Вернуть голос

POV Артём       Сидел себе спокойно на своей последней парте у окна, смотрел, как дворник дядя Миша гоняет по всему школьному двору собаку Зойку. Зойка была уличной дворнягой, и стоило дяде Мише ее разок погладить, когда он возвращался домой, как собака сразу приняла его за своего хозяина и не отходила от него никуда. Она провожала его до школы и обратно. Дядя Миша проникся к ней чувствами и взял ее себе домой. Купил ей ошейник, мягкую подстилку и две миски для воды и для еды.       С дворником я познакомился, когда в первый же день перевода в эту школу, меня собирались избить школьные хулиганы. Тогда дядя Миша и вступился за меня. Этот добрый дедушка единственный (помимо учителей и семьи) знает причину моей неспособности говорить. Дворник, как узнал об этом, взялся учить со мной язык жестов, чтобы общаться со мной без помощи тетради. Дядя Миша мой друг, который сразу же мне понравился. Каждую перемену я хожу к нему в сторожевую будку, чтобы пообщаться или с чем-нибудь помочь (хотя, он редко мне это разрешает, говорит, что все сам, все сам, я еще не совсем старый), а иногда мы вместе играем с Зойкой, кидая ей палочку.       Так вот, сидел я себе спокойно, слушал песню «Dino MC47 Мне всё покер»*, и тут кто-то легонько тронул меня за плечо. Я вздрогнул и поспешил повернуться к возмутителю моего спокойствия, попутно сняв наушники. Рядом со мной сидел парень атлетического телосложения. Блондин с бледно голубыми глазами и широченной улыбкой. Прямой нос, высокий лоб. Я его не знал, поэтому решил, что он новенький.       — Привет, — поприветствовал меня парень и протянул руку.       Я легонько кивнул, но руку жать не стал. Незнакомец, почувствовал себя неловко, поспешил убрать руку.       — Я — Никита. А ты? — продолжил он.       Я хотел достать тетрадь, чтобы показать ему свое имя, но только собрался выполнить это действие, как в кабинет заглянула Светлана Григорьевна и попросила Ларису Дмитриевну, чтобы она отпустила Никиту с урока. Видимо, чтобы тот забрал учебники. Он ушел, а классная продолжила урок.       Не знаю, зачем я хотел, чтобы новенький узнал мое имя. Обычно просто игнорировал всех, кто хотел хоть как-то наладить со мной контакт. Мне казалось, что я должен быть один после того случая. Не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Никто не должен страдать только потому, что я вечно влипаю в неприятности. Это неправильно. Как говорится: сам заварил кашу — сам и расхлебывай.       Как только закончился урок, ко мне подошли наши школьные хулиганы и «ласково» мне объяснили, что я не должен не под каким предлогом не то что приближаться к Суворову, даже дышать в его сторону не смел. Ну, а я что? Я ничего. Всё сразу понял. Мне все равно надо в больницу сейчас на обследование. Там мне однозначно скажут: смогу я разговаривать или нет. Буду надеяться молиться, что первое.

***

      Из больницы я вышел с отличным настроением, ибо мои молитвы были услышаны. Я буду говорить. Врач сказал, что есть шансик того, что я буду говорить. Мне плевать шанс или шансик. Если есть хоть что-то, значит, я буду говорить!       Настроение было на отметке MAX, поэтому на радостях я решил заскочить в магазин и купить себе несколько новых тетрадок, пару карандашей и ластиков, упаковку кисточек и акварель. Ладно, так уж и быть, отвечу на ваш немой вопрос: зачем тебе это надо? Признаюсь честно, я немного художник (не то чтобы прям великий художник, но руки из нужного места растут) и иногда сочиняю там стишки всякие, песенки.       После магазина отправился в свою любимую кафешку, около центрального парка (затем туда загляну). Там я подолгу сидел и рисовал смешные картинки. Готовые работы я выкладывал в соц.сеть под ником Принцесса Изабелла. Почему у меня девчачий ник? С удовольствием утолю ваше любопытство. Этот аккаунт принадлежал сначала моей близкой подруге, которая осталась в моей прошлой школе. Заметив мой «талант», Ира, так ее звали, предложила мне выкладывать свои работы в соц.сеть, на всеобщее обозрение. Я долго упирался, говоря, что нигде регистрироваться не буду. Но моя подруга, так же, как и я, очень упрямая, поэтому предложила опубликовывать с ее аккаунта. «Тем более у меня подписчиков много, а это значит, что твои рисунки увидит много людей. А раз их много, то они должны кому-то, да и понравиться» — привела мне очередной аргумент Ирина. Я упрямился до последнего, но эта хитрюга тайно фоткала мои «каракули» и выкладывала на своей страничке. Когда до моего мозга это дошло, лайков на постах с моими художествами было уже довольно-таки много. Тогда Ирина на меня посмотрела взглядом, а ля: «а я тебе что говорила?», и мне пришлось смириться. Подруга дала мне логин и пароль, теперь вот, сижу, рисую, раскрашиваю, фоткаю и выкладываю.       Хотя, признаться честно, это даже приятно, когда людям нравится то, что ты делаешь. Какое-то тепло разливается внутри по всему телу, когда читаешь комментарии о том, что классно, красиво, у автора золотые руки, мило и так далее.       Сделав последний штрих, закрыл тетрадь и направился в парк. Вдохновение так и затягивала меня с головой каждую минуту. Захотелось написать песню.       И вот, я снова сижу себе в наушниках, ни к кому не лезу, строчу очередной куплет, и тут кто-то трогает меня за плечо. И почему сегодня столько внимания к моей скромной персоне? Вздрогнув от неожиданности, рывком обернулся, попутно скинув с себя наушники, увидел перед собой… Никита? Что ему от меня нужно?       — Привет, — начал парень. — Я тут мимо проходил, а тут ты сидишь, дай, думаю, поздороваюсь. Тем более, я до сих пор не знаю твоего имени, — выпалил он на одном дыхании, улыбаясь и активно жестикулируя, что я даже не знаю, как мне реагировать.       Судорожно поспешил открыть тетрадь на первой странице, где еще в кафе написал свое имя и фамилию (мало ли что).  — Красиво. Сам рисовал? — полюбопытствовал он, на что я лишь кивнул. — А ты не особо разговорчивый, — задумчиво протянул. — Стесняешься что ли? — на этот вопрос я не ответил и стал рассматривать свои кеды.       Никита еще много чего рассказывал, но я его не слушал. Мне было до жути страшно. Правда. После того случая я…       Тут к нам подбежала моя мама. Она схватила меня и уволокла к выходу из парка. Да так быстро уволокла, что я обронил свою тетрадь, которая осталась лежать на земле рядом с, наверное, шокированным парнем.       Мама запихнула меня в машину на заднее сидение. Походу она была в плохом настроении и еле сдерживалась, чтобы не разораться, но уже дома она себя не сдерживала.       — Ты почему сидел в парке с каким-то незнакомцем?! — начала свою тираду. — Забыл, что ли, что в прошлый раз было?! Я же о ТЕБЕ забочусь! А ты опять на те же грабли наступаешь!       Тут я не вытерпел и, достав из ящика стола бумагу A4 вместе с ручкой, стал писать объяснения этой женщине, что все не так, как она думает. Жаль, что она, в отличие от дяди Миши, не училась языку жестов вместе со мной. Это мой новый одноклассник Никита. И я с ним не разговаривал! Это он сам с собой! И да, я помню, что было в прошлый раз! Да он вообще САМ ко мне пристал! Что мне его, ударить что ли?!       Я отдал лист маме. Прочитав его, она, походу, сменила гнев на милость, осознав, что тут не к чему придраться.       — Ладно, — вздохнула и пошла на кухню. — Давай ужинать. Но будь осторожен. Я же, правда, переживаю.       Мама тихонько заплакала, вспомнив то, что мне никогда не удастся забыть. Я подошел к ней и обнял. Она обняла меня в ответ. Всё-таки нельзя, чтобы любимый человек страдал по твоей вине.