- - - Non-working hours - - - • глава первая • (Gobblepot)
Поздний вечер. Гордон пропускает хромающую гостью в свою квартиру, заперев за ней дверь. Казалось бы, зачем ее вообще закрывать — замок еле держится. Грюкнув будто пластиковой преградой между мраком Готэма и душным убежищем, детективша устало стягивает пиджак, направляясь к окну. Боковым зрением она следит за Кобблпот, пока открывает залипшую уличной грязью форточку. Та по-хозяйски осматривается, словно самим своим присутствием пометив новую территорию и аккуратно отложив джинсы полицейской, садится на диван, подобно детективу из рассказов Агаты Кристи, оперев трость на кофейный столик. На нем три кофейных круга с временным разрывом. Маленькая история домашней рутины на деревянной поверхности. Гордон пьет кофе? Конечно же, все, кто пашут в участке, кажется, с пеленок привыкли к этому отвратительному напитку. Пингвинша не переносит этот мазут, своей резкой горечью ранящий ее сладкоежские чувства. — Достаточно нерабочая атмосфера? — безразлично бросает Джэйм, не представляя, во что может — в теории и больных фантазиях королевы Готэма — превратиться, словно оборотень, этот вечер из-за ее беспечности. — Вполне, дорогая подруга, — она улыбается одной из тех улыбок, которые раздражают и настораживают полицейскую. ”Дорогая подруга” поджимает губы. Женщина обходит диван, бросает пиджак на его спинку, совсем рядом с Кобблпот, и снимает набедренную кобуру, положив ее на столик. Пингвинша жадно следит за ее движениями, моргая слишком редко. — Выпьешь чего-нибудь? — Джэйм расстёгивает верхние пуговицы песочной рубашки, не зная, какую волну жара это вызывает в брюнетке, и не замечает, как сильные птичьи пальцы ритмично впиваются в колено. Кобблпот густо сглатывает. — О, чаю, если есть, — ее улыбка подрагивала, а микродвижения выдавали нетерпение, которое Джэйм упорно не видела. Пингвинша всегда дёрганая, чего всматриваться, верно? — Какой? Есть зелёный, белый, черный? — все тем же нейтральным, уставшим тоном спрашивает полицейская, направляясь на кухню в двух шагах от них. — Надо же, у тебя почти нет мебели, зато меню напитков приятно радует, — она трет свое колено, тепло улыбаясь и оборачиваясь в сторону Гордон, стоящей в тусклом свете кухонной лампы, спиной к гостье, — Зеленый, пожалуйста, — она отворачивается, потеряв улыбку на этой фразе и чувствуя неловкость. Тупица-тупица-тупица! Что ты несешь! Полицейская кивнула, зная, что этого не увидят, но она не желала много любезничать. Особенно с Кобблпот. Кто знает, чем это может закончиться — гроза Готэма и так не отстает от нее с этими «дорогая подруга» и «я всегда буду тебе должна». Через несколько минут, хозяйка квартирки — в которой она ночует, да и только — вернулась с двумя чашками. В одной из них был черный кофе. На темной глади красиво клубился пар, кажется, появляющийся в сантиметре над напитком, завораживая взгляд. Кобблпот поморщилась, но ничего не сказала. Запах этой темной жидкости всегда вызывал у нее тошноту. Одному из подчиненных она даже выплеснула его прямо в лицо, обжигая, и следом сломала руку из-за того, что тот провонял этим... напитком весь бар, пока ее не было в заведении. Но эта ситуация — совсем другое. Гордон, наверное, может делать все, что угодно, и ей ничего за это не будет. Периодическое осознание этого выбивает почву из-под неустойчивых ног Пингвинши. Это пугает ее. Та власть, что, волей-неволей, имеет над ней самая честная полицейская этого города с самым спокойным и теплым взглядом зеленых глаз. Когда Кобблпот удаляется поймать его, она чувствует ту силу, как физическую так и внутреннюю, что тихим океаном плещется в них. Гордон завораживает ее, от своей русой макушки до кончиков пальцев, скрытых под кожей грубых ботинок. Ох, она готова целовать ее ноги, бесконечно делать массаж, сминать бицепсы, касаться сильной шеи, угождать всеми способами, пока ей позволяют и похвально гладят по затылку, сминая черные смольные пряди... Кобблпот, не имея сил и желания цепляться за неустраивающую реальность, соскальзывает в очередную сладостную картину. Вот Джэйм••••