Терпеть его не могу!

Машина виляет в потоке, а Бэкхен тихонько подпевает местному радио. Долго я буду привыкать к такому его звучанию. - У парка встанем? - предлагаю я, когда парковка появляется в поле зрения. Бэкхен кивает, уже отстегивая ремень безопасности. Выбираю место подальше ото всех, глушу мотор и поворачиваюсь к Бэкхену. - Что они там у тебя вытворяют? - Беспредельничают. Разрисовали лекционную тетрадь - хорошо, что только обложку. Спутали все в шкафу, рассыпали канцелярию по комнате и извазюкали раковину в зубной пасте. Чуть не снесли елку и не зашибли полуторагодовалого племянника. А так они сущие "ангелочки", - выпаливает Бэкки. Смеюсь, глажу по голове и прижимаю к себе. - Пошли на заднее сиденье? - предлагает омежка. - Там удобнее. И мы перебираемся, потому что он хочет на заднее. А его желание - закон. Бэкхен поочередно стягивает наши куртки и забрасывает на переднее сиденье, а потом доказывает, что моя машина просто идеальна для нас, потому что мы можем скинуть ботинки, и я могу сесть спиной к окну, а он может усесться сверху и целовать меня, пока за стеклом витиевато танцуют снежинки. Пальцы ползут под свитер, мягко прикасаются к коже и запускают под ткань бодрящую прохладу. Я рисую круги на его боках, а Бэкки ноготками царапает мой живот, целуя за ухом. - Ненасытный, отец тебя спалил сегодня с твоим "хочу еще", - шепотом сообщаю я. Он прерывается на секунду, чтобы озорно заглянуть в глаза и, пожав плечами, прильнуть к губам. Натура такая. Омеги, что с них взять? Где-то в куртке пиликает телефон, а Бэкхен, махнув рукой на знакомый сигнал, углубляет поцелуй. Словно не прикасался ко мне целую вечность. Торможу свое чудо, стоит проворным пальцам добраться до соска. Трахну прямо здесь, и сам будет виноват. Бэкки ловит предупреждающий взгляд и невинно хлопает ресничками - мол, ты о чем вообще? Да так, не обращай внимания! Дрочу тут, пока ты на меня смотришь! Но он, и правда, успокаивается. Ложится, устраивает голову на моей груди и нежно обнимает. А по нашим телам движутся тени когтистых веток, не обросших еще снежными рукавами. Уют, о котором мечтаешь. И мне так тепло обнимать мое солнышко, что нешуточный вихрь снежинок за окном не пугает нисколечко. Снегопад настырно напоминает, что праздник уже завтра и природа берет свое, что ощущение чуда основано не на цветастой гирлянде - на том, как все вокруг превращается в искрящуюся белоснежную сказку. Завтра будет слепить глаза, но это здорово. Когда-нибудь я обязательно разделю такое утро с ним, и буду кутать стоящего у окна в одеяло, греть чаем и собой, а потом прятать в кровати, позволяя яркому зимнему солнцу топить комнату в холодных лучах. Зимнее солнце не поднимает градусов, зимнее солнце согревает по-особенному. Мимо парковки машины ползут осторожно, и дворники, наверняка, работают с удвоенной силой. Снег липкий, на стекло ложится неровным слоем. Когда поедем обратно, надо быть аккуратнее. - Исследования доказали, что омеги склонны к моногамии, - тихонько нарушает тишину любимый голос. - И судя по опросам, те, кто имеет двух и более партнеров, осуждаются обществом, особенно самими же омегами. - Где ты это вычитал? - чмокая в макушку и перебирая мягкие прядки. - Интернет журнал один. Там полно всякой статистики. Вот наткнулся. - И почему вспомнил? - Просто, - шепчет Бэкхен и трется щекой о свитер. - Хотя это и так все знают. Дождался своего альфу - молодец, не дождался - лучше не знать, что о тебе скажут. - Тебя все еще это беспокоит? Бэкхен поднимает голову и, заглянув в глаза, выдает краткое: - А тебя? Поджимаю губы и собираюсь с мыслями. - Меньше, чем тебя. - Ты все время говоришь, что тебе неважно, как меня воспринимают другие и что думают по этому поводу. Но сам факт ведь тебя беспокоит. Не то, что меня считают доступным, а то, почему. И не ври, что нет. - Если ты в очередной раз хочешь узнать, почему Ким Чонин до сих пор жив, то только потому, что я придерживаюсь традиций гуманизма. Омега слабо улыбается. - Рад, что чувство юмора не покидает тебя, но я серьезно. Губы касаются кончика любопытного носа. - Хочешь знать? Хорошо. Я не могу сказать тебе ничего по этому поводу, потому что, как ты однажды сам заметил, не настоял и сам не был рядом в тот момент, когда тебе это было нужно. И да, иногда я хочу его шандарахнуть по голове, но, опять же, сам виноват. Нельзя всегда все сваливать на Чонина. Он тебе ничем не обязан, в отличие от меня. И на его месте должен был быть я, но не был. - Но я позволил, - констатирует Бэкки. - Потому что маленький и слабый, потому что это сильнее вас, я помню. Бэкхен подтягивается выше и чмокает в щеку. - Ты зачем вообще этот разговор завел, а? - интересуюсь я, возвращая прикосновение. Бэкки виновато жует губы. - Я тебя не узнаю, - ободряюще улыбаюсь я. - Скромный, боязливый. С каких пор, а, зайчик? Омега смущенно утыкается носом мне в шею. - Ты не представляешь, как многого мы боимся. Я боюсь. - Доставай свои страхи, истреблять будем, - забираясь пальцами под свитер и поглаживая по спине. - Уж с какими-нибудь точно справимся. Бэкхен молчит. - Ну подкроватных монстров ты же под моей кроватью не видел? Нет. С ними у меня разговор короткий. Слышу, как омежка улыбается. - Не смеши. - Как это? - и легонько щекочу бок. Бэкки дергается, но положения не меняет. И я щекочу его до звонкого хохота. Его на улице слышно, наверное, а омега заливается, ерзая в моих руках. Кое-как отползает на другой конец сиденья, а, отдышавшись, с улыбкой лезет целоваться, вновь оседлав мои ноги. Легкими прикосновениями еще дразню его, но Бэкхен только хихикает в поцелуй - солнышко, несомненно мое маленькое солнышко. - Из-под моей кровати прогонишь? - спрашивает Бэкки. - Монстров? Да легко. Только у тебя ж с ними соглашение. - Какое соглашение не составляй, все равно монстры. Чудо! - Это решим. С чем еще разбираться будем? И он вновь замолкает, глядя куда-то вниз. - Со страхом со мной поделиться, видимо, - тихонько предполагаю я. - Хорошо, вернемся к тому, с чего начали. С моногамии. Бэкхен жует губы. - Для меня это уже неважно. Сейчас ты со мной, и я не вправе требовать большего. Да, я не первый, хотя на звание последнего я прям претендую. Но это не умаляет моих чувств ни на йоту. И никакой Чонин не повлияет на это. - Потому что ты ничего не можешь изменить, - обрывает Бэкхен. - Но относись ты ко мне иначе, тебя бы возмущал этот факт. Как так, омега, отдавший свою невинность и не сумевший перебороть инстинкт. - Ну большинство альф же тоже не перебарывает. Или тебя сей факт оскорбляет? Чтоб тебе легче стало, все омеги, с которыми я спал, тоже, как ты понимаешь, особо себя не берегли. И я не знаю, были ли у них под рукой истинные пары, но отдавались они, не отягощая себя особыми моральными переживаниями. Бэкхен смотрит внимательно, пытается отыскать на моем лице то ли признаки лукавства, то ли прощения, то ли еще какие эмоции. - Вдруг я все испортил этим, - тихо признается омега. - Сложилось бы все сейчас иначе, не будь тогда никого? Может, наши отношения сейчас развивались бы по-другому. Не было всех тех заморочек со мной, которые есть сейчас. - Ты сам себе заморочки придумываешь. Все отлично. Мы проводим время вместе, нам это нравится. Нравится ведь? Смущенная улыбка трогает губы. Поправляю упавшую челку и чмокаю в нос. - Вот видишь? И мы со всем справляемся. И ты справляешься. Идеально сразу не бывает. И даже если бы все началось иначе, нам бы пришлось привыкать ко всему этому. И я бы ревновал так же, и целовались бы без устали, и так же следили бы за изменениями в организме. - Но я бы не сомневался, и не боялся бы той ночью. - Уверен? - шутливо прищуриваюсь я. - Да, - кивает Бэкки. Глупый мешок прямо сейчас готов перепрыгнуть через ребра. - Мое отношение ко всему стало бы другим - проще, что ли. Я воспринимал бы многое как само собой разумеющееся. Эта постоянная близость, перемены, эмоции. Давно бы понял, что происходит, и не шарахался бы от всего. И ты давно бы услышал от меня то, что так хочешь, потому что это происходит с нормальными парами. Я обнимаю его всеми силами, прижимаюсь губами к виску и чувствую, как сердце грохочет. - Глупый. Меня не волнуют нормальные, меня волнуешь ты. Чихать я хотел на стандарты. Все будет. Будет чудесно вне зависимости от того, когда и как наши отношения начались. И черт с ним, с опозданием. Бэкхен прижимается крепче, цепляясь пальцами за мой свитер. - Давай мы договоримся и больше не будем поднимать эту тему, а? Ты зря боишься. Я не обижаюсь. Нужно было забрать тебя у него в тот день, а я не забрал. Виноват я. И мне жаль, правда. Но это не должно влиять на наши отношения. Нет больше других альф, нет Чонина и иже с ними. Теперь есть я, и я люблю тебя вне зависимости от твоего прошлого. - Поцелуй меня, - тихим шепотом мне на ухо. Нахожу его губы, и мы договариваемся обо всем, мягко соприкасаясь языками.