Прошла неделя
Дарья забегала в ресторан, попутно расталкивая гостей и здороваясь со встречающимся по пути персоналом. И вот, Даша открыла дверь в раздевалку и с ужасом посмотрела на часы. Увидев, что до начала смены осталось еще десять минут, она с облегчением выдохнула и принялась снимать с себя верхнюю одежду.
— Ты новенькая, да? — спросила миловидная девушка, выглядывая из-за серого шкафчика. Она застегивала пуговицы на белоснежной рубашке и каждые пару секунд поглядывала на себя в зеркало.
— Да, всего неделю работаю, — коротко ответила Дарья, снимая пальто, — я тебя тоже раньше не видела.
— Да я к родителям ездила. Ты Даша? — продолжала допрос девушка. Наконец, когда рубашка была застегнута на все пуговицы, девушка с легкостью застегнула змейку на темно-бежевой юбке и прикрепила на грудь золотистый бейдж.
— Как ты узнала? — Канаева удивленно посмотрела на нее, на минуту остолбенев, натягивая на ноги черные шпильки-лодочки.
— Да у тебя на бейдже написано, — девушки засмеялись, а Дарья с облегчением выдохнула, — я Мила, официантка.
— А ты тут давно работаешь? — Канаева аккуратно сложила вещи в шкафчик и уже закрывала серую дверцу на ключ.
— Уже полгода, — Мила отвела взгляд, глядя на экран смартфона, — давай быстрей, уже без пяти девять.
— Да, я уже готова, пойдем? — девушки вышли из раздевалки, направляясь на свои рабочие места.
***
— … таким образом, мы можем повысить рентабельность отеля на 5%, — София как обычно распиналась перед сонными сотрудниками на брифинге, которым утренний брифинг явно был не в радость, но её
очень интересный рассказ прервала Элеонора Андреевна, заходящая в кабинет, за которой шли Сеня и Федя, виновато опустив свои взгляды.
— Так, — почти кричала Элеонора, — София, в этом месяце эти двое, — женщина указала взглядом на поваров, — работают бесплатно.
— Элеонора Андреевна, что случилось? — спросил Михаил, глядя на провинившихся сотрудников ресторана.
Федя и Сеня молча стояли у входа, опустив головы.
— Ох, Миша, эти идиоты, — Галанова громко вздохнула, поправляя воротник блузки, — устроили мышиные бега на кухне. Ладно, я все бы поняла, но не это. Как оказалось, крысы…
— Мыши, — хором поправили хозяйку Федя и Сеня. Но уловив гневный взгляд Галановой на себе снова отвели глаза.
— Заткнулись оба! — крикнула Элеонора Андреевна, — так вот, эти мыши оказались разносчиками какой-то дряни.
Тишину, повисшую в кабинете нарушил громкий смех Павла, который уже не мог сдержаться.
— Сейчас произошло что-то смешное? — недоумевала Элеонора. Она была в самом настоящем гневе. В глазах пылал недобрый огонек, который готов был рвать и метать, а также увольнять всех на своем пути.
— Ну просто такое не каждый день случается, — смех Паши наконец-то прекратился. Он сделал наигранно серьезный вид и скрестил руки на груди.
— Еще бы, — наконец злость в её голосе начинала постепенно утихать, — София, вызовете службу, чтобы обработать кухню.
— Хорошо, — покорно произнесла управляющая, записывая информацию в ежедневнике.
— Ну, я думаю, вы понимаете, что ближайшие дня два отель работает без ресторана? Теперь встречу с Рождественским придется провести в другом месте, София, забронируйте столик, — Элеонора дала указания, сдвинула брови к переносице и покачала головой, стараясь выразить свое возмущение.
— В «Claude Monet»? — спросила блондинка, продолжая записывать информацию в клетчатом блокноте.
— Нет, с владельцем сего ресторана у меня натянутые отношения после развода, — она горько улыбнулась, — забронируй лучше столик в «Arossa».
Элеонора развернулась и направилась к выходу из ресторана, но уловив на себе виноватые взгляды Феди и Сени произнесла:
— Идиоты!
Наконец, когда хозяйка вышла из кабинета управляющей, все сотрудники, находившиеся на брифинге, дружно рассмеялись.
— Думаю на сегодня хватит, София Яновна, — пытаясь отдышаться, произнес Михаил, не сдерживая улыбки.
— Миша прав, все свободны, — произнесла блондинка, сквозь легкую улыбку.
***
— Дарья, сегодня у нас будет ужинать давняя подруга хозяйки, забронируй столик на вечер, — произнесла арт-директор, заправляя светло-русые волнистые волосы на ухо, — лично обслужи и проконтролируй, поняла?
— Да, Ева Вячеславовна, — произнесла Дарья, глядя на разворачивающуюся стройную фигуру начальницы.
Ева Вячеславовна чем-то напоминала Даше, Софию. Такая же «железная леди», мечтающая построить хорошую карьеру. Она так же, как и Толстая дорожила репутацией места, где работала. Даже внешне они были чем-то похожи. Ева, как и София любила строгие костюмы и никогда не выпускала из рук черный ежедневник, в котором хранилась весьма ценная информация.
***
Дарья стояла перед зеркалом в туалете, стараясь привести в норму внешний вид. Сегодня Канаева выглядела как никогда элегантно. Черная обтягивающая юбка до колен, подчеркивающая стройные ноги; шпильки, придающие 10 сантиметров к росту; полупрозрачная молочная блузка, поверх которой был накинут жакет. Даже прическа за целый день не испортилась. Локоны продолжали аккуратно лежать на её плечах.
Заправив прядь волос за ушко, она направилась ко входу, встречать дорогих гостей.
— Добро пожаловать в ресто… — она запнулась и, наконец, посмотрела на гостей. Сердце бьется с бешеной скоростью, а руки невольно потеют, становясь ледяными. Она делает глубокий вдох, стараясь перевести сбившееся дыхание.
Черт, только не это. Перед ней стояли Элеонора Андреевна, Паша,
будущий (давай смотреть правде в глаза) бывший парень и какой-то незнакомый мужчина, который добродушно улыбался, поглядывая на Элеонору.
— То есть, добро пожаловать в ресторан «Аrossa», — произнесла Дарья. Парень продолжал победно улыбаться, разглядывая шатенку.
Если заходя в ресторан, в нем не было никакой радости от предстоящего ужина, то сейчас он как-то приободрился, даже улыбается.
Даша сильная и не привыкла так просто сдаваться. «Нужно взять себя в руки» — словно заклинание мысленно повторяла она. Сейчас Дарья рушилась. Внутри и снаружи. Рушилась у него на глазах. Лицо постепенно приобретало серый оттенок, зрачки сужались, а губы нервно тряслись. «Взять себя в руки», «Взять себя в руки», «Я сильная, я справлюсь» повторяла она сама себе. Канаева сжала кулаки с такой силой, что почувствовала хруст костяшек и боль от вжатых в ладонь ногтей. Но эта боль никогда не сравниться с той моральной, которую она сейчас испытывала. Опускает веки, глубокий вдох — перед глазами всплывают картины совместной ночи, от которых бросает то в жар, то в холод; выдох — её постепенно отпускают навязчивые мысли, терзающие изнутри. Она наигранно улыбается.
За что судьбы так ненавидит эту девушку, посылая ей каждый раз такие сложные испытания. Одно лучше другого…
— Здравствуйте, — безэмоционально произнесла Элеонора Андреевна, поправляя прическу.
— Пройдемте за мной, я отведу вас за столик, — произнесла Дарья, продолжая улыбаться. Ей стало легче. Отпустило.
Элеонора и её «свита» прошли через зал ресторана за Дашей, которая вела их за самый дальний стол, скрытый от любопытных глаз посетителей.
— Вот ваше меню, — Канаева протянула гостям три папки. Первой, кому она досталась была Элеонора, затем, неизвестный для Дарьи мужчина, и наконец, Паша. Он почему-то сам решил взять меню из рук хостес. Их пальцы невольно соприкоснулись. Даша моментально отдернула руку, словно от удара током, её щеки приобрели нездоровый румянец. Она еще раз улыбнулась гостям и, гордо вскинув голову наверх, скрылась из их вида, невольно сжав в кулак руку, которая еще помнила теплое прикосновение серба.
— Теперь можно все обсудить, — произнесла Галанова, натянув ослепительную улыбку. Она стучала ногтями по деревянному столику. Неприятный звук заставил Павла сжать со всей силы зубы.
— Тетя Эля, — шепотом произнес он, накрывая своей ладонью источник шума.
Виталий Константинович достал из дипломата черную папку и положил на стол. Спустя несколько минут поиска мужчина протянул Павлу лист.
— Павел Аркадьевич, я готов стать инвестором вашего отеля, несмотря на невыполненный уговор, — Паша взял в руки документ и принялся внимательно его изучать, периодически поглядывая на Дарью, которая провожала очередных гостей до их столика.
— Виталий Константинович, это большая честь для моего племянника, — Галанова пнула Павла в бок и улыбнулась, открывая вид на ослепительно-белоснежные зубы.
— Я не сомневаюсь, — мужчина сложил руки в замок и поправил слегка опустившиеся на переносицу очки.
— И что мне нужно сделать? — серьезно спросил Паша, подзывая жестом Дашу.
Она хоть и нехотя, но направилась в сторону столика. Всё-таки это её работа.
— Просто поставить подпись, мои юристы уже сделали всю работу, — он посмотрел на Дарью, которая стремительно-быстрыми шагами подходила к их столику. Противный звук шпилек раздавался звоном в ресторане.
— Чем я могу помочь? — и снова наигранная улыбка. Она старается не встречаться взглядом с Павлом Аркадьевичем, но только это
невозможно. Её словно магнитом тянет к нему, к его одурманивающему акценту, от которого по телу пробегают мурашки до самых кончиков пальцев, к его таким родным медово-карим глазам, которые не умеют лгать, в отличии от их «хозяина», они то и выдают истиное лицо серба с потрохами.
А может Даша просто больна? А Паша — её болезнь, от которой не существует лекарства или же противоядия? Хроническое заболевание, постоянно обостряющееся при виде этого несносного серба? Или же последняя стадия любви, после которой больной не может спокойно жить? От части, так и есть…
— Мы бы хотели сделать заказ, — Павел не сводил с нее глаз. Сегодня госпожа
горничная, нет же
портье и снова промах. Тьфу ты, хостес. Точно,
госпожа хостес выглядела по-особенному шикарно. Как ей идёт этот строгий костюм, шпильки, развивающиеся от легкого ветерка локоны и улыбка. Такая одновременно родная и неизвестная. Их взгляды пересеклись, резкая вспышка перед глазами — она, такая с виду хрупкая, спасает его от верной смерти на парковке полтора года назад. Тогда наш сербский бутон и понял, что влюбился. В свою спасительницу… Павел натягивает по-детски искреннюю улыбку и ловит на себе непонимающие взгляды троих.
— Извините, я не официант, — Канаева обратилась к гостям, стараясь прервать паузу, затем перевела свой взгляд на девушку, которая несла пустой поднос на кухню, — Лиза, прими заказ у гостей, — строгий взгляд и не менеее строгий голос, призывающий к работе сотрудницу.
Официантка покорно кивнула и направилась к дальнему столу, за которым и вели свои переговоры трое: Элеонора, которая весь вечер не сводила глаз с потенциального (почему ж с потенциального, теперь с самого настоящего) инвестора и противно постукивала ногтями по столу, чем очень бесила племянника, но это известие скорее забавляло тетушку; Павел, который весь вечер не сводил взгляд с шатенки и наивно улыбался, как дурак; третим и, наверное лишним, был Виталий Константинович, старающийся произвести хорошее впечатление на семейство Галановых.
— Приятного вечера! — Канаева поправила свой золотистый бейдж с гравировкой «Daria» и скрылась в зале ресторана.
***
— Я дома! — громко крикнула Дарья, открывая дверь квартиры, ответа не последовало, лишь приглушенный смех подруги и мужской голос и звон бокалов выдавали присутствующих. Она сняла сапоги и повесила пальто в шкаф, а затем молча направилась на шум, который доносился из спальни Юлии.
— Привет, — тихо поздоровался Миша, на что Даша лишь кивнула.
— Канаева, твою мышь! — испуганно произнесла рыжая, замотанная в синюю простынь. Комиссарова лежала в объятиях полуголого возлюбленного, который жадно прижимал девушку к себе. Гостей пара явно не ждала в ближайшее время, — А ты чего так рано?
— И тебе привет, — Дарья резко отвернулась, не желая становиться зрителем постельной сцены. Неловкая ситуация, ничего не скажешь. Она даже немного покраснела от смущения. Да уж, это не входило в её планы, — Ты время видела? Уже почти десять.
— Иди где-нибудь погуляй, — прошипела Комиссарова, накрывая голый торс Михаила простынью, — нам с Мишей надо кое-какие дела доделать.
— Где погулять? — недоумевающе спросила Дарья, опершись руками о дверной косяк, — ночь на улице. К тому же я очень устала, может вы свои дела в другой раз доделаете?
— Даша, — рыжая умоляюще посмотрела подругу, беззвучно произнеся «пожалуйста».
— Ладно, у вас полчаса, — строгим голосом сказала Дарья и вышла из комнаты.
Она вышла из подъезда. Холодный воздух больно ударил по лицу, заставляя тело покрыться многочисленными мурашками. Вечерняя, точнее уже ночная прохлада расстилалась над городом. Постепенно воцарялась тишина, несвойственная Москве, городу который жил и днем, и ночью. Голоса людей постепенно затихали, а шум машин, бесследно исчезал. Прохожих становилось все меньше и меньше и вот, Даша — единственный редкий человек, путешествующий по старинным улицам столицы. Полностью отключив мозг и доверившись сердцу, шатенка бродила по незнакомым дворам, разглядывая фасады зданий и думала о чём-то своем, раз за разом приподнимая уголки губ. Она не знала, где сейчас находиться, куда свернет в очередной раз и куда выйдет в конечном итоге. Ноги сами вели свою «хозяйку» в неизвестном направлении, но сердце не покидало ощущение того, что выбранный путь окажется верным и обязательно выведет Дашу в
нужное место. Только вот какое?
Она сама не поняла, как оказалась на мосту перед «Элеоном». Таком знакомым до боли и одновременно пугающем своей неизвестностью. Судьба-злодейка. И тысячу раз прощаясь, ты снова возвращалась в это место, гордо носящее звание судьбоносного. Сколько раз говоря «прощай», ты возвращалась? Израненное сердце снова решило над тобой подшутить и привело сюда. Хочешь сказать — совпадение? Бред.
Судьба.
Сколько же времени прошло? Часа два? Может три?
Не важно, сейчас это не имеет никакого значения. Даша подошла к краю, аккуратно придерживаясь за железные перила и окинула взглядом ночную Москву. Мерцающая вывеска «Eleon» раз за разом бросалась в глаза, заставляя сердце биться бешеной скоростью. А в голове резко всплывали картины из недалекого прошлого.
«Сейчас она вышла из отеля, направляясь к мосту, где у них назначено свидание с Павлом. К сожалению, а может и к счастью, ему не суждено сбыться, сейчас её схватят сотрудники полиции…»
Она громко вздохнула, наполняя легкие кислородом. Выдох — картинка испаряется, не оставляя и следа.
— Ну, привет, Элеон! — тихо произносит она, робко улыбается, смахивая подступившие слезы рукой, теперь уже не боится посмотреть на фасад четырёхэтажного здания.
Легкая улыбка сменяется горькой, насквозь пропитанной болью и страхом. Губы нервно дрожат, а потные ладони со всей силы сжимают холодные перила.
Трель телефонного звонка доносится из сумочки, нарушая тишину, а на экране высвечивается имя:
Юля
— Алло, еще гуляю, — она, наконец, отпускает перила и спускается с моста, — не кричи, сама же просила оставить вас наедине, — громкий голос Юли шумом доносится из динамика, — скоро приду, жди.
