***
Сегодня был просто чудесный день и для Маринетт, и для квами, и для четы Дюпэн-Чэн. Маринетт, проснувшись рано утром, впервые ощутила лёгкость. Она с радостным лицом пошла в ванную. Умывшись, она пролетела по лестнице прямо на кухню, где её уже ждали взволнованные родители. Бегая из стороны в сторону, они накрывали на стол. Сабина Чэн, матушка Маринетт, даже чуть не обронила чашку с чаем на отца Маринетт, Томаса Дюпэна. Если бы не прибывшая Маринетт, он бы давно уже был бы в чае. Поблагодарив свою дочь, Том и Сабина продолжили накрывать на стол. Маринетт с улыбкой на лице помогала им. Из-за растерянности родители и не заметили радостной улыбки своей дочери. Первая это заметила Сабина, что случайно столкнулась с Мари. Посмотрев прямо в лицо девушки, Сабина удивлённо вскинула брови, а после хитро ухмыльнулась. — И что же такого случилось, что ты так улыбаешься? — сощурив глаза, спросила мадам Чэн. — И что же такого случилось, что у вас из рук всё валится, хм? — так же хитро спросила Маринетт Сабину. В подтверждение этого Том нечаянно уронил вазу с цветами. Хорошо, что она не сломалась. Сабина просто пожала плечами, намекая, что Маринетт и так знает причину. — Мам, ты не помнишь, когда у нас приём? — невзначай спросила Маринетт, откусывая кусок торта, что любезно предоставил ей отец. — Так ты уже не только себя считаешь? — присаживаясь рядом, Сабина окинула взглядом уже вполне округлившийся живот дочери. — Ну, конечно! — выпалила Маринетт, вскинув руки, а после, засмеявшись, выдала. — Мам, ты же знаешь, что мы идём туда не просто сдавать анализы. Мы же узнаем пол ребёнка! — Поэтому мы и роняем всё на ходу, Маринетт, — закатила глаза Сабина. Спустя час счастливая семья направилась в больницу на такси. Приехав к месту назначения, им пришлось ждать огромную очередь. К великому сожалению Маринетт, таких, как она, было много. Хотя, может это даже хорошо? Ёрзая от нетерпения на стуле, Мари ждала своей очереди. Родители подбадривали её словами, а Тикки поддерживала её, выглядывая из маленькой сумочки и успокаивающе посматривая на неё. Вот подошла очередь Маринетт. Выйдя из кабинета спустя десять минут, ошарашенная, но счастливая девушка плюхнулась рядом с родителями. Они начали расспрашивать свою дочь, как всё прошло. Повернувшись к ним, она тихо произнесла: — Двойня… — Что? — не поняли они. Секунду спустя она улыбнулась и сказала: — У меня двойня. Их будет двое! Мальчик и девочка… Радостные люди помчались домой отмечать это дело. Маринетт рассказала всем друзьям и знакомым. Собравшись все вместе, они радовались жизни. Маринетт радовалась жизни.***
— Мама! Папа! Ах! — звала Мари спящих родителей, корчась от боли. Внутри всё выворачивалось, не давая даже нормально вздохнуть. Забежав в комнату дочери, Сабина машинально крикнула еле подоспевшему мужу: — Том! Вызывай «скорую»! Быстро! Дальше всё как в тумане. Доехав до больницы, её отнесли в палату, где было ещё четыре таких же роженицы. Пару часов спустя схватки стали только сильнее, Маринетт уже не могла этого терпеть. Том и Сабина стояли рядом и поддерживали её. Тикки пришлось остаться в сумке. — Мам! Мне больно! Почему врачей до сих пор нет?! — кричала Маринетт, то и дело всхлипывая. Казалось, будто таким образом малыши мстили ей за то, что она постоянно нервничала во время беременности. — Они придут, детка… Потерпи немного, и они придут. А затем всё закончится, — ласково произнесла мать, поглаживая свою дочь по голове.***
— Девочка и мальчик! — кричала радостная врачиха, оставляя медсёстрам малышей, чтобы те положили их в отдельную кроватку. — Всё закончилось? — тихо спросила Маринетт, устало оглядываясь по сторонам. Сабина заботливо укрыла её одеялом и произнесла: — Да, детка… Всё закончилось. Скоро ты увидишь своих малышей, а пока лучше поспи. Спокойной ночи… — Спокойной ночи, мама…— прошептала Маринетт, сонно закрывая глаза.***
— Эмма! Хьюго! Пойдёмте кушать, а не то всё остынет! — кричала Маринетт через весь дом, накладывая еду на стол. Два маленьких ребёнка, играя в «салки», уселись за стол. Посмотрев на то, что приготовила мать, оба невольно скривились. Каша. И почему все взрослые так жаждут того, чтобы дети съели её, да ещё и говорят, что она вкусная. Она ни разу не вкусная. Особенно манная. Этакая вязкая, тягучая, белая смесь, непонятно из чего приготовленная. Иногда её готовили так, что она была похожа на мягкую, невкусную, желейку, с которой легче поиграть, чем съесть. — Мам! Мы не хотим кашу! — обиженно воскликнула Эмма. Эмму выворачивало от одного вида манки. А когда она оказывается у неё во рту, Эмму сразу начинает тошнить. Мама говорит, что это «самовнушение», но т.к. Эмма не знает, что это такое, то, значит, что это никакое не «самовнушение». Хьюго повезло. Он мог хоть и не спокойно, но съесть хотя бы пять ложек. — Дети, манная каша очень полезна, так что кушайте, — поучительно произнесла Маринетт, кладя рядом с Эммой сахар для того, чтобы было вкуснее. Хоть и до этого она уже его добавляла. — Ну, мама! Почему мы опять кушаем кашу! Мы же только утром овсянку ели! — недовольно крикнул Хьюго, напрочь отказываясь кушать. Эх, нелегко Маринетт приходится с детьми. Вот бы их отправить к бабушке и дедушке… Хотя, нет, лучше не надо. Там они наедятся круассанов. А Мари не надо, чтобы её дети через день выкатились из пекарни. — Мамочка, отправь нас к бабуле и дедуле, — с мольбой в глазах спросила Эмма настолько невинно, насколько могла. Маринетт лишь закрыла на это глаза, прикрыв их руками. Она и не знала, что поедание каши настолько трудно для детей. Хотя в возрасте Хьюго и Эммы она спокойно кушала круассаны и разные сладости. Но надо же хоть когда-то правильно питаться! — Нет, мы не поедем к ним. Сегодня нас пригласили в гости, там и наедитесь сладостями до отвала. А пока кушайте кашу! — грозно сказала Маринетт, продвинув отодвинутые тарелки с кашей. Детям лишь оставалось повиноваться велению матушки…