Очень странный день святого Валентина

      К моменту, когда на пороге кухни появился силуэт бледного, взъерошенного Гилберта, чайник уже весело посвистывал на плите. Хозяин квартиры, не поворачивая головы в его сторону, снял чайник с огня и начал осторожно заливать кипяток в подготовленный заварник. Его гость кашлянул, обозначая свое присутствие, затем неторопливой шаркающей походкой прошагал к столу.       Штанов на нем уже не было, но Артур этого не заметил: когда он впервые посмотрел на Гилберта, тот уже сидел, пряча под столом голые ноги.       Гилберт встретился с ним взглядом, и ему показалось, - возможно, из-за слабого освещения, - что Артур побледнел. Он слабо улыбнулся, - по крайней мере, попытался это сделать, потому что Артур наверняка принял выражение на его лице за гримасу боли или отвращения.       - С тобой все в порядке?       Артур нажал на кнопку выключателя, зажигая свет. В его голосе слышалось легкое беспокойство и одновременно уверенность в том, что иначе быть не может.       - О, все нормально, - рот Гилберта скривился в саркастическом подобии улыбки, - одна маленькая царапина. Хочешь посмотреть?       Не дожидаясь ответа, он поднял перебинтованную ногу так высоко, что она почти коснулась столешницы. Взгляд Артура так и остался прикованным к этой ноге; он застыл на месте с нелепо открытым ртом, не зная, что и сказать.       - Какого черта? – выпалил он, вскипев, как чайник минутой назад, - Я здесь ем, Гилберт! Опусти хренову ногу, как будто я не поверю тебе на слово!       - Но ее нужно держать поднятой, чтобы не стало хуже! – бурно возразил Гилберт, покачав для убедительности ногой.       - Тогда поднимай ее не на уровне моего стола! – Артур, в конце концов, схватил его за щиколотку, чтобы потянуть ногу вниз. Мельком бросив взгляд на нее, он медленно поднял голову и очень выразительно посмотрел в смеющиеся глаза Гилберта.       - Где твои штаны? – спросил он тем же тоном, которым недавно сам Гилберт разговаривал с корги.       - На сушилке в ванной, конечно, - с вызовом ответил тот, не отрывая от него взгляда. – Мне теперь нужны новые, если ты не забыл.       Артур выругался сквозь зубы.       - Сиди здесь и ничего не трогай, это важно, - проговорил он, чеканя каждое слово. Его зеленые глаза метали молнии. – Сейчас я принесу тебе одежду.       Губы Артура расползлись в кривой и очень неубедительной улыбке. Что-то бормоча себе под нос, он поспешно вышел из кухни.       Не в состоянии больше сдерживаться, Гилберт расхохотался. В этот момент он чувствовал вселенское облегчение.       Надо было признать, сидеть без дела становилось чертовски скучно. Гилберт качал ногой, ерзал на стуле, щелкал языком в такт тиканью настенных часов, но такая имитация деятельности слабо занимала его. Когда он, наконец, принял ожидание как неизбежность, в дверях появился Артур.       На этот раз на нем были потертые спортивные штаны, явно не видевшие спортзала, а в руках он держал сверток светло-голубого цвета – надо полагать, ту самую сменную одежду.       - Все, что смог найти, - пробормотал он, протянув Гилберту тот самый сверток. Не имея никакого понятия, что это, Гилберт все же взял его и вскоре понял, что держит в руках теплые пижамные штаны с рисунком в виде сильно стилизованных летящих пегасов. Прыснув, он взглянул на Артура и заметил, как на его щеках появляется легкий румянец.       - Остальные вещи тебе бы не подошли по размеру, - сбивчиво пояснил он, - а эти мне великоваты.       Брови Гилберта удивленно приподнялись. Для чего Артуру пижама с пегасами, еще и не его размера?       - Ты купил ее на вырост, – уточнил он, изо всех сил пытаясь не смеяться, - или обокрал кого?       Артур посмотрел на него испепеляющим взглядом.       - Для тебя покупал, - раздраженно ответил он, - на тот случай, если ты штаны порвешь. Как видишь, этот день настал.       Этим он дал понять, что больше никакой информации о пижаме из него не вытянешь. Решив, что с него не убудет, Гилберт все же принялся натягивать штаны. Как ни странно, они ему подошли, а ткань оказалась мягкой и приятной на ощупь.       - Черт, - с нескрываемым удивлением в голосе произнес Гилберт, - самое то для пижамной вечеринки. Сразу хочется залипнуть перед телевизором на диване, или…       Он взглянул на Артура, который теперь выглядел польщенным.       - …устроить чаепитие. Где мой подарок, Арт?       Хлопнув себя по лбу, Артур подошел к серванту, открыл его и достал с одной из полок что-то в маленьком полиэтиленовом пакете. Держа обеими руками – бережно, как особо ценный груз, - он с торжественным видом поставил подарок на стол, сел напротив Гилберта и стал наблюдать за его реакцией.       Гилберт довольно потер руки. Он чувствовал нарастающее волнение: что бы ни было в этом пакете, оно могло вернуть атмосферу праздника в их вечер. С одной стороны, ему хотелось растянуть момент ожидания, с другой – увидеть свой подарок как можно быстрее. Наконец он нетерпеливо развернул пакет и удивленно присвистнул, доставая из него большую гладкую керамическую кружку.       Она оказалась его любимого цвета – черной, и его любимого размера, из плотного материала, что было очень удобно, и покрытой объемным рисунком – две маленьких певчих птицы на ветке с одной стороны и букет васильков с другой. В целом, ее можно было назвать кружкой его мечты.       Какое-то время он увлеченно вертел кружку в руках, тщательно рассматривая со всех сторон и комментируя ее характеристики, затем оторвался, словно о чем-то вспомнив, и посмотрел на Артура полным благодарности взглядом.       - Боже, Арт, - хрипло прошептал он, - да она же охренительная!...       - Сюрприз, - выдохнул счастливый Артур. Наконец-то в воздухе чувствовалась атмосфера праздника, что не могло не радовать.       - Это канарейка, да? – поинтересовался Гилберт, любовно оглаживая контуры птички. – О, ты знаешь, как я их люблю!       - Конечно, это она, - кивнул Артур, - как видишь, белая.       Гилберт, у которого были почти неестественно светлые, будто отбеленные волосы, брови и ресницы, широко улыбнулся.       - Дохрена особенная канарейка, - прокомментировал он, - а этот красавец рядом с ним…       Артур встал из-за стола и неспешно подошел к Гилберту: ему внезапно захотелось рассмотреть кружку получше, как будто до этого он к ней не приглядывался.       - Это тоже особенная птица, - он положил руку на плечо Гилберта. – Малиновка, гордость Англии.       - Они мне всегда нравились, - добавил он, поймав на себе заинтересованный взгляд.       - И, значит, эти двое… - спросил Гилберт, снова уставившись на кружку, - пара?       - Определенно так.       Гилберт поднял голову, посмотрел в безмятежное лицо Артура и спросил:       - Но как это? Как они могут быть вместе, если они просто… разные?       Тот нахмурился, кажется, всерьез задумавшись над этим. Действительно, как он только не подумал, когда делал заказ на кружку? Но все-таки что-то было в этом странном союзе, что-то, из-за чего он мог существовать, и теперь эта мысль не давала Артуру покоя.       - Мы тоже разные, в конце концов, - пожал плечами он. – Например, ты из Германии. Это было сказано тоном «тут ничего уже не поделаешь», как будто это причиняло ему глубокий внутренний дискомфорт, с которым все же можно было жить.       Лицо Гилберта тут же приняло такое выражение, будто он только что съел лимон целиком.       - А ты такой чудила, потому что в тебе слишком много Англии, или родился таким? Знаешь, меня это всегда интересовало.       - А меня – то, почему ты такая заноза в заднице, - фыркнул Артур.       Наступила неловкая пауза, пока Артур снова не подал голос:       - Есть какие-то соображения, почему мы до сих пор вместе?       Гилберт кивнул.       - Нагнись ко мне, я тебе на ухо скажу, - заявил он с самым серьезным видом. Артур, из чистого интереса, все же выполнил его просьбу.       - Потому что мы особенные, - прошептал он, - и можем делать особенные вещи…       После этого он вполне правдоподобно изобразил свист малиновки прямо в ухо Артура, после чего тот громко выругался и поспешил отстраниться. Гилберт тут же поднялся и, смеясь, обнял его за шею.       - Подожди, есть еще один аргумент, я сейчас серьезно, - с этими словами он прижался губами к мочке моментально покрасневшего уха.       - Ты, мать твою, ненормальный, - Артур отшатнулся от него, сбивчиво дыша, сделал несколько шагов по кухне и резко развернулся на месте.       – Мне кажется, я понял, что ты хотел сказать: мы оба ненормальные и любим друг друга.       - Ты начинаешь меня понимать, - щелкнул пальцами Гилберт, - это третий аргумент.       - Я достаточно ненормальный для этого, - усмехнулся Артур. – Думаю, это и есть основа замечательных отношений.       Наступила еще одна пауза, уже не такая неловкая, во время которой они стояли, держась за руки, как в том кафе несколькими часами ранее.       Артур даже не вспомнил о том, что его чай остыл, пока Гилберт ему не напомнил. Новый чай, который они заварили вместе, тоже вскоре остыл, и об этом уже никто не вспоминал.       В общем, все хорошо, что хорошо кончается. Разве что Гилберту пришлось еще побороться с корги за место в сердце Артура, но это мелочи: он знал, что однажды победит.