Иные

      Какой Мишка всё-таки классный. Настоящий мужчина. Конечно, мы это и так знаем, но ведь здорово в этом убедиться, понаблюдав воочию, верно?       Вообще-то я не уверена, что мне можно об этом рассказывать. Дело касается Пифии и её "половины" и, если я точно знаю, что Игорь не имеет ничего против того, чтобы я описала эту ситуацию подробно, так, как он вчера приходил ко мне поговорить и сказал об этом; то вот насчёт подруги я не уверена; по сему, я не стану писать детально о том, что именно произошло и постараюсь очень осторожно, не вдаваясь в подробности, рассказать, о той ситуации.       На самом деле, в произошедшем я виню себя. Дело в том, что Игорь, можно сказать, накосячил.       Пифия, надо отдать ей должное, как по-настоящему любящая женщина, не сказала мне о его поступке, не желая того, чтобы я плохо подумала о её хранителе.       Одного она не учла: Миху. Из него подобную информацию и вытягивать не надо.       Актёр-то он замечательный, но эмоциональный фон, распространяющийся от него, он подделать не может.       К тому же, если я застаю его вопросом врасплох, у него в глазах чуть ли ни бегущая строка:       «Блять, блять, блять, думай, Миха, думай, как выкрутиться из этого дерьма! Щас же спалит всё!».       Вот и в этот раз, к тому моменту, когда Пифия рассказала мне о косяке Игоря, я о нём уже давно знала, благодаря той самой «бегущей строке» в глазах Миши. Он тогда сто раз пожалел, что врать не может, а как увильнуть он, к своему сожалению, придумать не успел.       Итог: я открыто заявила Пифии, что подобный поступок, по моему мнению, не делает её хранителю чести, и ещё много всяких резких, хоть и литературных, слов о том, как ужасно он поступил. — А ты, зараза, ещё и покрывать его пытался! — Михе тоже досталось.       Что после этого сделал Игорь? Пришёл ко мне! Ему захотелось, чтобы я повторила все свои слова, глядя ему в глаза. Такой вот борец за правду.       «И повторю! Ещё не так повторю!» — решила тогда я, и, собственно, повторила.       Я и в сети говорила всё это, большей частью, не Пифии, а ему; знала же, что он рядом с ней и всё слышит. Я человек прямолинейный и своё мнение скрывать не люблю. О чём, честно говоря, я уже миллион раз пожалела. — Это гнусный поступок, Игорь, — открыто глядя в зелёные глаза снизу вверх, заявила я, усевшись на диване поудобнее. — Ты знал, что для неё это важно, знал! Я возмущена твоим поведением! Это неприемлемо! Провернуть такое, только чтобы остановить её! Да как ты мог?!       Я говорила довольно долго. На его месте Миша давно бы уже психанул, стал бы бить себя кулаком в грудь, доказывая свою правоту; Игорь же молча смотрел мне в глаза и ждал, когда моя обвинительная речь иссякнет.       Собственно, Горшок и тут не сдержался.       В тот день он выглядел поистине круто: в чёрных джинсах, в высоких ботинках и страшно шикарном чёрном кожаном плаще, какого я никогда не видела на нём прежде.       Он первым перебил меня, решив объяснить поступок Игоря, и только тогда к нему подключился «обвиняемый».       Они насели на меня вдвоём, объясняя причины поведения Игоря наперебой, и мне оставалось только дублировать их слова Пифии. — Вы не понимаете нихуя! — Так было нужно. — Ему ничего другого не оставалось! — В противном случае, могло произойти непоправимое. — Да, это было жёстко! А как с вами иначе?! — Если бы я мог остановить её иным способом, поверь, я бы это сделал… — Знай, что в такой ситуации я по-любому поступлю точно также! И буду прав! — Ты бы присел, «адвокат», блин, — взглянула я на Миху.       Только обликом «спокойный», а по сути всклокоченный, лохматый и с горящим взглядом, он резко, порывисто сел на диван, но тут же вскочил: — Он так поступил, потому что любит её! — Хороша же ваша любовь, ребятки, — иронично проговорила я, и меня вновь понесло.       Если бы я только знала, чем может обернуться моё неудержимое желание пристыдить Игоря и высказать всё своё возмущение, накопившееся в его адрес; я бы скорее разорвалась на части от злости, чем стала бы развивать эту тему.       Хоть парни и объяснили причины поведения зеленоглазого, Пифию эти причины уже не сильно интересовали. То ли она поймала мою волну злости, то ли разозлилась сама, окунувшись в проблему полностью; в любом случае, парням пришлось изрядно попотеть в попытках убедить её понять своего хранителя.       Причём потел больше всех Миша — он орал уже минут тридцать, даже не думая перейти на тон пониже: — БЕСИТ ВАША САМОУВЕРЕННОСТЬ ЁБАНАЯ! БЕСПРИЧИННАЯ!       «Она не беспричинная. Миша, алё, я как бы многое тоже понимаю, не один ты у нас умный такой», — спокойно отвечала ему Пифия. — ВАМ СКАЗАНО: ВОТ ТАК, БЛИТЬ, И ТАК, И ПИЗДЕЦ! НЕТ ЖЕ, СУКА, СВОЁ ГНЁТЕ! И ХОТЬ ОБ СТЕНКУ РАЗБЕЙСЯ! — Господи, когда ж ты охрипнешь уже и не сможешь орать… — тихо проговорила я, устало потирая лоб и пытаясь не рассмеяться над этим его «блить». — НИКОГДА!       «Не разбивайся, а угомонись. Ок, я всё поняла», — тем временем ответила подруга. — НИХУЯ ТЫ НЕ ПОНЯЛА, — закричал Горшок, подскочив ко мне поближе. — ТЫ СПЕЦИАЛЬНО ТАК ГОВОРИШЬ, ЧТОБ Я УСПОКОИЛСЯ И НЕ ОРАЛ!       Мне казалось, что ещё немного, и Миха действительно подойдёт к стене и станет биться в неё головой.       «Если он будет продолжать орать, я его стукну. Чем-нибудь невидимым», — поделилась я несбыточными планами с подругой.       И вот ровно в тот момент, когда всё, казалось бы, наладилось и недопонимание разрешилось, Миша стал орать потише и не так яростно размахивать руками, Игорь совершил новую ошибку.       «Игорь, я люблю тебя», — написала девушка послание своему хранителю.       Что-то странное промелькнуло в его усталых зелёных глазах. Он сдержанно улыбнулся и ответил: — Ммм… спасибо.       Я автоматически продублировала его реплику в диалог, совершенно не думая о том, к чему это может привести.       Честно сказать, в тот момент я не поняла, почему он ответил именно так, почему Горшок прихлопнул себя по лбу со словами: «Ой дураааак»; и почему Пифия взорвалась гневом.       Они настолько вымотали меня всего за один лишь час, что я уже перестала соображать, что вообще происходит. Атмосфера была настолько напряжённой, что у меня плыло перед глазами.       Я перестала с ними разговаривать, потому что уже просто не было на это сил, и просто повторяла для подруги то, что они говорили.       «Да не за что, мне не трудно, блять! Я ж хотела именно „спасибо“ в ответ услышать!» — возмутилась девушка ответом своего любимого.       Игорь развёл руками: — Я в тот раз тоже не «спасибо» ожидал…       Какой раз?! Что происходит? Почему он так странно улыбается?       «НУ МСТИТЕЛЬНАЯ СВОЛОЧЬ! — взорвалась Пифия. — Я тебя не прощу. Клянусь. Не приближайся! Это было последней каплей».       Он ей мстит? Серьёзно? Это просто месть? — Да блин, дурак, — подал голос Миха. — Это он ей ответочку кинул за её «спасибо», когда он тут распинался «люблю-не могу», «ля-ля-три рубля»…       «Увидишь весь мой сучий характер!» — тем временем продолжала Пифия.       Игорь присел на край дивана: — Я его очень хорошо знаю. Не наделай ошибок себе во вред. — Игорян, ты придурок! — рявкнул Миха.       «Ты меня ещё узнаешь, — пообещала Пифия, продолжая развивать в себе гнев. — Я знаю парочку волшебных заговоров, чтобы ты ко мне не приблизился!». — И я, если что, знаю, — на всякий случай сказала я Мише. — Я тоже много чего знаю, — пожал он плечами. — Сама там свихнёшься без него нахуй! — Раз всё так серьёзно, — проговорил Игорь, — вырви меня и я пойду в мир мёртвых.       Ещё один придурок! Ну как сговорились, идиоты! По очереди что ли этим нас доставать будут?       Услышав мои мысли, Миха смущённо улыбнулся, а Игорь опустил голову.       «Так несправедливо, Игорь, играй по-честному. Это нечестный бой, — Пифия куда умнее себя ведёт, нежели я в тот раз. — Кошка, у меня такой огонь внутри рвётся, что пиздец…».       Игорь поднял голову и поглядел на меня: — А разве честно кидать на меня магию? Разве справедливо так ненавидеть меня за то, что я иду против Создателя, чтобы сохранить свою любовь? Это справедливо? Честно?       Ну нет, несправедливо… Что ж ты смотришь на меня так, парень?! Мне же и так хреново: давите на меня своей энергетикой так, что я себя тряпочной куклой ощущаю; а тут ещё и взгляд полный вселенской печали!       «У меня полное опустошение, я никакая», — поделилась я с подругой своим состоянием.       Прочитав это, девушка проявила сострадание:       «Всё, отстаньте от Кошки. Расходимся, господа».       И заметьте, проявила сострадание девушка, что находится хрен знает где, а не два здоровых лба, что сидели рядом и видели, насколько мне хреново. — ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ, ПОКА НЕ ПРИДЁМ К КОНСЕНСУСУ! — громогласно заявил Миха. — Ничего себе, — я удивлённо вскинула брови. — Миха хомо сапиенс!  — Я качну Кошу, решайте, — сказал он, проигнорировав мой подкол.       Давно пора, Мишутка. Я вот-вот в обморок свалюсь от ваших ураганных энергий, а ты и не чешешься. — Да чешусь, чешусь… — он присел позади меня и обнял под грудью.  — Надо разрулить всё, сама же понимаешь…       Понимаю, конечно! Только какой вам толк от меня будет, если я сознание потеряю?       Ну и горячий же ты, когда злой… И Игорь ничуть не прохладнее. Насколько Миха эмоционален, настолько же Игорь и сдержан.       Но сдерживается ведь он только внешне! Внутри него кипит огненная лава, да такой температуры, что кажется у меня сейчас вся техника выйдет из строя и бокалы повзрываются от напряжения, которое исходит от него.       «Тогда я сама всё это прекращаю: Игорь, я признаю свою вину. Миша, я признаю свою вину. Но прощения у вас просить не стану», — написала Пифия. — И не нужно, — спокойно ответил Игорь — Все мозги выебала, — прорычал мне в ухо Горшок. — Какую ещё вину?! Да понимаем мы вашу злость! Просто и вы нас понять должны!       «Игорь, я ухожу». — Куда собралась?!       Да не ори ты мне в ухо, Господи… Из сети она просто выйти собралась… — Я тоже ухожу, — ответил Игорь.       Вот ненормальные, блин! Неужели вот это вот повод уходить?! Что, блин, делать? Как его остановить? Что ему сказать?!       Я уже решила, что, если он вырвется из Пифии и попытается уйти, я попробую увидеть их «канат» и как-нибудь его ухватить. Надеюсь, получится. В любом случае — я же Медиум! От меня Игорь даже в мире мёртвых не скроется! Я его и там достану! Но для начала надо сделать всё, чтобы он туда не попал… Он же перестанет оставаться живым! Сука! — Сиди уже, — вздохнул Миша, — уходить он собрался…       «Дохуя упрямый? Ладно. Я что, стелиться буду перед ним теперь или что? Нет, не буду. Я за мужиками не бегаю», — хм, речи Пифии мне что-то напоминают… Ах да! Мои речи.       «Ребят, вы жуткие люди, — написала я подруге. — Неужели мы с Мишей тебя в тот раз так же замучили?».       «Даааа».       Бедная девчонка. А ведь у неё тогда ещё не было хранителя и некому было её обнять и «подкачать»! — Заебали, — тихо проговорил Горшок. — Оба.       Он поднялся, схватил Игоря и буквально за воротник вытащил в коридор. Я только успела заметить, как взметнулись полы его чёрного плаща, будто крылья ворона.       Как ни странно, горячий Светлый даже не попытался сопротивляться; хотя я знаю, что он за подобные жесты мог и вмазать, никогда спуску не давал.       «Он ещё у тебя?» — спросила подруга.       Я посмотрела в коридор.       Вот, стоят. Миша тихо, довольно сдержанно, ему что-то говорит. Взгляд жёсткий, блестящий, шепчет что-то сквозь зубы, сердито так. А Игорь слушает, скрестив руки на груди.       «У меня. Мишу слушает. Миша полемику разводит…» — ответила я.       «Я от тебя ни разу не отказалась. А ты, как Миша, сходу решил уйти», — мессадж Игорю.       Да, да, Игорь, ты такой же придурок, как Горшок! Чуть что — сразу уходить!       «Дурак ты, — продолжила девушка. — Ослеп от своей ревности. А такие глаза красивые».       Ну да, там дело, в основном, в ревности. Обоснованной, но ужасно раздражающей ревности, из-за которой Пифия в какой-то степени, можно сказать, пострадала.       «Без тебя дня не проходит, чтоб я не посмотрела хотя бы на фото. Как без воздуха. Я переубеждать тебя не стану. Верь, во что хочешь».       Миха ворвался в комнату, затащив за собой и Игоря: — Сама ты дурочка. Он тебя потерять боится. Ты должна его понять.       «А кто сказал, что я не понимаю?». — А хули же ты тогда выёбываешься, если понимаешь?! — возмутился Миша, и припечатал: — Вы не цените наших чувств! — затем он повернулся к Игорю и развёл руками, — это ж бабы…       «Миша, сексист!». — Да, Горшеня, ты ужасный сексист, — согласилась я.       Это заметно невооруженным глазом. Слишком уж он часто указывает мне на мою половую принадлежность: «Женщина же, хули с тебя взять», «Ну баба же, ё-моё, что от тебя ещё ожидать!»…       И тут началось интересное.       Миха вскочил и сделал пару шагов по направлению ко мне: — Да! Я сексист! Но я хороший сексист! Хороший, понятно?! Я никогда, никогда не унижу женщину только потому, что она женщина! Наоборот, я скорее спущу ей с рук её идиотские поступки! Когда вы психуете и даже говорите «Иди ты нахуй», что надо делать? Говорить: «Не пойду, я с тобой останусь!», и обнимать! К вам, к женщинам, надо снисходительно относиться и пропускать мимо ушей всю вот эту хуйню, что вы со зла несёте! Я же понимаю, что это со зла и всегда спускаю вам всё!       «Я ценю чувства Игоря. Но! Это не значит, что я буду свою гордость топтать!» — тем временем написала Пифия. — А при чём тут твоя гордость?! Он никак её не тронул! — взмахнул руками Миха.       «Тронул. Я прямо ему призналась… А он мне… Нарочно! Пусть расхлёбывает. Я вообще редко о чувствах говорю».       Горшок резко сник: — Да, тут он дурак. Я сказал ему, что думаю об этом. Коша не слышала, потому что… Ну потому что нехуй слушать! И он признал, что неправ… Но он ж тоже гордый, понимаешь, да?.. Мне хоть что говори: что я не нужен, что меня не любят и пошёл я нахуй. А я не пойду. И не пошёл! Потому что… Ну потому что, вы ж бабы, вы же любую хуйню скажете, чтоб гнев спустить. Я же знаю… А он не такой, понимаешь?.. Это не хорошо и не плохо, он просто другой! Вам надо друг к другу помягче быть… Ты — женщина, у тебя женская энергетика, ты в первую очередь мягче должна быть… А он снисходительнее! А не ставить тебя на один уровень с духом мужика! — говоря последнее предложение, он бросил на Игоря жёсткий взгляд. — Извините, — Светлый хранитель поднялся и вышел в коридор.       Он явно почуял, что именно от его эмоционального фона я чувствую себя плохо, и решил держаться от меня подальше до тех пор, пока хоть немного не успокоится.       «Игорь правильно ставит меня на уровень мужика, Мишенька, тут у тебя промах. У меня мужская энергетика. Давно это знаю», — сообщила Пифия. — Хуйня, — Миша мотнул головой. — Я отличаю мужскую от женской. Будь ты с мужской энергетикой, твоей «половиной» баба какая-нибудь была бы. Или по-твоему Игорян этот… латентный?!       «Нет, не латентный. У меня мужской дух. Может энергетика и женская, но не дух». — Заебись, — проговорил Миха, потирая подбородок. — Мои друзья — два пидора.       «Господи… Миша». — Короче, хватит мне тут хуйню пиздеть, — он поморщился, — ты — баба, он — мужик, и не ебите мне мозг. Миритесь!       «Я ни с кем не ссорилась». — Ты же в обиде!       «Я — нет. Не из обидчивых». — Наговорили друг другу со зла того, чего нет, на самом деле. Значит поссорились!       «Я НЕ ССОРИЛАСЬ». — Не пизди мне, малая, — Миха подошёл поближе и рявкнул в телефон, будто Пифия могла его услышать: — Ты тут божилась, что не простишь его никогда!       «Ну я ещё не говорила, что простила. Я лишь говорю, что не обиделась. Это другое». — А КТО НА НЕГО МАГИЮ КИНУТЬ ХОТЕЛ?! — вскипел Горшок. — КТО ГАДОСТЕЙ НАГОВОРИЛ? Такое бывает только во время ссоры! Чтоб кого-то простить, надо на кого-то обидеться! — Необязательно, Миша, — я слабо улыбнулась. — Я прекрасно понимаю эмоции и чувства Пифии. — Херовы бабы… — прорычал он, присев рядом со мной.       «Миша, не рычи. Я не прощаю Игоря. Но обиды нет. И магию я, очевидно, на него бы не наслала, мне слишком дорог этот человек». — А нахуй тогда об этом говорить, блять?! — возмутился Миха. — Будь мужиком: сказал — сделал! — он стукнул кулаком себя по колену. — У тебя ж, блять, мужской дух, хули ты, как баба!       «Ой всё. Я ж всё-таки в жизни женщина. Так что…». — Так только баба могла сделать: битый час доказывать, что у неё мужской дух, а потом резко передумать и «ой, всё», — уперев локти в колени, он обхватил голову руками, от чего его волосы ещё сильнее взлохматились. — Люди говорят друг другу гадости со зла только во время ссор. Миритесь, суки.       «Угомонись. Игорь молчит, кстати. Чё ты распинаешься?».       Горшок резко поднял голову: — Потому что кто-то должен распинаться! Ясно?! КАК МОЖНО ПРОЩАТЬ ИЛИ НЕ ПРОЩАТЬ, ЕСЛИ НЕТ ОБИДЫ, ЁБАНЫЙ В РОТ, ХУЛИ ВЫ МЕНЯ ПУТАЕТЕ?!       Я не выдержала и тихо рассмеялась. Пятьсот лет человеку, а он до сих пор не знает, как это возможно!       «Можно, Мишенька, можно, — я читала это сообщение самым снисходительным тоном, какой может только быть. — Многое можно. Я просто в списочек внесла обидку и не обижаюсь уже. Но кто говорит о прощении? Когда мужчина руководствуется ревностью, это вери-вери бэд. Мне это не нравится. Но. Разумом-то я понимаю, что он прав. А гордость не даёт признать. Так понятно?».       Миша молча встал, выглянул в коридор и сказал: — Слышал? Она понимает, что ты прав. Но признать не хочет. Понял?       Они оба вернулись в комнату. Игорь сел на диван и обхватил голову руками.       Миша встал напротив, облокотившись на комод, и тихо подсказал: — Скажи что-нибудь. — Что? Что мне делать? — растерянно спросил Игорь. — Сам знаешь! Говори! — потребовал Миха, нахмурившись, и предупредил: — Если ты ей щас не скажешь, я тебе въебу и буду прав, понял?       Ого! Вот это поворот! Я бы, конечно, посмотрела на этот энергетический махач, но его никак нельзя допустить. — Повтори, что мне сказал, будь, сука, мужиком! — давил на Игоря Горшок. — Мне надо правильные слова подобрать… — Говори, как чувствуешь, это вернее всего! — совет от мужчины, который всегда говорит, как чувствует, какой бы ахинеей не выплескивались его чувства в слова.       Я подошла к окну, встав за спиной Игоря, чтобы не смущать его, и закурила. Чёрт, придётся покурить в комнате… — Мне тяжело признавать, что я погорячился и был не совсем прав в своих действиях, — начал он, — то есть я это признаю… Говорить это трудно…       «Хорошо, — сразу отреагировала Пифия. — Хорошо, что ты признал». — Мне не стоило усугублять и без того тяжёлое положение между нами, — продолжил Игорь, глядя куда-то в пол. — Михаил прав, я… Прости меня, я тоже тебя очень люблю.       Как мило он смущается! Я улыбнулась, глядя на широкую спину в белой рубахе, затем взглянула на Мишу. Он так и стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на Игоря.       «Я не знаю, надо ли мне отвечать», — написала Пифия. — Не надо, если не хочется, — ответил Игорь, продолжая смотреть в пол.       «Да. Пожалуй, промолчу, — решила девушка, — но спасибо, что ты всё понял. Дайте Коше отдохнуть».       Пифия, как никто другой знает, как выматывают эти нервные мужики. — Простишь меня? — Игорь повернулся ко мне, но смотрел он на телефон.       «Не знаю, как это тебе сказать…». — Тупую ёбаную месть быстро не прощают. Жди, — объяснил Миха вместо Пифии.       «Ты не мог бы немного посидеть там с Мишей? — попросила девушка. — Мне сложновато тебя видеть сейчас. Знай, я сейчас слушаю твой голос через аудио».       Игорь поник: — Я знаю. Дай мне знать, когда можно будет вернуться.       «Сам почувствуешь». — Мы его щас тут быстро успокоим! — пообещал Миха.       «Чем???». — Мозгоёбством, — пожал он плечами, — чем же ещё!       «Только, умоляю, не трогайте Кошу, — попросила подруга. — Она и так помогла».       Я смутилась. Что за помощь — дублировать речи наших бестелых? Миха ведь мне и слова вставить не давал. — Хочу и буду, — ответил он Пифии, и бросил на меня лукавый взгляд. — Моя Кошка.       Парни как-то синхронно вздохнули и начали неслышимый мне разговор, а я в очередной раз решила высказаться о хранителе подруги:       «Слушай, я не думала, что он такой у тебя. Хрен из него выдавишь признание вины! Пока Миша ему не пригрозил, сидел тут в ауте полном. Мне кажется, он слишком долго бестелый и ему больше плевать на, как говорит Миха, "житейские дрязги". По-моему, он слишком привык делать акцент на эмоции и отвык говорить. И, я думаю, он иногда забывает, что мы привыкли слышать, а не чувствовать».       «Да. Ему слова не так важны. Он общается со мной почти всегда эмоциональным фоном. Вот это характер, да?».       Парни-то, конечно, хоть и общались о чём-то своём, но и нас слушать не забывали.       Прислушавшись к нашей беседе, Игорь покивал головой, согласившись с моими мыслями, а Горшок похвалил: — Моя умная кошечка.       Я всё думала о грубых словах Михи в адрес Игоря. «Въебу и буду прав». Ну ничего себе!       Поразительно, что Игорь это стерпел. Если б Михе кто-то пообещал въебать, он бы драл на себе рубаху и, дразнясь, показывал, куда бить. Наверное, Игорь понимал, что Миша, хоть и отвратительно груб, но в чём-то прав, иначе потасовки было бы не избежать.       «Спасибо, Коша, что вынесла всё это».       «Да не за что! — я же сама во всём виновата, вынесла бы и не такое. — Блин, должна признать, что мне нравится Мишкин сексизм».       Да. Он у него какой-то… Правильный. На самом деле, это первый в моей жизни мужчина, которого я слушаюсь. Вообще. Ещё пару лет назад я говорила: «Не родился ещё тот мужик, которого я буду слушаться!». Да… не родился, а потерял тело.       «Миша молодец, — согласилась Пифия. — Это неоспоримо».       Прислушивавшийся к нашей беседе Горшок демонстративно изобразил плевок на ладошку, улыбаясь, пригладил свои волосы и рассмеялся.       Мой смех был неудержим. Эта шутка возникла в самом начале его появления в нашей жизни.       Когда-то Пифия абсолютно серьёзно заявила: «Я так люблю Горшка, что он должен плюнуть на ладошку и прилизать себе волосы, осознав, как сильно я его люблю!».       Благодаря этой фразе, тот серьёзный разговор потерял всю свою серьёзность в момент — очень долго я над этим хохотала.       И вот, он стоит в метре от меня и прилизывает себе волосы.       В конце концов мне стало скучно наблюдать их неслышимый разговор и я решила зайти сюда:       «Продолжить главу пока? Блин, а там же сексуальная тема… я смогу вообще при нём писать?».       Я как раз в тот день писала главу под номером 13, потому и смутилась; а парни синхронно повернулись ко мне и молча уставились. — Что? — спросила я. — Ну, пиши, мы ждём! — заявил Миха. — ЧТО???? — Если ты не против, я бы тоже понаблюдал рабочий процесс, — улыбнулся Игорь — Ну… Я остановилась на теме секса… — И чё? — не понял Горшок. — Мне просто твой слог нравится, — объяснил свою просьбу Игорь.       Приятно, чёрт возьми! Но я точно не смогу при нём такое писать… — Вряд ли тебе понравится описание Мишиных причендалов, — проговорила я, — а там как раз о них и речь…       И они оба рассмеялись.       Спустя некоторое время, мы переместились на кухню за стол. Парни говорили о музыке, что лилась из колонок: — Ты вообще в курсе, что это мои темы играют? — спрашивал Миха. — И на английском? — уточнял Игорь. — Не, на русском только. Вот эти темы, с этого плейлиста — мои. — Ничего себе. Ну, такая, жёсткая музыка! — Ага! Я в основном придумывал пожёстче!       Я достала с полки три кружки для чая, выругалась и убрала две лишние. Совсем уже крыша едет! — Вот тексты мне сложно даются, у меня музыка, — продолжал Горшок. — Это у тебя на тексты упор. Я б под твои тексты так бы твой музон зажестил, такую аранжировку бы замутил, что пиздец. Что меня б тоже нахуй грохнули, я тебе говорю. Но мир бы ёбнулся от тех песен, это сто пудов.       Они всё говорили и говорили, а я смотрела на них и понимала, что люблю Миху всё сильнее. Не потому что сравнив их двоих, решила, что Игорь плохой — нет, он замечательный. И я понимаю его во многом, отлично понимаю его мстительность — сама такая же.       Но на Горшка я посмотрела совершенно другими глазами. Он прекрасно понимал, что ссора Пифии и её «половины» — мой косяк, и он взял на себя обязанность их помирить.       Его слова о сексизме надолго врежутся мне в память. Я ведь постоянно слышу от него: «Я решил», «Я сказал», «Я сам», «Я сделаю», «Я исправлю». Сплошное «Я» в таком контексте не может не радовать; несмотря на то, что он при этом указывает на мою половую принадлежность и снисходительно поглядывает на меня.       Вспомнилось его поведение в часы моей обиды и злости на него. «Люблю», «Я виноват», «Прости», «Ты нужна» — вот, что он тогда говорил. Хотя, должна признать, что и мне стоило бы извиниться за то моё поведение… А ему это и не нужно. Он просто чудо. Он просто знает, как именно нужно со мной себя вести. Поразительно, я ведь и сама не знала, как нужно! А он всё знает.       Где же ты раньше был, Мишаня…