Прямой эфир

— Младший лейтенант Уманова, шагом марш на свою позицию! — Серега тщетно пытался изменить тон на приказной. — Но… — она предприняла попытку к сопротивлению. — Ты меня не слышала что ли? Это приказ. Занять позицию на крыше, — он почти сорвался. — Есть, занять позицию на крыше. Разрешите выполнять, товарищ старший лейтенант? — пришлось сдаться. — Выполняйте. Ума, нервно сглотнув, побежала вниз по лестнице. Только бы не разреветься. Она давно привыкла как к физической, так и к душевной боли, как привыкла и все это держать в себе. Сколько раз она прокручивала в голове слова, что не успела ему сказать. И вот снова их не сказала. Сергей, сам того не подозревая, стал для нее особенным человеком. Опорой и поддержкой. Он, не любитель всякого рода дисциплинарных нарушений, всегда ее ругал, при всех корча из себя строгого командира, а потом по-тихому вечером отпаивал ее у себя дома чаем с блинчиками. Он обзывал ее «солдатом удачи», а сам убеждал всех в ее исключительном профессионализме. И даже когда получал от импульсивной девчонки крепкие удары в пах или плечо, понимал — что это заслуженно и он действительно в чем-то накосячил. В тот день на кладбище Леся к нему не подошла. Она спряталась в кустах и наблюдала, как он смахивает листья с надгробий, как разговаривает с погибшими друзьями. Разговаривал он вслух, но она не решилась подслушать. Слишком личное. Слишком опустошенным и чужим выглядел тогда Серега. Заняв позицию и установив снайперскую винтовку, Леся достала бинокль и навела его на окна студии. Ахмед держал пистолет у виска Веры, Физик стоял лицом к нему, подняв руки. Больше никого в студии не было. Бандит сдержал слово и отпустил заложников. — Послушай, Ахмед. Давай поговорим. — Не подходи! — Хорошо. Только спокойно. Без нервов. Останавливаюсь. — Руки держи, чтоб я видел! — Вот, поднимаю руки. Пистолет кладу на пол. — Медленнее! — Хорошо, Ахмед. Не нервничай. Хорошим переговорщиком Физик себя никогда не считал, но сегодня своим красноречием и должным поведением даже гордился. Этого субъекта он знал очень давно. Ахмед был мелкой рыбой, слушался во всем старшего товарища Тахира, который в свою очередь был предан своему командиру. Даже чересчур предан. Служение командиру стало жизнью для двоих его подчиненных. И когда Смерчи зажали их банду на сухогрузе, когда командир принял решение биться до конца и велел им уходить… Ахмед на всю жизнь запомнил лица этих людей. Через всю жизнь он пронес ненависть к Смерчам… Но радикалом и убийцей он не был… Поэтому Серегу и удивило, когда Ахмед, оттолкнув от себя заложницу, дернул куртку на груди. Бандит был обвешан взрывчаткой. Ума выругалась, отложила бинокль, поправила прицел. — Я его вижу. Могу снять. — Нет, Ума. Рано. Жди сигнала от Физика. — Хорошо, Багира… Физик, открой мне его. Серега еле заметно помотал головой. Рано. Вера еще в опасности. Вера же в это время проклинала все. И свою самоуверенность, и то, что связалась с генералом, и то, что убила только одного из них… Надежду в светлое будущее внушало только наличие воскресшего Сереги рядом. Он говорил уверенно, словно был наперед уверен, что ничего плохого с ними не произойдет. Профессионально пытаясь уболтать бандита, он подходил все ближе. Вера даже сама немного успокоилась. Хотя когда у виска чувствуешь холодный металл пистолета — не особо-то и расслабишься. Резкий толчок в спину заставил ее придти в себя. Девушка улетела куда-то в сторону, больно ударившись о шкаф с документами. К ней тут же подбежал Физик. — Какая милая сцена, — нервно засмеялся Ахмед, направляя на парочку пистолет. — Хотите умереть сразу, или по отдельности? Даю вам выбор, я сегодня благородный. Вера испуганно прижималась к Сергею. — Ничего не бойся. Он — не дурак. И умирать не хочет, также как и мы. Ахмед, ты же умный мужик, сдайся. Срок тебе скостят, я договорюсь. На твоих руках крови нет. Вся кровь была на Тахире и вашем командире. Они тебя просто заставили, ведь так? Шантажировали тебя твоей семьей, матерью? Я ведь прав, Ахмед? Даже если это не так, мы с Верой дадим показания, что это так, и срок тебя ждет небольшой. Уж всяко не пожизненное, что грозило всей вашей банде. — Ты лжешь! — Нет, Ахмед. Я не лгу. Хочешь, дам слово офицера? Физик, заговаривая зубы бандиту, медленно двигался по направлению к нему. — Ты прав, спец, — бандит резко изменил тон. — Умирать я не собирался. Ты, отошел к стене, живо! А ты, красавица, ко мне подойди! Такого поворота Физик не ожидал. Вера на ватных ногах подошла к бандиту, Ахмед же, сняв с себя жилет со взрывчаткой, застегнул его на Вере. — А вот теперь, красавица, зажми в ручке вот эту кнопочку. Ты же понимаешь, что если будешь плохо держать, то взлетишь на воздух вместе со своим дружком? А теперь я уйду. И если меня схватят снаружи, то у меня есть еще одна кнопка. Так своим и передай. — Как я им передам? — Через наушник. Я не тупой. Ты не мог сюда придти без подслушки. Говори им эту информацию. Громко и четко, чтобы все там поняли, что я не шучу. Ну! — пистолет Ахмеда был направлен Сереге в лоб. — Багира, прием, это Физик, — он сглотнул. — Сейчас наш общий друг выйдет. Вы должны дать ему уйти, иначе он приведет в рабочее состояние взрывное устройство. Повторяю. Вы должны дать ему уйти. — Я тебя поняла. Мы его не тронем, пусть уходит. Серега посмотрел на крышу соседнего здания, где предположительно находилась Ума, и снова медленно покачал головой из стороны в сторону. Ума, заметив этот маневр, снова выругалась. Неужели Физик настолько разучился ей доверять, что думает, что она может промазать? Теперь все безопасно, взрывчатка не на бандите, а на Вере. Значит, можно стрелять, ничего не сдетонирует. — Повторяю. Всем! Даем Ахмеду уйти, — казалось, что Серега убеждает в этом исключительно Олесю, по большей части это было именно так. Прежде, чем скрыться в извилистых коридорах, Ахмед не забывает заблокировать вход в студию. — Отсюда есть еще выходы? — Физик бросается осматривать вход. — Нет, был еще один, но буквально на прошлой неделе его забетонировали. — Понятно, будем думать дальше. — А, может, разминируешь меня для начала? — Прости, конечно. Подходи. — А если я пойду, оно не взорвется? — Сомневаюсь, что оно взорвется, даже если ты кнопку отпустишь. — Думаешь, он блефовал? — Ничего я не думаю. Не мог Ахмед понадеяться на случай. Отпустит — не отпустит. Обезвредит — не обезвредит. Смерть их обоих нужна стопроцентная, иначе зачем это все? Физик склонялся к мысли, что настоящая кнопка у Ахмеда, и как только он будет на безопасном расстоянии, он запустит механизм в действие. Сейчас надо снять устройство с Веры, тогда у нее появится хоть какой-то шанс выжить. — Есть кусачки? — В столе посмотри. — Боишься? — Серега присел возле нее, рассматривая механизм. — Нет. — Вер, ты прости. Из-за меня это все. — Я сама виновата. Переоценила себя. Так странно видеть тебя живым. — Это ненадолго, — невесело усмехнулся Серега. — Да ты не волнуйся, тебя я скорее всего спасу. — Мне столько хотелось тебе сказать… — Сейчас говори. — Нужно с мыслями собраться… — Некогда, Вера… — Ты не изменился. — Вот тут ошибаешься. Изменился. Смерть несколько меняет человека. Сейчас я скорее мертв, чем жив. Хожу по земле, ем, сплю, общаюсь с людьми. Но делаю это просто на автомате. Не жизнь это. Просто существование. — Из-за друзей? — Да. Не могу принять то, что их нет рядом. Что не будет никогда дружеского соперничества с Васькой, обнимашек с Женькой. Никто теперь спину не прикроет, все придется делать одному. — А новая группа? Генерал про нее что-то говорил… Тебя же туда возьмут? — А зачем? Специалистов вроде меня сейчас много в КТЦ. Да и вообще, семья — она одна. А моя семья — это Смерч. — А у нас с тобой могла бы получиться семья? — Не скажу, что этот вопрос застал меня врасплох. Я в колонии много о чем успел подумать. Вряд ли. Мы бы постоянно во что-нибудь влипали. И не бывали бы дома. А семья — это безопасность и домашний уют. Ни ты, ни я к такому не приспособлены. И не надо говорить, что ты бы могла бросить журналистику. Это не так, от судьбы не убежишь, призвание не бросишь. — Можно я тебя обниму? — Давай отложим, не хочется раньше времени взлетать на воздух. Когда тишину прорезал резкий писк, и на таймере загорелись цифры, Вера вздрогнула, Серега же остался спокоен. — Давай, снимай эту штуку, только медленно. На цифры не смотри. Договорились? — Да. — Храбрая ты девчонка, ты мне тогда из-за этого и понравилась. — Значит, я не была для тебя развлечением? — Конечно, нет. Все было искренне. Неужели ты сомневалась в этом? — Нет, не сомневалась. Сама не знаю, зачем спросила. Может, просто не хочу слушать тишину и этот мерзкий писк. Поэтому решила болтать без умолку. — Это правильная мысль, Вера. Разумная. — А если… — Нет. «Если» уже не будет. — Ты так уверен в своем провале? — Не в своем. А в провале Пригова. Свою функцию я выполнил. — Я тоже выполнила. Даже перевыполнила. И убийц Смерча нашла, и сама убийцей стала. — Генерал тебя отмажет. — А тебя? — А я, Вера, смертник. Предусмотрительно в самом дальнем углу студии Серега успел возвести «баррикады», за ними и должна была укрыться Вера от взрыва. Всего минута у нее будет, чтобы сняв взрывчатку, спрятаться за грудой наваленных ящиков. Должна успеть. Должен в этой истории хоть у одного его участника случиться хэппи энд. Хотя бы условный. Вера выживет, найдет себе мужа, бросит журналистику, переедет в большой дом, заведет собаку и детей… И простит его. Леська тоже простит. И плакать не будет. И со службы не уйдет. Только Женька с Васькой его не простят. Предателя, который сделал попытку прожить жизнь за троих. Попытка не засчитана, это не жизнь, это всего лишь смерть милостиво дала ему отсрочку. И теперь она пришла, чтоб забрать свое.

***

Ума опустила винтовку, сердце бешено колотилось. Девушка потрясла головой, чтоб придти в себя. Она несколько раз пересматривала видео с расстрелом Смерча, пытаясь заставить себя принять их смерть. Но не могла. Сейчас же, когда взрыв произошел всего в паре сотен метров от нее, поверить, что это произошло на самой деле, оказалось еще сложнее. Нет-нет, это просто сон. Пусть страшный, но сон. Сейчас она снова посмотрит в бинокль, и там не будет тел Веры и Физика. — Пустите! — Олеся подбежала к двум подъехавшим к воротам скорых. — Нет, Ума. Нельзя туда, — на глазах Риты стояли слезы. — В смысле, нельзя? — Не надо, Лесь, — Бизон отгородил ее своей широкой спиной от скорой. — Просто видеть тебе этого не надо. На носилках лежала Вера, тело ее было сильно обожжено. Стоны девушки эхом отдавались в голове Умы. В соседнюю машину занесли черный мешок. Леська отвернулась. Затем достала пистолет. Багира с Бизоном замерли. Ума, сглотнув подступающие к горлу слезы, протянула оружие командирам. — Удостоверение и рапорт я завтра принесу. — Ума… — Не останавливай меня, командир. Я так решила.