Футуристичный тоталитаризм

Вечер опустился на Москву. Алые лучи заката скупо освещали просторный президентский кабинет. Всё было тихо. К этому времени большинство служащих уже ушли с работы. На рабочем месте остались теперь лишь самые ответственные и дотошные работники. Гелировский расхаживал взад и вперёд по дорогому паркету своего кабинета. До его волнующей встречи с Инной оставалось около сорока минут. На нём был одет дорогой брючный костюм, но он никак не мог совладать с непокорным галстуком. «Забавно», — подумал он. — «Я ношу галстуки уже не одно десятилетие, но так и не научился с ними обращаться». Как только в его голове пронеслась эта мысль, в дверь постучали. — Кто? Рабочий день закончен, — в небольшом раздражении проговорил Руководитель. Дверь открылась. В комнату вошла девушка лет двадцати семи, с тёмными, убранными назад волосами и яркими голубыми глазами. Её серая форма сотрудницы секретных структур скрывала точёную фигурку. Прямая осанка и уверенный, будто сканирующий взгляд говорили, что она занимает не самую последнюю должность. Руководитель Главного Управления Внутрипартийной разведки Меричковская прошла вдоль длинного стола заседаний. — А, Евгения Михайловна. Добрый вечер. Извините, если у вас ничего срочного, придётся перенести на завтра. — Как вам будет угодно, Дмитрий Михайлович. Просто пришли данные дешифровки инопланетного кода, и я подумала, что вы немедленно захотите с ними ознакомиться, — девушка проговорила фразу размеренно и будто хладнокровно, однако в её голосе отчётливо читались тёплые нотки. — Да, это действительно важно… — на несколько секунд Гелировский задумался. — Но я правда спешу. Разберёмся с этим завтра. Он вернулся к попыткам совладать со своенравным галстуком, но вдруг осёкся. — А почему вы сообщаете мне эту новость? Это дело курирует Дарлинг. Где он? — Грегор Теодорович крайне занят сейчас своей работой. Поэтому он решил прислать меня. — Ладно, не важно, разберёмся с этим завтра. Гелировский, наконец, усмирил ретивый предмет гардероба и, прихватив пышный букет, приготовленный заранее, вышел из кабинета. — Как вам будет угодно…

***

За 2 часа 55 минут до этого Дарлинг спустился на самый нижний уровень ЦентрИсполКома. Весь этаж был занят самыми секретными из разработок ведомства. Доступ на эти этажи имели только высшие чины секретной службы. Узкая металлическая лесенка почти полностью была скрыта мраком, отчего Грегор Теодорович часто спотыкался, рискуя получить перелом, но сбавить темп и идти по лестнице медленнее он не мог — внизу его ждала разгадка на вопрос, над которым он бился вот уже четыре недели. Через минуту главный секрет подвалов ЦентрИсполКома предстал перед ним. Шесть ячеек памяти располагались на этом уровне в разных сторонах помещения. Они хранили в себе сотни и тысячи терабайт информации. Копии всех запрещённых книг и фильмов, точная копия Интернета, каким он был в последний день своей работы, секретные материалы, которые было опасно держать в печатном виде — всё это хранилось здесь. Но главное — вот уже пятьдесят лет сюда стекались все видеозаписи с камер наблюдения во всех правительственных зданиях Земли. Изначально эта совершенная система слежения была создана для мониторинга подчинённых, борьбы с коррупцией, но постепенно она утратила своё значение. О ней уже давно никто не вспоминал, что, при этом, не мешало ей исправно функционировать. И вот теперь она вновь понадобилась. Даже пытливый ум Дарлинга не сразу посетила эта гениальная мысль. Тот, кто способствовал побегу футанари и, так или иначе, изменил запись с технической камеры, скорее всего не имел доступа к ячейкам памяти. Поэтому оригинал записи должен был храниться здесь. Не в силах больше ждать, Дарлинг почти бегом пронёсся по плохо освещённому сырому коридору к самой дальней ячейке памяти. Протиснувшись в нужный отсек, мужчина увидел огромный по своим размерам квантовый компьютер, своим основанием уходивший ещё ниже последнего уровня. Грегор Теодорович запустил систему и на небольшом экране замелькали цифры. Введя нужные данные, он буквально прилип к экрану, не отводя взгляда и даже не моргая. На экране показалась всё та же камера содержания. В камере — рыжеволосая футанари. Как и на подправленной записи, девушка неожиданно встала и заняла уже известное положение. «Сейчас, сейчас. Вот сейчас» — мысленно Дарлинг уже предвосхищал появление злоумышленника. И действительно. На этой записи никакого затемнения не было. Через две минуты, которые мужчине показались вечностью, металлическая дверь отворилась. Лицо вошедшего не было видно. Футанари медленно повернулась к своему освободителю и начала о чём-то неспешно говорить. Звука камера не записывала. — Да кто же это, чёрт! — А вы так и не догадались, Грегор Теодорович, — чей-то знакомый и приятный женский голос промурлыкал из-за спины Дарлинга. Он мгновенно обернулся. Его лицо исказилось в необыкновенной для него гримасе, смешанной с глубочайшим непониманием происходящего, шоком и ужасом одновременно. Его лицо стало белым, рот приоткрылся от удивления, а глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. Перед ним стояла его верная сотрудница, идейная последовательница, та, кого он знал ещё совсем юной — Евгения Меричковская. Дарлинг вновь повернулся к экрану. Вошедший в камеру человек обнажил своё лицо. Это была она. Всё время была она! Мужчина вновь повернулся и будто застыл в оцепенении. — Но я… я… не понимаю… — Всё правильно. Вам и не нужно. Она неспешными короткими шагами приблизилась к мужчине. Изящным движением приобняла его, положив левую руку ему на затылок. Через секунду послышался звук упавшей монетки — «Ангара» была на полу. Меричковская приблизилась к лицу Дарлинга и нежно, но страстно поцеловала его.