Джон и Маргарет: дорога домой (сиквел романа "Север и Юг")

Дорога в Милтон заняла больше обычного, поезд несколько раз задерживался, и дневной свет сменился ночной темнотой. Джон увидел, что они приближаются к Милтонскому вокзалу и подумал, что ему хотелось бы, чтобы поезд продолжал и продолжал движение. Впервые за месяцы, а возможно, даже за годы, на него снизошло умиротворение, - женщина, которая еще сегодня утром была его заветной нереализованной мечтой, сейчас мирно спала, сидя рядом с ним и прислонившись к его плечу. Ее рука, лежавшая у него на груди, упала ему на колено, когда ее дремота сменилась глубоким сном, который не прерывали даже пронзительные свистки поезда. Он упивался новым ощущением от того, что его рука покоится на изящном изгибе ее талии. Он никогда бы не поверил в то, что у него будет возможность находиться так близко от нее, и все же вот как все обернулось. Он каждым пальцем ощущал сквозь ткань ее тело и впитывал ее тепло. До того, как она уснула, они разговаривали о чувствах и тайнах, скопившихся за это время. Вместе они переживали моменты, которые в течение прошедших месяцев привели их туда, где они находились сейчас. Джон заметил, что Маргарет подавила зевок, и мягко поддразнил ее: - Я вам наскучил? Маргарет покраснела. - Простите… конечно, нет. Дело в том, что прошлой ночью я почти не спала, а переживания нынешнего утра и события сегодня днем совершенно истощили мои силы. Мне вовсе не хотелось бы уснуть, но, признаюсь, что приходится бороться со сном. - Почему же вы не спали? - Это звучит так по-детски, но я… я была взволнована тем, что увижу вас снова, но боялась, что вы не будете рады меня видеть. Поэтому я лежала в постели и придумывала, что я вам скажу. Временами я набрасывалась с кулаками на подушку от досады. Ничего не удавалось придумать. А мне так хотелось подобрать удачный начальный монолог! - И вам это удалось? – он вопросительно приподнял бровь. - Нет. Я сочиняла его до рассвета и, должно быть, в конце концов заснула. – она подняла на него глаза, - Вероятнее всего, прямо на середине монолога. Он поднял руку к ее лицу и погладил ее губы большим пальцем, пораженный тем, что она не спала ночь из-за него. - Но вы должны были склониться к какому-нибудь варианту. Она улыбнулась и кивнула: - Да, но вы бы никогда его не услышали, потому что я очень боялась вашего ответа. - Ну, раз наши чувства друг к другу теперь очевидны, а вы, должно быть, долго практиковались, может быть, вы произнесете свою речь сейчас? - Да, думаю, что я смогу это сделать. – она выпрямилась, как струнка, и протянула к нему руку. – Мистер Торнтон, я очень, очень рада снова вас видеть, - от Джона не укрылось, как она подчеркнула слово «очень», он взял ее за руку, и она продолжала очень обыденным тоном: - Я поняла, что сильно заблуждалась, отказав вам, и хотела бы сказать, что если бы только вы попросили меня еще раз… Все еще держа ее за руку, он многозначительно посмотрел на нее и ответил крайне официальным тоном: - Мисс Хейл, должен вам сказать, что единственное, что я вам могу ответить, это… С этими словами он мягко поднял ее руку себе на плечо, а другой рукой прижал ее к груди. Она изумленно ахнула, а он прижался к ее губам и поцеловал ее так крепко, что Маргарет невольно схватилась за его рубашку. Через несколько долгих секунд Джон на мгновение оторвался от нее, наклонил голову в другую сторону и снова завладел ее раскрытыми губами. Она никогда не думала, что поцелуи мужчины могут вызывать такие ощущения, и будучи молодой и наивной, считала их скорее неприятной необходимостью при ухаживании. О том, что от них можно получать удовольствие, не было и речи. Но сегодня, сидя на скамейке и получив от него первый поцелуй, она осознала, что, к счастью, заблуждалась в своем невинном суждении. Теперь, когда она испытала с ним такую близость, которая по силе чувств могла бы сравниться с ударом молнии по земле, ее тело ликовало, и она осознала настоятельную потребность как-то ответить Джону взаимностью, доставить и ему те ощущения, которые доставил ей он. Но он не позволял ей этого сделать. Сейчас он преобладал, и Маргарет оставалось только проявлять терпение. Она с радостью принимала его ласки. Вскоре его губы стали мягче и умело привели биение ее сердца к более размеренному ритму. Тогда она смогла наконец воспользоваться тем, чему только что научилась, и отплатить за его страсть своей зарождающейся чувственностью. Она еще не вполне освоилась с искусством поцелуев, но услышав, как из его горла вырвался тихий стон удовольствия, она поняла, что находится на верном пути, а почувствовав губами его улыбку, и вовсе осталась довольна своим обучением. Когда они снова оторвались друг от друга, переводя дыхание, он посмотрел ей в глаза и широко улыбнулся: - Кстати, вы случайно не видели мои перчатки? Маргарет улыбнулась, радуясь еще одной черте характера мистера Торнтона, которая сейчас раскрылась перед ней: его чувству юмора. Она обвила руками его талию и положила голову ему на грудь. - Мистер Торнтон, если мы на минутку отвлечемся от ваших перчаток, я хотела бы сказать, что принимаю ваши действия как положительный ответ на вопрос, восстановилось ли ваше доброе расположение ко мне. - Ответ определенно не был отрицательным, - засмеялся он. Его рука скользнула по ее спине, он слегка наклонил голову и коснулся губами ее лба. – Но в конце концов решающими стали именно ваши поступки. Она еле заметно кивнула, показывая, что понимает, о чем речь. Она поцеловала его руку, когда они сидели на скамейке. Ее глаза увлажнились, и она хотела было поднять голову с его груди, чтобы что-то сказать, но он положил руку ей на голову, прижимая ее к себе. - Не надо, мне нравится, когда вы сидите вот так. Вам надо отдохнуть, Мэгги, – и добавил после долгой паузы: - Вам удобно? Он услышал, как она издала легкий вздох и покрепче обняла его, что и было ответом на его вопрос. В купе воцарилась тишина. Через несколько минут она уже крепко спала. Джон тоже был крайне утомлен. Он привык к утомлению и к тому, что он часто засыпал где попало. Но сейчас, ощущая ее медленное, ровное дыхание, он не хотел поддаваться усталости, наслаждаясь легким цветочным запахом ее волос, забранных назад, как она обычно делала. Он вдруг подумал о том, что никогда не видел ее с распущенными волосами. Он нежно коснулся губами ее волос. Сколько раз он представлял себе, как его пальцы скользят сквозь ее распущенные локоны? При мысли о том, что скоро у него появится возможность сравнить фантазию с реальностью, он улыбнулся. Ее прикосновения и объятия уже и так превосходили его ожидания и мечты. Она принадлежала ему, и он только начинал осознавать это сейчас, держа ее, спящую, в объятиях. Он посмотрел в темное окно, думая о будущем, и его лицо стало серьезным. Начиная с этого необыкновенного дня, который начался с его посадки сегодня утром в поезд, он должен был позаботиться о ее репутации и добром имени. Предыдущая ночь, как и многие ночи до того, прошли в тоске по ней. Мечась как лев по клетке, пытаясь сбежать от собственного отчаяния, он сел в поезд на Хелстон. Ему надо было оказаться в городе, который, как он знал, она когда-то называла своим. Каждый пейзаж, каждый звук и запах там напоминали ему о ней. Пройдясь по улицам с полчаса, он понял ту печаль, с которой она покинула юг и переехала в Милтон. Он сорвал желтую розу с куста, вдохнул ее аромат и увидел ее лицо, словно она стояла прямо перед ним. Он положил розу в карман, словно чувствуя, что цветок образует между ними какую-то связь. Он не хотел уезжать. Он бы остался в этом маленьком тихом городке подольше, но выработавшееся за годы чувство долга и мысль о том, как, должно быть, беспокоится его мать, заставили его сесть на обратный поезд. Джон знал, что его неудачи в делах тревожат ее, что она беспокоится за его судьбу, и чувствовал себя виноватым, что он так внезапно уехал утром, не сказав никому ни слова. Впрочем, об этом внезапном порыве он никогда бы не пожалел. То, как удивительно сложились события в этот день, потрясло его до глубины души. Что если бы он не почувствовал желания уехать тем утром? Что если бы он возвращался другим поездом? Или остался бы в Хелстоне, как он хотел? Он содрогнулся всем телом, и Маргарет слегка шевельнулась во сне. Он нежно посмотрел на нее, шепча ей на ухо ласковые слова, словно колыбельную. Его губы слегка коснулись ее щеки, и он почувствовал, как у него увлажнились глаза, как его захлестывает поток долго сдерживавшихся чувств. Как же он ее любил! Джон снова посмотрел в окно, и ему пришло в голову, как все должно было совпасть еще и по времени. То, что судьба привела в его объятия эту прекрасную женщину, не поддавалось никаким логическим объяснениям, и единственное, что ему оставалось делать – это принять этот подарок всем сердцем и до конца дней быть за это благодарным. Его мысли вернулись к предстоящим дням и неделям. Разумеется, жениться на ней слишком поспешно было бы крайне неосмотрительно. Стремительный ход событий в этот день мог непоправимо повредить им обоим, так что приходилось соблюдать осторожность. Он подумал о том, что она ехала в купе вдвоем с Генри Ленноксом, мужчиной, которому он до сего дня не придавал особенного значения, но сегодня, когда он с таким достоинством принял поражение и попрощался с Маргарет, он существенно вырос в его глазах. В том, что он ее сопровождал, не было ничего предосудительного, ведь обстоятельства их отношений существенно отличались. Генри был ее деловым партнером и братом мужа ее сестры. Другом. Хотя Джон знал, что Леннокс хотел стать для нее чем-то большим и видел, что он влюблен в нее. «Скажите, что поездка в Лондон пошла мисс Хейл на пользу. Вы так не думаете, Торнтон? Не правда ли, мисс Хейл отлично выглядит?» Даже тогда Леннокс понимал, что именно Торнтон был для него главным соперником в борьбе за привязанность Маргарет. И Джон был почти уверен, что Леннокс выиграл эту битву. Казалось, что когда Маргарет находится в Лондоне, а он, уязвленный ее отказом, в Милтоне, преимущество Леннокса очевидно, и его победа несомненна. Джон ожидал, что они со дня на день объявят о помолвке. Он боялся просматривать газеты, чтобы не увидеть об этом объявление. Теперь он понимал всю глубину страданий Генри при виде того, что она выбрала другого. Его мнение о Генри Ленноксе действительно существенно улучшилось, и больше он не стал бы думать о нем дурно, ведь когда-то он был в таком же положении, и теперь сочувствовал ему. Знакомство и дружба с мисс Хейл перешли для него на новый уровень близости. На станции, когда они сидели на скамейке, его чувства к мисс Хейл были очевидны для всех окружающих. Невинный светский разговор разбился вдребезги в тот момент, когда она взяла его руку и поцеловала ее. Джон отчетливо помнил, какое счастье он испытал, поняв ее чувства к нему. Этот небольшой жест изменил всю его жизнь. И все, что оставалось Джону – это коснуться ее нежной щеки, позволить своему взгляду выразить его любовь к ней и поцеловать ее. В тот момент он не думал о том, что их мог кто-то видеть. Все его мысли были заняты тем, с какой готовностью ее губы приняли его поцелуй. Ее теплые губы были подобны лепесткам розы, призывая его продолжить начатое. Он упивался ею, как умирающий от жажды в пустыне, и это давало ему волю к жизни. В те несколько мгновений вся боль, сомнение, тоска унеслись, как прах на ветру. Он был ей дорог! Внезапно его мир озарился светом надежды. Те несколько мгновений навечно останутся его самым дорогим воспоминанием. А потом раздался свисток поезда, и объявление об отправлении поезда на Милтон прервало его радость. Не говоря ни слова, она поднялась и бросилась прочь. Мир снова померк. Джон подумал, что ей стало стыдно, и это объясняло ее поспешность. Он корил себя за неосмотрительность. Ему не следовало ее целовать. Ему надо было обратиться к ней, попросить дать ему еще одну возможность, прощение или просто позволение снова находиться в ее жизни. В отчаянии, с упавшим сердцем, он встал, не зная, что делать. Опустив голову, он подошел к дверям своего купе, не смея взглянуть на уходящую Маргарет даже в отражении в стекле окна. Он просто не мог принять еще один удар и снова увидеть, как она уходит, не оглянувшись. Ему подумалось, что, возможно, это и к лучшему. Ведь он не мог ей ничего предложить, кроме долгов. Раз уж он не заслуживал ее тогда, он определенно не заслуживает ее теперь. Но те несколько минут на скамье рядом с ней принесли ему больше радости, чем он чувствовал за многие годы, и ему отчаянно хотелось большего. Он давно понял, что его счастье заключается только в союзе с Маргарет Хейл. Он не мог позволить себе снова молча страдать, а ей – уйти от него. В этот раз он должен был заставить ее оглянуться! Джон ощутил прилив решимости. Он снова добьется успеха! Он переедет в Лондон, чтобы быть рядом с ней. Он сделает все, чтобы стать достойным ее. Но сначала ему надо было уговорить ее дождаться его, и молиться, чтобы она согласилась. Он поднял голову, чтобы посмотреть, тронулся ли ее поезд, и его сердце замерло – она стояла прямо позади него, и он увидел ее отражение в окне. Ощущая, как громко колотится в груди сердце, он повернулся и тихо спросил: - Вы едете домой вместе со мной? Вместо ответа она подала ему сумку, подняла на него глаза и улыбнулась. Он понял, что она также ответила на его невысказанный вопрос… да, она будет его ждать, и снова ощутил прилив радости. Когда они оказались в купе, слова уже не потребовались. Джон увидел на ее лице светлую, спокойную уверенность, и они нежно поцеловались. Когда же их губы оторвались друг от друга, она снова встретилась с ним взглядом и ободряюще, мягко улыбнулась. В ее взгляде не было сожаления, только уверенность. Она повернула голову и посмотрела в окно. Он с улыбкой подумал о чудесной встрече, произошедшей несколько минут назад. Два поезда, идущих в противоположных направлениях, остановились на краткий промежуток времени, чтобы соединить двух пассажиров и навсегда изменить их жизни; Джон видел в этом настоящее чудо.