Цветы азалии дарят перед нежеланной разлукой

boy epic — tell me you love me

      Спустя некоторое время Даниэль не выдержал и всё же решил поговорить с Намхён снова, хотя в голове он корил себя за это. Он понимал, что играет с ней — то отталкивает, то притягивает. Ещё парень прекрасно знает, что она придёт. Она будет делать вид, что ей уже всё равно, но своим приходом только опровергнет это. Кан в какой-то степени пользуется её слабостью.       Хван приходит вовремя и не садится рядом с ним на скамейку, оставаясь стоять возле мусорного бака, чтобы выбросить фантик от шоколада. Ему это не нравится, но молчит.       Их разговор был ещё более неловким, чем при их первой прогулке в этом же парке. Просто какие-то дежурные вопросы, холодность со стороны Намхён и попытка всё уладить со стороны Даниэля. Глупо, но парень понял, что не хочет расставаться на такой плохой ноте. Глупо, потому что эта плохая нота поставила бы окончательную точку, а сохранение дружеских отношений только всё усугубит и ухудшит.       Глупо, но Даниэль уже всё решил.       Намхён ему не чужой человек, просто так получилось. Кан думал, что стоило оборвать всё тогда, когда он сам искал с ней встречи и ждал звонка посреди ночи, но продолжал и молчал. Кан думал, что стоило оборвать всё тогда, когда встреча с Ян Еджин не обрадовала, а просто принесла душе покой. Теперь ему кажется, что это не тот покой, что ему нужен. Ему сейчас нужен другой. Ну и пусть через год его выбор оказался бы неверным в пользу Намхён, ему было бы хорошо рядом с ней. Свободно и интересно.       Но внезапно Хван произносит слова, повергнувшие парня в шок.       — Я ненавижу этот город, — Намхён облегченно выдыхает, когда эти слова вырываются с её губ и тонут в подсознании Даниэля.       — Тебе не стыдно говорить такое? — у Кана перехватывает дыхание от подобного честного заявления девушки. В её глазах ни капли сомнения на этот счёт, но как только она раскрывает губы, чтобы ответить на, казалось бы, простой для неё вопрос — Намхён замолкает.       После двух минут напряженного молчания, девушка, наконец, отвечает с предыханием в груди, надеясь, что сможет сдержать предательский ком в горле.       — Меня здесь ничего не держит.       Под конец её голос дрогнул, выдавая нервозность в теле. Намхён хочет отвести глаза от парня, но не в силах оторвать от него свой заинтересованный взгляд.       Даниэля задело. Он молчит, на лице не проскакивает ни одна эмоция, но внутри он кричит. Кан хочет выпустить всё наружу — всю злость и отчаяние, зародившееся буквально в одно мгновение. Ничего?       — То есть, ты хочешь сказать, что у тебя нет никого, ради кого ты бы осталась здесь?       Даниэль — эгоист, и он в этом признаётся, положа руку на сердце. Его так задели эти слова Намхён, что он не в силах сдержать тяжёлый вздох. На его груди лежит словно что-то тяжёлое, будто уронили груду камней — грязных, тяжких, с острыми краями и неровной поверхностью, из-за которых на груди ссадины и царапины.       Они несут за собой тяжесть, от которой Даниэль понятия не имеет, как избавиться.       Намхён набирает побольше воздуха в лёгкие и на одном дыхании приглушенно произносит:       — Никого.       Кан невольно жмурится — весь его мир поплыл перед глазами, сверкая разноцветными прыгающими пятнами на темном полотне.       Он не верит ей. Даниэль не верит ни единому её слову.       Кан открывает глаза и заглядывает в её тёмно-шоколадные, словно ища там чего-то неизмеримо родного и тёплого, но всё, что он получает в ответ — холод и отрешенность.       Видимо, Намхён окончательно закрыла душу от Даниэля.       Видимо, всему — им — пришёл конец. Хотя сколько раз они думали, что больше никогда не сойдутся, но всё равно через некоторое время прибегали друг к другу.       Ему боль давит на гордость, ведь Даниэль понимает, что так не должно быть. Они никто друг другу, нельзя испытывать такое по отношению к чужим людям. Тогда почему так тянет? Почему так хочется коснуться её щеки и приласкать? Почему хочется поцеловать и увезти куда-нибудь?       Почему так хочется быть рядом с ней, когда она не его?       — Я знаю, что ты… не моя, — Намхён шумно сглатывает. Её уверенность надламывается, лёд даёт трещину. Она готова упасть к нему в объятия и никогда не покидать. Но держит себя в руках из последних сил. — Но я не могу отказаться от тебя.       Они стоят неподвижно. Смотрят друг на друга неотрывно. Словно ждут, кто первый сдастся.       Но оба стоят, как вкопанные. И только неизмеримая боль в глазах и тяжёлое дыхание обоих выдаёт их. Они хотят оба сделать шаг навстречу, так хотят взять друг друга за руки и сбежать. Но зачем?       — Ты отвратительный эгоист, — в сердцах шепчет Намхён, закрывая глаза. Даниэль кивает.       — Тебе ведь это никогда не мешало общаться со мной. И даже… влюбиться, — Даниэль с силой выдавливает из себя это слово, и лицо Намхён кривится в отвращении к самой себе. Она сейчас себя так ненавидит. Ненавидит эту потребность в нём. Ненавидит то, что он хочет считать её своей. Ненавидит всю эту ситуацию.       — Я так не могу, Даниэль. Мы чужие друг другу — уясни это. Нас больше ничего не держит рядом. Остановись. — Намхён отворачивается, и Даниэль понимает, что она хотела ответить.       — Пока не стало слишком поздно?       Да, пока не стало поздно. Потому что потом будет ещё больнее расставаться. Нужно сейчас — они оба это знают.       — Не уезжай. Я прошу тебя о чём-то в последний раз — не уходи.       По взгляду Намхён, устремлённому куда-то в сторону, и по легкой ухмылке на губах Даниэль понимает, что она останется. В корее, в сеуле. Ради него, хотя и Минхён, и Джиа уже смирились с той мыслью, что Хван улетит в Китай.       Даниэль понимает, что ему нельзя было этого делать. Ладно, если упустить некоторые моменты истории, то он всё равно не имел права так удерживать девушку рядом с собой.       Он ведь первый отказался. Кан первый бросил всё то, что было между ними, словно ненужный мусор. Он разбил Хван сердце, прекрасно зная, что оно уже было покалечено — очень сильно покалечено. Но он разбил его вновь на ещё более мелкие осколки — почти стирая в порошок. И теперь, когда Намхён набралась мужества и попыталась отгородить себя от боли в третий раз, Даниэль не даёт ей уйти.       Он просит её, давит на жалость, говорит о своих настоящих чувствах, чтобы знать, что она будет рядом. Они будут в одном городе, в соседних университетах, с общими друзьями — они будут, так или иначе, пересекаться. А значит, видеться. А значит, продолжать нуждаться друг в друге.       Значит, никто из них не откажется друг от друга. Это как обвязать вокруг своих запястий ленту и разойтись в разные стороны. Они оба знают, что никогда не вернутся к месту встречи, не обернуться назад, но чувствовать эту ленту на своей руке — лучшее, что могло случиться с ними.       Кан провожает Хван до дома брата и следит, чтобы девушка зашла внутрь. А затем стоит возле главных ворот, словно ожидая того, что она выйдет снова. Но Намхён не выходит.       Хван отказывается от Даниэля окончательно, но принимает решение не улетать. Она рвёт приглашение шанхайского университета и сжигает его в раковине, заперевшись в туалете. Девушка села на крышку унитаза и ещё долго смотрела в одну точку, не ощущая накатывающей истерики.       Она почему-то думала, что разрыдается, как и всегда, проснётся с опухшим лицом и красными глазами, но сейчас прислушивается к своему сердце и ничего. Оно молчит, будто раньше никогда не билось. Будто Намхён мертва, а мозг обманывает её иллюзиями.       Как тяжело. Как тяжело любить тех, кто нам не принадлежит. Ещё тяжелее — их отпускать. Но иногда так нужно, так будет легче.       Даниэль возвращается домой и вновь застаёт Еджин у них в гостях. Он улыбается и обнимает её в ответ, когда она подбегает. Её объятия тёплые и уютные, особенно когда она в простой одежде и молчит. Парень закрывает глаза и мечтает оказаться на склоне холма, где он однажды встретил свой первый в жизни рассвет в одиночку. Он никогда раньше не обращал на это явление, но стоило ему задуматься о новых местах, чтобы показать Намхён, как стал шарить всю местность Сеула.       Он шумно выдыхает и утыкается носом в плечо девушки. Намхён пахнет иначе — детским порошком, а Еджин, видимо, сменила сладкие духи на цитрусовый аромат.       — Мне так жаль, что я не замечал тебя раньше. Жаль, что не влюбился в твою улыбку раньше. Жаль, что не показал тебе море и закат, — Даниэль слышит девичий смех и продолжает улыбаться.       — Я так рада слышать эти слова, любимый! Ты ещё успеешь показать мне море, у нас вся жизнь впереди! — у Ян всё внутри дрожит от счастья. Даниэль принял её и влюбился, и она ждала этого так долго. Его и её родители ждали этого, и вот наконец они слышат драгоценные долгожданные слова.       Кан жмурится и шмыгает носом от подступающих слёз. Он не знает, почему плачет. Его сердце не болит, душа не ноет, а разум сопротивляется. Впервые что-то идёт не так, как нужно. Схема сбивается, а Даниэль понимает, что его личная система трещит и разбивается, когда вместо Еджин он представляет Намхён в цветочном голубом платье.       — Мне так жаль, что я нуждаюсь в тебе. Мне так жаль, что я влюбился в тебя. Прости меня.       Пока Хван сверлит взглядом тумбу под раковиной, чтобы выпустить всю боль наружу, Даниэль задыхается в чувствах, которые неизвестно где сидят. Они душат его из какого-то неизведанного ему места, и он задыхается в объятиях той девушки, что ему предназначена судьбой, но которую он не в силах полюбить хотя бы на долю так же, как Намхён. И ему жаль даже перед ней, что он не любит и не хочет, и не может.