Ветер Судьбы

Глава 6. Дорогой ценой... Совсем внезапного нападения не получилось. Рингвэ почуял приближающихся нолдор и успел всполошить жителей поселка. Немногие оставшиеся в Гаванях защитники вступили в отчаянный бой. Но их было слишком мало для серьезного сопротивления, Владыка Кирдэн выполнил свою задачу. Вожди нолдор тоже выполняли данное обещание: старались обезоружить и пленить противников, нередко рискуя своей жизнью. Майтимо пробивался к указанному на плане дому. В доме, разумеется, никого не было. Слуга Тьмы искал способ скрыться, попутно ругая себя, что протянул свое пребывание в Гаванях так долго. Сам он легко бы выскользнул из поселка, но с сильмарилем незаметно не выскользнешь, а оставлять камень неохота. Рингвэ ворвался в дом Эарендиля. Эльвинг не спала, сидела возле детской кроватки. На советника глянули огромные, в пол-лица, перепуганные глаза. - Где сильмариль? – дочь Диора указала рукой на шкатулку. Слуга Тьмы откинул крышку, предусмотрительно не касаясь алмаза руками. – Надевай! Надо бежать отсюда. Феаноринги добрались до тебя. Смертельно испуганная женщина не пошевелилась. Рингвэ несколько раз грубо тряхнул ее: - Слышишь? Надевай ожерелье, и бежим отсюда! Эльвинг встала, но тут же повернулась к детской кроватке: - А... мальчики?! - Никто их не тронет! Нолдор не орки же, в самом деле! - Я без них не пойду! – женщина опустилась на свое место у кроватки. Рингвэ отвернулся от упрямицы и изругался самыми крепкими словами. Но чувствовал, что спорить бесполезно. Выскочив из комнаты, он метнулся в кухню, где разыскал двух крепких служанок. Втащил девушек в спальню Эльвинг и приказал одевать детей. Вскоре маленький караван покинул уютный дом и устремился в ночь, навстречу неистовому грохоту океана. Девушки несли близнецов, а Рингвэ тащил за руку их мать, закутанную в плащ по самую шею. Советник рассчитывал по самому берегу моря отойти подальше от устья Сириона и затеряться в скалах. А там – захватить сильмариль, избавиться от попутчиков, и – прощайте надоевшие эльфы, ежеминутное притворство, ненавистное море!.. - Вы куда направляетесь? Опять эта стерва! Рингвэ едва не застонал вслух. Леди Галадриэль стояла, решительно преграждая путь служанкам. - Что значит «куда»? Подальше от боя! Нужно спасти принцессу Эльвинг и ее сыновей, - слуга Тьмы отчаянно придумывал, куда бы спровадить эту постоянную помеху в самых срочных и важных делах. – Леди Галадриэль, вдруг они начнут жечь дома?! Нужно собрать женщин и детей и увести из поселка! Ты сможешь это сделать? А я займусь Эльвинг и ее детьми. Поколебавшись мгновение, Галадриэль скрылась между домов. Рингвэ устремился дальше. Но вскоре к маленькому каравану начали присоединяться другие беженцы. Потихоньку удрать не получалось, к скалам приблизились уже большой толпой. Вдруг бежавшие сзади женщины тревожно закричали: из поселка выдвигалась погоня. В опустевшем доме воины нолдор не нашли ни советника, ни Эльвинг, ни сильмариля. Майтимо было ясно, что слуга Тьмы вновь опередил их. Вождь вышел из разоренных комнат. Бой окончился, немногих защитников Гаваней взяли в плен. Теперь они сидели на площади небольшими группами, под охраной Феанорингов. Нельяфинвэ приблизился к двум квэнди – один был синда из Дориафа, второй явно пришел из разоренного Гондолина. - Что вы собираетесь делать теперь? – с ненавистью поинтересовался бывший подданный Турукано, - понятно, что вам не привыкать резать Эльдар... Майтимо хотел ответить резко, но сдержался, холодно взглянул в глаза нолдо: - Никто вас не собирается резать. Но вы должны объяснить мне, куда скрылись советник Рингвэ и принцесса Эльвинг. - Я ничего не должен тебе, убийца родичей! – пришедший из Гондолина гордо вскинул голову, - и не собираюсь выторговывать у тебя свободу ценой жизни других... - Идиоты! – взорвался Нельяфинвэ, - пока я здесь пререкаюсь с вами, слуга Тьмы, наверное, убивает дочь Диора. А вы все помогаете ему в исполнении грязных планов... Некогда спорить! – Феанарион прижал пальцы ко лбу бывшего подданного двоюродного брата. Тот дико закричал и забился в мощных руках воинов, отлично понимая, что собирается сделать вождь Феанорингов. - Подожди, вождь Нельяфинвэ! Майтимо оглянулся. Второй пленник, синда, смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. - Не нужно лезть в голову этого юноши, давай отойдем в сторону и поговорим! Во взгляде Феанариона мелькнула тень сомнения, но он все же поднял на ноги синда и отвел в сторону. - Предатель! – полетело ему вслед. - Он назвал меня предателем... - оглянулся синда. – Тогда в Дориафе мне перебили плечо, с тех пор рука плохо двигается. В бою от меня толку мало, но голова пока работает. Я видел, что творилось тогда в Менегроте под управлением советника Рингвэ, как исчезали караваны с провизией, попадали в плен сопровождающие... Даже начал кое-какие разговоры с товарищами, но быстро полетел из сотников в рядовые стражники. А еще меня предупредили, что у меня есть семья... Ты назвал советника слугой Тьмы? Тоже подозреваешь?.. - Не подозреваю, а знаю точно. И владыка Кирдэн знает. – Майтимо приблизил лицо к глазам бывалого воина, - взгляни мне в глаза, убедись, что не вру. И, если ты что-то знаешь, помоги мне найти принцессу Эльвинг! Иначе будет поздно. Синда протянул Нельяфинвэ руки: - Развяжи! Ни мгновения не колеблясь, Майтимо полоснул кинжалом по веревке. Через минуту небольшой отряд выбегал из поселка по направлению к западным скалам. Догнать женщин и детей не составило для воинов особого труда. Но беглецы были уже возле скального массива. Еще немного – и затеряются среди камней. Матимо послал воинов в обход, чтобы отрезать женщинам путь в каменные нагромождения. Вскоре все беглянки были собраны в кучу возле отвесно вздымающегося утеса. Нолдор пытались успокоить рыдающих женщин, объясняли, что не обидят их, и уговаривали вернуться в поселок. Ни Эльвинг, ни Рингвэ среди них не было. На помощь опять пришел воин-синда. Он ласково расспрашивал беглянок об их госпоже и о том, кто взбаламутил их бежать. Долго не мог он добиться вразумительного ответа, но наконец, одна из служанок принцессы с мальчиком на руках показала на незаметную тропинку, уводящую круто вверх: - Рингвэ и Эльвинг полезли туда. Принцесса не могла бежать, отбивалась, плакала, падала на колени. Советник тащил ее, как мешок! Майтимо бросился наверх. За ним – Макалаурэ и с десяток воинов. Тропинка явно вела в сторону океана, уже слышался шум прибоя. Еще один поворот – и воины вылетели на открытое место. Дальше было только море – безбрежное, холодное, гневное. А на скале, над ревущими волнами трепетало и билось белое платье. Воины нолдор окружили скалу. Майтимо шагнул вперед, но вынужден был остановиться. Лицо вождя побелело от ярости, ладонь судорожно стискивала рукоять меча. А единственный вооруженный противник стоял всего в нескольких ярдах и ухмылялся, оставаясь в полной безопасности. Подлая Морготова тварь надежно прикрылась женщиной. Дочерью Диора, юной Эльвинг. Хранительницей Сильмариля. Священный алмаз разливал вокруг нестерпимо яркое сияние, и Клятва нестерпимо требовала от сыновей Феанаро преодолеть эти несколько ярдов, выворачивала души наизнанку. Но сделать еще один шаг – значило оборвать жизнь невинной юной женщины, и так уже несправедливо пострадавшей в этой войне. Острие кинжала притиснуто к нежной шее заложницы, закаленная сталь уже чуть-чуть проколола тонкую кожу, и капля крови скатилась на Ожерелье Гномов, коснулась Сильмариля. Ну почему, почему из-за этих алмазов всегда льется кровь?! Почему Благословенный Свет, призванный дарить только радость, вызывает такую жажду обладания, что толкает на преступления?! Что это, Искажение? Или этот Свет проникает в каждую феа до самого дна и выворачивает наизнанку, вытаскивая на поверхность самые сокровенные помыслы. Горе, если они окажутся нечистыми! Нолдор чувствовали, что рука, держащая кинжал, не дрогнет. Десяток стрел пристально глядели на Рингвэ, выжидая, что бесчестный прислужник Врага хоть чуть-чуть приоткроется, метким эльфийским лучникам достаточно будет крошечной щелки. Не открывался. Эльвинг застыла натянутой струной в руках предателя, только слезы катились по белым щекам, сверкая в серебряных лучах. Майтимо опустил меч. - Ты, трус! – хриплый от ярости голос вождя нарушил мертвую тишину. - Отпусти женщину и убирайся вон! Обещаю, что тебя никто не тронет! Мерзкое хихиканье зазвучало в ответ из-за роскошных волос заложницы: - Может, я и трус, но не дурак! Меня и так никто не тронет! Попробуйте, выстрелите! Скала нависает над океаном, а глубина тут такая, что даже Владыка морей дна не достанет. Если я упаду, эта малышка отправится со мной, а в придачу – ваш драгоценный камешек! Ну давайте, стреляйте! Кинжал сильнее вдавился в тоненькое горло девушки. Эльвинг судорожно всхлипнула, почти теряя сознание от страха и боли. - Чего ты хочешь? – спросил Нельяфинвэ, сдерживая бешенство. - Убирайтесь сами отсюда! Ты, Феанарион, уведи своих воинов вон за те скалы, - Рингвэ коротко махнул рукой на север, - и не высовывайся оттуда, пока мы с этой красавицей не отойдем на безопасное расстояние. Для тебя это единственная возможность уберечь отцовское наследство от упокоения в морских глубинах. А потом, если хотите, можете продолжать свою бесконечную погоню за камешком! Майтимо и Макалаурэ замерли, дрожа от ярости, не в силах ни на что решиться. Напряжение на берегу достигло предела. И в этот миг случилось несколько событий, изменивших ход истории. - Мама! – раздался отчаянный детский крик, и маленький мальчик, прошмыгнув у ног высоких нолдор, бросился к замершим на обрыве фигурам. Макалаурэ рванулся к малышу, схватил в охапку и крепко прижал к груди неистово бьющееся крошечное тельце. Эльвинг, услышав крик сына, бешено забилась в руках шантажиста, забыв про кинжал. Рингвэ, удерживая заложницу, вцепился ей в горло и нечаянно схватился ладонью за Сильмариль. Священный алмаз обжег Вражьего слугу нестерпимой болью. Негодяй дико вскрикнул и отшвырнул Эльвинг в сторону. В тот же миг его настигло множество стрел. Рингвэ захрипел и покатился по камням. Истерзанная Эльвинг рванулась подальше от своего мучителя, оступилась и... рухнула за край обрыва. Майтимо подбежал к вершине скалы, глянул вниз... Там вдалеке, будто в огромном котле, кипел и клокотал яростный прибой, швырялся клочьями пены на огромную высоту. Невозможно выплыть оттуда. Нечего было и думать достать из этих неистовых волн Сильмариль. Становилось ясно, что Предначальный Свет навечно канул в глубины Великого моря, мимоходом прихватив с собой еще одну жизнь. Нельяфинвэ провел рукой по лбу, мучительно пытаясь уложить в голове случившееся. Вдруг рядом послышался детский плач. Майтимо оглянулся. Возле него, тоже глядя вниз, стоял Макалаурэ. Брат прижимал к груди маленького сына Эльвинг. Малыш цеплялся ручонками за высокого воина и заходился в отчаянных рыданиях. Сыновья Феанаро утратили последнюю возможность обрести отцовское наследие и исполнить Клятву. А сыновья Эльвинг потеряли маму. С берега унесли тела погибших, подобрали раненых. Ночь давно укрыла землю черными бинтами. А Майтимо все сидел на скале, с которой сорвалась Эльвинг. Мучительные мысли кружились в воспаленном мозгу. Зло опять переиграло их. Так же, как тогда в Менегроте. Воины из личной гвардии Диора говорили, что король атаковал воинов нолдор, когда Келегорм жестоко убил его жену. Но Майтимо подробно расспрашивал оставшихся в живых братьев о начале боя, и все они утверждали, что никаких женщин в тот момент в зале не было. И тела Нимлот после боя не нашли. Значит, это был призрак, сотворенный прислужником Моргота, чтобы стравить нолдор и защитников Менегрота, заставить Эльдар пролить кровь родичей. А здесь, в Гаванях, битвы уже невозможно было избежать: после случившегося в Дориафе народ Эарендиля и Эльвинг считал сыновей Феанаро заведомыми врагами. Рингвэ, слуга Моргота, уничтожен, но слишком поздно – кровь уже пролилась. И Сильмариль навеки сгинул в море. Майтимо тихо застонал, сжимая ладонью пылающий лоб. Ну почему все получилось так ужасно и нелепо?! Почему Злу всегда удается победить?! Ясно, что не им, Проклятым, рассчитывать на победу. Но ведь даже синдар, никогда не принимавшие на себя Жребий, не могут распознать обмана и предательства, вычислить прислужников Врага и защититься от них. Означает ли это, что Мэлько, стихия Зла, здесь, в Арде, сильнее всех?! После этой резни в Гаванях все народы Белерианда будут считать сыновей Феанаро злобными чудовищами. Они станут изгоями среди Эльдар. Ведь никто, кроме Кирдэна, не знает, что Зло проникло в Гавани намного раньше. Что же, такова их судьба, ее предсказал изгнанникам Владыка Мандос. Главное, они все же сделали то, что должны были сделать – посланец Тьмы изгнан. Но какой ценой... Сзади послышались тихие шаги. Макалаурэ подошел к брату, коснулся ладонью плеча. - Нельо, ты чего здесь сидишь? Пойдем! Я шатер поставил. Тебе нужно отдохнуть! Майтимо положил ладонь на руку брата: - Кано, я скоро приду. Ты иди пока, не беспокойся обо мне. Я хочу немного побыть один. Макалаурэ вдруг сел рядом с братом на камень, прижался плечом: - Нельо, а Рыжик погиб... Глупо так... Бой в Гаванях уже кончился, мы все погнались за убежавшими. Он стащил шлем, пот со лба вытереть, а кто-то выстрелил из кустов. И прямо в глаз... Вот так, братик, одни мы с тобой теперь на свете! Нельяфинвэ молчал, говорить не было сил, да и что тут скажешь? Через некоторое время Макалаурэ встряхнулся. - Нельо, пойдем в лагерь! Хватит себя мучить, изменить что-либо все равно уже невозможно. Тебе необходимо отдохнуть. Вставай, пожалуйста, пойдем! Кано стоял рядом, протягивая руку. Майтимо поднял голову, вгляделся в глаза брата. Значит, теперь их на свете только двое. Из семерых. Младший братишка теперь считает своей обязанностью позаботиться о нем. У Кано ведь тоже больше никого не осталось в этом мире, кроме Майтимо. Не нужно заставлять его сейчас еще и за старшего брата переживать... Нельяфинвэ поднялся и, не оглядываясь больше на обрыв, спустился со скал. Лагерь нолдор был тих и темен, ни песен, ни громких разговоров. Только по краям горело несколько сторожевых костров. Победа никого не радовала. Никто из феанорингов не захотел оставаться на ночь в домах своих невольных противников, походные шатры поставили на широком заливном лугу. Пленных защитников Гаваней собрали там же и под охраной разместили в нескольких шатрах. Макалаурэ подошел к одному из шатров, тихо отодвинул занавесь, засветил кристалл. Мягко ступая, направился в угол, опустился на колени и начал бережно поправлять что-то. Майтимо приблизился, осторожно взглянул через плечо брата – в слабом серебристом свете, среди вороха одежд ясно различимы были два детских лица, похожих, как две капли воды. Мальчики крепко спали, укутанные походными плащами братьев. - Нельо, прости, я твой запасной плащ тоже вытащил, а то ночь холодная... Пытаясь переварить происходящее, Майтимо молча смотрел на брата. А тот продолжал шептать торопливо и нервно: - Мы когда снимаемся отсюда, завтра? Утром я попрошу кого-нибудь побывать в доме мальчиков, взять необходимые вещи... Нельо, ну чего ты так смотришь? Дети Эльвинг остались круглыми сиротами, во многом по нашей вине. Я позабочусь о близнецах, воспитаю, сделаю для них все, что сумею! Нельяфинвэ медленно отступил от спящих мальчиков, тяжело опустился на походный табурет. Чуткая и ранимая душа брата, не в силах больше переносить ужасы войны, ищет убежище в любви и заботе о детях-сиротах. Кано можно понять. Отними у него этот свет во тьме – и он сломается, не вынесет тягот войны и Клятвы... Но, вот именно, КЛЯТВЫ! Это страшное проклятье преследует братьев везде, не отставая ни на шаг, с чудовищной жестокостью обрушивается на всех, кто оказывается рядом с Феанариони! А если оно коснется и этих малышей?! Мальчикам и так досталось – в таком возрасте потерять обоих родителей. А как уберечь их от Тьмы, по пятам идущей за сыновьями Феанаро? Майтимо хотелось завыть по-волчьи. На что же решиться? Сразу, сплеча разрубить зарождающуюся связь, оставить близнецов на попечение их родичей и поскорее увезти Кано в их безрадостное жилище? Или рискнуть, позволить Менестрелю впустить в свое сердце этих детей и защищать их всеми силами от Проклятья? Слишком хорошо Майтимо знал, каковы бывают последствия борьбы с Роком... - Нельо, я знаю, о чем ты думаешь, - прервал мучительные раздумья мелодичный голос Макалаурэ, - я постараюсь быть строгим воспитателем для мальчиков и не позволю им слишком крепко полюбить себя. Но оставить их я не могу. Пойми, я чувствую, что отвечаю за судьбу этих детей и сейчас поступаю правильно. Я вижу это ясно. Так нужно. Майтимо отвернулся от излишне зорких глаз брата. - Давай спать, Кано. Завтра все обсудим. Внезапно возле шатров послышались возбужденные голоса, кто-то вскрикнул. Да что там еще такое? Майтимо встал, намереваясь разобраться. Тут занавесь резко отлетела, и в шатер как буря, как пылающая праведным гневом Вала Возмездия, ворвалась двоюродная сестрица Феанариони – Галадриэль. Волосы ее золотым водопадом струились за спиной, глаза метали молнии. - Вы бесчестные убийцы! – закричала дева. - Вы не квэнди! В третий раз подло напали на своих сородичей, пролили кровь невинных! Мало того, вы не побоялись поднять руку на женщин и детей! Убили жену Диора, а его сыновей выбросили в лес. Заморозили малышей живьем! Это какими чудовищами нужно быть?! Я язык отрублю тому, кто назовет вас моими родичами! Но вам и этого мало. Опять вы захватили в заложники маленьких детей. Хотите полностью вырезать весь род Диора?! Где Эльронд и Эльрос?! Немедленно отдайте мне мальчиков! Майтимо молча выслушал этот поток. На усталом лице вождя не дрогнул ни один мускул, и несправедливые, порочащие обвинения осыпались, будто сухие листья. Галадриэль замолчала, ощущая, что ее яростный порыв разбивается о стену льда. А из угла неожиданно послышался детский плач. Эльронд, разбуженный гневным голосом, перепуганно звал маму. Макалаурэ стремительно шагнул туда, поднял ребенка на руки, что-то тихо шепнул на ушко. Потом прошелся по шатру, ласково покачивая малыша. Эльронд быстро успокоился и затих. Через минуту ребенок уже крепко спал, но ручонка, вцепившаяся в тунику на груди воина-менестреля, так и не разжалась. Галадриэль смотрела на это чудо, открыв рот. Макалаурэ, остановившись перед ней, тихо попросил: - Артанис, не кричи, пожалуйста. Не пугай детей. А Майтимо, поймав взгляд сестры и не давая ей опустить глаз, заговорил медленно и тихо, но с той огромной силой убеждения, что всегда отличала Феанаро и его старшего сына: - Артанис, сейчас тебе лучше уйти. Гневными тирадами здесь ничего не изменишь. Ты слишком многого не понимаешь. Если горишь желанием разобраться, поговори с Владыкой Новэ, когда он вернется. А я перед тобой оправдываться не буду. Завтра мы уйдем. Всех пленных освободим, оружие вернем. Сыновья Эльвинг отправятся с нами. Здесь у них не осталось близких родичей. Мы воспитаем мальчиков, обучим их знаниям, принесенным из Валинора. И не будем скрывать от них ничего. Дети будут знать, какую роль мы сыграли в их судьбе. А когда сыновья Эльвинг вырастут, они сами решат, как поступить с теми, кто виновен в гибели их семьи. Не бойся, мы не попытаемся трусливо спрятаться от их решения. Дадим им возможность взглянуть нам в глаза и потребовать ответа... Поэтому, Нэрвен, уходи, не пытайся отнять у мальчиков это право. Галадриэль чувствовала, что в груди у нее что-то обрывается и трудно становится дышать. Понять до конца старшего брата, разобраться в хитросплетениях судеб своих родичей, дальних и близких, она не могла, но чувствовала, что здесь ей действительно лучше не вмешиваться. Дева-воин молча повернулась и покинула шатер своего непостижимого, слишком взрослого для нее двоюродного брата. Лагерь притих в тревожном забытьи на грани бреда. Души нолдор, иссушенные проклятой, бесконечной и безнадежной войной, даже во сне не могли найти спасения в светлых грезах. А воспоминания, в которые можно было броситься, как в очищающую воду, будто отгородила стена. Прозрачная, но непробиваемая. Картины прошлого можно было увидеть, но вот ощутить – никак... - Нельо, ляг! Хоть ненадолго, рассвет уже скоро... – Макалаурэ уложил маленького Элерондо, тщательно укрыл плащами, подоткнул по бокам, - дай отдохнуть хотя бы телу... - Отдых для феар – роскошь давно уже непозволительная, - Майтимо чуть усмехнулся, потом встал, накинул плащ, - ты лучше проводи меня к ним... Где их положили?.. Макалаурэ не понадобилось переспрашивать, кого – «их». Менестрель молча шагнул к пологу, быстро глянув на спящих детей. Старший, нагнувшись, выбрался за ним. На грани видимости шевельнулась тень. Но часовой узнал лордов и опять растворился в темноте. Братья подошли к небольшой палатке, Макалаурэ сдвинул полог, стараясь не шуршать. Будто побеспокоить боялся... Майтимо опять пришлось низко нагибаться, проскальзывая в узкий вход. Внутренность палатки освещали два маленьких кристалла, рассеивая слабый серебряный свет. Похоже на звездный, пробившийся сквозь дым... Близняшки лежали рядом, вплотную друг к другу, на своей походной постели. Вот только сразу становилось понятно, что неживые... Уснув, младшие обычно превращались в клубок из рук, ног и рыжих прядей: захочешь – не размотаешь. Майтимо присел на краешек постели, коснулся аккуратно уложенной вдоль тела руки. Пальцы уже совсем ледяные... Вдруг мелькнула нелепая мысль: «Укрыть надо, замерзнут под утро, ночь-то холодная...» Одернул себя, тряхнув головой: «Очнись, не сходи с ума!» Даже оглянулся на Макалаурэ, не заметил ли тот чего-нибудь. Брат устроился позади, в ногах у Рыжиков. Прикрыв глаза, Менестрель шептал что-то беззвучно, уйдя в себя. Старший почувствовал себя свободнее. Снова вгляделся в лица близнецов. Макалаурэ говорил, что младшему Амбарусса стрела вонзилась в глазницу... Да, ему аккуратно завязали выбитый глаз. Можно хотя бы надеяться, что смерть была быстрой и легкой. А второму что досталось? Майтимо всмотрелся: Амбарто получил удар мечом в горло. Видна рука профессионального бойца – наверное, кто-то из гондолинцев... Что же – спасибо, что мучиться не оставил. Как и надежды на спасение. Бил наверняка. Надежда на спасение... Эльфы цепляются за жизнь даже со смертельными ранами. Скольких подбирали после боя еще живыми. И начинался второй бой – за их жизни. Отец тоже покинул израненное тело не сразу... ...Как сделать так, чтобы ТЫ – жил?!! Почему, почему мои руки, такие могучие, легко подбрасывающие меч и молот, сейчас бессильны удержать?! Всю свою кровь перелил бы в ТВОИ жилы, всю свою силу, всю жизнь!!! Как это сделать, НУ КАК?!! Не умею... И ТЫ уходишь... Медленно ускользаешь сквозь сведенные судорогой пальцы... И вот ТЫ уже там, за прозрачной, но совершенно непреодолимой стеной... Не бросай меня!!! Мои руки все еще обнимают ТЕБЯ, но это обман, ТЕБЯ здесь уже нет... Как же так? Этого не может быть, так не должно быть, не имеет права быть! Ведь я-то здесь... А пальцы ТВОИ еще теплые... Семеро юных эльдар успели к тому времени познакомиться со смертью. Но провожать отца – это было слишком для них... Потом ушли средние братья. А теперь вот – младшие... Остались они – двое старших. И Клятва. Неисполненная. Неисполнимая. Макалаурэ вдруг шевельнулся за спиной: - Нельо... Рыжики бы не перенесли, если бы вместо них здесь лежали мы... - Я понимаю. Остаться совсем одним – было бы выше их сил. - А значит нам нужно отпустить... Все силы, все возможности исчерпаны. И какая разница, что ты всю кровь по капле бы отдал, чтобы спасти их. Ты не можешь этого сделать. А если не можешь – придется отпустить. - Кано, зачем ты говоришь это? Тьма следует за нами по пятам, и мне все чаще кажется, что смерть – единственный способ вырваться из ее липких тенет. - Не знаю... Это уже предел Искажения – когда старшие хоронят младших, родители – детей... Вся сущность выворачивается наизнанку, кричит, вопит: «Нет! Нет! Нет! Я не могу! Я не х-о-ч-у!» Но никуда не денешься... Верно ты сказал: «Не вырвешься из тенет». Их больше не будет рядом с нами. Но они не будут и мучиться. На битву без надежды остались мы – последние носители Проклятья. Макалаурэ замолчал, остановившийся взгляд был направлен куда-то во тьму. Не было просвета во тьме... Чуть погодя Певец заговорил вновь: - Я давно разучился плакать. Остается лишь посмеяться над собой: «Хотел взять себе их боль? Ну что ж, бери! ЭТО останется с тобой. На всю жизнь. На всю ОСТАВШУЮСЯ жизнь!» У нолдор были с собой огненные смеси. Майтимо и Макалаурэ отыскали в скалах удобное место и вырвали там крепкую могилу. Одну на всех. Когда приготовления были закончены, защитников Гаваней освободили и позвали к месту погребения. Погибших воинов Эльвинг было немного, феанорингов – в три раза больше. Все они честно выполняли обещание, данное Кирдэну, подставляя себя под удары... - Вы что, собираетесь положить их всех вместе?! Убитых – с убийцами?! – закричал один из освобожденных пленных, по виду – нолдо из Гондолина. Юный боец, казалось, готов был броситься на старших Феанарионов с голыми руками. - Тише, ты на похоронах, - мягкий голос Макалаурэ сразу успокоил крикуна, - эльфов с эльфами. Все они погибли из-за одного Врага, когда-нибудь ты это поймешь. Гондолинец хотел было еще поспорить, но вдруг ударился о взгляд Старшего. Майтимо не сказал ничего, только вот все возражения у юного нолдо вдруг примерзли к небу. Бесстрашный боец, всегда стремившийся драться в первых рядах, предпочел скрыться за спинами старших товарищей. А к вождям приблизился тот синда, что помогал найти убежавших женщин. - Лорды, я понимаю, почему вы решили похоронить всех убитых вместе. Но прошу – верните павшим оружие. Это будет справедливо. Ведь они не виноваты, что запутались в сетях лжи, воины честно защищали свою королеву. Майтимо, подумав мгновение, кивнул. Макалаурэ повернулся отдать приказание. А бывший воин Дориафа снова обратился к Нельяфинвэ: - Прими меня в свою дружину, вождь. Клянусь, я не буду лишним. Взгляд Майтимо вонзился в светло-серые глаза синда, потом соскользнул на поврежденное плечо дориафца. - Это не помешает мне бить морготовых тварей. Ведь ты научился сражаться одной рукой лучше, чем многие воины – двумя. - Хорошо. – Майтимо медленно кивнул. – И если еще кто-то из отважных защитников погибшей королевы решит не отсиживаться в углу... - Я понимаю, лорд. Я скажу им. Новый дружинник смешался с жителями Гаваней. А Майтимо тихонько, чтобы никто больше не услышал, шепнул брату: - А где мечи наших Рыжиков? Они единственные из всех лежат без оружия... - ТАМ им больше не нужно оружие... – взгляд Менестреля наполнился каким-то необыкновенным, незамутненным светом, устремился в недостижимую даль, - веселым и ласковым мальчишкам Амбаруссар больше не придется проливать кровь. Они освободились от этой страшной обязанности. Навсегда. А вместо мечей я лучше подарю им песню... Над могилой насыпали высокий курган из камней, сверху установили целую скалу с выбитыми именами погибших. Все уже собирались спускаться, как вдруг Макалаурэ тихонько тронул струны... Не было в этой музыке ни одной воинственной ноты. Ласковая мелодия скорее была похожа на колыбельную. ...Убаюкивала, гладила по голове мягкой ладонью, уводила куда-то, за недостижимую Грань. Где прятался давным-давно утраченный покой... «Так можно и вправду улететь следом за братишками», - подумал Майтимо, стряхивая наваждение. Нельзя, пока еще нельзя... «Мы не имеем права прийти в Валинор, не исполнив Клятву. Даже мертвыми», - вдруг мелькнула странная, тревожная мысль. И оставила какую-то непонятную тяжесть в груди. Нужно будет к ней вернуться. Как-нибудь потом, в более спокойной обстановке. А мелодия звучала, распахивая недоступные, светлые горизонты, переворачивая душу. Вождь оглянулся на своих дружинников: покоренные песней, воины замерли, почти не дыша. Некоторые помладше пытались незаметно вытереть глаза. Майтимо перевел взгляд на брата: Макалаурэ не было здесь, он жил сейчас в музыке, растворившись в ней настолько, что, наверное, не заметил бы и смерти. Последняя нота слилась с едва слышным рокотом прибоя, затихла вдали. Стоящие вокруг медленно выплывали из мира грез. Все. Нужно возвращаться к насущным делам. Время не ждет. Лучше будет, если отсутствующие воины Кирдэна или мореходы с Балара не застанут их здесь. Не надо больше крови! - Собирайте лагерь, зовите лошадей! – обратился Нельяфинвэ к командирам сотен. – Снимаемся прямо сейчас. - Мне еще нужно послать за вещами ребятишек, - Макалаурэ убрал в чехол арфу. Старший всмотрелся в лицо брата: нет, он не передумает, осиротевшие мальчики уже заняли прочное место в его душе. Лицо Макалаурэ озарял все тот же запредельный, незамутненный свет. Будто не затих отзвук мелодии. Майтимо вздохнул, ощущая в груди невыносимую тяжесть, мешавшую биться сердцу. Хорошо Менестрелю, песня – это его слезы...