***
Голубоглазый сидел не меньше получаса перед пузырём с мечником внутри, пока тот не сделал глубокий вдох. Посеревшие до этого кости снова приобрели свой белый окрас, и тогда уже и сам Звёздный вздохнул с облегчением. Здоровье чёрно-белого потихоньку начало восстанавливаться. Потративший много сил и решимости Чара наконец-то расслабился. Когда эта бестолковая мусорка придёт в сознание, он выскажет ему всё, что он о нём думает. Берри, в последний раз убедившись, что ХП мечника прибавляются, покинул комнату и побежал в самое начало города, мысленно надеясь, что все живы и здоровы. Увидел сидящих на снегу друзей и повеселел. Они не валяются пылью на земле — значит, победа. Всё получилось. Но дальше скелет делал шаги уже менее уверенно. Он не знал, как попросить у Дрима об одной очень странной услуге. Всё же заметив Блу, Мечта взволнованным взглядом, в котором так и читалось: «Всё хорошо?», уставился на него. Дойдя до Дрима, монстрик положил руку на его плечо и ответил на немой вопрос: — Кросс в порядке. Дышит, здоровье восстанавливается. Хранитель легко улыбнулся. Хотя бы за Креста он теперь спокоен. Но опустив голову, снова увидев старшего брата без сознания, Дрим повернулся к Инку: — Инк. Что теперь делать с ним? — непередаваемая печаль в голосе заставила художника нахмуриться. Кое-как встав, придерживаясь за правое плечо, защитник встал около Дрима. — Убить. Мечтатель дёрнулся, а затем сильнее обхватил голову брата руками, словно пытаясь спрятать от чернильного. — Нельзя! Он же мой брат, Инк. Я не хочу его смерти, — конец фразы хранитель произнёс, отвернувшись от друга. Он пытался скрыть обиду на его бездушность, хотя понимал, что не имеет права обвинять его в ней. — Дрим, вот это, — указав пальцем на Кошмара, прокомментировал Инк, — уже не является твоим братом. Прости, но твой брат давно умер. Мечтатель сильно зажмурился, пытаясь удержать слёзы той же обиды, что так предательски потекли по щекам. Блу с непониманием и страхом смотрел на художника. Если он так резко негативно относится к Найтмеру, то вряд ли даст шанс и пыльному. Голубоглазый отвёл взгляд от серьёзного лица с чернильным пятном на щеке. — Нет, я знаю, что в нём ещё есть что-то хорошее. Я вылечу его. Инк помотал головой и обречённо вздохнул. То, что Дрим настолько сильно верил в Найтмера, казалось ему глупым, но, вспоминая себя, постоянно предлагающего разрушителю дружбу и всё-таки добившегося своего, художник подумал, что, может, удастся и Найта вытянуть из слоя чёрной слизи. — Как ты предлагаешь лечить его? И уверен ли ты, что он сам не наложит на себя руки, когда поймёт, что натворил за все эти годы? После этих слов Мечта лишь сильнее поник. Он не знал, какой реакции на все совершённые злодеяния ожидать от брата, верни они его в нормальный вид. Блу, задумавшийся над вопросом об исцелении Кошмара, перевёл взгляд на чернильного, открывающего жёлтый тюбик. Видимо, захотел взглянуть на ситуацию более оптимистично. Невольно голубоглазый обратил внимание на трещину в белом черепе. — А можно и Найтмеру стереть память? — Инк и Дрим удивлённо уставились на него, словно в первый раз увидели. — Я просто предложил… Защитник альтернатив, пробежавшись пальцами по органайзеру, вытащил оранжевый флакон и выпил смесь двух красок. Затем обернулся на глючного и потёр в раздумьях подбородок. — Можно. Но понятия не имею, как. Не будем же мы бить его по голове, надеясь, что память пропадёт так же, как и моя. Хотя… — Ни за что! — вступился Мечтатель и, немного помолчав, продолжил: — Но, думаю, стереть ему память будет лучшим решением. Не отводя от Глюка разноцветных зрачков, хранитель АУ загадочно улыбнулся: — Мне кажется, Эррор сможет чем-то помочь, — двое Звёздных сразу обратили внимание на тёмную личность без сознания. — А вот захочет ли — уже другой вопрос. — Хорошо, надеюсь, что захочет. А что делать с Киллером? — Убить, — пожав плечами и ощупав пустой слот красной краски, выдал чернильный. — У тебя на всё есть ответ, да? Видя, что друг не в восторге от его предложения, художник взглянул на Убийцу, приклеенного к снегу. — Тогда выкачать решимость и отправить в AsylumTale. Там им займутся, — этот ответ Мечтателю понравился больше, так что он спокойно кивнул, согласившись с ним. — А Хоррор? — напомнил о своём присутствии Блу. Тут художнику даже думать над ответом не пришлось: — Отправим обратно в его вселенную. Уверен, его братец по нему скучает, — тут Берри вспомнил о своём Папайрусе, которого они до сих пор не вытащили из DustTale. Звёздный очень надеялся, что с ним там всё хорошо и что за пару месяцев сидения в пустой АУ он не сошёл с ума и не умер от голода. Кстати, о голоде — голубоглазый вспомнил, как дико Хоррор набросился на принесённую ему еду в подвале. Его поведение объяснил Даст: «Он всегда так ест, просто игнорируй. В его вселенной все голодают, потому он неравнодушен к еде, — увидев, с каким удовольствием одноглазый уничтожает тако мелкого, пыльный добавил: — К любой еде…» — В его вселенной вроде не всё гладко с едой, да? Может, мне иногда подкидывать ему своих тако? Ну, в сопровождении кого-то из вас, имею в виду, — чернильный опять помотал головой, но улыбка на его лице говорила, что он не против. — Ты неисправимо добрый. Дрим нервно выдохнул и выпрямился, закинув брата себе на спину и держа за руки. Сделал всего два шага и полетел на снег. Не ожидал, что Кошмар окажется таким тяжёлым. Его подхватил Инк, не дав приземлиться лицом в сугроб. — Ох, я и не подумал, как мы будем их тащить, — Мечта оглядел троих пострадавших. — Легко: Эррора я понесу, а этих двоих можно и по земле волочить, — Дрим нахмурился и мысленно дал Инку подзатыльник. — Ладно, ладно. Как насчёт твоих целебных пузырей? Надеюсь, восстановление их ХП не подтолкнёт напасть на нас. Мечтатель услышал сарказм в этих словах. Найтмер точно не нападёт из-за недостатка сил, а вот Киллер вполне может. Пожав плечами, хранитель сдался: — Хорошо, пусть по земле. Но Найтмера я всё же донесу пузырём. Сомневаюсь, что состоящая из положительных чувств оболочка вернёт ему много сил. Отлепив от снега Убийцу и нацепив на него жёлтый браслет вместе с верёвками из чернил художника, Звёздные отдали его Блу. Поднять скелета монстр, конечно же, не смог, поэтому, как и сказал Инк, поволок по земле, держа за руки. Следом за ним шёл Дрим, сзади которого в золотистом поблёскивающем пузыре лежал хранитель негатива. Самым последним шёл защитник АУ. — Кстати, Блу, — донеслось с конца ряда, — ты не спросил об участи Даста. Почему? Голубоглазый напряженно сглотнул. Он боялся этого вопроса, несмотря на то, что сам собирался его задать. — А, ты об этом. Ну, — Берри замялся. Попросить отправить его с ним оказалось сложнее, чем он мог предположить. — Ну..? — Как раз хотел спросить, а нельзя ли… то есть… эм, — движение заметно замедлилось из-за неуверенного, неторопящегося монстра впереди. — Как вы думаете, могу ли я забрать его в свою… АУ… Инк хотел ударить себя по лбу, но руки были заняты, потому он просто закинул голову назад, издав обречённый звук. Мечтатель с недоверием посмотрел на него, надеясь, что это было просто глупой шуткой. — Ты серьёзно? — выглянул из-за Дрима художник. — Он опять тебе наплёл чепухи? Прошу, скажи, что ты не развязал его снова. — Э, нет. Я бы не смог, даже если бы захотел: у Эррора слишком прочные нити. Даст пообещал исправиться, я ему верю, — только теперь Ягодка понял, как наивно это звучит со стороны. — Нельзя ему верить, Блу, — недовольно буркнул Дрим. — Он просто пытается обмануть тебя. — Ты не можешь знать этого наверняка. Вас не было там, вы не видели, с какой надеждой он смотрел на меня, когда я предложил жить в своей АУ, — опустив голову, выдавил из себя голубоглазый и повернулся спиной к Дриму. Мечта неуверенно посмотрел на Инка. Тот явно задумался, о чём говорили зрачки в форме песочных часов в обеих глазницах. Пожав плечами, художник издал свой вердикт: — Хорошо. — Что?! — Правда?! Фразы были выкрикнуты одновременно. Только вопрос Дрима был полон непонимания и возмущения, а у Берри — радости и восторга. — Ты с ума сошёл, Инк??? Отправить этого психа с Блу?! Ещё чего! Защитник криво улыбнулся, понимая, почему злится хранитель. Но поспешил объяснить своё решение: — Нацепим на него браслет. Не снимем до тех пор, пока не будем уверены, что ему можно доверять. Помимо этого я дам Блу вот это, — сев на снег, чтобы не уронить Эррора, Инк достал откуда-то из-под куртки небольшой тюбик краски, меньше обычного в два раза, и не имеющего колпачка, закрытого стеклом с двух сторон. В нём переливалась чёрная, иногда помигивающая белым жидкость. — Что это? — Берри слегка нагнулся вперёд, чтобы получше рассмотреть загадочную вещь. — Можно сказать, что сигнальный маячок. Если вдруг Даст нападёт на тебя или на кого-то ещё, то просто разбей его. Я мигом прибегу и дам ему по шее своей… — Инк быстро замотал головой из стороны в сторону, а потом взглядом двух маленьких геометрических фигур уставился в никуда, смотря прямо. — Я забыл Бруми!!! Мечтатель печально посмотрел на него, а Блу не сдержал смешок. — Дрим, захвати Эррора и идите в отель. Я найду Бруми и бегом к вам. Этих двоих советую связать, — показывая пальцем на Киллера, а потом на Найтмера, уже уходя в обратном направлении, крикнул художник. Хранитель добрых чувств, неся уже двух скелетов в лечебных пузырях, проходя мимо голубоглазого, недоверчиво взглянул на него: — Надеюсь, ты не ошибаешься насчёт Даста. Я буду проверять вас периодически, учти. — Так точно, — быстрым жестом отдав другу честь, Берри широко улыбнулся, повеселел и чуть ли не вприпрыжку потащил Киллера дальше по снегу.***
Найтмер очнулся в абсолютной темноте, прикованный к железному столу. Страх пришёл вместе с пониманием, что из него выкачали все силы. Такое чувство, словно в нём не осталось и капли негатива. Щупальца никак не призвать, не телепортироваться, да и просто пошевелиться было сложно. Ощущалась сильная слабость, которая клонила в сон. Когда он подремал не больше пяти минут, дверь в помещение открылась. Щёлкнул переключатель, и свет ударил в единственный не заплывший слизью глаз. Прищурившись, Кошмар разглядел разрушителя, вытаскивающего из кармана очки. Следом зашёл Инк с небольшой кисточкой в руке. Попытавшись сказать им что-то, хранитель лишь издал хрип. Обессиленный, он не мог даже говорить. Помещение казалось каким-то каменным подвалом. Минимум мебели — железный стол, на котором лежал Найтмер, ещё один деревянный справа и парочка стульев. Из-за лежачего положения Кошмар не видел, что лежит на деревянном столе. И это его пугало. А пугало не зря — там лежал всего один шприц, наполненный некой бледно-жёлтой жидкостью, рядом стояла баночка с ней же. Зрачок Найта задёргался сильнее, когда Эррор уселся прямо около его головы и попытался протянуть к ней руку. Если Глюк, игнорируя свою гаптофобию, пытается коснуться кого-то, то задумал что-то поистине страшное, и дела хранителя кошмаров совсем плохи. Еле отвернувшись от тёмного, Найтмер смог выдавить из себя хриплое и тихое: «От-отвали». Голос дёрнулся, что заставило глючного улыбнуться. — Отвалю, но позже. Я лишь хочу поковыряться в твоём коде, — вытащив нитями чёрное яблоко из грудной клетки скелета, Эррор попытался нащупать код этого монстра. Он оказался под защитой, что неудивительно, но взломать её будет несложно из-за слабости хранителя. Найт попытался оказать сопротивление, жмурясь и ёрзая. Одна из щупалец всё же повиновалась. Она была слаба, но всё же смогла заостриться и двинуться на разрушителя. Не дойдя до него, конечность расплылась слизью, накапавшей на пол и на стол. Кошмар резко почувствовал жгучую боль в душе, из-за чего зашипел сквозь зубы. Если бы его голос был в порядке, то, наверное, он бы вообще взвыл. До конца введя жидкость из шприца в чёрное яблоко, Инк набрал её в шприц из баночки ещё раз и сел с другой стороны стола. Дрожащим зрачком Найт покосился на него, а затем на шприц в руке. — Хочешь знать, что это? — заметив взгляд Кошмара, спросил чернильный. — Это не яд, не переживай. Всего лишь кровь из души Дрима. Он добровольно согласился на это донорство. Хранитель отрицательных эмоций зло и испуганно уставился на него. Теперь ясно, откуда взялась эта слабость. Двое говнюков накачали его позитивом. И гад-братец им в этом помог. Пока Эррор взламывал защиту кода, художник решил разбавить тишину, чтобы убить свою скуку: — Тебе, наверное, интересно, что мы собрались делать, да? — положив голову на руку, облокотившись о стол, произнёс радужный. — По твоему испуганному лицу вижу, что интересно. Ну-с, начнём с того, что идею подкинул нам Блу. Предложил лишить тебя памяти, как твоя тройка сделала это со мной, — глазница Найтмера округлилась не столько от удивления, сколько от ужаса. А Инк тем временем продолжал свой рассказ: — После того, как Эррор очнулся, я поговорил с ним об этом. И получил положительный ответ, правда? — Ага, — не отвлекаясь от своего дела, отозвался Глюк. — Лишить тебя памяти будет просто, если я доберусь до твоего кода. Ты не знал, что я так умею? Не делал лишь потому, что не было необходимости. Чувствуя страх хранителя, художник улыбнулся шире: — Кроме того, выяснилось, что Эррор может стереть часть твоей жизни. Точнее, часть кода, которую ты прожил, будучи чёрным склизким осьминогом. — Я не уверен в этом, не забывай. Никогда так ещё не делал, поэтому буду экспериментировать впервые, — прокашлявшись и поправив очки, пробубнил Глюк. — Да ладно, уверен, ты это сделаешь, — снова повернувшись на Кошмара, Инк продолжил диалог с ним: — Другими словами: выглядеть всё будет так, словно ты никогда не объедался яблок и не становился покрытым негативом скелетом. Найтмер замотал головой. Он чувствовал, что Эррор уже почти добрался до его кода. Он не хотел снова становиться тем, кем он был раньше. Тем, над которым издевались, которого не любили. Тряпкой. Два щупальца вылезли из-за спины. Тонкие и слабые, мягкие. Но пропали почти сразу же, стоило только вколоть в яблоко ещё дозу позитива. — Я сломал защиту, если что, — похрустев фалангами пальцев, тёмный ухватился за код хранителя кошмаров. Тот задёргался сильнее, чувствуя, как глючный стирает последние годы его жизни, ломая цифры в коде. Ужасная боль. Перед тем, как Найтмер отключился, услышал лишь голос защитника АУ: — Ой, кстати. Эррор может случайно ошибиться, задев не ту цифру, и не нарочно стереть тебе руку или ногу, или другую часть тела вместо прожитых лет. Но не напрягайся, я дорисую, — лёгкая и надменная улыбка на белом черепе стала последним, что увидел Кошмар, а после погрузился в сон.***
*Два месяца спустя* Пока Дрим рыскал по шкафу, ища припасённые в нём конфеты, Инк пил чай из небольшой чашки с золотым узором. Неплохой дом организовали два хранителя древа в их восстановленной АУ. Жёлтый плащ снова был обвязан вокруг огромного дерева с золотыми и тёмными яблоками на нём. Сам Мечтатель сменил своё одеяние на новое. Теперь он являлся старшим братом, обогнавшим сбросившего часть кода Найтмера на добрые три сотни лет. Даже не верится, что хранитель отрицательных чувств был воплощением зла так долго. Но сейчас эти сражения кажутся просто плохим сном. Дрим ещё никогда так не радовался читерской способности разрушителя — ломать вселенные. Благодаря ей, глючный смог исказить DreamTale так, что в мире появилась возможность сбрасывать, доверенная Мечтателю. Впредь он лучше следил за братом и почти не оставлял его одного. Хоть в их мире по-прежнему существовали ненавистники молодого Кошмара, но больше его никто не донимал: Дрим заступался за брата, а затем проводил длинную трёхчасовую лекцию о том, почему обижать других — плохо. Повторно выслушивать его речь было невыносимо, тем более, что говорил хранитель всегда одно и то же. Сбежать с поучительного урока невозможно — монстра, как наказанного ребёнка, запирали в жёлтом пузыре, заставляя слушать каждое произнесённое Мечтой слово. На взлом альтернативы ушёл целый месяц. Код представлял собой больше миллиарда цифр, увидев которые, разрушитель перезагрузился, и его челюсть отвисла. Он тщательно просчитывал, какую цифру и как удалить, какие добавить вместо них. Если бы не постоянная помощь защитника АУ, то Глюк, наверное, сошёл бы с ума окончательно. Удивительно было и то, что основной компанией Найтмера был не Дрим, а выписанный полторы недели назад из психбольницы Киллер. Во вселенную хранителей заявился с тем, что ему больше некуда идти. Бывший убийца, как и все остальные, хранил обет молчания, не рассказывая Кошмару ни о чём, через что он на самом деле прошёл. Найтмеру наконец-то жилось спокойно. Без насмешек, без копившейся в нём ненависти. Скелет опять начал читать книги, от которых его порой силой оттаскивали, чтобы выпнуть на улицу гулять. Вселенная процветала, за что Дрим чуть ли не ежедневно благодарил Инка с Эррором. Процветали и их с Кроссом отношения. Мечник всё же нашёл в себе силы рассказать Мечте причину своего ухода: Найтмер говорил, что нуждается в нём. Не как в подчинённом, а как в близком монстре. И Крест ему поверил, пусть и не сразу. А Дрима оставил лишь потому, что Кошмар рассказал о «волшебном» даре хранителя, из-за которого все притягивались к нему. Его позитивная аура. Наврал, что он пользуется этим, чтобы как можно больше монстров было на его стороне. Против Кошмара. И что именно из-за Дрима над ним всегда насмехались, в результате чего он стал существом, состоящим из негатива. Выставил Мечтателя подлым притворщиком. Чара тогда не знал, что это враньё, и уговорил Кросса уйти обратно. А позже случайно подслушал, как Найтмер строил планы, чтобы убить чёрно-белого как жалкого предателя. Хранитель снов простил его за это и предложил больше не вспоминать. Хоть совесть бывало и грызла мечника, но тот также старался это забыть. К новому Найтмеру он был холоден. Так и не смог принять после всего. Но тоже молчал, как и остальные. Не хотел рушить наконец-то сложившуюся жизнь Дрима, с которым хотел выйти на новый уровень отношений: собирался сделать предложение как раз этим вечером. И сидевший в гостях Инк должен был отвлекать Мечту, пока Кросс готовился к этому. Только Чара продолжал подкалывать его своими шутками. И он единственный, кто был против этой затеи. Ребёнок уже представлял, сколько всякой семейной чепухи ему придётся увидеть. Тем же временем в UnderSwap Даст чувствовал себя прекрасно. Перестал говорить с призраком умершего брата — вместо этого он всегда мог пообщаться с Блу. Выкинул свою пыльную одежду и теперь носил такой же наряд, как и классический Санс, разве что без толстовки. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как ему начали доверять и сняли браслет. Пыль повода для паники не подавал — вёл себя прилично, хоть и скрывал свой высокий LV. Единственное, что напоминало ему о том, каким он был раньше. Папайруса вернули спустя три дня после победы над Кошмаровцами. Сломали замки́ и вытащили еле не сошедшего с ума монстра без верха. Выжил он лишь потому, что выломал дверь в Руины и поселился в доме Ториэль. С едой проблемы начались только через месяц нахождения там, ибо запасы подходили к концу. А все ближайшие магазины он опустошил. Приходилось отправляться к ядру, в Хотленд, чтобы найти средства проживания там. Так или иначе, скелет был спасён и сильно разозлён, увидев Даста в их доме. Побил его, несмотря на протестующего Берри. Маленький монстрик защищал пыльного, и в конце концов Папсу пришлось смириться. Но из дома он его выставил. Однако через какое-то время заметил, что тот всё чаще и чаще появляется в их доме как гость. Потребовал от Блу объяснений этого, когда рано утром зашёл в ванную и оттуда вышел собственной персоной Даст с полотенцем на голове и зубной щёткой во рту. Отсутствие сердца спасло от инфаркта, который высокий скелет мог себе заработать, получив быстрый ответ: «Мы встречаемся!». После этого побил Даста опять. Но не так сильно, как в первый раз. Пригрозил размазать его по стенке, если он что-то сделает с Блу. Пыльный пообещал защищать его и сказал, что и пальцем не тронет. Папайруса то мало успокоило, но выгонять монстра из дома он перестал. И только через несколько недель начал относиться к пыльному уважительно. Ведь изменения были на лицо: абсолютно спокойный, неагрессивный скелет, кидающийся каламбурами, пьющий кетчуп и проводящий много времени с Берри. Папс не мог дать ему столько внимания, потому Дасту был благодарен. Сейчас же, спустя два месяца они вполне могли назвать себя друзьями. Иногда Блу с Инком заглядывали в HorrorTale. Там было не всё так же радужно, но братья-скелеты больше не жаловались на отсутствие еды. Как голубоглазый и обещал, готовил свои фирменные тако и передавал Хоррору. Тот извинился перед ним за прошлое и поблагодарил за помощь. Желание убивать у него отпало — больше в том не было нужды. Киллер, Даст и Хоррор больше не являлись командой, однако иногда собирались и радовались, что у них не только удалась жизнь, но также они избавились от гнёта Найтмера. Эти трое наконец стали настоящими друзьями друг для друга.***
Инк вытер рукой пот со лба. Эррор заставил делать уборку во всём его огромном доме. Переселился туда два месяца назад и сказал, что в таком сраче жить не будет. Художник всё откладывал и откладывал нелюбимое занятие, но сегодня всё-таки сдался. После просмотра трогательной сцены между Кроссом и Дримом ушёл домой, где его со шваброй в руке встретил Глюк. «— Сегодня это будет твоей кистью.» Наконец закончив с уборкой спустя четыре часа, Инк плюхнулся звёздочкой на кровать, пытаясь отдышаться. Внимание привлекла открывающаяся дверь в его комнату. На пороге стоял сложивший на груди руки Эррор. Однако его взгляд был опущен в сторону, а покрывающие тело ошибки говорили, что тот сильно нервничает. После двух минут стояния в дверном проёме тёмный всё-таки зашёл внутрь и прикрыл дверь. Сел на кровать около Инка, не зная, как сказать тому одну очень важную вещь. Почувствовав сильное напряжение, художник тоже сел на край и внимательно посмотрел на глючного в ожидании от него действий. После ещё одной минуты тишины Эррор всё же смог выжать из себя слова: — Инк, я, ну… уже давно хотел тебе сказать… Эм, — видя, как желтеет тёмная черепушка, чернильный уже догадывался, о чём пойдёт речь. — В общем, я тебя люблю, — быстро протараторил шёпотом Глюк, после чего зажмурился и втянул голову в плечи. Услышав смех сбоку, открыл глаза и повернулся на художника. Инк вытер пальцем слезу, положив руку на плечо тёмного. — Я знаю это, Эррор. Уже как три месяца точно, — снова посмеявшись, скелет переложил руки на щёки с синими полосками. — Вечно ты портишь момент, радужный идиот, — нахмурившись, пролагал глючный, садясь полубоком. — Ладно, не обижайся. Я тоже люблю тебя в силу своих возможностей. По крайней мере, могу с уверенностью сказать, что я к тебе даже без красок неравнодушен, — тихонько стукнувшись своими зубами о зубы Глюка, имитируя поцелуй, выговорил Инк и, не убирая руки от лица скелета, прислонился к его лбу своим, видя, как сильно он пожелтел. Глючный, борясь с собой, со своим смущением, прижал Инка к себе, целуя опять, но не так, как это сделал Инк. Эррор постарался углубить поцелуй. Художник не сопротивлялся. Позволил положить себя на кровать, одной рукой всё также держа горячую щёку разрушителя, а второй вытаскивая из органайзера розовый пузырёк.The End ツ