Хомяк и Улитка

       Меня и Берти выписали через две недели. На выходе меня встречали Джеймс и наши родители. Поблагодарив доктора и акушерок, мы поехали домой, отпраздновать это замечательное событие. И вот, когда весь шум и гам затих, а гости благополучно уехали, я направился в детскую. Аккуратно войдя в комнату, чтобы не потревожить сон моего сына, я подошёл к его кроватке. Малыш был просто восхитителен. Пухлый, розовощекий карапуз, завернутый в белоснежные пеленки тихо посапывал, смешно морща свой крохотный носик. Надо же, никогда бы и не подумал, что у меня может родиться такое прелестное создание. Видимо я так сильно увлекся этой мыслью, что и не заметил, как Джеймс вошел в комнату. — О чем думаешь? — спросил Джеймс, поцеловав меня в щеку. — Да так, ни о чём. — прошептал я. — Разве он не прекрасен? — так же тихо спросил Джеймс, обнимая меня за талию. — Я до сих пор не могу в это поверить. Неужели у таких идиотов могло родиться такое прелестное создание? — Думаю, что могло.— усмехнулся я, поглаживая руки Джеймса. — И я так благодарен тебе, если бы не ты, у меня ничего бы этого и не было.        Но ответить Джеймсу не дал плачь Берти. Видимо его чувствительные уши все таки услышали наши голоса и теперь мылыш решил выразить свое недовольство. — Думаю, его пора покормить. — сказал Джеймс. — Да, конечно. — ответил я, беря на руки Берти. — Ты не возражаешь, если останусь? — спросил Джеймс, садясь в кресло. — Нисколечко. — ответил я, занимая соседнее кресло.        Расстегнув пару пуговиц на моей рубашке, я приложил сына к моей плоской груди, хорошо, что в отличии от женщин, у омег-мужчин грудь не увеличивается. В ту же секунду малыш принялся шустро сосать. Его щечки так смешно надувались, словно у хомячка. Господи, надеюсь за ним не закрепиться это дурацкое прозвище. — Какой же он милый, когда есть. — тихо ответил Джеймс, не скрывая нежность в своём голосе. Моим ответом послужил лишь тихий смешок. Малыш Берти принялся сосать усерднее, хмуря свои светлые бровки и это не могло не рассмешить меня.        Когда малыш наелся вдоволь я положил его обратно в кроватку, укрыв теплым одеяльцем. — Чем планируешь заняться? — спросил Джеймс, прикрывая дверь. — Наверное, пойду спать. Что-что я порядком устал. — Да, я, пожалуй, тоже. — ответил Джеймс, направляясь в ванную.        Окончив все водные процедуры и переодевшись в пижамы мы легли спать. Но поспать нам не удалось, поскольку нас разбудил пронзительный крик Берти. — Лежи, я сам.— ответил Джеймс, быстро встав с кровати.        Через пятнадцать минут в спальню зашел Джеймс, держа на руках сыночка. — Я вот тут подумал, что будет лучше если Берти останется с нами. И к тому же, он ужасно скучает по папочке, правда, мой сладкий. — спросил Джеймс у малыша. — Конечно. Давай его сюда. — сказал я, беря Берти на руки.        Удобно устроившись на плече Джеймса малыш принялся разглядывать нас. Его большие голубые глазки смотрели на нас с особым любопытством. — Эй, как твои дела? — спросил Джеймс у сына. — Тебе нравиться у нас?        Сначала Берти какое-то время просто смотрел на нас, но потом подарил нам свою улыбку, такую искреннюю и такую прекрасную. Затем, утомленный нашими разговорами, малыш снова заснул, мило причмокивая губами. — Ну какой же он славный. Просто сказка. Спасибо тебе. — сказал Джеймс и поцеловал меня в губы.        Затем наступил долгожданный сон. И никто не смел потревожить эту прекрасную идиллию. Я так благодарен судьбе за то, что она подарила мне Джеймса и нашего сына. Конечно, может быть всё произошло слишком быстро и где-то мы поспешили, но я нисколько об этом не жалею. Ведь самое главное для меня это мой муж Джеймс и малыш Берти, а все остальное можно отодвинуть на второй план и придраться миру грёз. И я очень надеюсь на это. А пока можно позволить себе пару часов сна, ведь неизвестно, когда проснется Берти, правда?