Спокойной ночи, Господа — прочь униженья! Во сне приходят чудеса или виденья. Пусть ваша совесть — не чиста, пусть вы — не прежний, Но день прошел, и лишь сейчас — вы так безгрешны. И будут ангелы летать над вашим домом, Луна рассыплет жемчуга и за порогом. Спокойна будет и тиха ночь — недотрога. Да будет мир вам, и покой — усните с Богом.
— Круто пап! — с восторгом заявила Инга под одиночные, еле слышные аплодисменты матери. — Наконец-то ты не орал. — увидев на лице Нателлы Семёновны улыбку, у мужчины на душе стало теплее. — Конечно, таких песен в моём репертуаре по пальцам пересчитать. Ну? — он оглянул бокалы всех сидящих и, убедившись в том, что они полны, наполнил свой олд-фешн виски. — Крайний тост, и мы двинемся в путь. Спустя несколько часов артисты были уже в автомобиле, и готовились разойтись на ближайшее время, дабы их не узнали. Был глубокий вечер и через 40 минут у Ваенги самолёт, а Григорий отправится в студию для подготовки фестиваля. Хочется отметить, что в этот день им не хотелось испытывать сильные эмоции. Никакие. Просто соглашаться с тем, что есть и отправляться дальше в путь. И вот они сидят в автомобиле, в свете уличного фонаря, а за окном идёт снег. — Ну, что скажешь? — с характерным вздохом и киванием Григорий поглядел на задумавшуюся женщину. Её взгляд намекал, что мысли обвивают сознание страхом, от которого она хочет избавиться, и губы приоткрылись в рваном вздохе и сразу же закрылись, глаза начали блестеть будто она что-то осознала. Что-то такое, что способно спасти людей от онкологических болезней. — Я не прощаюсь — она быстро открыла дверь и шагнув одной ногой наружу, улыбнулась мужчине, после чего вышла. Григорий неспешно вышел и направился к артистке, чтобы достать её вещи с багажника. Мужчина стоял смотрел ей в след. Когда она шла по тротуару, когда остановилась на пешеходном переходе, когда ждала зелёный и даже когда пошёл снег и женщина подняла голову вверх, и он готов был поспорить, что она улыбнулась ему. Вот, время ожидания кончилось, она посмотрела вперёд и сделала шаг на дорогу, посмотрела налево и остановилась. Легковой автомобиль нёсся на невероятной для пешехода скорости и не тормозил. Она стояла и смотрела, не зная, что делать. Была в шоке, боялась или затуманился взгляд. Не знаю. А может и всё перечисленное. И единственное что она успела прошептать: «Нет». Удар, столкновение, мимолётное чувство невесомости, боль от падения на бок, она переворачивается и понимает, что левые её рука и нога затекли. Лежит на асфальте, смотрит на небо и не видит звёзд. Это привносит собой огорчение, ведь если всё закончится здесь, она не увидит Вселенной. Тут к ней подбегает испуганный Григорий, он зовёт её и Лена слышит отчётливо и ясно, но правым ухом. — Лена, что болит? Лена! Ну же! — он не может её тронуть, потому что знает — это может быть очень опасно. В его голове был невероятный сыр-бор. Поразительный хаос и паника. Он знал что нужно делать и кому звонить. — У меня болит рука и нога под коленом, а ещё я не слышу тебя левым ухом. — Григорий окинул взглядом её полностью и остановился на ноге. Женщина понимала, что в этот момент ей нужно быть спокойной, нужно сконцентрироваться и собраться. На боль реагировать по минимуму. Иначе будет ещё хуже. — Всё будет хорошо, слышишь? Эта сука уехала, но мы прорвёмся. Мы сможем. — попытался как-то подбодрить, и себя, и её, Григорий. На заднем фоне кто-то нервно кричал, чтобы вызывали скорую, кто-то отвечал, что уже вызвали всех, кого нужно. Дорогу перекрыли, из аэропорта выбежала бригада врачей с носилками, и полиция. На дороге повсюду лежали вещи артистки, что выпали из чемодана, а сам чемодан лежал лопнувший, прямо по молнии, в стороне. Вокруг стояли очевидцы, кто-то панически разговаривал по телефону, кто-то, в большей степени, наигранном шоке держал руку у рта, был даже мужчина, что смотрел, курил и думал. Мысли его были тяжёлыми и грустными. В одной руке он держал тлеющую сигарету, а в другой перчатку и билеты, по всей видимости, на её концерт. Елена Владимировна лежала и размышляла о смысле всего происходящего, о том, почему это произошло. И кто это сделал. О концертах и фанатах. О людях, о Ване и СМИ. Ведь очевидцев было множество, судя по вспышкам и количеству голосов. Врачи провели осмотр, выявили перелом голени, открытый перелом предплечья и лопнувшую перепонку. Женщина лежала в луже собственной крови, одежда, снег и дорога вокруг неё уже окрасились в соответствующий цвет. И самой ошеломляющей фразой было: «У вас всего несколько переломов. Нам нужно взять бандаж. Подождите чуть-чуть. Ничего страшного не произошло.» Ничего страшного. — Гриш? — вяло и тихо позвала она, но ничего не услышала и не увидела в ответ — Гриша? Ты где? — моментально, как фурия, мужчина оборвал разговор с очевидцами и полицией, и подлетел к женщине. — Да? — он старался как можно спокойней говорить, и вообще своим поведением вселить в неё хоть какую-то уверенность. — У меня всего несколько переломов. Гриш? Я боюсь — она посмотрела на мужчину и здоровой рукой сжала его ладонь. — Я разберусь со всем этим. Я разберусь. — тут ему позвонили на телефон и казалось, что ситуация уже хуже некуда, но нет. Звонила Инга. Подошли врачи и попросили помочь им в дальнейшем перенести её. Он согласился и снял трубку. — Пап? Привет. Проводил Елену Владимировну? — Григорий отошёл на шаг от потерпевшей, освободив врачам пространства. — Инга, где бабушка? Быстро говори, не компрометируй меня. — Спать пошла. Что случилось? — по голосу было явно заметно беспокойство и страх. — Лену машина сбила. Я напишу тебе в СМС куда приезжать. Бабушке не говори пока. Жди сообщение. — и сбросил трубку, потому что ещё немного и в их разговор вклинился был крик потерпевшей. Ей вправляли ногу, для установки бандажа. До руки ещё дело не дошло. Он мигом присел рядом и взял женщину за здоровую ладонь. — Потерпи. Я верю в тебя. Давай. Мы справимся. — он соприкоснулся своим лбом с её и вспышек стало ещё больше, голоса стали громче. Он уже предвкушал сводку новостей в телефоне и сообщения в вайбере от своего агента, как он сидит над партнёршей по сцене, весь в снегу и даже в крови, держит её ладонь в своей руке. Подъехала скорая. Разорвать этот момент смог только животный крик боли. Ей начали вправлять кости, что торчали наружу. Дублёнку пришлось разрезать и распахнуть. Это было жудкое зрелище. Кость была острая, перелом очевидно осколочный. Врачи были вынуждены вкалывать лекарства прямо на дороге. Григорий спрашивал что-то про место отправления и мог ли он отправиться с ней. Ему ответили отказом. Мужчина на эмоциях отправился к автомобилю, но его остановила мысль: «Потом» — Григорий Викторович! Чем можем помочь? — спросил какой-то подбежавший мужчина. Наблюдая, как её погружают в карету скорой помощи, слушая как она кричит от малейшего движения. — Организуйте благодарственное письмо с поддержкой. Она будет счастлива — он ломанулся к машине, и под свет вспышек уехал в противоположную сторону.***
Это были самые страшные два часа в её жизни. Они прибыли в больницу, в здоровой руке стоял катетер с капельницей обезболивающего. Она потихоньку начала осознавать где находится и что происходит. Но вместе с этим пришла невероятная боль и разочарование. Она снова поняла все эти истории про потерю смысла или преграду к мечте. Она поняла каково это желать завтра быть на сцене и не мочь этого. Просто потому что сломана нога или рука. Она поняла, что тот кто это сделал будет мёртв, потому что против ярости Григория даже стихия не устоит. Она верила в него. Сколько раз он ей говорил, что разберётся и он держал слово. Будь это даже простейшая просьба купить батарейки. — Скажите, где Гриша? — она лежала на кушетке и смотрела в потолок. С ней были две дежурные медсёстры и одна дежурная хирург-травматолог. — Григорий поехал в магазин и сказал, что прибудет чуть позже. — спокойствию её голоса можно было действительно позавидовать. Ведь для врачей подобная ситуация было обыденной. Сколько в Сочи дорог и машин? Сколько людей умирали у них на руках? Это действительно достойно восхищения. Они находились в кабинете рентгена. Рядом была медсестра, которая перемещала больную для снимков. — Знаете, у меня сестра ваши песни обожает. — Елена не знала как сейчас на это реагировать. Она просто ждала Григория. — Я бы хотела видеть её такой же счастливой от новых песен. По этому я не позволю вам чувствовать себя хуже. — улыбка девушки была искренной и артистка удивилась такому прорыву. — Спасибо — ответила она. — Слушайте, вы можете положить ногу на бок? Я бы хотела штанину разрезать, потому что потом мы не снимем её. — девушка приготовила ножницы и с надеждой на согласие взглянула на Елену. — Хорошо. — артистка начала переворачивается на правый бок и забыла про обездвиженную руку. Её болезненное движение отразилось в продолжительном шипении и восстановлении дыхания. — Так, я помогу. Давайте вместе. *Спустя сорок минут* — Здравствуйте, в какой палате находится Елена Владимировна Ваенга? — уже более разумный и менее ошалелый Григорий стоял с дорожной сумкой на плече в регистратуре. — Извините, но посещения запрещены в такое позднее время. Приходите утром и хоть живите здесь. Ночью… — уткнувшись в документы и бумажки ответила дежурная сестра. — Да она только час назад поступила! И вообще посмотрите хотя бы на меня! Я вещи ей привёз! — медсестра подняла голову и обомлела в двойне. От личности, что стоит перед ней и от ситуации в целом. — С чем она поступила? — С переломами. ДТП. — Сейчас позвоню в травму и сообщу вам — и она почти бегом ломанулась к телефону. — Спасибо блять — тихо ответил мужчина. Ярость изнутри медленно прожигала мужчину. Кто это был? Что будет дальше? Каковы переломы? Сроки восстановления? Как много вопросов и ответов как-то не находится. Может её просто хотят убрать? Мужчина бездумно уставился на своё отражение в стекле приёмки. — Тогда это моя вина…