***
Эррор недовольно ворчал, сидя на стуле. На всякий случай, его связали. Хоть Глюк и не вёл себя так же агрессивно, как раньше, но нет никаких гарантий, что он не кинется вновь. Несмотря на его выходку, Найтмер не собирался убивать его сейчас. Глючный пока что был полезен. Ему просто нужно вправить на место мозги. Кошмар злился. В основном, от боли в щупальце. Оно медленно восстанавливалось, доставляя дискомфорт. Эррор поверхностно слушал всё, что ему высказывал Найтмер с тех самых пор, как очнулся. Он и сам понимал, что зря так кинулся на хранителя, не сдержавшись. Ведь теперь это будет иметь последствия. Глючный не долго был без сознания. Не больше часа. И, пытаясь высвободиться, Эррор прибегнул к магии. Но красная краска выжала из него все силы. Даже самую маленькую кость Глюк не смог создать. Однако план у него всё же был. Пока Найтмер так увлечённо обругивал разрушителя, тёмный медленно обвязывал поверх верёвок свои нити. И всё ещё оставался незамеченным. Даст сидел перед телевизором вместе с Хоррором и недовольно поглядывал на разрушителя. Ожог и порез на его руке напоминали о глючном бунте. Киллер гремел посудой на кухне. Эти разборки его совсем не волновали. Его волновал сломанный кухонный стол. Вот и на чём теперь есть? — У тебя уже совсем крыша едет, глючный урод, — Найтмер разминал руки. Он чувствовал, что они слабо тряслись, и пытался это скрыть. Тот бешенный взгляд Эррора действительно его напугал. И осознавание этого чертовски бесило. Тёмный же успел создать достаточно нитей, чтобы верёвка не выдержала их. Он просто сидел и ждал момента, когда хранитель успокоится. Если дёрнуться сейчас, то Кошмар его разорвёт. Эррор был слишком слаб, а Найтмер слишком напуган и разозлён. Его дрожащий ярко-бирюзовый зрачок говорил сам за себя. Чёрный действительно успокаивался. Уже через пять минут он практически не нервничал. Взял себя в руки и спокойным тоном своего грубого голоса говорил с разрушителем, которым был по-прежнему недоволен. Дверь логова резко распахнулась. Вошедший привлёк к себе всеобщее внимание. Вдоль левой руки проходил глубокий кровоточащий порез. Повсюду синяки, ссадины и пара трещин на костях. Куртка порвана в рукаве. Помятый монстр, упираясь кистью в пол, чтобы поддерживать себя, ступил за порог. Ни о чём не думая, Эррор натянул нити как можно сильнее, разорвав ими верёвку, и быстро добежал до Инка. Найтмер шарахнулся от Глюка, выбравшегося с такой лёгкостью, но в этот раз успокоился быстрее. Раз чернильный здесь, то Эррор больше не станет экспериментировать с дозами красок. Но у этой ситуации были и минусы. Какого чёрта он здесь? Хоррор и Даст тоже обомлели, когда разрушитель сбросил верёвки на пол. И ещё больше удивились, видя, как Эррор без каких-либо лагов касается Инка. Глючный закинул здоровую руку художника себе через плечо и пошёл в сторону лестницы. Проходя мимо Найтмера, тёмный зло посмотрел на него, но не стал ничего говорить. Сил не было. Даже сейчас он шёл, чувствуя, как ноют его кости. — Ты вернулся? — хранитель нервным выражением лица смотрел на художника. Вопрос прозвучал так, словно Инк не должен был этого делать. Чернильный лишь кивнул и тоже ничего не ответил. Слова испортят его образ. Поднявшись по лестнице, Инк посмотрел на Найта. Хранитель в тишине комнаты услышал звук биения своей души. Он опять боялся. Но не озверевшего Эррора, а взгляда красных зрачков-прицелов, которыми художник посмотрел на него, перед тем как скрылся в комнате.***
Прыгнув в портал, Инк в первую очередь снял бинты с руки. Оставлять их в DreamTale не стал. Вдруг кто наткнётся на них. Раскидывать мусор по АУ, как делает это Эррор, тоже не хотел. Потому просто стёр. Рана была обработана, что могло вызвать подозрения. Художник вытащил один красный флакон и полностью залил краской порез. Щипало, болело и ныло. Настолько неприятным оказалось чувство, что поначалу Инк даже тихо взвыл. Но зато из-за краски рука немного дёргалась. Так правдоподобней. Нарисовать парочку трещин — раз плюнуть. А синяки и так есть. Их рисовать не за чем. Да и попотеть бы с ними пришлось. Вдруг обольётся чем-нибудь, а синяк смоется. На мгновенную регенерацию не спишешь. С того же пояса взял два флакона и несильно кинул на землю. Один разбился, а второй только треснул. Этого было достаточно. Подняв один треснутый пузырёк и половинку другого, Инк побежал в сторону логова, чтобы сбить себе дыхание.***
Никто, казалось, не замечал странностей в Инке ещё неделю. За это время художник успел поставить новый замо́к на UnderSwap. Сбежав туда ночью. Человек там всё-таки объявился и сразу же сбросил мир. Сейчас он сидит в руинах с Ториэль. Однако Папайруса по-прежнему нет. Если сброс не вернул его, значит, Папс не находится в UnderSwap. Но где он? Инк пообещал Блу, что обязательно его найдёт. Рука понемногу заживала в бинтах, которые откуда-то притащил Глюк в таком большом количестве. Эррор был единственным, кто был рад возвращению чернильного. Троице Кошмара было всё равно на это, в отличие от самого Найтмера. Хранитель с каждым днём всё больше нервничал, так как эмоций Инка стало меньше. Тот начал более разумно пользоваться красками. И из-за этого Кошмар не понимал, что там у него на уме. Рисование ходячей мебели прекратилось. Опять же, кроме Найта, никто не предал этому значения. Хотя со временем и чёрный перестал зацикливаться на этом. Но по одной причине не мог успокоиться. Задавал один и тот же вопрос по нескольку раз в день. — Так, что с Кроссом? Равнодушно смотря на хранителя, Инк всегда отвечал: — Я его убил. Кошмар не верил, хоть лжи от художника не чувствовал. Но это не значило, что он не врёт. Ведь на всех допросах Найтмера Инк присутствовал, находясь в состоянии безэмоциональной пустышки. Будто специально освобождался от эмоций, чтобы скрыть что-то от хозяина логова. Только через четыре дня Найтмер смог подтвердить свои подозрения. Хранителю надоели разрисованные стены. Инк не остановился, перекрасив весь второй этаж. Он разрисовал первый, а затем взялся за комнаты. Найтмер застукал его за разукрашиванием своей. Мало того, этот говнюк Инк решил разрисовать её в виде морского дна, изобразив на внешней стороне двери осьминога. Залетая в комнату, Найтмер скинул художника со стула, наплевав на его больную руку, и щупальцем схватил за горло, поднимая вверх. — Ты что, совсем обнаглел? Хранитель ожидал увидеть испуг и непонимание, как это всегда было, но вместо этого чернильный улыбнулся. Инк спокойно повис в воздухе, держась здоровой рукой за щупальце около шеи. — Не боишься? — направляя второе заострённое щупальце на череп скелета, злился Кошмар. Художник хмыкнул и выбрался из хватки Найтмера, разлившись в чернила. Телепортировался за спину. Взялся за одно из щупалец, оставшихся за спиной, и сжал до непонятных лёгких судорог в нём. — А ты? — не выражая эмоций, прошептал Найтмеру «под ухо» чернильный. Именно тогда Кошмар понял, что художник изменился. А вот Эррор словно специально не замечал никаких странностей в разноглазом. Или не хотел замечать. И Найтмер знал, почему. Но всё же до последнего надеялся, что Эррор одумается. Вспомнит, что Инк — его заклятый враг. Наконец прислушается к нему и поможет избавиться от чернильной занозы. И надеялся он зря. Разрушитель не только не отдалился от художника, но и наоборот, лишь сильнее сблизился с ним.***
После того как Эррор и Инк скрылись в своей комнате, Найтмер тихонько побрёл к себе. Щупальце ныло, и он хотел хоть немножко побыть в тишине и отдохнуть от всего этого. Пройдя мимо комнаты двух дурней, которых Кошмар давно мечтал выкинуть из своего дома, скелет услышал стук. Глухой стук. Не похоже, чтобы ударили дерево или ещё что-то. Звук был тихим. Слишком. Никто на первом этаже не услышал его. Даже «глазастый и ушастый» Киллер, который обычно знает больше двух других монстров, ничего не заметил. Просто сел на диван к приятелям. Еле-еле приоткрыв дверь так, чтобы та не скрипнула и не спалила его, Найтмер заглянул в комнату. Смотреть было почти что невозможно; слишком близко край двери находился к косяку. Зайдя в комнату, Эррор прикрыл дверь. Пока он поднимался по лестнице, он решил, что всё-таки расскажет Инку правду. Почему-то его начала грызть совесть, напоминая, сколько он ему врал. Однако разрушитель колебался. В конце концов, Найтмер мог оказаться прав. И вспомнив всё, Инк со злости разнесёт их всех. Но чутьё говорило Глюку, что художник так не поступит. Ведь Эррор хорошо его знал. Кряхтя, художник уселся на кровать. Схватил повреждённую руку и слегка зашипел. Вживался в роль. Глючный сел рядом, предварительно достав из комода бинты. Инк удивился, потому что не помнил, откуда они там взялись. Но не важно. Эррор перебинтовал ему руку. Чтобы затянулись трещины и убавилось синяков, Глюче использовал исцеляющую магию, держа руки около черепа художника. Дабы тёмному было удобней это делать, Инк повернулся к нему лицом, сев на кровати в позу лотоса. Эта магия мало что лечила ему сейчас, но почему-то грела. Впервые художник чувствовал от лечебной магии какое-то тепло. Хотя, может быть, это краска на ране так действует на него. А может быть и нет. Одним словом, Инк пригрелся и расслабился, позволив себе упереться головой в грудь разрушителя. Эррор дёрнулся, пожелтел, но, как ни странно, не имел ничего против. Более того, он обнял художника, сильнее прижав его к себе. Другой возможности побыть рядом с дорогим монстром у него может не быть. В конце концов, Глюк перестал это отрицать хотя бы у себя в голове. Всё же он должен рассказать Инку правду. Надоело врать. Художник чувствовал умиротворение не больше минуты. Из ниоткуда появилась какая-то серьёзная тревога и неопределённый страх. Инк не мог почувствовать эмоции сам, то есть это чувствует Эррор. Чернильный поднял на него взгляд. Глючный пытался не смотреть на него в ответ, отворачивался. — С-слушай, — тёмный вдруг нарушил тишину, запинаясь и лагая на нескольких словах. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Это касательно твоего п-прошлого. Художник хотел начать драть на себе волосы. Как жаль, что их нет. Эррор захотел ему признаться, что соврал. Это не входило в его планы. Инк должен посидеть в логове до тех пор, пока не заставит Найтмера показать ему АУ. Если глючный будет знать, что к нему вернулись воспоминания, то при первой же возможности смоется отсюда. Пусть Глюк и стал мягче в отношении к нему, Инк сомневался, что он рискнёт его безопасностью, ради парочки «дурацких» АУ. Хорошо, что Эррор замялся. Видимо, обдумывал, что сказать. Это дало Инку немного времени подумать, что делать. В итоге, когда художник увидел, что Глюк открыл рот, дабы продолжить свой рассказ, он за шарф потянул его на себя. Поцелуй выбил из тёмной черепушки все мысли. Через пару секунд Эррор вовсе забыл, о чём хотел поговорить. А когда вспомнил, то решил, что отложит этот разговор. Пока что он просто наслаждался моментом. Найтмеру всё же удалось заглянуть в комнату. Увиденное ему не понравилось. Он отошёл от двери и хлопнул себя по лбу. Ну разве Эррор не идиот? Конечно, идиот. Чего он хочет добиться от монстра без души? Уйдя в свою обитель, Найтмер громко хлопнул дверью, чем заставил вздрогнуть всех, находившихся в доме. На следующий день Кошмар, который просыпается обычно раньше всех остальных, несмотря на то, что терпеть не может утро, увидел на кухне пьющего кофе Инка. Из его кружки. Какая наглость. Найт грубо отобрал у художника сосуд, игнорируя, что в нём осталась одна треть напитка. Инк непонимающим взглядом уставился на него. — Это. Моя. Кружка, — Найтмер вылил остатки в раковину, помыл кружку и сделал себе другой кофе в ней же. Художник промолчал. Хотел бы сказать о вежливости хранителя пару слов, но не стал. Пусть позлится немного. Однако Инк соскочил так рано не просто так. Дождавшись, пока Кошмар сядет и его выражения лица сменится на спокойное, Инк спросил: — А ты много знаешь АУ? — начал издалека. Найт перевёл на него взгляд. С чего бы вдруг Инку этим интересоваться? Раньше же ему это было не нужно. — Зачем тебе? — Любопытно, — скелет поставил руки локтями на стол и положил на них голову. — Много. — А почему не путешествуешь по ним? — конечно, Инк знал ответ, но ему было жуть как интересно услышать, что наговорит хранитель негативных эмоций. Да и нужно было как-то плавно подойти к основному вопросу. — … Жителей пугает мой вид. Поэтому я стараюсь никуда не выходить, — чернильный издал смешок. Неплохое оправдание. — Мм, а есть те АУ, в которые ты можешь попасть? Кошмар сделал глоток: — Есть. — То есть, получается, существуют миры, куда ты попасть не можешь. А почему? — Инк подловил его. Потому что в мирах с позитивными эмоциями ему путь закрыт. Но Найт сказал, что не ходит по альтернативам из-за того, что не хочет. Инк же спросил «в которые можешь». Художник улыбался и болтал ногами, видя злой и сосредоточенный взгляд одной глазницы на нём. — Почему бы тебе не освободить кухню, радужный мудак? — Кошмар просто увильнул от ответа. Печально. Инк вздохнул и поспешил удалиться. А то «осьминог» уже готовился запустить в него своей любимой кружкой. В дверном проёме художник столкнулся с Эррором. Обменявшись пожеланиями «доброго утра», чернильный ушёл наверх, а Глюк прошёл на кухню. Его довольное лицо раздражало Найтмера. Даже кофе пить желание отпало. Кошмар очень сильно захотел испортить ему настроение. — Эй, глючный, а почему Инк интересуется доступными для меня вселенными? Эррору это действительно немного подпортило настроение. И вправду, а с чего вдруг он снова задумался об этих нудных альтернативных вселенных?