Замело.

Эмиль Хегле Свеннсен откровенно скучал. Нет, со стороны всё выглядело замечательно – весёлая гулянка в начале биатлонного сезона. Но ему не хватало самого главного. Все мысли сводились к одному слову, к имени из пяти букв. Т-а-р-ь-е. Тарье… Голубоглазое чудо с вечной улыбкой на лице. В основную сборную тот попал ещё юношей, более того, спортивную карьеру он начал практически сразу с выступления на Олимпийских играх. Яркая норвежская звёздочка, почти такая же, как сам Эмиль, хоть и на три года моложе. Единственное обстоятельство, которое смущало их обоих, заключалось в том, что Тарье Бё – альфа. И Эмиль – тоже альфа. С точки зрения природы данный союз был абсолютно невозможен, и они оба это понимали. Тема пола являлась для них крайне неприятной, и в разговорах они предпочитали обходить её стороной. За всю жизнь никто из них никогда не был с омегой. Более того, Эмиль семь лет жил с девушкой, бетой. Но появление Бё заставило его пересмотреть вопрос своей ориентации. Сейчас Тарье болел. Эмиль никак не мог понять, где же тот подхватил такую инфекцию, которая смогла вывести его из строя на многие месяцы. Бё пропустил практически всю межсезонную подготовку, поэтому о выступлениях до Рождества речь не заходила вообще. Оба норвежца были подавлены. Было понятно, что несколько недель разлуки – это невероятное по своей трудности испытание для молодых альф. Ночь перед отъездом команды в Эстерсунд Эмиль провёл с Тарье. Свеннсен был неприятно удивлён, когда узнал, что он будет жить с резервистами. Нет, он ничего не имел против введения их в основной состав, но вопрос проживания… За предыдущие годы у норвежской сборной сложилось некое подобие семьи, а в этом сезоне всё с ног на голову перевернулось. Болезнь Бё как будто запустила какой-то непонятный процесс, остановить который никто не в силах. Чувство тревоги не покидало Эмиля ни на миг. А когда заболел и Уле Бьорндален, Свеннсен и вовсе потерял покой. Немного помогали отвлечься забавные выходки Эрленна Бьонтегора, но всё-таки он не мог заменить Тарье. Никто не мог. А комнату в этот раз Эмиль был вынужден делить с Хенриком Л’Абе-Лунном. Надо сказать, что появление этого спортсмена в команде А удивило всех без исключения. До 26 лет он пребывал в резервистах, и, казалось, что шансов у него уже не будет. Но каким-то образом он смог показать себя, и сейчас находился на месте Тарье. В комнате Эмиля. Неудивительно, что Свеннсен часто срывался на нём. Сейчас он вспоминал каждую минуту, проведённую с любимым, и что-то внутри болезненно сжималось, стирая улыбку с лица. Нет, сегодня явно не лучший день для веселья. Он решительно встал, попрощался с ребятами и вышел на улицу. Солнце уже зашло, но бледно-фиолетовая полоса на западе ещё просматривалась. Эмиль вдохнул морозный воздух и направился к гостинице. В окнах его комнаты горел свет. Он представлял, как придёт в номер, растянется на тёплой, уютной кровати и позвонит Тарье. Только надо было что-то сделать с Хенриком. Об их отношениях с Бё не должен узнать никто. Напевая себе под нос какую-то песенку, Эмиль дошёл до своей комнаты и дёрнул за ручку. Заперто? - Вот чёрт ушастый, - разозлился Эмиль, - нафиг запираться изнутри? – Эй, слышишь меня, открывай! За дверью по-прежнему стояла тишина. - Если ты не откроешь, я дверь вышибу, - пригрозил Свеннсен. Ответом послужил какой-то неясный выкрик с той стороны. - Эй, Хенрик, я до трёх считаю… Раз… Два… Дверь резко распахнулась, являя разгневанному норвежцу раскрасневшееся лицо с огромными голубыми глазищами. - И незачем так орать… У тебя не возникло мысли, что я в душе мог быть? - А дверь закрывать зачем? Я тоже тут живу, между прочим! - Ключи надо с собой брать иногда, - огрызнулся Хенрик, придерживая полотенце. - Указывать мне ещё будешь, - Эмиль грубо втолкнул блондина обратно в ванную. – Не ходи мокрым по комнате, а то пол до завтра не высохнет. Л’Абе-Лунн бросил гневный взгляд на Эмиля, но промолчал, заперев дверь ванной со своей стороны. Эмиль окинул взглядом комнату. Где же телефон? Может, упал под кровать? Он наклонился, пошарил по полу рукой. Ничего. - Ладно, ушастый выйдет, попрошу его набрать… Чёрт побери, а это что такое? – брюнет заметил у своей тумбочки пустой смятый блистер. Знакомой расцветки. По телевизору постоянно демонстрировалась реклама этого лекарства - фармакология стремилась всячески облегчить жизнь омег, выпуская широкий спектр препаратов. - Ещё и омег сюда водит, при живой-то жене?! Ну ни фига себе… - проворчал Эмиль, брезгливо подняв упаковку двумя пальцами и бросив в ведро. Хешти, жена Хенрика, омегой не была точно. Он знал её ещё со времён юниоров. Даже сам Эмиль никогда не опускался до того, чтобы приводить девушек к себе в номер, а тут… В приступе благородного негодования Свеннсен прошёл на кухню, открыл холодильник, схватил яблоко и принялся яростно жевать. Он снова вспомнил прошлый год, то, как они в этом самом номере с Тарье… - Эй, это было моё яблоко! – возмущённый голос Хенрика вывел Эмиля из приятного забвения. - Тебе жалко, что ли? Завтра ещё купим… - меланхолично пожал плечами брюнет, пытаясь попасть огрызком в урну. – Кстати, где ты её прячешь? В шкафу? - Кого? – не понял голубоглазый. - Омегу свою, - захохотал Свеннсен. - Ты думаешь, что я не знаю ничего? Хенрик отступил на шаг. Его лицо почти слилось по цвету с голубоватыми стенами кухни. - Да ты не переживай так, я Хешти твоей не скажу. Просто завязывай с этим, приятель. Не по-мужски это. – Эмиль похлопал Хенрика по плечу и направился в ванную. – Кстати, телефон мой не видел? - Нет, - блондин чувствовал, что его голос предательски дрожит. Не хватало ещё, чтобы… Эмиль плюхнулся на кровать и почувствовал под своей спиной что-то твёрдое. Кажется, вот и пропажа… Нет, всё-таки лучше выйти обратно, на улицу. Кто знает, вдруг какая-нибудь подружка ушастого сейчас действительно трясётся, сидя в шкафу. Пусть сами разбираются, у него самого же есть дела поважнее. Он нашарил рукой телефон, встал, накинул куртку и вышел из номера. - Только не вздумай запираться! Я ненадолго, - крикнул он, хлопнув дверью. Хенрик что-то проворчал, но брюнет уже не слышал его. Все мысли Свеннсена уже занимал другой голубоглазый блондин, его Солнышко. Его Львёнок. Он набрал знакомый номер и поднёс трубку к уху, слушая гудки. Ну, где же он? Вдруг что-то случилось? - Да? – прозвучал из динамика сонный голос. – Эмиль, что такое? - Не спи, замёрзнешь, - хохотнул Эмиль. – Ничего, я просто соскучился. Почему ты сам не звонишь мне? - Потому что ты это делаешь по десять раз на дню, - рассмеялся Тарье. Я сегодня правда не мог. У меня была силовая тренировка, и я просто отключился, когда дополз до дома, прости. - Ну я же не знал, - расстроился Эмиль. – Ты не рассказываешь. Вот возьму и обижусь… - Эмиль, ты ведёшь себя, как омега, - не прекращал хохотать Тарье. - Кстати, ты случайно не…? - Я разве не просил тебя не говорить об этом? Просто запомни, что ты – мой. И никого между нами не будет, никогда. Мы не позволим этой долбаной химии развести нас. Я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя, потому и спросил, - Бё сменил тон голоса на серьёзный. – Знаю, что у вас там много новеньких… Среди них есть… омеги? - Вряд ли. Омеги обычно не отбираются в основную команду, так что можешь спать спокойно. Ложись, ты, наверное, действительно чертовски устал. - Ага, - зевнул Тарье. – Ты приедешь ко мне в перерыве? - Конечно, - заверил Эмиль. - А теперь отключай телефон и ложись наконец! Я тоже пошёл. Руки мёрзнут, чтоб их… Свеннсен положил телефон в карман и посмотрел на чёрное, густо усеянное звёздами небо. Становилось действительно холодно, поэтому он вприпрыжку побежал назад к отелю. Свет в его окнах уже не горел. Неужели ушастый спит? Вот уж невероятно. Обычно тот сидел до утра, стуча по клавишам ноутбука и мешая Эмилю уснуть. Не веря своему счастью, брюнет на цыпочках подошёл к двери и аккуратно повернул ручку. Внутри было темно. Стараясь не производить лишнего шума, он добрался до кровати и нырнул под одеяло. - Завтра спрошу, что случилось, - успел подумать Эмиль, засыпая.