something sweet (to mend your heart)

Магнус 22:29

Исак. Я видел, как ты целовался с бро Эвеном. Это так чертовски мощно. Я счастлив за тебя. я люблю тебя, чувак, и просто передаю тебе, что сказала Вильде по-видимому, Эвен изменил своей бывшей в прошлом году в Бакке Я знаю, ты ненавидишь все эти измены Просто подумал, что ты должен знать об этом

________________

Исак спокойно смотрит на сообщения, время от времени моргая. В его ушах немного звенит, а во рту сухо. На секунду кажется, что мир накренился, а его тело потеряло чувство равновесия. Ох. Исак сидит на кровати и проводит рукой по влажным волосам. Ему наконец удалось прекратить улыбаться телефону и принять полноценный душ после бассейна, и всё ради того, чтобы вернуться к вот этому. Он хмурит брови и снова перечитывает сообщения Магнуса. Исак выдыхает. Вероятно, это просто глупый слух. Вильде знает много такого дерьма. Но что-то режет его живот, сначала по чуть-чуть, рывками, не так сильно. Но сейчас это острая боль, и Исак почти вздрагивает, когда беспокойство оседает прямо там, между костями. И прежде чем он начинает осознавать, его ум атакуется назойливыми и паническими мыслями, спрашивающими обо всём и ни о чём одновременно. Прошлый год. Бакка. Вот почему он начал учиться в Ниссене со второго курса? Где он был в прошлом году? Возможно ли, что это связано с его срывом? Люди всегда говорят о склонности Эвена к красивым миниатюрным блондинкам, но Исак никогда не видел его ни с одной из них. Возможно, такой была его бывшая? Исак стонет, немного оттягивая волосы. Он никогда не спрашивал Эвена о той части его жизни. Они всегда говорят об Исаке и его чувствах. Они никогда не затрагивали тему отношений, потому что Эвен каждый раз бережно старался не задевать рану Исака, даже если этого не хотел сам Исак. И сейчас он думает об этом; он всегда полагал, что Эвену нравятся и девушки, и парни, первое основывается только на том, что он слышал о нём, последнее — на том, как Эвен смотрит на него. Что я действительно знаю о нём? «Я понимаю, Исак, я понимаю». В его памяти вспыхивают в слова, ярко, безошибочно, ясно появляясь в сознании. Слова, которые Эвен сказал ему, когда Исак сломался из-за измены. Ох. Положение ухудшается. Только в этот раз болит сердце. «Я понимаю». Тогда Исак предположил, что Эвен имел в виду боль человека, который пережил это. Но ему не пришло в голову, что, возможно, он говорил о боли того, кто стал причиной этому. Это пиздец как нечестно! Исак сжимает руки в кулаки и правда не знает, что делать с этой информацией — или скорее слухом. Он не понимает, его разум зажат между двумя потоками информации, двумя убеждениями, столь же сильными, как и отравляющими. Бежать или бороться. Бежать. Всё в нём побуждает его бежать по холмам Осло, врезать Эвену, позвонить Юнасу и провести неделю на полу его спальни в окружении пустых коробок из-под пиццы и почти закрученных косяков, чтобы погрузиться в последний сериал на Нетфликс и просто забыть об их недолгой дружбе и двух целомудренных, но саднящих поцелуях. Исак сдаётся раньше, чем решает, что может сделать это снова. «Исак, это немного чересчур», — он вспоминает, как Юнас говорил ему это в первый раз, когда он так поступил. «Это называется самосохранением, Юнас. Оно означает использование собственного мозга». Но что-то в сердце, возможно, побуждает бороться, позвонить Эвену или наконец просто написать и спросить. Он не делал так раньше. У него нет готовой модели поведения в таких ситуациях. Но он всё ещё хочет сделать это, потому что чувствует, что должен, по крайней мере, для них — их дружбы. Исак сосредотачивается на ней, на нежности, которую он получает иногда, когда глаза Эвена сверкают в ответ на один из саркастичных подколов Исака или когда они наоборот утыкаются в пол, если Эвен отказывается от алкоголя на вечеринке, потому что не пьёт. Эта нежность. Исак не может подобрать другое слово, но это чувство всегда тёплое и приятное. Исключая то, какую сейчас оно приносит боль. В памяти вспыхивают слова любимого сообщения. «Ты заслуживаешь лучшего». Он вспоминает каждый раз, когда Эвен называл Джулиана «мудаком», и цепляется за день, когда тот пристыдил его в кафетерии за ужасное отношение к бисексуальности. «Существуют крутые бисексуалы и пансексуалы, которые никогда бы не причинили такую боль!» Исак дышит через нос и ложится на кровать, растянувшись на спине. Он кладёт руку под затылок и закрывает глаза. Завтра он спросит Эвена об этом.

________________ Что-то сладкое 09:19

Доброе утро ❤️

10:19

Всё ещё спишь? Скучаю по тебе ❤️

11:20

Я надеюсь, ты не напуган тем, что произошло вчера Я много думал об этом, и мне жаль, что я не уважал твоё личное пространство и перешёл грань Я иногда склонен забегать вперёд Этим поцелуем ты старался позаботиться обо мне, а я воспользовался этим Прости, и, надеюсь, ты понимаешь, что я не буду против, если ты захочешь забыть об этом Ты значишь для меня так много, что я не хотел бы потерять тебя как друга

привет Как ты себя чувствуешь?

:) Немного болит, но я в порядке, а ты?

Вроде как утомлён

Побаливает тело из-за бассейна?

Нет. побаливает от чтения всех твоих сообщений Ты написал так много слов

Я думал, ты игнорируешь меня

а я не игнорировал

Я склонялся к этому

Я только что проснулся

Рад, что один из нас немного поспал

Ты не мог уснуть? Из-за боли? Ты принял болеутоляющие, которые дала тебе фармацевтка? Или они не сочетаются с твоими препаратами? Я просто понял, что мы не сказали ей о них

<З Нет, Исак, мне мешала не боль Это были бабочки :)

Бабочки?

Ты такой романтик Я думал о тебе А в животе были бабочки я не мог уснуть из-за них Ты сейчас, случайно, не закатил глаза?

Как ты узнал?

:')

Ты выставляешь меня дурно влияющим

Да, ты плохо влияешь на меня и мой сон, Вальтерсен

Так вот почему ты так часто зависаешь со мной Потому что я не даю тебе уснуть? А я подумал, что нравлюсь тебе или типа того

Нравишься

Ты настолько ненавидишь сон?

На самом деле, да В конце концов, сон — двоюродный брат смерти

У тебя мрачные мысли Ты, случайно, не ведёшь дневник для записи всех этих эмоций

Дурак

:Р

Я скучаю по тебе <З Это бессмысленно

Что ты скучаешь по мне? Ты вредный

Я нахожусь очень близко к твоему дому

Ты не знаешь, где я живу

Я спросил у Юнаса

Ну конечно, ты спросил его

Вчера вечером ты был милее

Один раз в год можно

Вчера вечером ты говорил кое о чём ещё, но я помню, что ты сделал это дважды

Не понимаю, о чём ты говоришь

Я напомню тебе, если позволишь

Тебе нужно разрешение на покупку шоколадного мороженого?

Нет, мне нужно разрешение на поцелуй твоих губ

Мило. хотя не помню такого И, говоря о губах как твои?

Скучают по твоим

Что случилось с уважением моих границ

Я думаю, тебе нравится их разрушать

Что случилось со мной, которому не нравится делать то, что говорят другие

Я не говорю, что тебе делать Я просто стараюсь для нашего неминуемого союза

Неминуемый союз? Наш разговор подходит к концу

хаха Между тем, я бы никогда на самом деле не посягнул на твои границы Надеюсь, ты понимаешь это

Скажи это парню, который затащил меня к себе на колени

Скажи это парню, который поцеловал меня ДВАЖДЫ

Скажи это парню, который хотел этого ОБА ЭТИХ РАЗА

а ТЫ? хотел этого? Я это имею в виду Ты не обязан отвечать

И не планировал

Ты жестокий

Вот дерьмо

Что

Я становлюсь мудаком Прости Надеюсь, тебе лучше

Не беспокойся Ты смешишь меня <З Я уже чувствую себя лучше

Расскажи о своей ране

Она уродлива Мама ненавидит её

Тогда не думаю, что она бы была фанаткой нашего неминуемого союза

Да… Особенно, если она увидит, насколько плохо ты ко мне относишься

Плохо отношусь? Извини? Я спрашиваю о твоём здоровье всё время, пока мы говорим И веселю тебя

Из-за вины

Из-за дружбы

Один чёрт

Ты можешь поговорить со мной лично? Я гуглил о ранах, и, говорят, со временем она может болеть больше

Давай просто назовём это причиной, по которой я всё ещё не в твоём доме и не рассказываю обо всём тебе лично

Слишком болит?

Я буду в порядке Но спасибо, что спросил <З

Дай знать, если я смогу чем-то помочь Я серьёзно

Ты знаешь, что могло бы помочь

Да, Эвен, я уверен, что то, как я сосу твою травмированную губу, очень тебе поможет

Ну вот теперь я и болею, и возбуждён Большое спасибо :Р

Боже, ты идиот

Ты смеёшься?

Агх, да

Тогда я с радостью буду идиотом :D

Я не знаю, что с тобой делать

Ты можешь прийти и разобраться с этим

И встретиться с твоей мамой? Ты торопишь события

Моей мамы сегодня нет дома Ты мог бы прикоснуться к моим ресницам А я — к твоим

Это эвфемизм взаимной дрочки?

Иисусе И кто сейчас торопит события?

Я думал, ты уже возбуждён

Я не знаю, что с тобой делать

Я мог бы прийти и посмотреть, как ты разбираешься с этим, но тебе лучше позаботиться о своём стояке до того, как я приду

Серьёзно?

Да, я подумал, что остановлюсь на том, что проведаю тебя Я всё ещё плохо себя чувствую из-за случившегося

Жалость ещё никогда не звучала так мило Я польщён

Ты должен бы

Ты также можешь познакомиться с Эдвардом

Собаки не сильно любят меня

Поверь мне, он будет обожать тебя

Почему? С ним что-то не так?

Нет, но втф… Он просто обожает людей, которых обожаю я :)

«Обожать» Слишком сильное слово для использования его в этой переписке

И близко не достаточно сильное, поверь :)

… Скоро буду у тебя

________________

К концу их довольно долгого диалога Исак улыбается. Он улыбается до тех пор, пока не вспоминает о других сообщениях, оставшихся без ответа. Точно. Исак поднимается и надевает чёрную футболку, джинсы-скинни и красный снэпбек. Он здоровается с мамой, подняв руку, словно он хочет показать, что не хочет говорить. И это нормально, потому что она не зацикливается на этом. Иногда он чувствует, что они просто сожительствуют, что материнских чувств, которые когда-то были у неё, больше не существует. И так продолжается с тех пор, как ушёл отец. Без разницы. . Его встречает большой пёс с золотистой шерстью и привычкой напрыгивать и облизывать гостей. Эвен смеётся — Исак замечает, что тот вздрагивает и ему больно смеяться, но Эвен продолжает — и говорит ему, что Эдвард голден-ретривер. — Блин, серьёзно? Я подумал о французском бульдоге, — парирует Исак, закатив глаза, пытаясь отстранить Эдварда самостоятельно, а Эвен смеётся вновь. Это на самом деле захватывающее зрелище. — Он прошёл через стадию идентификации себя как французского бульдога. Как ты узнал? — небрежно бросает Эвен. — Стадия? Это не одно из слов, с которых тебя триггерит? — И да. Исак сегодня невыносим. — Не будь мудаком, — говорит Эвен, но всё ещё улыбается. — Разве ты не поэтому зависаешь со мной? Исак не слишком был уверен, что имеет в виду, но он догадывается, что Эвен уже понял его склонность говорить вещи, которые кажутся самокритичными и часто не имеют никакого смысла. — Мы оба знаем, что это не та причина, по которой я зависаю с тобой, Исак, — отвечает Эвен, и это конец. На щеках Исака появляется румянец, а их агрессивное подшучивание друг на другом остаётся у порога. Квартира Эвена приятная. Своеобразная. Она несёт жизнь и воспоминания. Исак может сказать так. На вешалке слишком много пальто, а пространство у двери уставлено обувью. Здесь много солнечного света, и всё заставлено вещами, в отличие от его дома, который в лучшем случае кажется необжитым и нейтральным. Каждая полка, кажется, скоро рухнет или разломится пополам, а стены увешаны картинами, украшениями и рисунками. Исак почти ошеломлён эклектичностью квартиры Эвена. Его комната ничем не лучше. В ней повсюду постеры, рисунки, книги и музыкальные инструменты. У него двухъярусная кровать, а стол завален листками бумаги, тетрадями и скетчами. Исак изо всех сил старается сосредоточить взгляд на чём-то одном, нервничая и чувствуя себя не в своей тарелке. Внезапное, странное понимание накрывает его, когда он останавливается у стены с рисунками: он в комнате Эвена, с Эвеном, и нет никого вокруг, кроме них. — Хочешь прогуляться? — говорит позади него Эвен, слегка нервничая, вероятно, заметив дискомфорт Исака. — Мы можем проветриться возле моего дома или найти парк или что-то подобное. — Мы можем проветриться здесь, — говорит Исак, чувствуя, как расслабляется от заботы Эвена, Эвена, который чувствует себя так, словно ему нужно разрешение на поцелуй, Эвена, на стене которого висит листок бумаги с надписью «ALT ER LOVE». — Но это не значит, что ты можешь поскользнуться и завалить меня на кровать или типа того, — добавляет Исак, наконец повернувшись лицом к Эвену и указав жестом на двухъярусную кровать. Эвен смеётся, и это так красиво и заставляет сердце Исака увеличиваться в размерах. — Но это не значит, что я собирался подкатить к своему псу в комнате или типа того, — всё ещё смеётся Эвен. — Двухъярусная кровать, ты, блин, серьёзно? — продолжает Исак, усмехаясь. — Разве твой пёс не может видеть её? Ты такой странный в постели? — Странный в постели? Что это вообще значит? — фыркает Эвен. — Не знаю, — делает паузу Исак, а затем корчит гримасу. — Дерьмо, теперь в моей голове странные мысли. — Обо мне, странном в постели? — смеётся над этим Эвен. Исак закатывает глаза, но не может сдержать румянец на щеках. — Поверь мне, ты никак не сможешь затащить меня туда, — говорит он. — А кто-то говорил что-то о тебе? — дразнит Эвен, а затем подходит к стулу у большого окна. — Хочешь, чтобы я наблюдал? — Просто тогда всё закончилось бы слишком быстро, — стонет Эвен, а все его улыбки такие невероятно красивые. Исак был бы рад говорить и дальше все эти непристойные вещи, чтобы он так улыбался. — Так вот почему у тебя двухъярусная кровать! — кивает Исак, будто он, наконец, разгадал загадку. — Хороший способ сближения, я полагаю. — Нет. Просто мои родители никогда не рассматривали возможность того, что у меня в комнате будет милый мальчик. Милый мальчик. — Почему? Ты был уродливым ребёнком? — говорит Исак, а затем прикусывает язык, потому что эта шутка уже однажды оборачивалась против него. — Исак! Ты всё испортил, — смеётся Эвен, кажется, не задетый этими словами. — Сейчас, когда я задумался, ты, вероятно, не был уродливым, — пожимает плечами Исак, медленно краснея, он добавляет: — Ты, очевидно, выиграл генетическую лотерею. Он сказал это, чтобы Эвен улыбнулся, рассмеялся или, может быть, поддразнил его тем, что он наконец сказал что-то приятное. Но этого не происходит. Выражение лица Эвена мрачнеет, словно Исак задел его за живое. — Это определённо не было достаточно хорошей сделкой, — тихо говорит Эвен, словно это предназначалось только для него. Исак собирается спросить его об этом, когда понимает, какой он идиот. Эвен ментально болен. И хотя точная причина биполярного расстройства ещё не известна, исследователи несколько раз доказали, что генетические факторы способствуют развитию болезни. Он хочет извиниться, сказав «ты сам достаточно хорош», и открывает рот, чтобы сделать это, но выражение лица Эвена внезапно меняется, и улыбка снова возвращается на своё место. — Как тебе такие мрачные мысли? — шутит Эвен, затем подходя к Эдварду, который сидит на подушке возле стола, его энергия истощена, но он снова начинает двигаться, когда Эвен гладит его по голове и шерсти. Исак наблюдает за ними и улыбается. Это милое зрелище. Как и Эвен. Исак качает головой. Эвен приготавливает им сырные тосты, и они сидят на полу с Эдвардом между их ног. Они обсуждают постеры, висящие в комнате Эвена, и Исак не замечает, как начинает читать лекцию о рэпе, его происхождении, культуре и социальном значении. Исак переносит вес на руки, осторожно упершись ладонями в пол. Они пьют фанту после отказа Исака от пива — он чувствовал неправильным пить, когда Эвен не делает этого, — и Исак смотрит, как Эвен рассказывает ему о своих самых любимых вещах в мире: Базе Лурмане, Ксавье Долане, о фильме «Ромео + Джульетта», эпичных любовных историях, рэпе 90-х, сериале «Сейнфелд», мемах и мемах, и мемах. На половине их разговора Исак забывает, почему в первую очередь находится здесь, или, может быть, он просто хорош в игнорировании этого, дурачась в процессе. Дело в том, что Эвен смешной и умный, а также он чрезвычайно страстный. Исак не хочет, но понимает, что краснеет от того, как Эвен произносит некоторые слова, как двигает руками или смотрит ему в глаза, всё его тело излучает страсть, пыл и напряжение. Эвен не приближается к нему. Он просто рассказывает о том, что заставляет его сердце быстро биться, но при этом лицо Исака вспыхивает, потому что это передаётся и ему. Его любовь к этим вещам заразительна, убедительна, необъятна. Исак спрашивает себя, сможет ли Эвен когда-нибудь рассказывать так о нём. Быть настолько любимым. Это возможно? Исак трясёт головой. — Почему ужастики? — спрашивает его в какой-то момент Эвен. Эдвард лежит у него на коленях, а он рассеянно гладит его, пробегая длинными пальцами по золотистой шерсти. — Почему бы и нет? — пожимает плечами Исак. — Не знаю? Потому что они страшные? — размышляет Эвен. — Ты поэтому их любишь? Любишь скримеры? (прим.переводчика: различные типичные резкие моменты в хоррорах, вставляемые только ради испуга зрителя) Исак внимательно смотрит на него. Он задумывается, потому что раньше не размышлял над этим. Он даже не может вспомнить, когда начал любить хорроры. Просто знает, что они ему нравятся. Он наслаждается погружением в неправдоподобные сценарии и болеет за группу глупцов, пытающихся выжить. — Если ты уделишь этому достаточно внимания, ты всегда сможешь предсказать, когда появится скример, — отвечает Исак. — Значит, ты предугадываешь? Их появление? — дразняще говорит Эвен. Он улыбается. — Тебе нравится, когда все в кинотеатре пугаются, а ты нет? Исак закатывает глаза и делает глубокий вдох. — Мне нравится понимать, что есть что-то, что должно меня напугать, но я не допускаю этого, потому что включаю мозг. Эвен мычит, обдумывая слова Исака. Он ещё раз делает глоток из своей бутылки фанты, которая, вероятно, стала тёплой, а Исак свою уже давно выпил. — Тебе нравится не позволять страху окутывать тебя, — заключает он, по большей мере для себя, так, словно Исак сказал самую глубокую истину в мире. Я не позволяю страху окутывать меня. Исак смотрит в пол. Он не может посмотреть Эвену в глаза и задумывается, заметил ли он это. Он спрашивает себя, если Эвен заметил его страх, если такой есть, списывает ли он его появление на то, что они впервые в его спальне, или догадывается, что Исак думает о чём-то ещё. — Что случилось? — так мягко и осторожно спрашивает Эвен, словно он напуган. Ты действительно наблюдаешь за мной. Не так ли. — Эм, что ты имеешь в виду? — нехарактерно для себя заикается Исак. Обычно он уверен и остроумен рядом с Эвеном. — Ты как будто не ты. Эти слова немного ранят. Исак хочет сказать и кем же я должен быть? Или что ты вообще знаешь обо мне? Но не может. Не станет. Он думает, что ему сказать. — Ты даже не близок к тому, чтобы быть саркастичным и жестоким, — шутит Эвен, но это получается слабо, нервно, словно он всё знает. Исак снова отворачивается, на этот раз наклоняясь вперёд, чтобы погладить Эдварда. — Исак? — Я слышал кое-что, — говорит Исак, звуча отстранённо. Он продолжает гладить Эдварда. — Ты слышал кое-что, — повторяет Эвен, словно пробуя слова на вкус. Между ними возникла неловкая тишина. Исак не уверен, что сказать дальше. Он не хочет обижать его, если это неправда. Он не хочет, чтобы Эвен думал, что он верит в такие слухи о нём. Но в то же время он не уверен, что сможет справиться с этим, если это правда. Он не уверен, что сможет оставаться отстранённым и притворяться, что это не повлияло на него. Это в конце концов Эвен. Исак чувствует под пальцами кости Эдварда. Он мягкий, старый и выглядит так, словно прошёл с Эвеном сквозь огонь и воду. Он продолжает гладить его, и это почти сводит с ума. Он так нервничает, а его сердце болит. Внезапно Эвен произносит это, и пальцы Исака перестают двигаться сами по себе: — Ты знаешь о Бакке. — Это самое печальное, что он когда-либо слышал. Это абсурдно, но Исак не может сказать, что причиняет ему боль больше: голос Эвена или его слова. Исак кивает, всё ещё не смотря на него. Его пальцы возобновляют движения, а Эвен, сидящий перед ним, молчит в напряжении. Тишина мучительна. Удушает. — Ты больше не доверяешь мне, — говорит Эвен, и это разбивает сердце. У Исака не укладывается это в голове. Они едва ли целовались. — Так это правда? — говорит Исак, и он больше не отстранён, не может притворяться, что это не повлияло на него. Исак наконец смотрит на Эвена, и тот выглядит разбитым. — Я никогда не собирался причинить ей боль, — произносит Эвен, и это звучит так грустно и коротко, словно мольба. — Я знаю, что это дерьмо не имеет значения. Но, пожалуйста, поверь мне. Исак снова утыкается взглядом в пол. Он больше не может находиться здесь. Не может продолжать. — Ты больше не доверяешь мне. Верно? — вновь спрашивает Эвен, и Исак может почувствовать ком в горле с окончанием его слов. Это не вопрос. Это мольба. — Я не думаю, что могу, Эвен, — признаётся Исак, отворачиваясь от него, чтобы подняться. Великолепно. Эдвард тоже поднимается на лапы, скуля из-за потери ощущения пальцев Исака на своей шерсти. — Когда ты узнал? — спрашивает Эвен, всё ещё сидя на полу позади него. — Это имеет значение? — Нет. — Прошлой ночью, — отвечает Исак, прежде чем потянуться за снэпбеком, оставленным на столе. — И ты всё равно пришёл. — Я хотел спросить тебя, — признаётся Исак. — Ты мой друг. Я хотел узнать это у тебя. — Спасибо, — говорит Эвен, и это самая последняя вещь, которую Исак ожидал услышать от него. . Эвен провожает его на улицу, и это мрачно и нечестно. Исак верит, что его не волнует, что он делает, но это больно. Они оба смотрят вниз, когда выходят, даже Эдвард спускается с ними. Все они подавлены. Это почти как картина какого-то художника. Исак улыбается, когда они достигают улицы, и он знает, что выглядит грустным, но всё ещё кривит губы в улыбке. Он должен выглядеть отстранённым, притворяться, что это не повлияло на него. Эвен, напротив, не пытается скрыть своё состояние: он выглядит опустошённым и расстроенным. Исак старается представить, каково это — чувствовать осуждение из-за того, что сделал год назад, и за что, вероятно, уже поплатился. Это несправедливо. Всё это. — Мне жаль, что я разочаровал тебя, — говорит Эвен, и сердце в груди Исака сжимается. — Мне жаль, что меня это так волнует. — Тогда увидимся как-нибудь, — произносит Эвен, но это не горько. Это лишь грустно. . Исак много думает об этом, о том, как они расстались у дома Эвена в жаркий июньский день прямо перед его днём рождения. Он думает об этом, когда возвращается домой, садится за кухонный стол и чувствует опустошённость. Он думает об этом, когда позже вечером идёт к Юнасу и курит траву, пока не забывает его имя. Он думает об этом, когда появляется Магнус и спрашивает, почему он не ответил на его сообщения. Он думает об этом всё время, об их прощании. Он думает о том, каким непреодолимым был соблазн поцеловать Эвена. О том, как в тот момент было неважно, был ли Эвен таким же, как Джулиан, и что он причинил кому-то боль, как Джулиан — ему. Всё, о чём Исак мог думать, это то, каково было бы наклониться и поцеловать его, как он хотел. Словно прощальный подарок. Но Исак не сделал этого, и Эвен не беспокоил его следующие дни. И, если он и смотрит «Ромео + Джульетту» на третий день и плачет последние полчаса, никто не должен узнать об этом. . Наступает день рождения Исака, и Эва предложила провести вечеринку у неё, хотя он не настаивал на этом. Тем не менее он подыгрывает, однако в определённый момент отсутствие Эвена стало ощущаться сильнее, больше; потеря, о которой он только и думает поздней ночью. «Маленькая вечеринка никому не повредит, верно?» Верно. Стрелки часов показывают почти 18:00, когда Эва звонит ему, находясь почти на грани истерики. — Что не так? — Исак, я проебалась, — говорит она в телефон. — Что? — Я пригласила Эвена на твою вечеринку. Я не знала, что вы больше не разговариваете. Вильде только что сказала мне о том, что ты рассказал Магнусу, что вы больше не друзья, потому что он оказался мудаком. Исак садится на кровать и хмурится. — Это не так. Мы всё ещё друзья, — выпаливает он, слегка сжимая кулаки. Он не знает почему, но ему не нравится, что другие люди думают, что Эвен мудак. — Он не мудак. — Грёбаная Вильде! — бормочет Эва. — Я звучу сейчас как идиотка. Прости, Исак. — Всё нормально. — Так это круто, если он придёт? На самом деле, я отправила ему сообщение с извинениями и попросила не приходить. Но я не знаю, увидит ли он его до вечеринки. — Что ты сделала?!

________________ Что-то сладкое 18:49

Привет, Эвен Я не знаю, что Эва сказала тебе, но, пожалуйста, игнорируй это Ты приглашён на мою вечеринку сегодня вечером Ты всегда приглашён на все мероприятия, где есть я Это звучит странно Но в любом случае Ты не обязан, но если хочешь, то можешь прийти

________________

Исак не замечает, что всё время смотрит на дверь, ищет светлые волосы с идеальной укладкой, широкие плечи в сочетании с высоким ростом и голубые глаза, привязанные к доброй душе. Исак не замечает, но его взгляд словно приклеивается к двери, и это так плохо, что Юнас комментирует это. — Он придёт? — спрашивает он. — Не знаю, — пожимает плечами Исак и делает глоток пива из своей банки. Он даже не уверен, хочет ли, чтобы Эвен пришёл. . Эвен приходит.