…Инк рукой поймал топор. Пнув его хозяина по «больному месту» (ну, вы поняли), он выхватил острое оружие и, размахивая им в разные стороны, а-ля «не подходите ко мне, я дурак», кое-как встал, но всё равно пошатывался.
Красная краска имела замечательный эффект: в порыве злости художник мог игнорировать боль.
Чернильный уже было подумал, что сейчас запросто доберётся до своей кисти и свалит отсюда куда-нибудь как можно скорее, но шум заряжающегося Гастер-Бластера растоптал все его надежды.
Выстрел. Прямо в яблочко. Художник и так был далеко от кисти, а теперь и вовсе отлетел от неё. Топор из руки вылетел, но не далеко. По черепу пошла трещина.
Если бы не краска, Инк, возможно, так и остался бы лежать на Эхо-цветах после удара бластера. Благодаря эффекту злости, чернильный вновь поднялся на ноги, но тяжелее, чем в первый раз. Скелеты, зло ухмыляясь, всё также приближались к художнику. В ход пошли кости. От двух или трёх, может, даже от четырёх разноглазый уклонился, но вот все остальные попали в цель. Какие-то просто слегка задели и оставили маленькую царапинку, какие-то оставили «немаленькую» царапинку. Несколько последних костей пробили руку и левое нижнее ребро художника. На поверхность земли Ватерфолла небольшими струйками полились чернила.
Инк чуть пошатнулся, хватаясь за повреждённую руку. Краска немного блокировала боль, но полностью скрыть её не могла. Художник был готов поспорить, что чувствовал, как сломанное ребро крошится под его одеждой. И от этого ощущения становилось только хуже. Рука начала отниматься, а вскоре и вовсе отказывалась работать. Взгляд чуть помутнел. Действие краски понемногу заканчивалось.
Слишком маленькая доза.
Инк мысленно сказал про себя, что при их последней встрече с Найтмером тот не шутил насчёт «следующего раза». Скелет действительно легко не отделается… Если отделается вообще.
Нужно было срочно действовать, пока свойства краски не исчезли окончательно. Художник оглядывался вокруг себя, пытаясь найти спасение. Зрачки менялись с песочных часов и спирали до разных геометрических фигур, как треугольники, ромбы и квадраты. Его внимание привлёк топор Хоррора, лежащий в паре метров от чернильного. Между желаемым предметом и художником стояло препятствие в виде Даста. К Инку будто вернулось креативное мышление. Он вспомнил, что помимо Бруми у него имеются и другие кисти, обычного размера. Скелет старался как можно незаметнее достать хотя бы одну…
— Боже, мы так и будем к нему подкрадываться или добьём наконец?! — выкрикнул нетерпеливый Киллер, на которого сразу же повернулись два его приятеля. Это стало идеальной возможностью для художника.
Вытащив одну из своих рабочих принадлежностей, он, макнув кисть в синюю краску, нарисовал густой туман. Тот мгновенно распространился по всему периметру. Рассмотреть что-либо было просто невозможно. Трое мучителей художника потеряли того из виду, как и друг друга. С треснувшим черепом и помутневшим взглядом, Инку едва ли от этого тумана стало хуже, чем уже было. Но факт остаётся фактом — художник также ничего в этом тумане не видел. Тогда чернильный решился пойти на риск. Раньше у хранителя АУ и в мыслях не было действовать так безалаберно. Он решился ползти к топору по памяти.
Почему скелету сразу не взять свою кисть? Потому что ползти до неё от местонахождения художника, ещё и в таком «сломанном», в прямом смысле этого слова, состоянии, было как «до Китая раком», то бишь очень далеко, а туман надолго не задержится. Оружие одноглазого лежало же намного ближе. Если бы Инк достал его, то шансы добраться до Бруми и свалить отсюда увеличились бы в несколько раз.
Память, которой доверился разноглазый, напоминала, что топор от художника отделяет Даст. Пыльный был проблемой. Даже в тумане не получится проскользнуть мимо него. Идея по решению этой проблемы пришла сама собой.
Другие существа хоть и имеют свои собственные эмоции, но не имеют иммунитет к краскам художника. Другими словами, жидкость подействует на них точно так же, как и на лишённого души защитника альтернативных вселенных.
Инк взял в руки голубую краску и осторожно пополз в сторону «ключа к свободе».
Как и ожидалось, Даст нашёл потрёпанного скелета и поднял вверх за грудки. Только Пыль хотел сказать что-то, позвать ещё двоих скелетов, как резко получил половину тюбика жидкости голубого цвета и, от неожиданности, проглотил. Инк и сам не ожидал, что вольёт тому аж половину пузырька, но что сделано, то сделано.
Туман тем временем начал исчезать, как и действие красной краски, выпитой чернильным. Голова, рёбра, рука — всё тело начало болеть так, словно у художника сломаны все его двести шесть костей. Это было очень плохо. Не успел Инк добраться до топора, как у него остались считанные секунды на спасение.
Пыльный откашлялся, выбросил полу-сломанного скелета и проматерился:
— Что это ещё за ху… — но внезапно выступившие слёзы заставили того замолчать, не закончив фразу. Скелет с капюшоном помотал головой, даже отвесил самому себе пару пощёчин — не помогает. Слёзы льются как из ведра. Даст вспомнил всю свою жизнь, перезапуски человека, смерть брата, смерть брата от руки самого Dust!Санса, что заставило того напрочь забыть об Инке, натянуть на себя капюшон ещё сильнее и тонуть в слезах, которые скелет пытался стереть рукавом.
Даст обезврежен.
Несмотря на новую волну боли во всём теле от падения, художнику повезло — его выкинули как раз поближе к оружию Хоррора.
Тем временем одноглазый, услышав вопль Даста, пошёл на звук. Через какое-то расстояние идти стало легче, так как туман вблизи начал рассеиваться. Сквозь уже почти исчезнувшее облако Хоррор увидел рыдающего пыльного, а рядом Инк полз с его топором в сторону отбитой у него кисти. Захотев вернуть себе свою собственность, скелет с дырой в голове шагнул в сторону хранителя альтернативных вселенных и вытянул перед собой руку, призывая магию, дабы наконец покончить с чернильным.
Художник подумал, что это тот самый момент, когда топор спасёт ему жизнь. Скелет запустил в одноглазого этим предметом, но тот с лёгкостью уклонился от него и вновь выставил руку.
Все усилия, потраченные художником, дабы достать тот топор, пошли «коту под хвост».
Инк понимал, что не сможет убежать или даже уклониться от атаки. Оставшихся от действия краски сил сейчас хватало лишь на то, чтобы хотя бы находиться в сознании. Скоро эффект вообще исчезнет, и лучше даже не думать о том, что будет после этого. Если, конечно, художник не сбежит в какую-нибудь АУ.
Сзади Хоррора показались призванные им остроконечные кости. Ещё момент, и можно прощаться с защитником альтернатив, на количество ХП которого сейчас было грустно смотреть. Только созданные магией кости дёрнулись, как тут же растворились. Хоррора сбил Киллер, заблудившийся в тумане. Убийца шёл на ощупь, и, тем не менее, камень, находившийся в полуметре от одноглазого, об который и споткнулся скелет, решил, что им двоим пора прилечь на Эхо-цветы.
Не теряя ни секунды времени, коего у художника было даже меньше чем в обрез, Инк тремя перекатами, что дались ему нелегко, но так было куда быстрее и эффективнее, добрался до Бруми. Из-за резких движений рёбра снова заныли, дыхание сбилось. Как можно скорее встав на колени, чернильный сделал взмах кистью, открыв портал в абсолютно случайную АУ, лишь бы подальше отсюда, а вселенную он восстановит позже, ибо, если скелет задержится ещё хоть на мгновение, восстанавливать альтернативы будет некому.
Хоррор скинул с себя Киллера, попутно крича тому, что он полный придурок. Быстро встал и побежал к художнику. Растяпа-убийца тоже начал вставать и направляться в сторону Инка. От тумана не осталось и следа, как и от красной краски. Вот теперь чернильный упал без возможности подняться.
Последнее, что успел сделать разноглазый — это ввалиться в открытый им портал и одним резким движением руки закрыть его. Дальше — ничего.
Абсолютная темнота.
***
— Вы что, совсем идиоты?! — голос Найтмера звучал грубее обычного, а щупальца и вовсе дёргались от сильного напряжения. — Как, блять, можно было упустить скелета с проломленным черепом? Да у Инка мозгов вдвое больше, чем у вас вместе взятых, раз он сбежал, при этом что-то соображая в полумёртвом состоянии!
Кажется, что троица сейчас получит за проваленное задание. Кошмар всё никак не мог угомониться. Даст уже выплакал все слёзы, что у него были, а теперь сидел и тихонько всхлипывал, натянув капюшон до самого носа. Эффект голубой краски всё ещё действовал. Хоррор пилил, а может и мысленно разрубал на части виновника провала, тот же, в свою очередь, смотрел на ругающегося на них разъярённого «кальмара» невинными глазами, что ещё больше раздражало одноглазого.
Но Кошмар и не собирался успокаиваться. Сжав всех троих разом щупальцами до хруста костей, он продолжил, правда, уже более тихим тоном, сквозь зубы:
— Поэтому я велел начать с него! Но, кажется, он для вас, тупоголовых, слишком хитрожопый и живучий, чёрт бы вас побрал! Что вообще произошло, что вы упустили его?!
— Он… Выпил что-то… У него эти тюбики на груди висят… — задыхаясь из-за зажатого щупальцем горла, еле выговорил Хоррор.
Неловкая пауза…
— Я знаю, что это за тюбики, — в дверном проёме появился Кросс.
***
Эррор сидел в гамаке, сплетённом из своих же нитей, и перебирал в руках куклу Инка, также сшитую разрушителем. В голове вертелись воспоминания последней их встречи с художником. Глаз нервно подёргивался, по телу проходили волны лагов, одна за другой. Разрушитель резко оторвал кукле голову и выкинул в неизвестном направлении с криком:
— Да чтоб тебя, мудак чернильный! — лагая на каждом слоге, глючный продолжил разговаривать с лучшим собеседником — с самим собой. — Нет, ну надо же было ляпнуть такое: «Я тебя не ненавижу», да я терпеть его не могу! Что на меня нашло тогда?! Этот засранец чем-то меня отравил? Вот же… Грязная ошибка… Я разотру его в пыль, когда снова увижу!
Приятную беседу Эррора прервал звук открывающегося портала в его Анти-пустоте. Тёмный знал всего пару скелетов, что имели к нему доступ, среди них были Рипер, Найтмер и… Ох, как не хотелось разрушителю вспоминать о нём, но ещё это был «кошмар из девяностых». От такой мысли Эррора передёрнуло лагами. И всё же он пошёл посмотреть, кого к нему занесло.
Увидев незваного гостя, глючного передёрнуло лагами уже во второй раз. Мысленно красноглазый отметил: «Вспомнишь про гов…», но фразу ему закончить не удалось.
Подойдя к скелету, что так в наглую заявился сюда, да ещё и разлёгся на полу, Эррор заметил огромную чернильную лужу под ним. Череп был пробит, на руку и вовсе смотреть страшно. Когда тёмный перевернул скелета без сознания на спину нитями, стала видна ещё и трещина в рёбрах. Разрушитель был в замешательстве. Два вопроса не давали ему покоя: первый — как эта «в каждой бочке затычка» смог попасть сюда, а второй Эррор произнёс вслух:
— Ну и чё мне с тобой делать, радужный мудень..?
