Мой волшебный кот. А может и не кот вовсе?

      Алек сидел за столом в доме, в котором вырос, в окружении своей семьи, ел вкусную еду и слушал, как родители расспрашивали Клэри и Джейса о предстоящей свадьбе, которая должна была состояться в следующем мае. Мама интересовалась у невесты нужно ли им с чем-нибудь помочь, на что Клэри лишь мягко отказывалась. Мариза спрашивала почему они так тянут, ведь ещё только сентябрь, а Джейс отвечал, что они не хотят жениться в холодное время года. Казалось бы, тихая семейная обстановка, от которой становится спокойно на душе и ощущаешь счастье. Да, возможно, но только не в случае Алека.       Нет, конечно, он любил свою семью, но состояние лёгкости и счастья он чувствовал только в компании своих братьев и сестры. С родителями всё было по-другому. Алек не знает, как так получилось, но рядом с ними он не привык расслабляться.       Возможно, это потому, что он старший ребёнок в семье, и от него всегда чего-то ждали. Он всегда старался быть идеальным, чтобы мама с папой им гордились, и любой их вопрос или поручение воспринимал как проверку. По сути так и было.       Вторым немаловажным фактором было то, что эту проверку он никогда не мог пройти. Как бы он ни старался, идеальным в глазах родителей быть не получалось. Для кого угодно, но не для них.       Иногда Мариза могла побыть просто мамой, которая уверяет своего сына в том, что четвёрка тоже хорошая отметка, а не ругает его за то, что плохо старался. Но это бывало редко, ещё в детстве. А вот за Робертом такого не замечалось. Он никогда не был тем отцом, которого так хотели видеть его дети. Конечно, он делал с ними уроки, играл, когда они были детьми, один раз Изабель даже повезло, когда он вдруг решил заплести ей волосы. У него тогда получилось ужасно, но Иззи никому не позволяла их трогать, ведь папа, к которому она всегда так тянулась, вдруг повёл себя как настоящий папа. Но это был один из очень редких случаев, если не сказать единственный.       Во всё остальное время он вёл себя отстранённо, даже, можно сказать, холодно. Когда дети делали что-то правильно, он одобрительно кивал, не более, а когда просили уделить им внимание — говорил, что слишком занят. А когда родился Макс, он и вовсе перестал участвовать в жизни своих детей. Он заботился о малыше, но, когда тот подрос, опять начал пропадать на работе. К счастью, Макс оказался достаточно талантливым и попал в школу-интернат для одаренных детей, где он и сейчас находился. Алек лишь радовался, что его братишка слишком редко бывает дома, чтобы заметить поведение отца. Из их четверых он единственный продолжает верить, что у него нормальные родители. Джейс – приёмный ребёнок, и та любовь, которую ему дали, уже была больше, чем то, на что он рассчитывал. Он просто никогда не строил иллюзий. Изабель же была единственной, кого отец иногда баловал, но со временем и к ней он охладел. Правда, в отличие от Алека, она не стремилась завоевать внимание обратно. Она очень сильно в нём разочаровалась и стала бросать ему вызов. А Алек… А Алек просто привык. Он продолжал стремиться, завоевать их любовь, хоть и понимал, что это бесполезно.       Вот и сейчас он напряженно ждал своей проверки. Ждал, когда его вновь ткнут носом в его ошибки, показывая, как он их разочаровывает. Алек привык к этому и уже решил для себя, что это для него ничего не значит, но всё равно по привычке боялся того момента, когда на него обратят внимание.       — Как дела на работе? — спросил Роберт, поворачиваясь к Алеку, чьи надежды остаться незамеченным с треском провалились.       — Ты это у кого спрашиваешь? — спросила Изабель.       — Конечно же, у Алека с Джейсом, — ответил отец, и Алек увидел, как сестра посмотрела на него и скривила лицо. Её глаза так и кричали: «Серьёзно? То есть то, что я варю кофе уже за работу не считается, и меня спрашивать не надо?». Было видно, что Изабель это задело, но она лишь закатила глаза и уткнулась ими в тарелку.       — Всё хорошо, — сказал Алек. — Мы заключили одну весьма выгодную сделку, Ходж должен был оповестить тебя.       — Что ж, это прекрасно, позже я уточню у него некоторые детали, — кивнул отец. — Что-нибудь ещё?       Алек хотел было рассказать родителям о том, что у одного из клиентов возникли некоторые вопросы об условиях договора, но эта проблема уже решена, но не успел. Изабель, сидевшей до этого непривычно тихо, надоело прикусывать язык и она не выдержала:       — Серьёзно, пап? — обратилась она к отцу, от чего все присутствующие за столом удивленно на неё посмотрели. — Ты не видел своих детей несколько недель, а всё, чем ты интересуешься — это работа?       — И чем же я, по-твоему, должен интересоваться? — спросил Роберт. — Если бы у вас что-то случилось — вы бы нам позвонили или сказали бы при встрече.       — Да какая разница?! — воскликнула Изабель. Боковым зрением Алек заметил, что Клэри и Джейс, предвидев семейные разборки, осторожно вышли из-за стола и вышли за дверь. — Дело не в том, что случилось, а что не случилось, дело в банальном участии. Сколько раз вы говорили с нами просто так, как обычные родители? Неужели так трудно спросить: «как настроение?», «что-нибудь интересное с вами произошло?», «может быть, тебя что-то беспокоит?», разве это так сложно? Вас даже не интересует, что происходит в нашей личной жизни. Может, я замуж собралась, может, я беременна? Вам ведь всё равно.       — Что?! Изабель, ты беременна?! — воскликнула молчавшая до этого Мариза, хватаясь за сердце. — Боже, кто отец?       — Да нет никакого отца! — психанула Изабель. — Я не беременна и замуж пока не собираюсь. Но, что и требовалось доказать, если бы это действительно было так, вы бы даже не знали, кто может быть отцом вашего внука.       Изабель никогда не была тем, кто будет молчать, если ему что-то не нравится, она всегда была прямолинейной. Но по тому, как она вела себя сейчас, Алек понял, что в этот раз молчала она долго. По-видимому, Роберт тоже это понял, поэтому поднял руки в защитном жесте и заговорил мягким голосом, в попытке утихомирить дочь:       — Хорошо, милая, я понимаю, мы были не правы, — Алек понял две вещи: во-первых, сестра всё ещё имела небольшое влияние на отца. Потому что, если бы подобное высказал Алек, он бы сильно удивился, но оправдываться бы не стал. Во-вторых, он, конечно, признал правоту дочери, но это не значит, что он принял её слова к сведению. Ему ничего не стоит сейчас сделать так, как она хочет, а потом всё снова станет как обычно. — Ну так как же у вас дела на личном фронте?       — Я встречаюсь с Саймоном, у нас всё серьёзно, и я его люблю, — Изабель гордо вздёрнула подбородок, показывая, что пусть только они попробуют что-нибудь сказать по этому поводу.       — Вот как? — удивился Роберт, как показалось Алеку, не придавая этому особого значения, и уж точно не понимая, кто такой Саймон. — Что ж, я очень рад за тебя, доченька, надеюсь, он хороший парень, — Алек был уверен, что отец просто хочет, чтобы дочь перестала возмущаться, что, собственно, так и было. Но неожиданно мужчина повернулся в сторону сына и спросил: — А как у тебя дела в личной жизни?       — Нормально, — ответил Алек, пожалев, что не вышел вместе с Клэри и Джейсом. — Я с Ником расстался.       — Замечательно! — воскликнул Лайтвуд-старший.       — Замечательно?! — не поверила своим ушам Изабель. — Твой сын расстался с парнем, а ты радуешься? Знаешь ли, нормальные люди в таких случаях сочувствуют.       — Зачем? Я абсолютно уверен, что этот молодой человек был лишь одним из многих, кому нужны деньги Лайтвудов, и я очень рад, что Алек это вовремя понял, — Алеку было неприятно это признавать, но отец был прав. — К тому же, раз ты нагулялся и взялся за ум, я бы хотел познакомить тебя с одной очаровательной девушкой.       Алек поднял голову и встретился глазами с Изабель. Казалось, сестра перестала дышать в ожидании его реакции, а если её не последует, начнёт истерично кричать. Они оба поняли, что имеет в виду отец, и Алек понял — если он решится перечить родителям сам, она будет стоять за него до севшего голоса и потери пульса. Алек вдруг почувствовал гордость за сестру и стыд за самого себя. Как так получилось, что его маленькая хрупкая сестрёнка борется не только за себя, но и за него. Почему у его младшей сестры хватает смелости бросать вызов родителям и даже общественному мнению ради того, что она считает правильным, а у него долгое время не хватало сил принять самого себя? А Алек всегда соглашался с родителями, потому что так проще. Но не сейчас. Это уже слишком. Хватит. Сейчас тот случай, когда надо собраться и поддержать Изабель в попытке показать родителям, что у них есть своё мнение. Он не для того четыре года назад попал к ним в немилость, чтобы сейчас прятаться под стол.       — Нет, — просто ответил Алек.       — Что значит нет? — раздраженно спросил отец, который всегда учил своих детей отвечать полными предложениями.       — Я не хочу, чтобы ты знакомил меня с какой-то девушкой. Я, конечно, не сомневаюсь, что она очень милая, но если она не наш новый клиент, мне с ней делать нечего.       — Что ж, ладно, — сказал Роберт после секундного замешательства. — Я не заставляю тебя, но хотя бы подумай о том, чтобы завести отношения.       — Я уже нашёл кое-кого, — сказал Алек, прежде чем успел подумать. Если уж бросать вызов отцу, то идти до конца. — И мне придётся тебя разочаровать, но это не девушка.       — Вот как? — Роберт сжал руки в кулаки, но затем его напряжение сменилось лёгким раздражением, как будто он не мог прогнать от себя муху. — И что же, давно вы… кхм... встречаетесь?       Алек понимал, что в данном случае это не придаст убедительности его словам, но ответил правду: — Нет.       — Что ж, это и ненадолго. Ничего, скоро наиграешься.       Алек вдруг почувствовал, как внутри него что-то закипает. Что-то, что много лет он пытался в себе потушить. А сейчас, увидев гордость в глазах сестры, оно разгорелось ещё сильнее.       — Нет, — повторил Алек, — не наиграюсь, — он посмотрел на Изабель, поймав ещё один ободряющий взгляд, затем перевёл глаза на мать, в глазах которой Алек увидел целый водоворот нечитаемых эмоций, и наконец столкнулся взглядом с отцом. — Я слишком долго был таким, как вы хотели, но больше не буду, потому что я не хочу таким быть. Но это не игра и не бунт. Я всегда был таким, хоть вы этого и не замечали, и знаете, когда вы узнали, ничего не поменялось, я по-прежнему ваш сын. Но я такой, какой я есть, и я не поменяюсь только потому, что вам это не нравится.       На какое-то время в комнате повисла гробовая тишина. Мариза сидела, во все глаза уставившись на Алека, эмоции на её лице всё ещё были слишком противоречивыми, чтобы их распознать. Изабель же смотрела на него с беспокойством и удивлением, но преобладала в её взгляде всё-таки гордость. А вот лицо отца оставалось нечитаемым, казалось, на нём нет ни одной эмоции.       — В таком случае, — подал голос он, — уходи.       — Что?! — воскликнула Изабель.       — Роберт, — как ни странно, подала голос Мариза.       Но они обе затихли, глядя на то, как Алек спокойно кивнул и вышел из-за стола. Конечно, глупо было предполагать, что отец изменит своё мнение ради сына, но надежда была. Неожиданно Алек понял, что не чувствует ни злости, ни обиды. Также, как когда он расставался с Ником, он чувствовал только неожиданную лёгкость и ничего более. Алек вышел за дверь и сразу же услышал, как начала кричать Изабель, но он не вслушивался в её слова.       Вероятно, Клэри и Джейс уехали домой на такси, потому что их нигде не было видно. Это и к лучшему — подумал Алек, подходя к машине, ему сейчас не хотелось ни с кем разговаривать.       — Алек, стой! — почти ни с кем. Алек обернулся и увидел Изабель, у неё в руке была небольшая походная сумка. — Некрасиво заставлять сестру ехать на такси, мог бы подождать.       — Из, куда ты собралась? — спросил Алек, радуясь, что сестра не стала комментировать произошедшее. — Завтра же понедельник, тебе с утра в кафе.       — Не волнуйся, не просплю, — сказала Изабель, закидывая сумку на заднее сидение. Через наполовину застёгнутую молнию Алек увидел косметичку, расчёску, зубную щетку и немного одежды. Когда Изабель успела всё это собрать, а уж тем более зачем она это сделала, Алек не понимал. — Ты меня разбудишь.       — Я? — удивился Алек.       — Ну да, ты же не против, если я переночую у тебя?       — Так, Иззи, что случилось?       — Я просто решила переехать к Саймону, но у него мама в гостях, а я не хочу сегодня перед ней показываться.       — Почему? — не понял Алек.       — Потому что она мама моего парня, Алек. Саймону нравится мой характер, но перед ней я должна сохранять образ милой спокойной девушки. И если раньше у меня это получалось, то сейчас я готова кого-нибудь убить.       — Нет, Из, я имею в виду, почему ты решила переехать?       — Ну, я уже давно собиралась, а после того, что только что было, я ни на секунду не хочу оставаться в этом доме.       — Иззи, — вздохнул Алек, понимая, что сестра поругалась с родителями. — Не надо было.       — Нет, надо было, Алек. Дело даже не в тебе. Всё дело в том, что я не хочу оставаться под одной крышей с этими людьми. Их поведение перешло всякие границы. Поэтому, если бы ты не высказал бы им всё, это сделала бы я, — сказала Изабель. — И кстати, я горжусь тобой, братик, давно так пора, — Изабель улыбнулась и Алек обнял её, улыбаясь в ответ.