Lunar Prince

      Они не столкнулись после той ночи ни разу, словно Сехун начал избегать ни в чем не повинного учителя. Минсок прокручивал события странной встречи снова и снова: Чанелю ничего не стоило оправдаться, ведь они с О учились на одном направлении и вполне могли общаться. Даже заказанная курица не оказалась чем-то криминальным, потому что Минсок работал аккурат в двух шагах ходьбы от указанного дома. Тогда не прекращавший заливаться Пак просто выхватил теплый пакет из уже расстегнутой сумки Кима, пока тот рассматривал стаканчик кофе в своей ладони и не мог понять, когда его успели так обдурить по всем фронтам. Сехун закрыл дверь прямо перед носом шумного Чана и остался один на один в темном коридоре с абсолютно уставшим и задолбавшимся Минсоком. Он был вежливым, молча оплатил заказ, что походило на дежавю, а потом словно невзначай коснулся лба Кима со словами «Выглядите так, словно у Вас жар» и задержал ладонь на несколько секунд, после сразу одергивая себя. Потом поблагодарил за доставку и удалился.       Минсок бы ничего и не заметил, правда, потому что все еще буравил взглядом невидимую точку. Вот только голова его прояснилась, хотя стаканчик был полон, и кофеин воздушно-капельным путем точно не смог бы попасть в засыпающий мозг. Все это казалось очень странным, но отлично помогло Киму стоически переждать следующий день, не засыпая на каждом шагу.       А Сехуна он не видел даже в университете, пусть и не искал специально; ни на крыше, ни в студенческом кафе его не было. Да и профессор Ко наконец-то взялся за свои обязанности, поэтому вести лекции у третьекурсников больше не требовалось. Потому все контакты со странным парнем прекратились, что было только на руку. Но почему-то оставляло противный осадок, собирая в себе и сосание под ложечкой, и обороты на, казалось бы, знакомый голос, и надоедающие мысли. Быть может, Сехун как-то понял, что творится с Кимом? А вдруг он и сам из таких? Эти вопросы совершенно случайно возникли где-то на задворках подсознания, подталкивая учителя к Т-образному перекрестку: либо он пойдет налево и спросит обо всем одного человека, либо пойдет направо и обратится с вопросом к другому. Вариант «промолчать» не рассматривался.       — Опять хмурной какой-то, — промычал Чондэ, выуживая из автомата жестяную банку. — Это из-за той книги?       — Какой книги? — Минсок в душе радовался, что день подходил к завершению.       — Ну, той, из библиотеки, с Ким Мин Соком. Разузнал что-нибудь? Типа, вдруг он твой пра-пра-пра-прадед?       — Мне больше нет до этого дела.       — А поначалу вскипал порядочно, еще и на нас вопил! — Из-за небольшой встряски банка громко шикнула при открытии и выпустила некоторое количество газировки ярко-зеленого цвета на оголенную кисть Чена, заставляя того чертыхнуться.       — Не каждый день, знаешь ли, видишь свое отражение в учебнике по истории.       — Кенсу нашел для тебя несколько статей про время и его петли. Или о чем ты там спрашивал.       — Ревнуешь, поди?       — Я вооружен газировкой, поаккуратнее с вопросами, — Ким отхлебнул из банки и чуть поморщился от ударивших в нос газиков.       — Раз он так постарался для меня, я должен быть благодарен.       Минсок не заметил, как добрался до дома; он вообще перестал замечать свое передвижение в пространстве, что уж говорить о времени, которое словно играло с ним злую шутку. Надеялся, что не забудет все то, о чем хотел спросить, укладывая голову на подушку и стараясь поскорее уснуть.       Стоило только закрыть глаза, как за окном раздался жуткий грохот, заставивший подскочить на месте и устремиться к источнику звука.       — Что происходит? — Мин Сок пытался разбудить свою все еще сонную голову.       — Бунты, мой Лорд, — Иса неизменно стоял в дверях, склонив голову. — Не всегда в герцогстве спокойно.       Протерев глаза, Лорд Ким наконец смог разглядеть толпу людей у главных ворот: это были обычные крестьяне — мужчины и женщины всех возрастов, даже дети — из маноров и города, вооруженные, по большей части, кулаками, криками и грозными, измученными лицами. Их одежды выглядели ужасно: неопрятные, рваные, в грязи; а слова, вырывавшиеся из уст, пропитались ядом. Эти люди устали.       — Они изморены войной, голодом и…       — Черной смертью, — Мин Сок не понимал своих чувств, ощущая одномоментно и жалость, и страх, и беспомощность, и ненависть к себе. — Как можно им помочь? Хоть как-нибудь, просто скажите.       — Прискорбно, Милорд, но, как я говорил ранее, мы бессильны. Люди приходят сюда, стучат в ворота, кричат и уходят спустя время, обычно ни с чем.       — Дайте им хотя бы хлеба!       — Его Сиятельство герцог издал указ, запрещающий выдачу продовольствия простым жителям.       — Но они умирают! — Молодой человек указал в сторону толпы, почти вскрикивая.       — Не мы повинны в этом.       — А кто повинен? Ваш Лунный Принц? Удобно во всем винить того, кого нет, правда? Сослаться на Божество, лишь бы не решать проблемы своими силами.       — Не говорите так, мой Лорд, — мужчина помотал головой, стараясь не повышать тон. — В этом нет вины сбежавшего Принца, виновно только возложенное на него проклятье.       — Да какая разница? Вы отсиживаетесь здесь, за своими высокими стенами, а люди там, снаружи, умирают от голода и чумы, они воюют с французами за «спасибо». И вы утверждаете, что помочь им ничем нельзя? А если бы не существовало никаких Принцев с их невероятными силами? Вы бы добровольно выгорели всей страной, даже не попытавшись что-то предпринять?       — Вам стоит поумерить пыл, — с этими словами Иса покинул комнату, закрыв за собой дверь.       Топнув ногой от отчаянья, Мин Сок скинул с себя ночной балахон и быстро переоделся, после буквально вылетая из опочивальни и устремляясь к подвалам. Он знал еще один выход из стен замка, что был не виден невооруженным глазом и служил для вывода герцога при непредвиденных обстоятельствах. Через эту дверцу не прошла бы и лошадь, не то что повозка, поэтому Лорд уже успел представить, как пострадает его спина. Врываться в кладовую на заднем дворе не имело смысла: лакеи тут же вынюхают, если из запасов исчезнет хоть одно зернышко; поэтому оставалось только спуститься в погреб, где за продуктами никто толком не следил, да и сторожа не прочь были припрятать там бутылку-другую сносного вина.       Подняв тяжелую крышку и нырнув под нее, Ким быстро и без разбору принялся вытаскивать из небольшой прохладной комнатки в подполье мешки с зерном и солью, запылившиеся бутылки самого дешевого в стране пойла и еще не заветревшиеся овощи. Снаружи было около пятидесяти человек, что не сравнилось бы с количеством участников военных действий, но нападки, по словам обитателей герцогства, происходили каждый месяц, поэтому стоило суммировать общее количество выходивших на бунт истощавших бедных людей.       Кое-как протащив мешки по длинному коридору, Мин Сок отследил, чтобы ткань не дала брешь и зерно не посыпалось прямо на каменные полы. Ему потребовалось приличное количество времени и сил, чтобы незамеченным добраться до тайного выхода. С верхних башен замка было видно все, что происходит за стеной, поэтому Лорд, ощущая себя последним дураком, двигался, прижавшись к холодному камню стены, волоча за собой мешки с зерном и выпивкой. Остановившись недалеко от кричащих и чуть ли не рвущих на себе волосы людей, Мин Сок пытался разглядеть хоть кого-то, кто сможет подойти к нему, не привлекая внимания.       — Эй, ты! — Мальчишка, которого заметил Ким, тут же указал на себя пальцем, не совсем понимая, его ли окликнули.       Поманив того к себе, Лорд отодвинулся чуть назад, надеясь, что юнец подойдет. И тот подошел, прячась от чужих взглядов.       — Ты вор? — Не давая сообразить, мальчик сразу же осмотрел мешки.       — Может, самую малость, — схватив ребенка за тонюсенькую ручку, Мин Сок взглянул тому в глаза и со всей серьезностью произнес: — Сдашь меня и лишишься головы, понял? Как только уйду, забирайте все это и уходите.       — Так Вы… — глазенки того широко распахнулись. — Сын Волчьего Солнца?       — Чего только ни нарассказывают вам на ночь, — Ким улыбнулся. — Нет, малыш, я не Он. Но, кто знает, будешь верить, может быть, и Его встретишь.       Он больше ничего не сказал, отпуская запачканную руку и скрываясь за стеной, надеясь на то, что ребенок не раскроет его. Шум и гам не прекращались, позволяя Лорду вернуться в замок незамеченным. Мин Сок подумал о том, как было бы здорово, имейся при нем телефон: можно было бы просто позвонить отъехавшему герцогу и уговорить его изменить свое решение. Можно было бы поговорить с графом, но тот и слушать бы не стал, даже ухом в сторону источника звука не повел бы.       Лорд вдруг остановился у окна и посмотрел на город: все это было ему как родное и совершенно не знакомо. Здесь не было техники, душа, возможностей быстрой связи, кулинарных изысков. Но зато имелись прекрасные виды, «живые» замки, люди, чья речь не была запачкана грязными словами, чьи улыбки выглядели искренне, чьи жизни пролетали быстро, но высоко. Мин Соку казалось, что он не сможет прожить без телефона в руках и нескольких часов; но, каждый раз оказываясь здесь, он даже не вспоминал о том, упиваясь беседами с окружавшими его людьми.       Это было не самое лучшее время для страны и народа, многое Лорду хотелось бы перевернуть вверх тормашками, чтобы каждый человек наконец смог почувствовать себя свободным хотя бы от бед болезней и войны. Быть может, если бы Лунный Принц вернулся, все и правда стало бы на свои места? Возможно, небо снова окрасилось бы ярко-голубым, а люди перестали плакать и кричать у ворот, держа на руках погибающих детей и стариков? Мин Сок не знал, где искать пропавшее Божество, но так хотел найти и вернуть, чтобы убедиться, что все наладится. Что бы он сделал, окажись не здесь, в надежном жилище, со всеми привилегиями, свободный, а там, по ту сторону, голодный, нищий и умирающий? Стал бы он думать об этом?       Толпа у ворот стихала, люди опускали руки и возвращались восвояси. Некоторые шли прижавшись друг к другу, явно скрывая утаскиваемые мешки, чем вызывали у Мин Сока улыбку. Это был самый странный поступок за всю его жизнь, но почему-то казалось, словно он спас пол планеты. Или хотя бы одну ее треть. Эти люди смогут какое-то время пожить спокойно, если солдаты не выскребут все и не утащат на войну. Ким и сам бы взял оружие да пошел бы воевать, но ему не нужен был ни титул, ни признание, а махать кулаками и метко стрелять он никогда не умел.       — Надейтесь, чтобы Ваш поступок остался безнаказанным, — подошедший со стороны лестницы Иса выглядел расслабленно.       — Не казнят же меня, в конце концов, — понимая, что мужчина узнал о его выходке, Мин Сок вновь улыбнулся, все еще довольный собой. — Может, все это очень длинный и правдоподобный сон? Что мешает мне поступать в нем так, как захочется?       — А Вы бы хотели, чтобы все это оказалось сном? — Иса заложил руки за спину и устремил взгляд на уходящий в город народец.       — Я оказался здесь не по своей воле. Мне просто хочется узнать, что послужило тому причиной, вот и все. Из-за кого я тут? Да и зачем вообще?       — Все не просто так, мой Лорд.       — Ты говорил, что из-за чьего-то схлопнувшегося цикла можно самому угодить в петлю, верно? А если кто-то здесь погиб, да на той же войне, и мне теперь отдуваться приходится?       — Исключено. Хранители следят за каждым участником, за последние несколько десятков лет не было ни одного переплетения циклов из-за гибели. Думаю, причина того, что на Вас накинулась одна из петель времени, в другом.       Мин Сок вдруг вспомнил о Сехуне, что исчез, как только дотронулся до его головы. Лорда словно осенило:       — Один парнишка в моем двадцать первом веке, странный до чертиков, как-то коснулся моего лба, а потом исчез. Связь не очень, я понимаю, но… Возможно ли, что он понял, кто я такой? Может, я тоже так могу, ну, касаясь кого-то? Что бывает, если два участника цикла пересекутся?       Глаза Исы расширились, он даже, кажется, замер на долю секунды, после оборачиваясь к Киму и совсем тихо спрашивая:       — Этот молодой человек… он коснулся Вашего лба? — Мин Сок коротко кивнул. — Вы друзья с ним?       — Не сказал бы. Он студент, а я преподаватель, тут, скорее, деловые отношения. Это имеет какое-то значение?       — А он, случайно, не похож на того мальчика с картины в галерее?       — С картины? — Ким склонил голову вбок, не улавливая. — Какой еще картины?       — Та картина, о которой Вы говорили недавно. Никак не могли понять, где видели ребенка, изображенного на ней, ранее.       Потерев подбородок, Мин Сок задумался, совершенно не понимая, о чем говорил Иса. Никакой картины он не помнил, а уж с изображением мальчика и подавно. В галерее он был последний раз со студентами и даже не успел все осмотреть, что уж говорить о запоминании чьего-то лица.       — Иса! — Снизу послышался истошный женский вопль, принадлежавший, по всей видимости, жене графа Де Клер.       Мужчина откланялся, извинившись, и умчался вниз по лестнице, дабы не тревожить своим долгим отсутствием графиню. Мин Сок, ничего не понимая, двинулся дальше по коридору, раздумывая над тем, как много вопросов еще не задал и как много новых теперь появилось. Вертевшаяся на кухне Ида поприветствовала Лорда своей сияющей улыбкой и спросила, не голоден ли он. Но Мин Сок только отрицательно помотал головой.       — Скажи мне, дорогая, рассказывал ли я о некой картине на днях?       — Было дело, Милорд, — женщина утерла пот со лба фартуком. — Говорили, что никак не припомните, видели ли когда-нибудь мальчика, что смотрел с полотна на Вас. Почему Вы спрашиваете?       — Я не помню никакой картины, — Ким почувствовал, как сердце громко бухнуло, словно предупреждая об опасности.       — Думаю, Вам стоит отправиться в библиотеку. Может, книги Исы подскажут, — Ида по-прежнему тепло улыбалась, не давая печали накинуться на отчаявшегося Мин Сока.

---

      Книги смотрели на него свысока, буквально, находясь на полках гораздо выше уровня глаз Лорда, маня к себе и радуя взгляд корешками приятных на ощупь обложек. Здешние фолианты отличались своей правильностью, такой же искренностью, как и люди, шершавостью страниц, запахом. Находясь в библиотеке, Мин Сок подумывал о том, что это место больше походит на храм, где успокоение находит не только разум, но и душа. В пустом зале слышался каждый шорох, каждый шаг, видна была каждая пылинка, попадающая в поток вечернего света, пробивающийся сквозь окно. Здесь хранились не просто книги. Здесь хранились тайны всего мира.       Поднявшись на носочки, Мин Сок прихватил один фолиант за корешок, вытаскивая его и тут же прижимая к груди. Он не знал, что ему можно было читать, а что нельзя, но Иса ни разу не упоминал какую-то специфическую литературу, находившуюся под запретом. Рука сама потянулась именно к этой книге, не к любой из сотен, быть может, тысяч других, потому Ким не стал противиться. Усевшись в кресло, он сразу распахнул сокровище, моментально почувствовав запах бумаги, ударивший в нос. Страницы были желтыми, кое-где с чернильными кляксами, но выглядели по-прежнему благородно, с гордостью хранившие возложенную на них тайну.

…смотрела на них, и ревности ее не было конца. Она находилась так далеко, что не могла дотянуться, даже крики ее оставались не услышанными. В крохотном сердце скопилось столько злобы, столько отчаяния, сколькими можно было уничтожить Вселенную.       А дитя, что явилось свету, стало самым сладким благословением и самым горьким проклятьем для всего человечества. И матери, не налюбуясь на плод любви своей, не угасали сотню лет в надежде, что сотворили истинное чудо…

      — Я ожидал встретить Вас здесь, — появившийся в дверях Иса изрядно напугал Мин Сока, заставив того неосознанно захлопнуть книгу. — Все в порядке, Вы можете брать любой фолиант.       — Так, значит, та сказка про три Луны и появление Принца — это лишь часть правды?       — Вы уверены, что хотите получить ответ именно на этот вопрос?       — Да, — Лорд осекся. — Нет, не на этот. Давайте-ка сначала проясним ситуацию со лбом.       — Мне кажется, будто я перенесся в тот день, когда мы впервые встретились, — мужчина по-доброму рассмеялся, — тогда Ваш взгляд был точно таким же. Хотя прошло уже много времени, я снова попытаюсь объяснить то, что никто у меня не спрашивал ранее. Смею предположить, что тот человек, из-за которого Вы попали сюда, находился или находится где-то рядом в том самом двадцать первом веке. Если он мертв, то поделать уже ничего нельзя, его не отыщешь. Но если жив, то есть два варианта, — Иса сделал паузу, словно подготавливая и себя, и Мин Сока. — Либо он побывал в Черном пятне, которому Вы стали свидетелем, либо это тот, кого мы ищем.       — Лунный Принц?! — Вскрикнул Лорд, подрываясь с места, не на шутку пугая мужчину. — Быть этого не может! Он не блондин, кожа у него темная, а глаза карие. И вообще, сколько ему лет, по-вашему? Вы говорили, что Принц появился когда, сто лет назад? Но вряд ли столетний человек может выглядеть на двадцать три. Абсурд.       — Милорд, успокойтесь, я ничего не утверждал, это всего лишь предположение. Участники цикла не могут влиять на память друг друга простыми касаниями.       — Но я память не терял, увольте. А про картину забыл из-за усталости или еще чего. Не все же мне в голове хранить, — Мин Сок ерзал и тараторил, меряя шагами небольшой участок пола и шелестя страницами не выпущенной из рук книги.       — Тогда Вам стоит поговорить с тем юношей, спросить его, знает ли он о чем-то.       — Покажи мне книгу. Ту книгу, со всеми Принцами, я хочу посмотреть на последнего еще раз. И не уймусь, пока не покажешь.       Иса послушно поднялся и исчез в глубине зала, ищущий то, чего жаждал Мин Сок. Знакомый фолиант по-прежнему выглядел величественно, хотя с каждым перелистыванием со страниц сыпалось все больше высохшей краски. Изображение в книге Лорд почему-то помнил, но вот картину вернуть в свои воспоминания никак не мог, хотя сам, по словам Иды, говорил, что оба мальчика, изображенные и там, и там, походили друг на друга. Ведомый желаниями, Ким жадно впитывал изображения, словно хотел запомнить каждую деталь, что еще оставалась четкой. Добравшись до последней красочной страницы, он как-то жалобно пискнул, боясь нарушить поток собственных мыслей, и без того съехавших набекрень. Картинка оставалась прежней, мальчишка на ней все так же сидел с опущенной головой, его глаз все так же сверкал. И это был вовсе не Сехун, как бы Мин Сок ни присматривался: черты были чужими.       — Это точно не он.       — Самый уверенный ответ?       — Глаза-то не обмануть, — Лорд погладил страницу кончиком пальца. — Два абсолютно разных человека.       Это было слишком странно. Что он надеялся увидеть? Студента-третьекурсника с темным прошлым в виде мифического существа с невероятными способностями? Даже ребенок сказал бы, что это полная чухня и совершенно не смешная шутка. Вот только Мин Сок ощущал не то долю разочарования, не то укол совести, из-за которых не мог сосредоточиться.       — Милорд, сейчас я вряд ли смогу чем-то помочь Вам, — Иса совершенно точно намеревался покинуть библиотеку, замечая потерянное состояние молодого человека.       — Нет-нет, погоди, я хотел спросить еще кое о чем, — закрыв книгу, Мин Сок вернулся в реальность. — Какую часть правды хранит та книга, которую я снял с полки без твоего ведома?       — Ту часть, в которую Вы верите, — загадочная полуулыбка не сходила с губ мужчины.       — Значит, если я не верю, то все это чушь собачья?       — Для Вас — да. Мы верим в то, во что хотим верить. И видим то, что хотим видеть.       Как и ранее, он вышел, более ничего не сказав, оставив Мин Сока в привычном недоумении, расплывшемся приятной негой.       — Хоть когда-нибудь он прекратит говорить загадками?       Решив вернуть фолиант на место, Ким поймал себя на мысли о том, что текст видел потрясающе четко, хотя привычных очков на нем не было. Зрению Лорда можно было позавидовать, и, получается, Мин Сок завидовал сам себе, хотя никак не мог перетащить эту прекрасную способность глаз, отсутствующую с рождения, в тело преподавателя журналистики.       В последнее время он прогонял дни с небывалой скоростью, уже позабыв, когда его сознание последний раз отлеживалось на подушке, приводя себя в порядок. Тело всегда было отдохнувшим, но информация, теперь двумя мощными потоками врезавшаяся в голову, мешалась, путалась, вертелась без остановки, коксуясь и забивая мозг.       Мурлыкавшая себе под нос Ида оставалась в приподнятом настроении, несмотря на заметную усталость, вновь приветствуя Лорда в одном из залов и провожая до покоев, расспрашивая о прошедшем дне. Ким без запинки отвечал на все вопросы и с удовольствием делился добытой информацией, что не была новой для женщины, но та охала и восторгалась, словно ребенок, улавливая расположение молодого человека. Она походила на старшую сестру, которой у Мин Сока никогда и не было, напрямую в его жизни не участвуя, но всегда находясь где-то рядом и даря успокоение.       — Но я ведь не буду жить параллельно до скончания дней, да? — Вопрос был адресован, скорее, самому себе. — Кто-то же умрет первым? И что тогда?       — Не стоит Вам сейчас об этом думать, Вы еще так молоды, — женщина семенила рядом, поправляя подол простенького платья.       — А если на войну заберут? Что станет со мной там, если тут скончаюсь? Я там тоже умру? Но я не хочу умирать.       — У Вас впереди целая жизнь, даже две, — Ида рассмеялась. — Не загадывайте наперед то, о чем сами боитесь думать. Живите, пока живется, остальное само придет.       У самого входа в покои Мин Сок отпустил уставшую женщину, успокоив ее тем, что сам быстро заснет, уморенный насыщенным днем. Он больше не мог смотреть на мучения Иды, которая едва ли держала глаза открытыми и старалась отвечать болтливому Лорду. Киму показалось, словно он заканчивал каждый день одинаковыми вечерами, когда просто ужинал, беседуя с Исой, переодевался и укладывался в постель, слушая мурлыканье Иды, постоянно о чем-то размышляя. И даже сегодняшний день не стал исключением.

---

      Услышав орущий будильник, Минсок подорвался с кровати, моментом хватаясь за поясницу и падая лицом в покрывало, так и не долетев до источника громкого звука. Спина, явно изнасилованная тяжестью мешков, умоляла хозяина о помощи, но тот только и смог, что пискнуть от отчаянья и кое-как перевернуться на бочок, жмуря глаза. Стоило предположить, что неподготовленное тело пострадает от внезапных нагрузок: а тело ленивого Минсока — трехкратно. Не идти в университет преподаватель не мог, оставалось уповать на таблеточку от боли и волшебную успокаивающую мазь.       Передвигаясь словно хорошенько избитый ни за что, Ким поглядывал на наручные часы, стрелка которых в последнее время имела привычку поиграть с ним, то ускоряясь, то еле переползая от цифры к цифре. Имея цель все-таки зайти на кафедру философии, Минсок старался спланировать все так, чтобы не остаться в пролете. Его утро разбавилось кофе из любимого противного автомата, мимо которого в этот раз не проплывали странные Сехуны. Как-то даже грустно.       В одном из коридоров, переполненных народом, были замечены две фигуры, явно выделявшиеся ростом. Чанель, размахивавший руками, что-то в красках излагал Сехуну, стоявшему к преподавателю спиной, из-за чего тот не видел, улыбался ли студент как тогда в квартире. Оба проболтали от силы минуту, после чего разбежались в разные стороны, а Минсок, прятавшийся за стеной, перехватил Пака, утаскивая того в угол.       — Я в курсе, что Сехун сказал тебе, когда заканчивает, — без приветствий выпалил Ким. — Когда?       — Ой, наш хен в ком-то заинтересован? — Широкая ладонь потянулась к уложенным волосам Минсока.       — Говори, а то я расскажу Кенсу, как ты ходил в Ёнсе и фотографировал его в раздевалке для Чондэ.       — Ты… как узнал? — Пак явно растерялся. — Не говори ему, прошу, он же маньяк, убьет меня еще. У Сехуна три пары, а потом он домой.       — Прекрасно, — Ким криво улыбнулся. — И как ты вообще в Ёнсе-то попал? Еще и незаметно в раздевалке заныкался. Вот умора. Ладно, живи, мне ваши страсти ни в одно место.       Иногда Минсоку думалось, что Чанель вот-вот расплачется, настолько его глаза были влажными и блестели. Но тот ни разу не всхлипывал, просто умолкая, заставляя Кима чувствовать себя виноватым за сказанное. Вероятно, Пак терпеть его не мог, но никогда не признавался, потому что не хотел рушить отношения с Чондэ, приходившимся преподавателю лучшим другом. Все это были догадки Минсока, не имевшие подтверждения или опровержения, а спросить напрямую он был не в силах.       — И все же… это ты звонил в доставку той ночью, или тебя мистер О попросил?       — Это я позвонил, хен, правда, — Чан был искренен. — Его квартира так близко, а ты говорил, что боишься уснуть на работе. Вот я и предложил Сехуну позвонить к вам, чтобы лишний раз вытащить тебя из лап дремы. Разве я не хороший друг?       — Ты просто замечательный, — Минсок похлопал парня по плечу, пропуская секунду для лицезрения чужой улыбки, — лопоухий врун. Но я поверил в этот раз.       Мотнув головой, Ким умчался на кафедру, слыша за спиной возмущения друга. В кабинете сидел тот, кто непременно нужен был Минсоку для беседы. Профессор, заметив вошедшего, поднялся и поприветствовал его:       — Учитель Ким, давно ты нас не посещал, весьма рад, — мужчина радостно покрёхивал.       — Простите, профессор, так завалили работой, что ни минуты свободной. Но я к Вам с вопросом.       — Присаживайся, у меня как раз «окно».       — Вы как-то на лекциях упоминали концепции времени, — Ким прошел к столу преподавателя, усаживаясь напротив. — Можете рассказать поподробнее о временной цикличности?       — Хм, да ты меня озадачил, молодой человек, — профессор шуточно пригрозил пальцем. — Это не самый простой вопрос, двумя словами тут не обойдешься. Своим студентам я обычно не загружаю голову этой темой, а если кто и интересуется, то советую литературу. Видишь ли, вся эта тема зависит не от объяснения, а от понимания: каждый раскрывает ее по-своему. И то, как цикличность понимаю я, может не прийтись по вкусу тебе.       — Но литературу же кто-то пишет, значит, она вся неправильная?       — Литература не объясняет, она лишь дает факты, рассказывает, как все было и есть сейчас, — мужчина, опершись на трость, доковылял до шкафа, где хранил учебники и книги на любой случай. — Ох, похоже, не в этот раз, Минсок. Один из томов забрал студент, видимо, еще не вернул.       — Может, я его знаю?       — Наслышан о том, что ты вел пары у группы, где он учится. Если помнишь… О Сехун, рыженький долговязый парнишка.       Минсок почти упал со стула, буквально слыша дикий смех судьбы, разлетевшийся по всему кабинету. Совершенно не смешно, но, видимо, так больше никто не считал. «С чего это вдруг этот рыжий решил читать о цикличности?», — пронеслось в голове. Ким кивнул, тут же спрашивая:       — Ответственный студент, да?       — Хороший парень, не поспоришь. Таких спокойных, да еще и мозговитых поискать. Проблем с ним никогда не было. Не отличник, конечно, но я на него не нарадуюсь. Спроси, может, одолжит тебе книгу.       — Конечно, спрошу. Спасибо Вам.       — Было бы за что, — профессор отмахнулся. — А чего это ты вдруг решил узнать про цикличности?       — Одна научная работенка, стоит копнуть поглубже.       Распрощавшись с мужчиной, Ким решил для себя, что теперь точно должен встретиться с Сехуном. У него хотя бы появился предлог, чтобы пристать к донсену. Три пары — не так уж и долго, да и будет над чем поразмыслить. Кофе впечатался в мозг и в желудок, действуя на первого благотворно, а на второго — не очень, но теперь мысли для преподавания были ясны.       В один из перерывов, не желая карабкаться по лестницам на крышу и обдуваться лишний раз тамошним ветром, Минсок остался в учительской, проводив взглядом преподавателей, ушедших на обед. Он, теперь почти не заглядывавший в телефон, проверил почту, обнаруживая там скинутые Кенсу научные статьи, о которых днем ранее говорил Чондэ. Информации было не так много, До объяснял это в прикрепленном сообщении тем, что постарался найти самое главное, без лишней воды и непонятных терминов. Поблагодарив милого парня за труды и заботу, Ким на секунду осознал, почему Чен так светится рядом с ним: Кенсу был самым настоящим лапочкой с большим сердцем. И взглядом убийцы, но и это не лишало его очарования.       Топая уже после последней пары к выходу из университета, преподаватель пролистывал одну из статей, понимая, что вникает с трудом, но надеясь хоть на какое-то осознание к окончанию прочтения. Весьма удобным было то, что смена на работе начиналась в этот день сразу же после университета, поэтому уже два обстоятельства вели Минсока к встрече с О. Оборачиваясь, Ким выглядывал рыжую макушку, но той на горизонте не было. Он и не знал, следует ли подождать или просто идти в сторону его дома. Только после десяти минут скитаний от ворот до автобусной остановки молодой человек узнал знакомую рубашку и накинутый на одно плечо рюкзак, хозяин которых успел запрыгнуть в отъезжающий автобус, не оставляя шансов добежать до него. «Ну и прекрасно, так мне и надо», — чертыхнулся про себя Минсок, дожидаясь следующего автобуса, что должен был прийти через две с половиной минуты.       За такое время Сехун своими длинными ногами мог пройти огромное количество метров, поэтому Киму, спрыгнувшему с транспорта на своей остановке, пришлось мчаться вслед за уже исчезнувшей за зданием фигурой, на голову которой отчего-то был натянут капюшон.       — Сехун! — Крикнул Минсок, сбавляя темп, но услышан не был. — О Сехун!       Тот молчал, не ускоряя шага и не оборачиваясь. «Игнорировать, так уж до самого конца что ли?». Попробовав еще раз, Ким снова с треском провалился, уже и не надеясь со своей больной спиной догнать удалявшегося парня. Только через три улицы он дополз до О, хватая его за рюкзак, требуя остановиться.       — Какого хрена ты игнорируешь меня? — С перерывами на одышку возмутился Минсок.       — О, учитель Ким, Вы в норме? — Выдергивая из ушей наушники, выпучил глаза парень, заставляя старшего ударить себя рукой по лицу: тот не слышал ничего из-за музыки.       — Ничего подобного. Дай отдышаться, и ты получишь выговор. Почему избегаешь меня, еще раз спрашиваю?       — Я и не пытался, — Сехун снова выглядел спокойным. — Зачем бежали за мной?       — Дело есть, у тебя книга одна, которая мне нужна. Профессор с вашей кафедры сказал, что отдавал ее тебе. О цикличности времени, — сделав упор на последние два слова, Минсок понадеялся получить хоть какую-то реакцию, но получил как обычно ноль.       — Раз нужна, я отдам. Пойдете со мной?       — Не просто ж так я бежал с больной спиной, конечно, пойду.       — А что со спиной?       — Тяжестей натаскался, ничего серьезного.       Благо, дом Сехуна был совсем близко, потому что оба молчали оставшуюся дорогу, словно два неловких ребенка из книжки. На пороге хозяина встретил мейн-кун, тут же начиная тереться о ногу и мурлыкать. Ким не особо любил кошек, скорее, побаивался, но эта выглядела весьма дружелюбно сегодня, хотя в прошлый раз изрядно напугала. О не сказал ни слова о том, можно ли старшему войти в квартиру, да тот и не думал заходить, но и той ночью Минсока оставили за порогом.       — Если не вчитываться, весьма интересно, — Сехун вернулся к учителю с фолиантом в руках, сразу протягивая и не решаясь сказать что-то еще.       — Сехун, — Ким уже придушил себя за это внутри, но он решился, отступив на всякий случай назад. — Что ты знаешь о Лунных Принцах?       — О чем это Вы? — Лицо напротив не поменяло выражения, вводя в заблуждение еще больше.       — И ведь прекрасно понимаешь, о чем я говорю, не правда ли?       — Отнюдь.       — Ты не просто так касался моей головы, верно? Не ври мне, будь добр.       — Вам не следует спрашивать о таких вещах, учитель, — наконец-то голос юноши едва заметно дрогнул, вселяя надежду. — И не следует знать о том, чего Вы боитесь.       «Не загадывайте наперед то, о чем сами боитесь думать»       — Ты же знаешь, кто я, да? — Минсок не мог остановить поток вопросов, чувствуя надвигающуюся беду. — Поэтому избегал?       Сехун босыми ногами сделал шаг вперед, ступая на холодную плитку пола коридора. Его движения вновь были плавными, вот только Киму отчего-то стало не по себе, словно вопрос, слетевший с его уст, стал последним.       — Зачастую правда жалит больнее, чем неведение. Что случилось с Вами, учитель Ким? Почему Вы так напряжены? — О приближался. — От моего знания ничего не изменится.       — Не вздумай прикасаться ко мне, ясно? — Минсок вскипел от беззащитности. — Я не позволю влиять на себя, кем бы ты там ни был. Если так нравится, прячься и дальше.       Дернувшись, Ким рванул по коридору и почти слетел с лестницы, не оборачиваясь и надеясь, что О не пошел за ним. Забыв о боли, он несся по улице, прижимая к груди книгу, желавшую прожечь в нем дыру. Только в диспетчерской Минсок сполз по стене на пол, не в силах унять дрожь. Он не знал, о чем молчал Сехун, но после своих последних слов увидел в глазах напротив то, чего совсем не ожидал. Вину.