Час огня

      Клим был доволен проделанной работой — все, что можно было успеть, он успел. Но кто заметит, что хмурое лицо стало сосредоточенным? В последний раз проверив готовность к осаде, лекарь покинул дом и ушел на площадь. Компания там поработала славно — ломаными гранями меж открытых домов стояли баррикады, оставляя лишь пару больших проходов и несколько мелких. А в остальном площадь выглядела как прежде — сцена с деревянной статуей забытого божества, остатки заброшенных торговых мест вокруг и, конечно же, люди, собравшиеся здесь в час беды. Клим кивнул парням и раздал бурдюки с отверстиями в крышке, наполненные ядом.       — Как лить — разберетесь. Перчатки нашли?       — Ага, на Киру тоже взяли, — ответил Леонард, — что с Августом?       — Дома, в безопасности. Я надеюсь. А Кира-то где?       А Кира прятала в лесу коня, запряженного в телегу, что им оставила Есения вместе с пожеланием выжить. Последний подарок Винной Вдовы. Не считая барахла, которое она не смогла увезти. Девушка завела коня в кусты малины и привязала к ближайшему дереву. Конь смотрел на нее так, словно сомневался в разумности принятого ею решения, но потом опустил голову и откусил от куста, тем самым завершив диалог переглядок. Похлопав коня по спине, девушка поспешила на площадь.       И когда они, готовые к бою, собрались все вместе, время шло к полночи. Было слишком тихо. Ни ругани вдали, ни воя собак, ни разговоров на самой площади. Затаив дыхание, компания прислушивалась к ветру, гуляющему меж соснами за деревней. Для Киры и Леонарда тишина была настоящим испытанием. Она не могла бездействовать, а он — молчать, но оба могли удивляться приросшему к месту Климу. А тот желал, чтобы тишина не заканчивалась. Феликс беспокойно ходил кругами, сводя с ума Киру. Ей бы высказать ему — да оба получат от Клима за нарушение тишины. Брата можно не слушать, но лучше — не беспокоить. Но такое Кире удается редко.       — Я замерзла, — пожаловалась девушка. — Давайте просто сожжем здесь все к чертям и уедем.       — И наш дом? — холодно, как воздух, остужающий пар изо рта, ответил лекарь.       — Он только твой.       Клим поднялся со старого, набитого тряпками, стула и подошел к сестре. Не зная, чего ожидать, Кира на всякий случай протянула к нему руки, чтобы смягчить брата. Тот прижал к себе сестру и уткнулся в воротник волчьей шубы, найденной в одном из домов. В ответ девушка зарылась носом в его ледяные волосы и прошептала:       — Если мы выживем, я тебя подстригу. Ты совсем уже оброс.       — А ты догони, — усмехнулся Клим и разомкнул объятья.       Затем он пошел обнимать Леонарда, а Кира поравнялась с Феликсом и приказала:       — Ну-ка наклонись.       Парень крайне удивился, но приказ выполнил и опустился до уровня ее лица, за что получил неожиданный поцелуй в щеку. Без всяких объяснений. Пока Феликс пытался понять, хотели его подбодрить или прощались перед смертью, перед ним появился Клим. С восторгом, замершим в двух осколках грозового неба, Феликс ждал действий лекаря или хотя бы его слов. Грустно усмехнувшись, Клим опустил руку на его плечо и произнес:       — Ты не обязан быть здесь, но ты здесь и все еще со мной, и не это ли лучшее доказательство твоей преданности? Спасая тебя, я не думал, что все будет именно так. Я втянул тебя в это приключение, и если оно будет последним в нашей жизни, пусть оно будет ярким.       — Це-луй-тесь, це-луй-тесь, — в полголоса твердили сзади с таким азартом, что если бы в их руках была бы медовуха, собрание можно было бы принять за очень маленькую свадьбу.       Кира, еле сдерживая радостного смеха, переглядывалась с Леонардом, разделяющим ее веселье. Клим рассмеялся и уткнулся в плечо Феликса, и тому даже показалось, что лекарь смущен. Но, взяв себя в руки, мужчина притянул к себе парня и наградил за ожидание чистым, как первый снег, поцелуем. Феликс сжал его в своих объятьях так сильно, что накрытые волной тепла не сразу почувствовали вибрацию, исходящую от земли. Зато ее почувствовала Кира.       — Земля дрожит!       И она дрожала так, как будто по ней скакали лошади. В лунном свете не было видно происходящего, но с той стороны, откуда обычно возвращаются в деревню и где совсем немного домов, текла тьма и крайний дом медленно осел в облаке пыли и щепок. Заколдованные скорпионы окружали дом и били по нему в унисон, отчего до стенам шли трещины и жилище с тяжелым грохотом рушилось, придавливая зазевавшихся скорпионов. Это случилось и со вторым домом прежде, чем Леонард сказал:       — Да правда же, с чего мы вообще взяли, что жутким и кровожадным скорпионам нужны мы? Их главный враг — устаревшая архитектура!       — Планы меняются! — сообщил Клим, — все домой! Прячемся!       Компания помчалась прочь от грохота складывающихся как карточные домики строений. Клим думал, что все будет проще. Он не боялся скорпионов, но теперь один их вид вызывал панику, и не только в его уме.       Август сидел на полу под хрустальным куполом, грани которого искажали комнату снаружи. Один из углов комнаты запотел и растрескался, и мужчина не мог разглядеть, что же там находится. Возможно, ничего. Взгляд скользил и не цеплялся за угол, а чем больше Август думал об этом, тем меньше помнил, зачем вообще ему этот угол. А хрусталь, скрывающий его, чернел, из трещин сочилась блестящая жидкость, похожая на сажу, разведенную маслом. На полу очень быстро образовалась лужица и потекла прямо к ногам Августа, словно пол под ним провисал. Или словно масло живое. Мужчина поднялся и, запачкав сапоги, подошел к пятну на мутнеющем хрустале. Пятно было похоже на грозовую тучу или рой черных пчел, живое, вибрирующее и, если прислушаться, гудящее. Август ударил кулаком прямо в центр роя и почувствовал жжение, как от остывающей сковороды. Слабое, но предупреждающее. И что-то внутри заставляло, непреодолимо тянуло ударить еще раз. Он так и сделал. На мгновение рой расступился и Август увидел слабое свечение, тут же затянувшееся обратно. После следующего удара он смог разглядеть размытое очертание угла, позабыв, что он там вообще есть. Но этот угол теперь не выходит из его головы. Август снова и снова бил по хрусталю, игнорируя жжение, которое становилось сильнее с каждым ударом. Хрусталь поддавался. Трещины тянулись в стороны, пропуская все больше черной крови внутрь — мужчина посмотрел вниз и понял, что стоит уже по колено. «Сломаю ли я стену прежде, чем захлебнусь?» — прозвучал в его голове ледяной голос, тут же подхватываемый эхом.       Мужчина продолжил наносить удары. Хрусталь дал хорошую пробоину по центру размером с кулак. Август едва успел отскочить, как хрустальная кровь хлынула потоком. Останавливаться было поздно. Август бил руками и ногами, метался и бросался на стену с разбега, пока не выбился из сил. Пытаясь отдышаться, он почувствовал, что чернота уже плескается у его шеи, норовя залиться в рот. Но через новые пробоины он мог видеть очертания стола и полок. Этого было достаточно, чтобы пожелать добраться до цветных баночек, наполненных лекарствами. А кому они принадлежали, вспомнить он не мог. Что-то не пускало его наружу и блокировало любые попытки вспомнить хоть что-то. Закрывая глаза от брызг, мужчина продолжал биться плечом в хрусталь, стоя в тьме уже по уши. Она не была похожа на воду — не выталкивала наверх, а только засасывала на дно. Вскоре он сел спиной к заветной полке и опустил голову на руки. Но кто-то снаружи произнес странное слово, вроде даже имеющее какой-то смысл — август. Что такое август? Зимний месяц? Время между вечером и утром? Сырость? Или… август — значит… Август! И голос принадлежал хозяину полки, и находился хрусталь в его доме с низким потолком, и сквозь пробоины снова начал литься свет. А самая хлипкая трещина была как раз за спиной Августа. Мужчина развернулся и двумя ногами ударил в самое слабое место купола. Хрусталь с самого своего низа начал рушиться, жидкость через трещины хлынула наружу и через миг Август смог вдохнуть полной грудью и встать с пола. Ни купола, ни его крови уже не было. Но мужчина чувствовал, что за ним гонятся, чтобы вновь заточить, и поэтому бросился к полке, нашел оставленную с краю тряпочку с травами и засунул под губу. Теперь его точно не догонят.       Входная дверь распахнулась под весом Клима. Он ввалился в дом, открывая проход и остальным. Август вспомнил, что должна начаться какая-то битва, и по лицам друзей он понял, что это уже произошло. Клим прочел в его глазах, что Август снова с ними, и сунул ему в руки лук.       — Почему вокруг дома кольцо смолы?! — спросил запыхавшийся Феликс.       — Ловушка, — пояснил лекарь, — скорпионы должны застрять.       — А если нет? — уточнила Кира, намекая на их бесконечное количество.       Клим пропустил вопрос мимо ушей. Он припал к окну, вглядываясь в полчище скорпионов. В темноте они и правда казались бесконечными, но лекарь отказывался в это верить. Скорпионы окружили дом и приблизились к кругу. А за ними остались разрушенные дома.       — Вот га-адство, — с досадой протянул Леонард, глядя на руины своего жилья.       Первый ряд скорпионов застрял в смоле. Они беспомощно трещали, дергали лапками и рвались вперед, пока другие не переступили через них, а потом тоже увязли. Смолы Клим не пожалел и существа целыми рядами застревали, но их было слишком много, чтобы такая ловушка сработала как надо. Лекарь бросился к печи и поджег стрелу, чтобы пустить ее прямо в кольцо. Смола вспыхнула и скорпионы начали рваться вперед с еще большим усилием, пока остальные продолжали разрушать деревню. Дома все еще преклонялись перед гостями с юга, но дом лекаря держался. Тех редких особей, что прорывались через кольцо огня, защитники дома добивали наточенными лопатами.       Огонь полыхал, как праздничные костры. Запах паленого мяса проникал в дом вместе с дымом. В какой-то момент компании показалось, что огонь может перейти на покрытую соломой крышу, а с нее побежать по стенам, но Клим все верно рассчитал. А сейчас он с особой ненавистью разрубал пробежавших сквозь огонь скорпионов. Видимо, сила магии побеждала их собственные инстинкты.       Пока лекарь защищал прихожую, Кира билась в своей бывшей комнате, а теперь в ванной, правда чтобы высунуться в маленькое окно пристройки, ей пришлось встать на коротенькую лавку. Август и Леонард отбивались в спальне. Туда, где нельзя было достать оружием, они плескали яд. Кое-где по стенам уже шли тонкие трещинки из-за самых прытких скорпионов, но дом смело держал оборону. Феликс, которому не хватило окна, бегал из комнаты в комнату, чтобы что-то подать или подменить выдохшихся защитников. И все шло гладко, пока одна из стен в прихожей не начала осыпаться. Именно та, где не было окна.       Матерясь так, словно ему это поможет, Клим схватил яд и лопату и выскочил на улицу. Феликс занял его место у окна. Кира, услышав брата, тоже выбежала на воздух — размять затекшую спину. Смола почти догорела, а скорпионов стало только больше. Вместо домов их окружали метровые кучи щепок. Все, кто прибежал сюда с жаждой разрушения, обратили свой гнев на последний несокрушимый дом. Сквозь огонь прорывалось больше существ, и Клим топтал их сапогами до противного хруста. Видя такую нечеловечность, скорпионы трещали еще громче, словно призывая кого-то на помощь. И их зов был услышан.       Земля затрепетала. Вдалеке, между холмами сдавшейся древесины, просачивался желтый едкий туман, а в его сердце медленно плыло что-то черное и жуткое настолько, что выжившие скорпионы испуганно разбежались в разные стороны. Клим позвал друзей и теперь они, словно каменные, смотрели на огромного скорпионьего короля в человеческий рост и не могли пошевелиться. Ужас толкал их бросить все и сбежать, и не будь с ними Клима, они бы так и сделали. Но лекарь кинулся в дом за луком и ядовитыми стрелами и все пошли за ним.       Им даже удалось раньше Скорпиона занять площадь. Клим, как самый опытный стрелок, занял дом в одиночку. Кира, обученная братом, схватила Августа за руку и убежала в дом напротив, а Леонарду, как охотнику, пришлось взять с собой самого слабого члена команды — Феликса.       Сколько ударов хвостом выдержит дом? Клим не хотел этого знать. Он выпускал стрелы так быстро, как только мог, пока Скорпион не торопясь надвигался на его укрытие. Несколько стрел вонзились в хитин, но вряд ли достали до мяса. Лекарь, как никто другой, видел критичность их ситуации в полной красе — если он не мог подстрелить врага, то остальные не смогут тем более. Их стрелы и кинжалы то отлетали от Скорпиона, то вовсе пролетали мимо. А существо уже подобралось к дому. Облако желтого тумана, окружавшее его, проникало внутрь и отвратительно пахло. Клим отбежал от окна, прикрывая голову, когда Скорпион нанес первый удар. Стены дрогнули. С потолка полетели щепки. Второй удар снес стену, где было окно. Клим добежал до другой комнаты в надежде отстреляться там, но времени хватило лишь чтобы ударить подоспевшего противника копьем. Оно глубоко застряло в массивной клешне, почти перевешивающей все тело Скорпиона. Лекарь схватил запас стрел и выскочил из дома прежде, чем крыша рухнула.       Феликс паниковал. Он ни разу не смог попасть, не смог защитить Клима, да еще и поранился о разбитое окно. Леонард разрешил ему отдохнуть, думая, что если кто-то и может сравниться с другом, то лишь он сам. Художник продолжал стрелять и одна стрела нашла слабое место Скорпиона — пробила стык щитков на его спине. Зверь это ощутил и перестал гнаться за лекарем, позволив ему найти новое укрытие.       Новой целью Скорпиона стал дом, где прятались Август и Кира. Мужчина искренне старался помочь, но толку от его действий не было, словно он знал, что изменить ничего не может, но изо всех сил старался перестать в это верить. Девушка стреляла, пока не закончились стрелы, потом взялась за ножи, но, кухонные несбалансированные, они даже не долетали до надвигающейся опасности. Когда Скорпион подошел ближе, Кире удалось метнуть в голову копье. Оно проделало дыру в хитине и было отброшено прочь, но воровка готова была поклясться, что увидела, как из раны сочится кровь. Это был единственный ее успех.       Второй дом был разрушен так же легко, как и первый, а затем и третий, четвертый, и так — пока друзья не собрались в последнем доме. Скорпион был похож на ежа, но отступать не планировал. А вот Клим уже думал об этом.       — Это бесполезно, нам не победить! — возмущенно сказала Кира, — Клим, где там твой запасной план?       Скорпион добрался до последнего укрытия и замахнулся.       — Бежим за деревню в ту сторону, где ты оставила лошадь! — сказал лекарь, прикрывая голову и готовясь к удару.       Дом содрогнулся от удара. Все бросились за Кирой наружу и побежали по узким улочкам, то срезая дорогу, то прячась за углами. Скорпион не успевал сворачивать, врезался в стены и с кое-где с трудом протискивался, что давало друзьям лишние секунды. Бежали то по двое, то по цепочке, впереди — брат с сестрой, потом Август и Феликс, и только потом — Леонард. Бежали так быстро, что не успевали думать, а порой и следить за противником. В очередной раз художник резко свернул за друзьями и почти скрылся за углом, но Скорпион успел схватить его мелькающую ногу клешнёй. Леонард вскрикнул от боли. Земля ушла из-под ног так быстро, что он не успел понять, как упал, а враг уже подтаскивал его ко рту. Клим бросился спасать друга и рубанул по клешне мечом, нанеся ощутимый урон. Скорпион опешил и попятился. Парни подхватили раненого и потащили за Кирой. Клим занял место замыкающего, чтобы подстраховать друзей.       — Надо разделиться! — крикнул он, задыхаясь, — Кира… и Август… тащат Леонарда, Феликс… остается со… мной.       — Нет! — резко ответил Август, — я! с тобой!       — Хорошо! — на бегу выпалил Клим, — мы налево, остальные… направо! Мы дадим… время и… догоним!       Август развернулся и швырнул в Скорпиона меч. Тот начал пятиться, пытаясь вытащить оружие из шеи, но оно вошло глубоко и ощутимо. Клим схватил друга за руку и они побежали вперед. Скорпион все пятился и волочил меч по земле, пока не раступил на рукоять клешней и не освободился. После звона падающей стали мужчины почувствовали едкий запах, напоминающий разлагающееся мясо и нечистоты. Облако едкого тумана стало гораздо больше. Когда мужчины медлили и оказывались в нем, то уже не могли вдохнуть — их глаза начинали слезиться, а носоглотки обжигало.       — Если… мы задержимся здесь… умрем, — предупредил Август, вырываясь вперед.       — Надо его задержать! — прокричал Клим, догоняя друга.       Они юркнули меж близко расположенных домов и прижались спиной к стене, слыша, как сзади с грохотом разбиваются окна, и попытались отдышаться.       — Меня не… хватит надолго, — пожаловался Клим, беззащитно глядя на Августа.       — Ты выживешь… обещаю тебе! — ответил Август и прижался к нему за секунды до того, как клешня разбила в щепки стену за его спиной. — Бежим, нужно оторваться. Клим кивнул и схватил протянутую руку. Они вновь побежали, но теперь выбирая на своем пути самые узкие дорожки. Скорпион без разбора сносит все, что попадалось ему на пути, стараясь если не задеть беглецов, то хотя бы отравить. Облако продолжало разрастаться и убежать от него было все сложнее.       — Смола! — крикнул Август, — где она?       — На складах есть еще, — ответил Клим и резко сменил направление вслед за другом.       Они быстро добежали до высокого ангара и запрыгнули внутрь через окна. Клим, зацепившись ногой о подоконник, рухнул в остатки соломы на деревянном полу. Август нашел две бочки со смолой, открыл и опрокинул одну из них. Скорпион протаранил стену и вошел внутрь. Облако заполнило ангар, но Клим не мог не дышать, его легкие и без того работали на пределе, а теперь трахеи начало раздирать. Мужчина быстро вывалился через окно обратно на улицу, а его другу хватило смелости опрокинуть вторую бочку прежде, чем улизнуть в окно. Скорпион погнался за ним и угодил в смоляное озеро. Вытащить ноги из смолы стало проблемой и сильно замедлило противника, но не остановило. Клим добежал до края деревни и увидел троих ожидающих.       — Теперь! Отступайте все! — крикнул им Клим.       — Ты рехнулся?! — взвизгнула сестра.       — Что ты делаешь? — Август появился прямо перед его носом.       — Ты сказал… что все сгорит… — тихо ответил Клим, хватаясь за его плечо и наклоняясь, чтобы стало легче дышать. — Но если… это не пророчество, а… ответ! Феликс! Сюда! Подожги стрелу.       — Что-о??? — вскрикнул парень, бросившись на зов, — как я должен это сделать?!       — Ты напуган, давай… это единственный шанс… выжить нам всем!       Ангар осыпался. Из-под обломков, шатаясь, выбрался Скорпион, все еще прилипая к земле, но с каждым шагом он постепенно набирал скорость.       — Кира, Леонард и Август! — рявкнул Клим, — к повозке! Живо!       При виде до сих пор живого Скорпиона у Феликса подкосились ноги. Он схватит стрелу, но ничего не происходило. Сколько бы ни старался парень, она не загоралась, а Скорпион продолжал идти, и от едкого газа друзей отделяло метров тридцать.       — Я не могу! — сдался Феликс и опустил стрелу. — Клим, прости, я не могу. Беги!       — Я буду стоять здесь, пока стрела не загорится или пока не умру, — твердо ответил мужчина и взялся за стрелу поверх руки парня, — пробуй еще.       Феликс закрыл глаза и попытался вновь. Он представил, как стрела загорается рядом с железным наконечником, как пламя разбегается выше, пока не разгорится настолько, что невозможно будет удержать в руках. И тогда стрела полетит и найдет свою цель. А потом будет легче. Когда парень почувствовал, что стрела ушла из руки, он открыл глаза и увидел, как лекарь целится и просит бежать. Феликс бросился прочь, а Клим готовился выпустить стрелу из рук как только газ окажется ближе. Стрела горела ровно и медленно. Парень отбежал подальше и обернулся. Клим стоял неподвижно и все еще целился, а до облака оставалась пара метров. И Феликс бросился обратно. Лекарь выпустил стрелу. Облако вспыхнуло и огонь разлетелся до небес и во все стороны. Клим почувствовал жар, приливающий к лицу, и острую боль в кистях рук. В этот момент Феликс оттащил его от огня. Скорпион метался в пламени, но бежать было поздно. Руины домов загорались один за другим.        — Я сказал тебе уходить! — возмутился Клим, отбегая от пожара.       — Не все твои приказы стоит выполнять, — ответил парень.       Август бежал им навстречу. Догнав друзей, он оттолкнул Феликса в сторону чащи, туда, где уже скрылись Кира и Леонард, сдвинул туда же Клима, а сам продолжил идти к огню, словно заколдованный, глядя только на деревню и ни разу — под ноги. Клим попытался его остановить, но Август лишь отмахнулся, а через пару шагов остановился сам. Перед ним словно из-под земли вырос незнакомец.       Это был мужчина лет пятидесяти, в старом тряпье, с седой, клочьями вырванной бородкой. Изуродованное шрамами и рубцами лицо оттенял глубокий капюшон. Глаза незнакомца не двигались и выглядели искусственными, стеклянными. Клим сразу понял, кто это. Он его ждал. Это о нем говорил Август. Он должен все закончить. Но мужчина держал руки на спиной и не пытался нападать. Друзья застыли напротив него.       — Все, кому я желал смерти, мертвы или в бегах, — задумчивым голосом произнес незнакомец, словно говорил сам с собой, — ты последний, Клим Гравилат.       — За что мне мстить? — резко спросил травник, — пострадал мой друг. И я тоже достаточно страдал.       — Но разве это не твоя вина?       Клим хотел возразить, но осекся. Он опустил глаза в землю, пытаясь найти себе хоть какое-то оправдание.       — Его вина в том, — заступился Август, — что он любил меня слишком сильно, но не смог удержать. Я шел на это добровольно, я хотел получить силы, способные изменить нашу жизнь, да и ты, я уверен, тоже.       — Я… не помню, — ответил незнакомец неживым голосом. — Если ты попросишь за одного человека, я пощажу его.       — Я прошу за него, — твердо сказал Август. — Но ты пришел не только за ним.       — Верно. Я хочу, чтобы на свете не осталось ни следа былых лет, когда люди пытались приручить магию. Я хочу стереть все упоминания об этом. И большинство я стер.       — Но я думал, что ты жаждешь мести, — возразил Клим. — За ту боль, что причинил тебе этот дар.       Незнакомец рассмеялся.       — Глупый мальчишка! Так мало знает, так много берется судить… Что ж, как я сказал, я хочу стереть все следы, и мои питомцы вечно будут бродить среди людей. Я вызвал их из самых далеких уголков света и дал им смысл. Но я тоже — часть истории. И ты, мой дорогой мученик, тоже.       Мужчина впервые перевел взгляд и посмотрел на Августа. Тот уловил его посыл и повернулся к Гравилату.       — На этом все. Моя история окончена.       Август прикоснулся к его щеке, отвернулся и сделал шаг навстречу незнакомцу. Клим попытался его остановить, но замер, как вкопанный, чувствуя, что не может пошевелиться. Август взял незнакомца за руку и они вдвоем пошли в сторону пылающей сплошным огнем деревни.       — Не-ет! Август! — кричал Клим, изо всех сил стараясь пошевелиться. Когда ему это удалось, мужчины уже скрылись в огне.       Кира, оставленная слишком надолго, бросила Леонарда у телеги и со всех ног бежала за братом. Она чувствовала, что происходит что-то страшное, от чего ее сердце рвалось прочь из ребер, но когда девушка увидела две фигуры, шагнувшие в пламя, ноги понесли ее так быстро, как она никогда не бежала раньше.       Клим бросился за Августом. Поймав его за руку, Феликс вцепился двумя руками и уперся ногами в землю, стараясь остаться на месте. Но Клим был сильнее и рвался как бешеный зверь — парень медленно ехал за ним. Подоспевшая Кира схватила брата за другую руку. Они кричали его имя, но Клим кричал громче, до хрипоты, не щадя связок. Он кричал на огонь, на незнакомца, на Августа, кричал на весь мир, и крик его был таким страшным и тоскливым, что по щекам Киры градом хлынули слезы. Девушка, закусив губу, держала брата, как могла, но Клим вырвался и остался в руках лишь Феликса. Стряхнув и его, лекарь подбежал к огню и рухнул на колени. Прижимаясь лбом к холодной земле, хранившей следы сапог, мужчина ревел и бился о землю, колотил ее руками, ничего не видя из-за слез.       Кира стояла за спиной брата и плакала. А он ревел и метался, не замечая, как пачкает землей ожог на руке, полученный после выстрела. Клим не чувствовал и ничего не слышал. По щекам Феликса покатились слезы. Он прикрывал рот и плакал тихо, лишь изредка всхлипывая. Боль Клима не могла оставить равнодушным даже его.       Гравилат не мог смотреть на огонь — боялся увидеть нечто страшное. Он сел на колени, глядя в землю, и продолжил плакать уже как человек. Сестра опустила руку на его плечо и сказала:       — Пора. Леонард нас ждет.       И Клим поднялся, не глядя на деревню, поплелся за сестрой рядом с Феликсом, не разбирая дороги. Ему было все равно, что произойдет дальше. Даже если бы из огня за ним кинулся Скорпион и с хрустом костей сожрал бы его, Клим ничего бы не почувствовал. Леонард сидел в телеге с обработанной и перевязанной раной. Кровоточило сильно, но смертельным не выглядело. Увидев за деревьями друзей, он вскочил и сразу пожалел об этом, уселся на место и принялся терпеливо ждать их приближение.       — Что случилось? — суетливо спросил он, глядя, как Феликс помогает Климу подняться в телегу, а Кира отвязывает коня и садится в седло. — Что там сгорело? Где Август.       — Августа нет. И деревни тоже, — ответила девушка, незаметно вытирая слезы. — Это конец. И новое начало. Братец, я завязала ему ногу! Можешь гордиться мной.       Но брат не поднял глаз. Феликс сел между лекарем и мешками с вещами. Лошадь вместе с телегой тронулась и вскоре пылающую деревню уже не было видно.