривались встретиться в одиннадцать, Минсок мог прийти и за пять минут до одиннадцати, и за три, но вот Чондэ всегда приходил, когда минуты были уже за рубежом одиннадцати. Он никогда не опаздывал больше, чем на пять минут, но и заранее не объявлялся.       В этот раз все пришли чуть загодя, но Чен привычкам изменять не собирался и неспешно подошел через несколько минут после назначенных двух часов по полудню.       — Я не опоздал, — первым делом выдал он, оглядывая всех присутствующих. — Вперед — покорять вершины! Кто не сможет покорить — платит за ужин.       С Соён они обменялись только легким приветствием, а это значило, что эти двое друг друга знали. И такая информация почему-то вдруг напрягла Минсока. Когда они успели познакомиться? И почему Чанель ничего не сказал ему? Конечно, Ким промолчал по этому поводу, но внутри кольнуло ревностью.       Их довольно увесистая компания двинулась мимо крытой парковки прямо ко входу в парк, а затем — к огромной карте, на которой отмечались возможные пешие маршруты по горе. Их выбор изначально пал на гору Чхонгесан, до которой было не так быстро добраться, но на которую можно было подняться за пару часов. Маршруты на горе Пукхансан закрывались в шесть вечера, поэтому она отпала сразу, хотя пользовалась наибольшей популярностью. Лучшим временем для таких вот восходов являлась весна, когда цвели азалия и сакура, а с вершин открывались виды на прекрасные желтые поля цветущего рапса. В июле горы были классически-зелеными, хотя, если бы не листья на кустарниках, можно было бы подумать что здесь вечная осень — под ногами круглый год покоилась желтая опавшая хвоя, в зимнее время покрываемая небольшим слоем снега.       Компания двигалась неспешно, визуально казалось, что никто не разделился на «парочки» и «троицы», но, стоило прислушаться к разговорам, как становилось понятно, что разделение все же произошло. Чондэ топал рядом с Кенсу и травил шуточки, которые подхватывали девушки, как-то слишком быстро начавшие общаться. Ни Чжехи, ни Соён не выглядели теми самыми особами, которые готовы были стать лучшими подружками после первых пяти минут общения, но уже шли вместе и хихикали. Минсок помогал Чанелю определить правильное расположение карты у того в приложении, а Сехун замыкал вереницу и следил за действиями впереди.       — Ты знал, что у Чондэ с Соён один куратор по научным работам? — Спросил вдруг Пак, когда они разобрались.       — Откуда мне было знать? — Минсок обернулся назад и кивнул Сехуну, чтобы тот не плелся позади, а включился в компанию.       — Мне Соён рассказала на днях. Я сам был не в курсе, но она столкнулась с ним, когда пришла проверять свою курсовую. И по инерции поздоровалась, потому что узнала его.       — Так вот откуда они знают друг друга.       — Ага, познакомились даже без моей помощи, — Чанель хмыкнул.       Ким на этот хмык улыбнулся и внутренне вздохнул с облегчением, поняв, что зря включил ревность. У него не было повода сомневаться в своих друзьях. Конечно, его удивил тот факт, что Чондэ не упомянул в их недавних беседах встречу с Соён, но он и не должен был, если хотел, чтобы Пак сам познакомил свою девушку с компанией.       Навстречу ребятам шли уже подвыпившие мужчины, родители с детьми и возрастные парочки, которые вдоволь налюбовались пейзажами с вершины и спускались, наконец, вниз. Они выглядели вполне довольными и счастливыми, совершив такую длительную прогулку, и Минсок надеялся, что вся их компания будет пребывать в таком же расположении духа. Никто из них не жаловался на усталость ни через десять минут пути, ни через полчаса, кровь носом также никто не пускал. Беседы не прекращались ни по дороге, ни на привале, сделанном после часа подъема, ни даже на самой вершине, куда они добрались почти через два часа с начала пути.       С пика открывался вид на весь Сеул, немного серый и однообразный, но завораживающий масштабами. Минсок чувствовал себя спокойно, вот так наблюдая за городом, ставшим ему домом в последние несколько лет. Он пришел сюда с дорогими ему людьми, в самую хорошую погоду и мог наблюдать за жизнью внизу и вокруг.       Соён почти незаметно обхватила себя руками, явно замерзшая, и этот жест не остался без внимания Чанеля, который тут же по-джентльменски протянул ей свою кофту, болтавшуюся до этого на поясе. Минсок хотел было спросить Чжехи, не холодно ли ей, но девушка уже успела надеть ветровку, вынутую из рюкзака. Никто из парней утепляться не стал.       — И кто будет платить за ужин, раз все такие прыткие? — Чондэ развел руками.       — Думаю, мы вместе можем скинуться и хорошо покушать, — внезапно ответила Чжехи.       Минсоку стало немножко плохо, но он успокоил себя мыслью о том, что можно будет просто усесться подальше от девушки. Он не хотел избавляться от ее общества, но, если она снова будет кушать, как на их неудавшемся свидании, придется дать заднюю.       — Давайте заглянем в буддийский монастырь на обратном пути, — предложил Чанель, вместе с Соён изучавший карту. — Сейчас не пора для загадывания желаний, но можно сказать спасибо за окончание семестра.       — Недалеко от монастыря еще есть ущелье, если успеем, можем и туда сходить, — с не меньшим энтузиазмом сказала Соён, наконец почувствовавшая себя комфортно в компании.       Конечно, никто от предложений не отказался. Немного побродив по смотровой площадке и сделав несколько совместных кадров, ребята двинулись вниз, слегка подмерзшие на прохладном горном воздухе, но довольные видами. Как оказалось, Кенсу ни разу в горы не ходил, чем знатно удивил собравшихся. Он больше остальных молчал в дороге, одолеваемый новыми ощущениями.       — У тебя сегодня нет подработки? — Спросил Сехун Минсока, когда они снова оказались позади компании.       — Я больше не подрабатываю в доставке, — с толикой удивления ответил Ким.       — Оу, — с еще большим удивлением откликнулся О. — Давно?       — Около двух недель.       — Просто ты не говорил.       — Ну, ты не спрашивал, — пожав плечами, Минсок взглянул на собеседника. — Если успел заметить, у нас вообще общение очень странное в последнее время. Мы то болтаем по душам несколько часов подряд, то игнорируем друг друга неделями, как будто не знакомы.       — Звучит, как упрек, — выдал впереди идущий До.       — Не-а, просто констатация фактов, — Ким покачал головой. — Правда же, Сехун?       — Правда, — тот даже спорить не стал, потому что сам понимал, что так оно все и было.       Храм, к которому они подошли, не имел огромных размеров, но все равно был красивым и принимал загадочный вид, стоя частично спрятанным в горной растительности. Все разом зайти бы внутрь не смогли — попросту не хватило бы места, поэтому ребята разделились на две группки: Чондэ с Кенсу и Чанель с Соён пошли первыми, а Минсок с Сехуном и Чжехи остались снаружи, чтобы пойти после.       «Куда уж занимательней», — подумал Минсок, во второй раз оказываясь среди людей, имевших довольно странное к нему отношение и не имевших никакого отношения друг к другу.       Минсок мог бы сказать: «А вот и тот самый парень, за которым мы с тобой следили, когда гуляли вместе! Та-дам!». Но он, естественно, ничего такого не сделал. Вместо этого Чжехи сама спросила:       — Сехун-а, так ты, значит, самый младшенький среди нас? Чондэ сказал, что тебе двадцать три.       Ким чуть не прыснул, но удержался и только взглянул на непоколебимого О, который абсолютно спокойно выдал:       — Получается, и правда самый младший.       — Тогда можешь звать меня нуной, если захочешь.       И девушка засияла своей милейшей улыбкой, разряжая атмосферу. Именно эта улыбка очаровала Минсока в их первую встречу, и до сих пор она вызывала желание улыбнуться в ответ. И вот, они втроем стояли и улыбались друг другу, словно дурачки.       Когда четверо с довольными лицами вышли из монастыря, Ким вместе с Чжехи и Сехуном переступили его порог. Минсок нечасто посещал святыни, в основном в детстве с матерью, потому что это была ее прерогатива, но и против ничего не имел. Он не знал, чего желать, но все равно схлопнул ладони в благодарственном жесте. В его голове пронеслась мысль о том, что он вполне счастлив и ни в чем не нуждается. Он довольно четко видел свое будущее и хорошо держался в настоящем. Все метания, что случались с ним, были приходящими и уходящими. Минсок перестал волноваться о тех мелочах, о которых волновался год или два назад.       Единственным огромным знаком вопроса выступал человек, стоявший по правую руку от него. Этот человек с крашеными в рыжий волосами, удивительными глазами и целой сотней шрамов по всему скрытому в слоях одежды телу представлял для него неподдельный интерес. Минсок мог даже с точностью сказать теперь, что, помимо маленьких вещей, волновался по поводу этого человека.       Или, быть может, этот человек его по-настоящему волновал.