Кинематограф

(Антидот)

Пожалуйста, не умирай, или мне придется тоже. Ты, конечно, сразу в Рай, а я не думаю, что тоже. © Земфира

— Кэндис! — закричал Джозеф, хлопая девушку по щекам. Время вокруг остановилось. Превратилось в какую-то вязкую субстанцию, которая похожа на липкую жвачку. Или клейкую ленту, на которую ловят излишне активных, надоедливых мух. Все было слишком дико и жутко неправильно. Компьютерная игра. Еще один уровень был пройден не совсем удачно. В голове была лишь мысль о том, что это невозможно… Где-то далеким эхом мелькнула насмешливая фраза: «Что с нами может случиться в этом лесу». И правда, ничего. Они должны были выйти к автостраде, где толпы быстро движущихся машин летят по влажному асфальту. Эта ситуация должна была закончиться как угодно, но только не лежащим на руках парня телом, которое судорожно вздрагивает, как от жуткого холода. Две кроваво-бардовые точки подтверждали факт отравления. Яд попал в ее кровь и заразил. Это как инфекция. Как зараза, от которой спасает только медикаментозное вмешательство. Какая-нибудь вакцина, или действенный антидот. Джозеф был растерян и напуган. Страх обхватил череп скользкими несуществующими пальцами. Стал нашептывать ужасные картины возможного будущего. А что, если она умрет? Бурная фантазия нарисовала картину похорон. Вот она такая красивая и бледная. Нежно-фарфоровая кожа блестит на солнце. Кажется, что она спит. Еще несколько мгновений и солнечный луч коснется ее обездвиженных ресниц. Она откроет глаза и ее зрачки уменьшатся от ослепляющего света… — Нет, — прошептал парень собственным кошмарам. Он не выдержит, если она умрет. Не переживет. Не сможет восстановиться после такого нещадного удара. Он не выдержит вечных расспросов о том, что же произошло. Не перенесет осуждающего взгляда ее матери, которая потеряла любимую дочь… — Кэндис… Эй, пожалуйста… Только глаза не закрывай, — попросил парень, слегка встряхивая девушку. Аккола медленно подняла взгляд на лицо, склонившегося над ней, парня. Она была жутко бледная. Такая же, как и в кошмаре. Та же фарфоровая кожа и свет солнца. Умирающего солнца, которое почти что коснулось границы неба и земли. Оно освещало все вокруг оранжевыми и алыми красками. Лес казался не настоящим, а поддельным. Игрушечным. Искусственным. Чьей-то изощренной выдумкой. Фантазией. А что, если крепко-накрепко закрыть глаза и оказаться дома, в собственной постели? Что, если все, что тут происходит — не больше чем сон? Может это всего лишь последствие алкоголя и заторможенных эритроцитов в крови? Но только от того, что все казалось слишком нереальным, это и была реальность. Такая, какая есть… Тихий стон непроизвольно сорвался с губ девушки. Запястье медленно немело, а потом начало болеть. Как будто к ране поднесли непогашенный окурок и бесчувственно прижали чуть дымящейся стороной. — Все будет хорошо, — прошептал Джо, тихо поглаживая ее по голове. Он знал, как ей страшно. Она боится, что сейчас все закончится. Она скоро превратится в сжатый комок нервов от дикой боли. Навалится тяжесть, словно бетонная плита. Она будет лежать, захлебываясь в собственных слезах. Горячо и сыро… Как-то ужасно больно…Тошнота, замедленное дыхание. Темнота и пустота в глазах. Свет в конце тоннеля, или что там видят те, кто на смертном одре?! Но, даже теряя сознание, в душе будет только одно — непонимание. Она не сможет поверить, что это конец — смерть пришла. Коса уже готова. Она не сможет поверить, что умирает сейчас. На этой холодной, влажной, как ее щеки, земле. Не в автокатастрофе, не от рака и не от старости! Сейчас, а не через шестьдесят лет. В мыслях судорожно бьется невыносимый протест. Завтра ведь нужно идти на студию. Завтра нужно дать интервью. Завтра она пообещала прийти на семейный ужин… Все завтра… Но «завтра» никогда не наступит. Его не будет. Совсем скоро она умрет. Провалится в зыбкую неизвестность. Хочется рыдать навзрыд от такой вселенской несправедливости. Смерть не может быть такой… Жуткой, омерзительной, грязной, глупой. Бессмысленной и болезненной. — Я умираю, да? — обреченно спросила блондинка, поднимая к небу глаза. Вот и все. Финиш. У нее больше ничего не будет. Не будет будущего. Не будет детей, мужа, семьи, работы. Некому будет гладить за ушком ее породистого щенка, обнимать маму и веселиться с братом… Это все пройдет, так же, как и она сама. Мир не погибнет с ней. Он продолжит свою собственную, насыщенную и яркую жизнь. А как много она не сказала. Не успела. Не сделала. Ведь у нее было «завтра«… А теперь его уже нет. — Пожалуйста, скажи моей семье, что я их всех очень люблю, — дрожащим голосом попросила Кэндис. Ей стало жаль себя. Жаль родителей, парня, друзей… Это же все должна была сказать она, а не Джо, который смотрел на нее какими-то обезумевшими от горя, глазами. Ему вообще захотелось заткнуть себе уши ладонями, только бы не слышать таких вот жутких слов. Это было просто больно — прощаться. Как будто нет шансов все исправить. Как будто заблудился в своем выборе настолько, что не можешь вернуться… — Нет, нет! Ты не умираешь, — поспешил он заверить девушку. — Сама все им скажешь. Нам просто нужно в больницу и там нам обязательно помогут… Кэндис слабо улыбнулась и закусила губу, чтобы не закричать. Запястье жгло каким-то адским огнем. В глазах темнело. Мысли спутались, как волосы после сна. Девушка взволновано выдохнула и попробовала подняться с земли. Нужно было что-то делать. Бездействие могло только ускорить смерть. А так не хочется умирать. Кэн облокотилась на локти и попробовала приподняться, но запястье резануло, как острым лезвием. Она снова опустилась на давно засохшую траву. — Не надо вставать, — попросил Морган, наблюдая за девушкой. — Я сейчас позвоню в «Скорую помощь». Сейчас, потерпи немного. Дрожащими пальцами он набрал короткий номер. Нажал маленькую зеленую трубочку на экране. Раздалось какое-то невнятное шипение, а потом равнодушный голос заявил: «Connection is impossible. Repeat attempt». «Connection is impossible«… Противное шипение… Просто нет покрытия. Нет связи. Нет шансов… — Это называется закон подлости, — прошептала Кэн. — Так всегда бывает. Оставь меня здесь и иди к ребятам. Взгляд аквамариновых глаз был непреклонен. Зрачки расширены. То ли от того, что уже темнеет, то ли от того, что ей больно. Нежно-голубой оттенок радужной оболочки, похожий на цвет океана, теперь пугал грустью. Она уже была уничтожена, если не физически, то морально. — Я тебя никогда, ни за что не оставлю, — прошептал парень, вглядываясь в такое знакомое и давно уже родное лицо. — Иди сюда. Морган подхватил ее на руки и плотнее прижал к себе. Он чувствовал, как вздрагивает ее тело. Как же хотелось ей помочь. Вернуть время назад, или хотя бы чувствовать боль за нее. Она же всего лишь хрупкая Кола, которая стала его другом. Которая всегда заражала оптимизмом и неконтролируемым счастьем. Которую он настолько ценил, что имел глупость на нее поспорить… — Не надо, оставь, — повторила блондинка глухим голосом. — Я обычно прислушиваюсь к девушкам, но только не в этот раз, — ответил Джозеф, измученно улыбаясь. Не хватало только ему впасть в истерику и забиться в рыданиях. Он не должен показать ей, что и ему страшно. От этого станет только хуже. Нужно просто дойти до ребят и отвезти девушку в больницу… Там ей обязательно помогут. Страх только гнал вперед. Боязнь потерять — невыносимая мука. Нужно бросить все силы, спасти и не дать погибнуть. Страх — словно длинное, острое лезвие, которое подталкивает только вперед. Остановишься — оно пронзит кожу где-то между лопаток, и человек умрет от кровопотери, так и не выполнив собственной миссии. Пять шагов… Десять… Двадцать… Парень слышал, как девушка начинает тяжелее дышать. Вздохи стали более редкими, а интервалы большими. Если организм перестанет бороться, то она просто умрет на его руках… — Кэндис, не отключайся. Расскажи мне что-нибудь, — попросил Морган, понимая, что она все чаще и чаще закрывает глаза. — О чем? — спросила Аккола, переводя взгляд на парня. «Бедный, ему еще хуже, чем мне», — внезапно подумала она. Его глаза блестели, а лицо было до предела напряженным. Губы плотно сжаты. Между бровей залегла глубокая морщинка. Девушка знала, что она появляется только когда он взволнован. — Все равно, — ответил Джо, увеличивая шаги. — Главное — не теряй сознание. Расскажи о себе. Что ты любишь? — Океан… Знаешь, он такой красивый. Я в детстве жила во Флориде, а потом мы переехали. Я очень любила смотреть, как вода играет на солнце. Блестит, переливается. Это очень красиво… Но теперь я смотрю только на то, как переливается объектив камеры, которая смотрит на меня в упор. Голос Кэндис прерывался и изредка останавливался. Ей было очень сложно и трудно говорить. Запястье все онемело и она уже не чувствовала пальцев, не могла ими пошевелить. Ее бросало то в жар, то в холод. Голова кружилась, а небо перед глазами постоянно прыгало. Она старалась говорить как можно уверенней, но у нее плохо получалось. Девушка поняла, что она умирает — медленно, но верно. Каждый вздох, каждый удар сердца может стать последним. Кэн хотела бы все исправить… Изменить… Вернуться в самое начало и переписать сценарий. — Джозеф… Не бойся, ладно? — внезапно сказала она, сильнее сжимая шею парня. — Ты ни в чем не виноват… Просто так получилось… — Ничего не получилось, — резко прервал ее Морган. — Ты не умрешь, ясно? Все будет хорошо! — Ты себя убеждаешь или меня? — спросила Кэн. — Нас обоих. Это обоим нужно. Мы все исправим. Впереди показалась знакомая поляна, где развлекались их друзья. Музыка ударила децибелами по барабанным перепонкам, на секунду оглушив. Веселье не притормаживалось ни на минуту. Охмелевшие дозволенностью, сигаретным дымом и виски, люди получали кайф от жизни. Никто даже не обратил внимания на Джозефа с Кэндис на руках. Всем было не до этого. Порой у всех есть самые главные дела, не требующие отлагательств. Морган подошел к скамейке и бережно расцепил сжатые руки Кэн, которые онемели от напряжения. Девушка тихо ойкнула от резкого укола боли, и еле сдержалась, чтоб не закричать. — Не двигайся, я сейчас вернусь, — попросил Джо, ища глазами в толпе Нину и Йена. Вскоре он их нашел. Парень с девушкой танцевали медленный танец, совершенно не слушая музыку и не попадая в такт. Они мило улыбались и весело щебетали о чем-то. Сомерхолдер обнимал брюнетку и прижимал ее к себе, будто боясь, что та упадет. — Йен, мне нужна твоя помощь, — начал было Морган, но друг перебил его. — Джозеф! Дружище! Где ты пропадал? Мы уж было подумали, что вас вместе с Кэндис украли, — сказал парень, пошатываясь. — Мне нужна машина! Где Торри? — Зачем она тебе? Они с Полом куда-то сбежали. А где наша Барби? — спросил Сомерхолдер, оглядываясь по сторонам. — Ей плохо, нужно отвести ее в больницу! Мне нужна Торри! У нее единственной была машина! — закричал Морган, поворачиваясь к другу спиной. Он был рассержен, что никто даже не заметил, что они пропали. Не пошли их искать и даже не волновались. Они просто напились и расслабились. Им всем плевать, что их друг, член большой и крепкой семьи лежит на лавочке в полном одиночестве. — Вон они, — Йен указал пальцем на супружескую пару. — Так, а что с Кэн? Не ответив Сомерхолдеру, актер направился к красивой брюнетке, которая танцевала со своим мужем. — Торри! — крикнул Джо, подбегая к девушке. — Мне срочно нужна твоя машина. Дай мне ключи! — А что случилось? — начал расспрашивать Пол, но увидев нервного и напряженного Джозефа, решил не задавать лишних вопросов. — Держи, но у тебя нет прав. Как ты поедешь? — сказала Торри, но парень ее уже не слышал. Нарушение правил дорожного движения — последнее, что его волновало. Самое важное — это Кэндис. Имя будто пульсировало в голове. Кровоточило и ныло. Казалось, что его вырезали в самом черепе, и теперь оно пульсирует болью где-то в области левого полушария. Морган подбежал к девушке, которая завалилась на бок, хотя он оставил ее сидящей. Кожа была пугающе бледной. Даже снег умер бы от зависти, при виде такого бесцветного лица. Веки плотно закрыты, ресницы дрожат, как крылья умирающей птицы. — Кэндис. Не спи, пожалуйста, не спи! — попросил парень, поднимая блондинку на руки и неся ее к автомобилю. — Я не сплю, — тихо ответила Аккола, открывая глаза, и смотря на парня. — Вот и хорошо. Сейчас мы поедем в больницу, там обязательно помогут, — убеждал себя Джозеф. Лучше было слышать такие вот наигранные слова, чем реальную правду. Через несколько минут машина рванула с места. Быстро выехав на автостраду, Джозеф отправился в Луисвилл. Мимо мелькнул указатель, на котором было написано, что до города еще шестьдесят километров. — Кэндис, мы будем в больнице всего лишь через двадцать минут. Скоро все закончится, слышишь… Кэндис! Парень посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что девушка уснула, или потеряла сознание. Он ясно слышал ее тяжелые, хриплые вздохи, которые были больше похожими на стоны. Белокурые волосы разметались по сидению, веки едва заметно вздрагивали и отбрасывали тени на бледные щеки. Джозеф понял, что не может ее потерять. Просто не может. Солнце ведь не может просто взять и умереть. — Потерпи… Скоро все закончится. Все пройдет, — шептал парень, чувствуя, как нещадно начинает щипать в уголках глаз. Дорога расплывалась. В сознание врывались только шум шин и собственное сердцебиение. Он несколько раз моргнул, чтобы взять себя в руки и еще сильнее вцепился в руль. Прибавив скорость до двухсот километров в час, стрелка спидометра зашкалила до наивысшей отметки. Наверное, все считали его чокнутым психом-суицидником, который на мокром асфальте едет, как на «Формуле-1». А впрочем, стало наплевать на все — сигналы других участников движение, мелькающие за окнами пейзажи… Осталась только потребность спасти… Минута… Две… Три… Семь… Автомобиль доехал до пригорода Луисвилла. Система GPS помогла найти центральную больницу города. Морган вылетел из автомобиля и бросился к девушке. — Кэндис! Мы приехали. Потерпи. Скоро все пройдет. Взяв девушку, которая была без сознания, на руки, Джозеф вошел в холл больницы. Яркий свет энергосберегающих ламп, на пару секунд ослепил его. Все белое… Стены, лампы, халаты, даже тапочки у врачей. Стерильно и аккуратно. Как же Джо ненавидел эти больничные стены, которые вроде бы как должны помогать окрепнуть и выздороветь, а на деле — только действуют на слабые нервы. Впереди мелькнуло окно регистратуры со скромной табличкой «Louisville City Hospital. Еmergency room». По ту сторону стекла сидела миловидная шатенка и заполняла какие-то бумаги. — Нам срочно нужен доктор. Девушку укусила змея, — сказал парень. Медсестра кивнула, схватилась за телефонную трубку и набрала номер. — Срочно носилки в приемный покой. И позовите доктора Мартина, — сказала она, при этом печатая что-то в компьютер. Положив трубку, девушка обратилась к Джозефу. — Имя пострадавшей? — Кэндис Аккола, — ответил парень. — Возраст? — 26 лет. — Какая змея укусила? Ядовитая? — Я, по-вашему, похож на серпентолога?! — раздраженно ответил Джозеф. — Вы меня слышите? Она умирает! Ей нужен врач… — Не кричите, молодой человек, — перебил его властный голос. Актер обернулся и увидел высокого мужчину в белом халате. — Положите девушку на носилки. Подчинившись, Морган аккуратно положил Кэндис на передвижную кровать. Она уже давно ничего не слышала… Такая она врезалась в память: бледная, на белой каталке. Словно уже мертвая. — Сколько времени прошло после укуса? — спросил доктор Мартин, разглядывая запястье. — Около сорока минут. Может чуть меньше, — ответил Джо, смотря на девушку. — Немедленно в реанимацию, — холодным тоном приказал мужчина. Два санитара взялись за ручки кровати и повезли блондинку вперед по коридору. Парню пришлось отпустить ее длинные и холодные пальцы. В этом была какая-то жестокость. Вот так вот бесчувственно — ее увозили, а он стоял и смотрел… — Вы кто пострадавшей? — Я ее друг. Спасите ее. Я прошу Вас. — Мы сделаем все, что в наших силах, — ответил доктор и отправился к лифтам. Морган сел на табурет и прислонился к холодной стене. Страх теперь уже не гнал его вперед. Бежать было некуда. Теперь за жизнь хрупкой девушки будут бороться врачи. Он сделал все, что мог… Острое лезвие страха нагнало Джозефа и со всей силы ударило куда-то под лопатку. Стало очень страшно. Но вовсе не за себя, а за нее. Лучше бы он был там, в реанимации, а не она. Она не заслужила умирать, когда у него все в полном порядке, не считая мнимого удара в спину.