Шкатулка опенула

      Эрику словно обухом по голове ударили. Оливер инсив. Инсив! Он враг, он убийца. Из-за таких, как он, погиб Йенц, исчез Ил, Дейра ранили. Он — чистейшее зло. Он плохой!       — Ты… ты… — задыхалась Эрика.       — Да. Я инсив, — снова огласил приговор парень. — Но прежде, чем ты вцепишься мне в глотку, позволь мне с тобой поговорить.       — Не о чем нам с тобой разговаривать! — взвизгнула Белуха и метнулась к ближайшей стеклянной двери.       Бежать. Бежать, бежать, бежать. Как можно дальше от Оливера и его лагеря. Шаги отскакивали от стен, и казалось, что инсив дышит ей в спину. Но коридоры оставались пусты. Бесконечные длинные коридоры.       Наконец, впереди замаячила дверь. Через стекло просвечивал мягкий дневной свет. Вот вам и зал без выхода! Вот вам и вне пространства! Выбралась легче легкого!       Девушка с размаху распахнула дверь и скакнула за порог. Победно улыбнулась, но тут же замерла на месте. Снова тот же самый зал! Вокруг десятки стеклянных дверей, а у одной, деревянной, сидит Оливер. Буравит Эрику кошачьими глазами и хищно улыбается. Вот-вот из-за губ вылезут острые клыки.       Нет, здесь много дверей! Хотя бы одна должна вести наружу!       Эрика бросилась к еще одному проходу. Преодолела длинный-длинный коридор и, запыхавшись, снова влетела в главный зал. Еще одна попытка — снова неудача. Бежать некуда, она теперь один на один с инсивом. И что делать? Хоть бы оружие какое-нибудь было!       Оливер медленно поднялся с пола, отряхнул одежду, несмотря на идеально чистый пол, и сложил руки на груди.       — Набегалась? — хмыкнул он и облокотился на дверь.       — Я не хочу с тобой разговаривать! — запыхтела Эрика, потопталась на месте и взвизгнула, — Выпусти меня!       — Сначала дай мне объясниться.       — Не дам! Выпусти меня немедленно!       — Выслушай меня, — нахмурился Оливер. А затем рявкнул так грозно, что в его происхождении сомневаться больше не приходилось, — Иначе не выпущу!       Эрика нервно сглотнула, шагнула назад. Ей никуда не деться. Оливер, если захочет, бросит ее здесь. Как ни горько признавать, но надо ему повиноваться. Хотя бы на пару минут.       — Успокоилась? — уже мягче уточнил Оли. Промурлыкал, как раньше.       Белуха кивнула.       Парень приподнял уголки рта, довольно прищурился и глубоко вдохнул.       — Да, я инсив, — начал он. — Я родился на острове Инсив, состою в лагере инсивов и ношу желтый камень на груди. Но разве поэтому я плохой?       — Да, — тут же выплюнула Эри.       — Брось! Я же ничего плохого лично тебе не сделал. Наоборот, мы отлично общались, я тебе помогал. Не будь меня, когда бы ты еще разобралась в своих способностях?       — Ты врал! О своем происхождении и даре — ни единого слова, хоть я тебя чуть ли не напрямую спрашивала. Врал и не краснел.       — Но я ведь тебе не вредил!       — О, да, до сих пор ты не вредил, но через день, неделю, месяц, ты мог втереться мне в доверие и просто убить!       Оливер взмахнул руками:       — Почему ты обо мне такого ужасного мнения?       — Потому что вы, ваш народ — чистое зло. Вы ранили Дейра, — Эрика принялась загибать пальцы, — Из-за вас пропал Ил и погиб Йенц. Вы безжалостные убийцы!       — Не вали на меня грехи моего лагеря, — огрызнулся Оли. — Если бы не я, между прочим, ты бы уже давно гнила на городской свалке. Так что изволь послушать меня, хоть немного.       Девушка насупилась, потопталась на месте и осторожно села на мраморный пол. Хорошо, она его выслушает. Но верить ему не обязательно. Как только Оливер откроет дверь, Эри тут же рванет куда-нибудь подальше от него.       — Отлично. — Парень тоже сел на пол, уложил руки на колени и глубоко вдохнул. — Во-первых, прости за обман. Я действительно хотел рассказать тебе обо всем, но… Но просто не знал, как ты это воспримешь. Узнай ты, что я опенул, тут же начала бы расспрашивать о лагере, а так безбожно врать — нет. У меня есть совесть, Эрика, и она бы меня загрызла. А тебе уже промыли мозги канноры. Актер из меня никакой, но ты, очевидно, сама желала верить в мою «хорошесть».       Эрика скрестила руки на груди и, совсем как маленькая, надула губу. Будет она признавать, что Оливер прав! Разбежалась!       — Во-вторых, я тебе уже не раз помогал, — продолжал Оли. — Канноры бы никогда не обнаружили тебя, если бы не мои наводки.       — Они что, слушали инсива? — прыснула девушка.       — Нет, конечно. Но зато с опенулом ляров у меня отношения более-менее сносные. А уж ей Дейр доверяет. Пришлось, конечно, повозиться, как следует изучить, чем ты жила и подходишь ли ты в лагерные опенулы. Даже в архив полиции проник, ха… Так что, можно сказать, я приложил руку к пополнению вражеского лагеря.       — Но зачем? — удивилась Эрика и растерянно захлопала глазами. — И откуда ты меня знаешь? Ты следил за мной?       Оливер поджал губы, над его головой словно зависла грозовая туча. Он несколько раз глубоко вдохнул, что-то пробормотал, подбирая слова, и вновь заговорил:       — Вот теперь слушай меня внимательно. Не хочу, чтобы ты упустила какую-нибудь мелкую деталь и считала меня потом врагом и убийцей. История немного запутанная, но, в целом, простая.       Он уперся локтями в колени, сомкнул пальцы замком и принялся рассказывать, словно заученный текст:       — Инсивы с самого начала соперничества желали победить. Конечно, заполучить оружие хотели все. Но инсивы желали именно победы, кровавой и безоговорочной. Они не могли мириться с существованием других лагерей. А потому вступали в настоящие бойни даже с самыми мирными островами. Кто-то сдавался сразу и присоединялся к носителям желтых камней, кто-то погибал в жуткой резне и под страхом смерти давал присягу Инсиву. Лагерь рос куда быстрее, чем остальные, и когда Каннор и парочка других сильных отрядов спохватились, наши ряды уже пополнились сотнями бойцов. Нет-нет, не смотри на меня с таким укором! Ты поймешь, я уверен. Если выбросить из головы романтические образы из книг, то все встает на свои места. Ты бы не старалась ради своей семьи? И могла бы жить, когда ей угрожает опасность каждое мгновение? Поразмысли как-нибудь, когда окончится галиматья. Итак, инсивы охотились на всех врагов. Но истинной их целью стали опенулы.       Последнее слово звонко отскочило от стен, преломилось в десятках стеклянных дверей и растворилось где-то между ушами и сердцем.       — Они прекрасно знали, что без опенулов ни один лагерь не добьется желаемого, — продолжал Оливер. — И потому переманивали их на свою сторону. А когда их становилось слишком много, слабых и ненадежных убивали, как скот. Оставляли самых преданных и сильных. Одного нарекали главным — именно главный должен найти карту проминатов. Все остальные — про запас, если главного убьют.       — И что, ты хочешь переманить меня к вам? Спасибо, но иди куда подальше, — огрызнулась Белуха. — Ищи другую дурочку.       — Ты меня не слушаешь! — взмахнул руками Оливер. — Я пытаюсь объяснить очень сложные вещи.       — Вот только эти очень сложные вещи ко мне не имеют никакого отношения.       Инсив злобно зарычал:       — Послушай сначала.       Глаза сверкают, брови сдвинуты. Вот-вот вцепится в глотку. Больше перебивать его Эрика не смела.       — Я не хочу затащить тебя к инсивам, — медленно, вымеряя каждое слово, отчеканил Оли. — Я вообще не желаю никому такой судьбы. Жить в чьей-то тени, всегда на втором плане. Мне не досталась роль главного, и потому для командира я стал отбросом, расходным материалом. Ребята в лагере отлично понимали, что я чувствовал. А потому не удивились, когда я убил главного опенула.       — Что? — У Эри дыхание сперло. Она окончательно перестала что-либо понимать.       — Формально, конечно, убил его не я. Но я отправил его прямиком в объятья смерти. Уничтожение камня — ужасная мука. Он ее заслужил, — блаженно улыбнулся Оливер и прикрыл от приятных воспоминаний глаза.       С тихим щелчком заработали шестеренки в голове. Образы и слова замелькали, бросились в одно место и вдруг выстроили четкую и логичную картину.       — Значит, — едва дрожа, протянула Эрика, — Ты направил главного опенула к Сондре. Именно осколки его камня нашли в ее комнате. Именно он ее убил!       — По правде говоря, что произошло тогда, до сих пор остается загадкой, — непринужденно повел плечом Оливер. — Как и вопрос, куда делись трупы. Но ни Симона, ни Сондры больше нет, и это факт. И, прошу, не делай такое перепуганное лицо. Вашу семью уже подцепили на крючок. Сондра Керш уберегла тебя — вот все, на что она была способна.       Парень горько вздохнул.       — Я предупредил ее накануне, — продолжил он. — Конечно, пришлось немного приврать, как и тебе. К счастью, Сондра не докапывалась, откуда ляру известно о планах инсивов. А когда получила коготь Инсивской лисицы, то и вовсе потеряла дар речи.       — Что еще за коготь? — нахмурилась девушка.       — О, занятная вещица. — Оли широко улыбнулся. — Страшное оружие в умелых руках. По прочности сродни алмазу, острейший черный коготок. Инсивские лисицы запросто бегают по отвесным скалам, а все благодаря лапкам. Но куда важнее, что когтем — и только им! — можно поцарапать магический камень. Самый простой способ лишить человека души, магии и жизни. Конечно, существует еще парочка способов уничтожить минерал…       Эрика его уже не слушала. Мир словно перевернулся.       Ее тетя — милая, робкая тетушка Сондра — убила человека. Пускай и инсива, пускай и злодея. Но настоящего, живого человека, со своими чувствами, со своими друзьями и семьей. И теперь его нет, как не стало Йенца.       — Сколько ему было? — тихо уточнила Эрика.       — Кому?       — Главному опенулу.       — Симону? Восемнадцать в ноябре исполнилось. Он меня на год старше. Потому главным и заделался.       Восемнадцать лет. Разница всего в два года. Даже в полтора. Получается, и ее, Эрику, любой взрослый может также убить. Тоже чья-нибудь тетя, мама, сестра, чтобы помочь родственнику или совершенно чужому человеку, убьет ее. И откроется это только через полгода. Если вообще откроется.       — Не хочешь спросить, зачем спасал твою шкуру? — ласково улыбнулся Оливер. Вздохнул и сам ответил, — Надоели мне инсивы. Не могу я так больше. Потому и решил их планы расстроить.       — А уйти из лагеря нельзя?       — Можно. На тот свет. У канноров и ляров не так строго: хочешь — входи, хочешь — выходи. Конечно, от камня отделаться трудно. Но, если произнести отречение, провести особый обряд… Знаешь, я не вдавался в подробности. Ведь в инсивы посвящают с рождения, а уже потом, если ребенок не способен воевать, его убивают. Наши камни нельзя снять. Они вживлены в наши тела.       Оливер расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки. Чуть ниже ключиц, заваливаясь налево, искрился и переливался вытянутый гладкий камень. С медной каемкой, он походил на огромного кровососущего жука — янтарного клеща, которого невозможно оторвать от тела или убить. Жуткий паразит, заключивший в себе человеческую душу.       — Инсивы объявили на меня травлю, — объяснил парень и застегнул рубашку. Искра в камне напоследок отчаянно сверкнула. — Мне удалось убедить ребят, что я все еще один из них. Идти против толпы жутко тяжело. Я сглупил, и теперь надо пересидеть где-нибудь подальше от лагеря.       — Они так просто смирились с тем, что ты убил главного опенула? Я, конечно, не знаю ваших порядков и с военными лагерями не знакома, но разве твой поступок не считается… — Эрика задумалась, перебирая в голове слова, — …предательством?       Тут Оливер вскочил, затопал на месте, принялся метаться влево-вправо. Был бы у него хвост, он, наверное, забил бы им по бокам, как огромный разъяренный тигр в клетке. Оли нервничал: кусал губы и что-то бормотал. Янтарные глаза бегали из угла в угол, будто среди стеклянных дверей прятался ответ на нежданный вопрос.       Эрика тоже поднялась. Как-никак, малоприятно, когда кто-то над тобой нависает. Особенно, если этот «кто-то» — твой враг. Хотя, враг Оливер или друг, девушка сама еще не определилась.       — Считается! — воскликнул наконец инсив. — Считается, черт возьми! Я предатель, самый настоящий. Надо скорее все исправить. Пойду, сдам тебя лагерю, убью Ила и отправлюсь вместе с отрядом на Каннор. Зато я не буду предателем!       И обернулся к Белухе, широко растянув губы.       — Не надо, — уверенно мотнула головой та. — Спасибо тебе никто не скажет. Не так уж и плохо быть предателем. И, раз инсивы тебя уже не примут, то помоги мне.       — Значит, теперь ты просишь моей помощи?       — Приходится. Только ты знаешь, где находится Ил. Да и выбраться отсюда не мешало бы. Кроме тебя дееспособных опенулов здесь нет.       Страх ушел окончательно. Оливер не нападал и нападать не собирался. А потому на смену ужасу пришла злость и разочарование. Причем Эрика и сама не разобралась: ее разочаровала ложь или тот факт, что Оли бросил свой лагерь?       — Расхрабрилась, — подметил инсив и махнул рукой. — Что же тебя хваленые «синие» не научили! Иди тогда сюда. Второй раз показывать не буду, а в Зэлд, я не сомневаюсь, ты еще попадешь. Эх, придется все тебе рассказывать!       Он указал пальцем на дубовую дверь. Посередине, там, где должен быть глазок, белело маленькое окошечко. В нем замерли светло-желтые колесики, как на кодовом замке. Всего Эрика насчитала семнадцать позолоченных цифр. Они будто светились изнутри и казались такими волшебными и нереальными, что девушка сначала приняла их за обычные блики.       — Выход из Зэлда не работает, как все остальные двери, — поучительным тоном начал Оливер. — Из-за необычного расположения Зал становится похожим на… поезд. Поезд для опенулов. Он выбрасывает тебя только на определенных «станциях». А от них уже надо топать до нужного места на своих двоих. Зэлд связан только с некоторыми участками пространства, но очень прочно. Поговаривают, что даже не опенул может пройти по здешним складкам — переходам, если иначе. Но еще не одному не удавалось даже попасть сюда.       Эрика с серьезным видом закивала.       — У каждой такой «станции» есть свой индекс, — продолжил Оли. — Схема проста: вводишь номер, и дверь сама настраивается на нужную складку. Многие опенулы носят с собой записную книжку с индексами. Но некоторые запоминают их, как телефонные номера. Дай-ка ту бумажку. Я не робот, семнадцать знаков запомнить.       Белуха протянула ему записку. Оливер пробежался глазами по размытому номеру и принялся прокручивать крохотные колесики, бормоча под нос цифры:       — Три, пять, пять, шесть, восемь…       Дальше Эрика не запоминала. Какая неудобная система! Семнадцать знаков — это во много раз больше миллиарда. Где же в мире поместится столько дверей?       — И что, все индексы заняты? — уточнила Эри, когда Оливер уже набирал восьмой знак.       — Нет. Но новый проход может связаться с Зэлдом в любой момент. Установили, скажем, дверь, а она образовала складку прямиком досюда. Если честно, мне неизвестно, как здесь все работает. Но разбираться не собираюсь — сойду с ума точно.       Щелкнуло последнее колесо. Узорные цифры вспыхнули золотом, и круглая ручка сама собой повернулась. В зал скользнул приятный мягкий свет. Оливер улыбнулся и протянул Эрике руку:       — Пошли?       Девушка не шелохнулась.       — Ты ведь мне веришь? — тихо спросил Оли и чуть наклонил голову.       Верит ли она ему? Эри и сама еще не разобралась. Он врал ей, скрывал, что колдун, инсив, враг. Но он все еще ее друг. И кто же — Оливер-противник или Оливер-союзник — зовет сейчас с собой? Кому она подаст руку? Оставалось зажмуриться и довериться чувствам.       — Верю, — кивнула Белуха и вместе с Оливером шагнула за порог.