* * *
Начало апреля, вечер понедельника. За окном автобуса догорает закат. В другое время от него были бы теплые, нежные ощущения, но сейчас другая ситуация, другие обстоятельства. Но, даже так, закат остаётся самым красивым временем суток. Облака плывут по темному небу, направляясь за солнцем. Оно «потухло» за горизонтом, и на пару с облаками, ночь совершает свое законное дело. Автобусный вокзал начинают освещать огни фонарей, и некоторые из них чуть-чуть помигивают. По стеклу транспорта начали стекать капли дождя, как и из голубых девичьих глаз сейчас лились слёзы. Отчаянно трясущиеся, слабые и холодные пальцы прикасались к такому же холодному окну, рисуя бесконечность. В наушниках, которые сжимались в её руках, звучала лирическая мелодия. — Ненавижу понедельники. Я так не хочу уезжать, но надо… Сначала мама с братом, через восемь лет бабушка, а теперь и деда… Почему я всегда теряю тех, кто мне дорог? Какая разница, сколько плачу я? Они не вернуться. Никогда. Я буду находить, встречать и терять до конца своей жизни. Надо бы привыкнуть, но не могу… Это ведь нормально… «Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей» — писал Чехов. Ещё одну потерю я не хочу переживать, хоть и повторяю, что это нормально. Но… но ведь любимых и не теряют, их внутри хранят… Почему мы так отделились, Кисами?.. Около беловолосой сидела девушка. Ее малиновые глаза были чуть прикрыты, а лицо ничего не выражало. Впрочем, это было обычное дело. В ушах были наушники и мелодия песни тихо слышалась в полупустом салоне. Но, было видно, что девушка, накручивая рукой кончики своих бежевых волос, думала о чем-то, уставившись в сидение напротив. — Слышу всхлипы… Как и учили бабушка с дедушкой: надо быть сдержанной и независимой в любом ситуации… Ах, Мирай, ты не должна плакать. Слезы не помогут и не вернуть их, ты же знаешь. В любом случае, пока ты живешь, ты будешь терять и тебе будет больно до конца жизни. Порой нужно отпускать то, что причиняет нам боль. Даже если с этим мы теряем часть своего сердца. Но, в любом случае, не забывать это… А может ли это забыться вообще? Автобус тронулся с места. Автобус сюда еще вернется? Солнце село, на небе осталась лишь луна. Дорога «голая», нет ни одного транспорта. В водитель выключил свет, думая, что пассажирам больше по душе быть в темноте, поспят, ведь как никак почти ночь. Но сёстрам не спалось. Мирай, смотря на вид за окном, вспоминала, что когда-то хотела уехать из этого места. Поехать с кем-то вдвоем на машине, болтать с этим человеком по душам. Смотреть, как меняются пейзажи за окном, порой слушать любимую песню в наушниках, а после песен книгу почитать. И подумаешь, читать в транспорте вредно. Останавливаться, когда проголодаешься, в уютных кафе по дороге, пить горячий шоколад, кушать круассаны и утыкаться в любимое плечо. Ехать всю ночь напролет, ведь дорога ночью особенно прекрасна. Ехать, когда мало машин, когда уже похолодало и в машину дует холодный, но бодрящий тело ветер. И так ехать всю ночь, а потом остановиться под утро, обнимая самого дорого человека, и встретить рассвет… Судьба может дать нам что-то, но не так, как мы хотим, или не так, как мы ожидали. И Мирай получила то, что хотела. Она уехала. Засунув наушники и телефон в черную сумку, беловолосая вытащила блокнот и синюю ручку. Открыв чистую страницу, она начала изливать свою душу. Именно таким образом она пережила смерть родных, все обиды, все события. Просто изливая душу в листок. Это её спасало от серого одиночества.Куда мы едем? Что будет там, В другом краю? А есть ли край? Найдется человек родной? Когда-то повезет и нам? Ненавижу понедельники Устала быть в чувствительном морозе, Душу мне словно пронзают иглами, Людей, погибших, напоминая мне. Только знают снега и дожди, Как дорогих людей теряли, Их снегом и дождем закопали. А теперь что будет с нами?
* * *
Неделю назад сёстры, отказавшиеся в этом мире вдвоём, приехали в Токио. Они приехали в этот город для того, чтобы начать новую главу в своей жизни. Возможно это был поспешный выбор, но сёстры решили вместе начать взрослую, самостоятельную жизнь. И первый шаг в неё состоял из документации об опеке, и эта бумажная волокита произошла, к счастью, быстро, ещё до приезда в новое место. Город слишком шумный, из-за чего совсем не понравился им. Для житья они в аренду взяли однокомнатную квартиру, на расстоянии 40 минут езды от школы. Саму школу они посетили два дня назад и удачно сдали нужные документы и прочие проверки. Кисами, старшая сестра, учиться на третьем году обучения, а младшая — на первом году обучения. Сначала Мирай думала, что сестра поспешила с выбором идти в школу, причём в новую для них, но теперь она понимала, что ни мама, ни бабушка с дедушкой не хотели бы, чтобы сёстры горько плакали, думая о них, ведь это могло привести к их отставанию в учебе. Стоит отметить, что школа вечерняя, и начинается в восемь часов вечера. Выбор сестёр пал именно на эту школу из-за месячной стипендии, которая школа выдавала всем своим ученикам, даже самым плохо учащимся. И вот они стоят около школьного здания, с которого начнется их новая жизнь. Каждая из девушек думала о том, что случилось с дня переезда. Кивашими старшая сняла один наушник, что теперь свисал как безвольная тряпка, а ее сестра, заметив это, подметила, что та всегда делает так. Они всегда так делали, поэтому у них обоих часто ломался этот гаджет. Но сейчас Мирай просто решила забить на всё, продолжая смотреть на новое для глаз здание. Им повезло попасть в ночную смену, ибо немало было здесь звёзд и детей богачей, хоть они и редко появлялись. — Идём, — сказала Кисами сестре, взяв её за руку, и улыбнулась. Мирай сначала удивилась, а затем улыбнулась в ответ. Её сестра давно не улыбалась, и голубоглазая чуть ли не забыла, когда в последний раз видела яркую улыбку сестры, как искрящееся солнце. — У нас остались только мы, так что, давай перестанем молчать, а просто будем жить так же, как раньше. Хорошо, Мирай? — беловолосая с улыбкой кивнула и девушки зашагали в школу. Тяжелые двери были открыты, и в них появились две молодые особы. У одной из них одежда слегка отличалась от школьной. Младшая была одета в форму школы Рётей. Её короткие волосы были всегда распущены, поэтому с прической, в отличии от старшей, у нее проблем не было. Белые гольфы с тремя чёрными полосками и на ногах были черные кроссовки. Голубые глаза, после стольких слёз, источали стальной холод. Наряд Кисами, старшей из сестёр, намного отличался от одежды Мирай. Она надела белоснежную блузку, черный бомбер с белыми рукавами, пуговицы которого она расстегнула. Темно-синяя юбка, а также белые кроссовки. Её глаза были полузакрыты, а беспечный вид говорил сам за себя — она пришла сюда не по своей воле (а просто больше не было причин оставаться там). Нежно-бежевые волосы были заплетены в косу. Новые лица заметились в коридоре многим. При виде новеньких ученики о чём-то шептались и буквально пронзали их взглядами, думая о том, почему они появились здесь и что они здесь забыли. Вы спросите: «Почему?». Потому что в третьей смене школы Рётей мало кто решается учиться, несмотря на высокую стипендию, так как она стала известной не только тем, что здесь учатся сыночки богатеньких, актёры, артисты, айдолы, но и благодаря смертям, происходящих в месяц два-три раза паранормальным образом. Все жертвы были просто выжаты, без единой капли крови, но никаких следов, даже после повторных и тщательных поисков экспертизы, не было найдено. К счастью или может к несчастью, сёстры Кивашими не знали о тёмной стороне этой школы. Они просто выбрали её за хорошую стипендию. Но не подумайте, что у них не было денег, нет. Их было достаточно даже на то, чтобы купить трёхкомнатную квартирку. Сёстры не видели необходимости использовать эти средства и решили сохранить их на будущее, а в настоящее время жить на стипендии и зарплате, хоть работу они пока не нашли. Кивашими сейчас направлялись по разным лестницам. Мирай на прощание сказала тихое «До встречи», когда старшая уже исчезла с её поля зрения за поворотом, как и сама девушка. Придя в класс раньше учителя, малиноглазая, забила на все взгляды в классе, спокойно сев за предпоследнюю парту к окна, включая музыку в наушниках погромче, после чего заложила руки на голову. Кисами чувствовала взгляды недовольства и непонимания, но, несмотря на всё это, никто не стал подходить к ней и расспрашивать её о чём-либо. Некоторые парни с неё глаз не сводили, считая её довольно-таки привлекательной, а девчонки уже смотрели на неё косо, обсуждая причину её перевода в эту школу, создавая свои догадки. В это время Мирай, пройдя ещё немного по коридору и повторяя в голове название класса, смотрела на высеченные надписи на железных дощечках, серебряного цвета, что были над каждой дверью. Найдя нужный класс, она тихо зашла в него и быстро окинула помещение взглядом, после чего подошла к женщине, что являлась учительницей, и объснилась ей. Оказалось, что эта учительница по двум историям: Японии и Всеобщей, — которая так же являлась и классным руководителем этого класса. Женщине было лет между сорока пяти и пятидесяти, с приятным голосом и лицом, не полная, но немного с виднеющимся животом, с русыми волосами и глазами цвета хамелеона. Она была одета в свободную, шелковую, белоснежную рубашку, в кожаную чёрную юбку-карандаш, с вырезами цветов на конце, а на ногах красовались блестящие низкие каблуки бежевого цвета. Мирай, пока стояла возле женщины, успела заметить, что та частенько кусает нижнюю губу. Учительница попросила до звонка на первый урок постоять возле неё, чтобы после сразу представить всему классу. Пока она стояла, ловила некоторые взгляды на себе, инстинктивно смотря в ту сторону, откуда чувствовала взгляд. Некоторые скрывали свои взгляды, прикидываясь, что смотрят в другое место, парочка парней даже после этого всё равно не отрывали взгляды, беседуя о чём-то, но были и те, кто смущённо улыбались. От всего этого Мирай чувствовала себя странно, ей было очень неуютно. Прозвенел звонок и учительница сказала классу, что у них новенькая, после чего попросила Мирай представиться. Она написала имя и фамилию, произнося их, а затем попросила всех позаботиться о ней. Учительница после пару слов дала ей возможность сесть на любое свободное место, и голубоглазая села за последнюю парту, у окна. Урок истории Японии начался. Кивашими младшая немного с трудом запоминала даты, но благодаря усердному труду и нервным срывам и слёзам, пролитых на книгах и конспектах, у неё была хорошая оценка. И всё равно, она любила историю. Этот день обещал быть запоминающимся.