Часть 2
11 марта 2018 г. в 17:17
На всякий случай у Наруто был план.
Если вернуться домой в этот же день не получится, он присмотрел небольшой хостел неподалеку. Только вот не смог обмануть закон.
Несовершеннолетних без сопровождающих здесь не селили. Наруто мялся у стойки, сжимал в кармане купюры и встречал искренний вздох: простите.
Вечерний Токио зажигался разноцветными огнями, гремел музыкой из самых неожиданных мест. Открывались скрытые днем двери, появлялись люди: разукрашенные, разодетые в неказистые одежды. Раньше такие встречались разве что на экранах телевизора или в журналах в местной библиотеке. Теперь же казались голограммами — протяни руку и вот они.
Интересно, а узнал бы он сейчас Саске? Что если тот парень, в натянутой на лицо маске и малиновом пиджаке с пушистыми рыжими перьями, и есть Учиха? Наруто усмехнулся. А Саске узнал бы его, увидев у себя под дверью?
Оказавшись на лестничной клетке прямо напротив квартиры, что он скажет?
«Привет, я из твоих снов».
Наруто слонялся из стороны в сторону, чувствуя накатывающую усталость и меряя шагами ровный асфальт. Не было зеленой прохлады, окутывающей Конохагакуре под вечер. Только пыльное варево бетонных плит, выхлопы автомобилей и постоянный гомон.
— Не желаешь развлечься, красавчик?
— Н-нет, спасибо, я друга жду! — врал Наруто и спешил к сиявшей неоном вывеске.
Напомаженные лица женщин, выглядящие не очень даже при тусклом свете, мужчины с повязанными на лбу галстуками и банками пива в руках. И вроде бы улицы остались те же, а ощущение — словно очнулся в кошмарном сне — настолько все чужое и необычное. Наверное о подобном и говорил каждый второй житель глубинки: большие города лишены сочувствия и уюта.
Толпа давила, прижимала, цеплялась пальцами, локтями упиралась в ребра, пыталась вырвать из рук рюкзак. Наруто, держа его перед собой и прячась от полуночного водоворота, вымотанный, шагнул в распахнутую дверь, занимая дальний столик одного из многочисленных кафе-баров.
На отложенные для хостела деньги пришлось взять большую колбу кофе. Уткнувшись в столешницу лбом, Наруто пытался не уснуть. Телефон Саске все также не отвечал.
Уж не случилось ли что-то во время круиза? И ладно бы ровным тоном отдавались гудки, так нет — с наигранной жалостью оператор сокрушался о невозможности установить соединение. В конце концов, телефон пришлось отключить, чтобы сохранить батарею до дома.
Люди приходили, двигали стулья, ругались, не скупясь на слова. Кто-то вытягивал нотки известной песенки, кто-то мучился от кашля или смеялся что есть сил. Столько звуков и новых лиц, что от них слипались глаза и даже кофеин не помогал.
Последняя чашка кофе была холодной. Но самым большим ее недостатком была даже не горечь, а то, что она оказалась не настоящей. Наруто сам не заметил, как уснул. Уже битый час представлял, что при встрече вместо неловкой заминки устроит расспросы с пристрастием. А Саске пускай смотрит своими чернющими глазищами и… Наруто даже не знал, каков именно взгляд у Саске: вздергивает ли бровь, отворачивается или вылупляет глаза, как золотые рыбки в аквариуме, и может даже открывает рот, а ещё…
— Просыпайся, дорогуша! Мы закрываемся…
Растирая красный след на лбу от крышки стола, Наруто побрел по пустынным улицам предрассветного Токио. Жужжали щетками медлительные уборочные машины. На губах оседала безросая свежесть нового дня. Небо безвозвратно светлело, теряло глубокую синеву, становясь цементно-белым. Закинь голову и с трудом найдешь, где кончаются последние этажи многоэтажек и начинается небосвод.
Наруто брел по дороге, с завистью смотря в черные зеркала окон. Воскресенье, поэтому большинство жителей в столь ранний час лежали в кроватях или футонах, уже заранее проклиная похмелье.
Добравшись к рассвету до школы и пройдя по знакомому пути к дому, Наруто приземлился на низкую скамейку, откуда прекрасно просматривался лестничный пролет подъезда.
К полудню перекочевал на качели.
Еще через час — рылся в портфеле в поисках запавшей на дно конфетки. Подскакивал, когда подъезжала машина или кто-то хоть отдаленно похожий спускался вниз.
Фантазии сменялись одна за другой.
А что если Саске съехал? Что если увидел в окно и притворился бревном, и лежит на кровати, лишь бы не оказаться в поле зрения Наруто? Что если попал в больницу? Или он ошибся домом, и на самом деле надо было прийти на абсолютно другую улицу?
Он мог ждать разве что до трех часов, а дальше — дорога на вокзал, пять часов на поезде и около двух на велосипеде. А еще неплохо бы отоспаться.
Зевота морила ко сну.
— Ты что, следишь за кем-то?
Пятка уперлась в землю. На мгновение замерев, качели вновь дернулись по кривой. Наруто даже не обернулся на заносчивый голосок избалованного ребенка.
— Ты глухонемой или просто не очень умный? — не сдавался мальчишка. Вот блин, поиграть что ли не с кем? — Хотя похоже просто недоразвитый, раз свою задницу вместил на детские качели.
Наруто аж передернуло. Что эта малышня себе позволяет. Пальцы сцепились на веревочных поручнях. Он обернулся, желая оценить противника — зазорно ли вступать с таким в бой или не стоит, дабы не сойти за ненормального?
— Что ты там пищишь, даттебаё? — злым от бессонной ночи взглядом он окинул пришельца.
Сползшая на один бок футболка. Белые шорты: слишком короткие, Наруто бы такие не надел. Мечта извращенца. Еще и на коленях подсохшие ссадины, да и на локтях тоже. Руки уперты в бока, подбородок надменно вздернут.
Черт, да ему лет двенадцать. Тринадцать — потолок.
— Я ведь попал в точку, придурок? — не унимался мальчишка, с вызовом бросая резкие словечки в адрес незнакомца. Искра достигла цели и всё вспыхнуло, словно пороховая бочка. А потом, когда их взгляды сцепились, чернота глаз показалась знакомой.
Реальность взорвалась оглушительным фейерверком на складе боеприпасов.
Смоляные волосы, топорщившиеся на затылке, знакомые, пусть еще детские черты лица. Словно уменьшенная копия призрака из сна. Наруто не мог поверить в то, что видел перед собой, и безвольно раскрывал рот, походя на выброшенную на берег рыбеху.
Это не могло быть случайностью. Но и помнил он Саске определенно старше. Тот был другим: выше, с вытянувшимся лицом и волосами немного короче. Да, люди резко меняются, но не теряют сантиметров двадцать в росте!
Это легко мог оказаться какой-то родственник, соседский сын (тогда все вопросы к родителям Саске), чьей-то очень забавной шуткой. Что если его вымышленный приятель — настоящий приколист и полдня готовил эту забавную шутку?
— Саске, с кем ты разговариваешь? — раздался голос поодаль. Около громоздкой машины стоял мужчина. Он держал руку на открытом багажнике, откуда женщина доставала приличных размеров коробки. Выпрямился и поправил выпавшие из хвостика волосы еще один мальчик, которого Наруто тут же узнал.
— Итачи, почему бы тебе не забрать брата и не вручить ему вещи? — мягко и тихо сказала женщина. Но Наруто слышал все. Отключившиеся речевые центры оставили идеальный слух и увеличили зоркость.
Это определенно Саске и его старший брат, только вот… им было…
— Саске, пойдем, — Итачи смотрел на Наруто с интересом — уж не знакомы ли? Взгляд задержался, а после контакт прервался и вежливый поклон заставил Наруто отступить на шаг. — Простите моего брата. Мы только переехали сюда, и он не слишком рад этой новости. Не хочется портить отношения с будущими соседями.
— Мы не будем соседями! — зашипел Саске, одергивая брата за руку. А Наруто смотрел на них и лишь мотал головой то соглашаясь, то открещиваясь от извинений.
Братья еще тихо переругивались. Слышался низкий голос отца и мелодичный шепот матери.
Наруто не уверен, что был готов… к такой встрече.
Наруто перескакивал через несколько ступеней, на лету припечатывал магнитный билет к турникету и влетал в поезд, считая сначала синие автомобили на параллельно идущей трассе, а потом электростолбы. Сон клонил голову вниз, но пальцы перебирали несложный ритм, дергая замочек молнии, словно четки.
Невероятно.
Смириться с мыслью было бы куда проще, если бы Саске так и не появился. Подумаешь!.. Придуманный мальчишка, к которому испытал интерес, к которому проникся, которого узнал. Почти узнал.
Кто этот тринадцатилетний говнюк, посмевший открыть рот, словно был бессмертным!
Наруто то пыхтел от возмущения, то ловил себя на мысли, что ему приснилось. Неустойчивость чувств и ощущений выматывала хуже напыщенного мальчишки.
Черт.
Да он же едва до плеча доставал.
Хотя где гарантии, что в «другой» реальности Саске был лучше? Ведь тогда, во снах, они ни разу не сталкивались нос к носу, разве что писали друг другу записки…
Записки!..
Уже в сумерках, низко поклонившись старику Теучи и ухватившись за руль велосипеда, Наруто прокручивал в голове неожиданную мысль. Саске писал ему записки. Обычные, сделанные ручкой на клетчатой бумаге, и они всё ещё лежали где-то в комнате. Надо было лишь вернуться и увидеть заветные листы, чтобы понять — не приснилось.
Встречный ветер цеплялся за взмокшую рубашку. Педали крутились с небывалой скоростью, колеса шипели на темный асфальт. В Конохе сумерки были гуще, а за счет окружающих с запада скалистых утесов и солнце падало куда быстрей.
Зажглись огоньками дома и улочки внизу. Серпантин петлял то влево, то вправо. Светлой полосой угадывались отбойники вдоль дороги.
Но как не смотреть фактам в глаза? Во всех снах Саске был старше. Да и Наруто самолично надевал форму старшей школы и заходил в класс, где преподаватель не смотрел на него, как на случайно забредшего козлорога. По ощущениям они были примерно одного роста, конечно, ниже Итачи, но… Сейчас братья выглядели моложе. Года на три-четыре. В конце концов, не возвращаться же обратно и не стучаться в дверь, задавая вопрос: «Скажите, а вы верите в путешествия во времени?»
Конечно, Наруто бы хотел спросить про возраст, но подобный вопрос был куда более уместным. Так сказать, на злобу дня.
А ведь мистическое развитие событий объяснило бы многое. Почему Саске младше чем кажется, почему ничего не известно о «Сусаноо», ведь тот только в проекте и вряд ли обрел имя…
Густые сумерки взорвались вспышкой, тут же заставившей прикрыть глаза. Заскрипели шины выскочившей из-за поворота машины. Дернув руль в сторону и не рассчитав расстояния, Наруто врезался прямо в отбойник. Колесо выгнулось восьмеркой. Перекувырнувшись через невысокое препятствие и потащив за собой стального коня, Наруто вылетел из седла и покатился вниз. Обрубленный еще в начале лета кустарник впивался пеньками и ломаными стволами в бока, царапал лицо, цеплялся за одежду. Дребезжа звонком, следом кувыркался велосипед.
А потом все исчезло и благодарная темнота окутала Наруто. Глухая тишина стала и благодатью, и проклятьем.
— Не дергайся! Ты не пушинка, блин!
— Прости-прости, — Наруто сильней вцепился в сиденье велосипеда, стараясь удержать равновесие. До школы было около мили вниз, но сидеть на багажнике, слово тюк с рисом, было лучше, чем ковылять пешком. Потому приходилось мириться со своим положением. — Не хотел, ттебаё…
Ссадины и синяки отзывались болью. Они привлекали внимание и заставляли прохожих оборачиваться. Пускай о побеге в Токио знали немногие, зато о позорном падении в кювет сплетня быстро распространилась.
Наруто помнил, как проснулся на футоне в собственной комнате, как раскалывалась голова, а пальцы сжимали фантомный руль велосипеда.
— … второй с начала года, ты представляешь? — голос Цунаде громыхал сквозь тонкие стены. Наруто буквально ощущал силу, с которой она сжимала кулаки. Нервный жест, выдающий волнение в женщине. И если бы не Джирайя, то она давно бы ворвалась в комнату и трясла бы за грудки, желая получить ответ на вопрос: что с тобой происходит, Наруто?
А Наруто и сам не знал. Больше не был уверен, что та беспечность, с которой он относился к своим поступкам, не патология. Вдруг действительно случившееся требует врачебного вмешательства?
Полная пустота и отголосок разочарования — вот что было в голове. Странная смесь, объяснений которой найти не удавалось.
Наруто вытянул перед собой руку и смотрел сквозь покарябанные пальцы на потолок. Он помнил, как вспыхнули перед глазами огни, как визжали шины, как закрутился перед глазами мир, теряя опору. Сукровица и обозначившиеся синяки, ломота в теле, словно сверху придавили плитой.
Но ведь этого не было. Точно не было.
А что же было?
Мчал что есть силы, стараясь успеть… или убегал?
Он не помнил.
Почти физически ощущал, как ускользающую мысль не получалось схватить пальцами. Наруто попытался коснуться света, но впустую. Проиграв, рука безвольно упала на тощий футон.
— Какого черта он делал в Токио? — взрывалась Цунаде.
— Конохамару рассказал, что не знает, — вполголоса напомнил Джирайя. Он всегда говорил с ней так: медленно и спокойно. Не позволял женщине распаляться больше. — Наруто не говорил зачем, и я верю.
Значит Токио был настоящим.
Цветные вывески, толпы людей на светофорах, бар, в котором проторчал всю ночь. Но что-то важное, что-то главное оставалось по ту сторону. В голове неприятно засвербило.
Видимо, все-таки неплохо приложился во время падения. Лучше снова провалиться в беспамятство. Муки совести подождут подходящих времен.
Три дня минуло, застыв между сном и реальностью.
Цунаде сменила кипящий гнев на милость и наказала Конохамару следить за нерадивым пасынком, заявив, что синяки не отменяют учебных будней. Вышло весьма убедительно. Отказ сулил неприятностей куда больше, чем зудящие ссадины на щеках или попытки пояснить, что на одном велосипеде вдвоем…
— Нашел что искал-то? — Конохамару выставил подножку и поставил велосипед на стоянку. Пришлось нести сразу две школьных сумки. Наруто до сих пор хромал, и оттого шли медленно и неспешно.
— Не знаю, — беспечно пожал плечами Наруто и, ощутив ломоту в ушибленном плече, схватился за него рукой, скорчив гримасу. Пара круговых движений — вроде получше. — Ни черта не помню, ттебаё. Токио помню, а зачем ездил — нет.
— Надо было мне, что ли, рассказать, — буркнул Конохамару и Наруто тихо засмеялся.
Да, надо было. Только теперь утерянное воспоминание стало настоящей проблемой. Навязчивой мыслью, от которой так просто не избавиться. Найденная в рюкзаке смятая бумажка с коротким описанием пути, название старшей школы и адрес хостела ничего не напомнили, сколько бы Наруто над ними не сидел. Разве что убеждался — кого-то ищет. Кого-то очень важного, кого-то, кого почему-то забыл.
Или чего-то.
— Наверное, это была какая-то крышесносная блондинка, — Конохамару мечтательно закинул руки за голову, но долго не продержался — ремни сумок тянули вниз. — Ради хорошенькой девчонки и сто миль не крюк, да?
Света не пролили и друзья, которые то ли смеялись, то ли называли странности очередными тараканами в светлой голове. Киба смеялся, словно шакал из известного мультика, а Хината, прекрасная Хината, подсаживалась так близко, что ее упругая грудь прижималась к плечу. И тут уже не до рассказов.
Оставалось только жить как и раньше. Делить бенто на лавочках в школьном дворе, смеяться над глупыми шутками приятеля и краснеть за неправильный ответ перед классом.
А главное — не замечать назойливого жужжания мошки сомнения. Поверни голову — заметишь лишь маленькое тельце. И то исчезнет, не дав поймать в сети. И только под вечер, перед самым сном, в тишине осеннего воздуха снова задребезжит знакомая мысль.
Краснели клены, сбрасывали листву, мягко стелющуюся под ногами. Коноха горела огнем: всего на несколько дней, но яркое пламя опускалось все ниже и ниже, ложась на обочины и дороги.
Велосипед у Конохамару был старым и скрипучим даже после трети пузырька масла, вылитого на цепь. И все-таки, жил куда дольше, чем два последних у Наруто.
Смотреть на родной город с высоты пары сотен метров даже не в первый раз было чарующе. Словно на маленьких улочках затаилось что-то сказочное, потустороннее.
Но куда более важное находилось за пределами Конохагакуре. Тянущее ощущение не давало покоя, и по утрам, вскакивая в кровати, Наруто долго тер лицо, пытаясь прийти в себя. Уже не первый раз он видел какой-то сон, но никак не мог понять, что именно там происходило.
Рассказы братца и друзей не помогали. Словно попав в зеркальный лабиринт, бродишь наощупь, чувствуешь дуновение свежего ветра, но не видишь выход.
Конохамару рассказал о «Сусаноо», о судне, которое Наруто так отчаянно пытался найти, но поисковые системы молчали, предлагая только статьи о мифах и божках. На всякий случай название было занесено в блокнот, как и упоминание о реке Аракава.
Что же случилось тогда — Наруто не знал.
Поэтому, несмотря на разгулявшийся на опустевших полях ветер, он давил на педали, желая как можно быстрее оказаться на берегу реки.
Серые воды недовольно бурлили, цепляясь о скалистый берег под мостком. Наруто смотрел в затянутое пеленой небо, видел запоздалые рыбацкие суденышки. Над головами горланили чайки: дура-ак, дура-ак!
Неизвестно, чего ожидал Наруто. Что приедет сюда и все вспомнит? Что небеса разверзнутся и чудотворный луч солнца заставит прозреть? Но облака были низкими и густыми, а запах скорого дождя и бушующего в заливе шторма и вовсе не вселял надежды.
Найти бы утопленный тут когда-то телефон. Может там хранились сообщения, номер телефона или другие подсказки о человеке, который был важен, ради которого ездил в Токио и которого так глупо забыл.
До сих пор хранилась смятая записка с коротким маршрутом. Быть может, стоило еще раз съездить туда, и тогда Наруто бы узнали и напомнили, направили на верный путь. Но Цунаде с трудом отпустила сюда, взяв обещание, что он вернется до сумерек. И Наруто просто не имел права подорвать чужое доверие.
Ну просидел бы еще три часа кряду, и что? Чуда не произойдет и уповать на него глупо. Сняв с подножки велосипед, Наруто повернул обратно. Аракава оставалась всего лишь рекой: шумной и неразговорчивой.
Они шли по заснеженной дорожке к небольшому храму. Согревшись глинтвейном у подножья, вся дружная компания спешила воспользоваться милостью спустившихся на землю божков.
Киба громогласно заявлял, что будет надеяться на положительное письмо из Ветеринарной Академии, Хината молилась об успешной избирательной кампании отца и поступлении в Осаку. Конохамару мечтал о новом велосипеде, чтобы старый наконец отдать непутевому брату.
Наруто же улыбался и молчал. И, чуть позже, складывая в молебельном жесте руки, дергал за шнурок чудотворного колокольчика и искренне желал наконец избавиться от гнетущего чувства пустоты.
— Брате-ец! — словно в ногу ужаленный, Конохамару ворвался в комнату. — Это оно! Это оно…
Наруто подскочил на футоне, с трудом распахивая слипшиеся ото сна глаза и пытаясь понять, где он и чем заслужил подобное пробуждение.
Холод ранней весны укусил за голые плечи. Узумаки поежился и хотел натянуть повыше одеяло, но не успел. Мальчишка уже навалился сверху с зажатым в руке письмом, ожидая реакции.
Наруто потребовалось около двух минут, чтобы понять, что происходит. Наивно, по-весеннему гулко, трепыхнулось нечто, сжало, заколотило в ребра и с болью отпустило.
Всего-то конверт с маркой в углу и скромным адресом. Но Наруто старался как можно скорей добраться до сути и разворачивал лист.
«… Национальная Академия рассмотрела вашу заявку…»
Глаза спустились ниже, пропуская целые абзацы, стараясь найти ответ.
«… по результатам рассмотрения…»
Пальцы сжали несчастный лист бумаги.
Ну же… ну же!
«… вы были условно приняты…»
— Приняты… — повторил Наруто, едва шевеля губами. Конохамару подскочил, оперся на руки и склонился ближе, стараясь заглянуть в бумагу. Перевернутые строчки прыгали перед глазами вместе с самим Наруто. Одеяло было отброшено, упал на пол вскрытый конверт. — Эй!.. — раскрывая дверь в коридор и крича сразу на весь дом: — Меня приняли, вы слышите?
— И чего так орать? — раздался недовольный заспанный голос Цунаде. Она наверняка отсыпалась после ночной смены в медицинском пункте. А вот Джирайя вышел навстречу и принял из рук лист.
— Условно принят, — поправил он, прочитав заветную бумагу, и все-таки на лице читалась гордость. Наруто не отличался особыми талантами в познании наук, так что в набранные баллы мало кто верил.
— Ага, — руки победно упирались в бока. Зеленые трусы-шорты максимально не подходили случаю. — Подготовлюсь и выбью себе местечко во второй волне!
Джирайя усмехнулся, но вовремя спрятал улыбку за кашлем в кулак.
— И все-таки это не повод расслабляться, — как и положено строгому родителю, сказал он.
Конечно, из Джирайи, с его увлечениями, тягой к женщинам и Цунаде, выходил не самый прилежный опекун. Но Наруто понимал, что за словами скрывается гордость.
Узумаки и сам не верил в свое счастье, но последние полгода действительно изменили его.
Поставив перед собой цель — поступить в Токийский Университет, Наруто во что бы то ни стало стремился к ней. Не то чтобы он был привязан к какому-то одному факультету. Главное — попасть в этот город. Непреодолимая тяга не ослабевала со временем, и Наруто считал, чем ближе окажется к причине, тем легче станет дышать.
Попросив Хинату о помощи и выслушав нытье Кибы о неимоверно тяжелых выпускных экзаменах, Наруто попытался вникнуть в законы физики, ночи напролет штудировал социологию и сокрушался над математикой. Он не знал, гуманитарное или техническое направление выбрать, поэтому подтягивал даже литературу, надеясь разослать результаты сразу во все приемные комиссии. Около двух десятков отказов, и вот — факультет геологии вынес вердикт «условно принят».
Решающим становились школьные тесты, которые писались под пристальным взором надсмотрщиков, прибывших из самого районного центра. Конечно, правильностью ответов комиссию покорить не удалось, но низкий проходной балл на геологический факультет позволил Наруто собрать вещи, взять с Конохамару обещание смотреть за семьей и наконец сесть на поезд до Токио.
Университет предлагал общежитие. С учетом ограниченных финансов, это был идеальный вариант. Все равно придется работать в закусочной (старик Теучи со станции сказал, что его дочери не помешали бы лишние рабочие руки в часы пик).
Пальцы сжимали ручки от сумки, а взгляд устремлялся к поросшим словно мхом горам, прячущимися за легкой утренней дымкой. Словно инопланетные корабли, не сумевшие захватить Землю, стояли высоковольтные столбы. Застыв и склонив головы, они исчезали вдали, сменяясь короткими перетяжками к низким домам. Позеленевшие сады и подтопленные поля, готовые стать рисовыми плантациями. Все это уплывало вдаль, превращаясь в воспоминание.
Трепыхалось, словно брошенное на дно рыбацкой лодки, нечто. Оно копошилось, беззвучно молило о внимании, но медленно умирало.
«Не знаю, — снова поймал себя на мысли Наруто и, прислонившись виском к поручню, опустил веки. — Ничего не помню, даттебаё!»
Стучали колеса. Безмятежные облака тянулись от одного окна к другому. Наруто закинул голову на сиденье, не зная, видит ли он сон или безмятежность неба действительно разрывалась шпилями антенн участившихся станций.
Ворвалась в реальность фигура в темно-синей форме работника железнодорожной станции. Громкоговоритель уже как десять минут назад назвал конечную. На этот раз Наруто не пришлось бить по голени — он поднялся еще метра за три от обходчицы.
— Один-один, — приветственно подняв руку, объявил Узумаки и вцепился в ручки дорожных сумок.
Лицо женщины скрючилось, словно фига, которую сначала высушили под солнцем, а потом смяли пальцами. Какова вероятность и в этот раз наткнуться на ту же обходчицу? А прибавить шанс, что его помнят? Хах! Да, Наруто помнил о своей прошлой поездке в Токио… в общих чертах. Разве что… Зачем? Ради кого?
Небо лоскутами красовалось над крышам высоток. Приходилось задирать голову, чтобы видеть всю красоту прямых линий и углы зданий, принявших правильный вид. В ноздри ударил запах пыли, выхлопа и жареных овощей из кафе на колесах неподалеку от станции.
Такова теперь его жизнь.
И Наруто чувствовал себя прекрасно.
Учеба на геологическом походила на пир во время чумы. О каких изысканиях можно говорить, когда у Японии из полезных ископаемых разве что бесконечное движение тектонических плит и «огненное кольцо» среди ближайших соседей? Конечно же, все это понимали, но студенты по обмену шли на подобную специальность с удовольствием, полагая, что сухих знаний хватит для работы на родине.
Хотя практика тут походила на какой-то гребаный цирк.
— Сразу скажу — обоссу лицо любому, кто скажет, что нефть — это продукт разложения динозавров.
— Что-то у меня пропало желание засыпать с тобой в одной комнате.
Каруи зло сверкнула глазами, переводя все свое раздражение на Омои, который посмел себе такое высказывание. Тот даже подавился и вытащил леденец за палочку, пытаясь откашляться.
Наруто оторвался от созерцания показателей подвижности грунта и уставился туда, где, кажется, назревала драка. Привыкшая к подобному Самуи продолжала вести записи в блокноте.
— Что ты сказал, щенок? — пальцы девушки — темные, такие непривычные для японцев — сжали парня за скулы. Омои что-то пытался сказать, но только кашлял и шевелил губами.
Спрятав в кулак смешок, Наруто вновь вернулся к кривой на дисплее.
Эти двое не скупились на слова. Другая нация, иной менталитет — иные нравы. Подобная открытость первое время пугала даже Наруто, но теперь он выработал иммунитет и мог не волноваться, когда двое начинали валять друг друга в пыли.
— Господи, ну и придурки…
Они совершенно забыли, что парк, в котором по учебному плану проводились геологические изыскания, был местом общественным, а субботний полдень для большинства — весьма привлекательное время для прогулок.
— Так и знала, что не приведешь в приличное место!.. Глухомань с ненормальными!..
Повернув голову в сторону случайных свидетелей шутливой драки, Наруто хотел было махнуть рукой и извиниться, сообщить, что увиденная сцена хоть и горячая, но весьма безобидная.
Но девушка развернулась на пятках и, взяв под руку белобрысого приятеля, потащила того в сторону дорожки. Школьники. Старшие классы. Знакомый покрой и цвета. Мелькнуло что-то знакомое, неуловимо важное, и потухло. Кажется, школа имени Сенджу.
Судя по старым записям, когда-то Наруто знал того, кто учился там.
— Говорят, Инари приходила к тебе, — голос Самуи — спокойный и жесткий — тут же вернул в настоящее. Наруто обернулся и уставился на сокурсницу. Та не отрывала взгляда от дневника наблюдений, а карандаш без устали вносил все изменения и погрешности. — Которая по счету?
Сморгнув и почесав затылок, Наруто тихо засмеялся, а потом поднял упавший на землю карандаш.
Школьников уже и след простыл. Да и вряд ли они могли быть знакомы.
— Инари хороший друг, — начал он, неловко улыбаясь. Выходит, дал пустой повод, хоть и не хотел. — Но…
Спустя полгода знакомства и совместных посиделок в университетской столовой, Инари уже стояла в дверях общежития, протянув коробку с шоколадом. Голова опущена к самой груди, словно у провинившегося ребенка. Голос звучал надрывно и тонко, почти как у Хинаты, когда та трепала лямки рюкзака и рыдала, говоря, что его будет не хватать.
«Пожалуйста, прими его!» — просила Инари. Ее руки дрожали. Развеселый ведущий телешоу восхвалял очередного спонсора. Выглянувший из-за спины любопытный свет отблескивал от серебристой упаковки, подобно осеннему солнцу на гребешках волн реки Аракава.
— Пора бы просто сказать честно, что у тебя есть другая, и прекратить это паломничество к твоей комнате, — Самуи прервала затянувшуюся мысль и строго посмотрела на Наруто.
Он потерялся, стоял, не в силах понять, что надо сказать. Посмотришь — застигнутый на месте преступления неудачник. Заколотилось сердце, ладони вспотели. Даже смотреть в глаза неловко: ни тогда, ни сейчас.
Перед глазами буры, щупы, пакетики для образцов и молоточки…
— Я один, потому что таков мой выбор.
— … я то думала, ты норма-альный! — по прежнему не унималась Каруи под тихое «ойканье» Омои. Но Самуи с Наруто взгляда не свела.
— Я же ни с кем не встречаюсь, — неуверенно пожал плечами Наруто. Звучало как нелепое оправдание, но ведь правда. За что краснеть? За то, что всех этих милых девушек приходится заставлять плакать? — Так что… Эй! — теперь уже Наруто пошел в атаку: — У тебя же вон брат есть, Ацуи! Он же тоже ни при делах, но его-то не считаешь…
— Именно потому, что Ацуи один, я и вижу, что ты влюблен в кого-то, — заявила Самуи. Она не собиралась усмехаться. За те годы, которые они проучились вместе, Наруто научился читать по лицу, по неявным признакам, но не мог понять себя. — Хватит их мучить.
— Но я не… — голос становился все тише. Испарялась уверенность. Ладони прижались к горящим щекам, растирая их. И чего мнется? Что сложного в том, чтобы признаться — не влюблен. Ведь не влюблен же?
Откровенно говоря, Наруто не был уверен.
Блокнот с черновыми записями не остался в отчем доме, а был закинут в нижний ящик письменного стола, где благополучно пролежал три года.
Еще на первом курсе, взяв с собой соседа по комнате и тогда еще далекого знакомого — Омои, Наруто целенаправленно приехал на набережную реки Аракава. Тогда он морщился от бликов солнца на ряби от многочисленных судов и барж, облокачивался о перила и ждал, когда снизойдет озарение. Но все, что Наруто слышал — это странную ностальгию и ворчание однокурсника за спиной. А после, закинув руки за голову, рассказывал Омои о том, насколько глупой была затея.
— Она мне пощечину, я — ей, — флегматично рассказывал Омои, а потом поморщился и вновь заскрипел карандашом по бумаге. — В общем — сопли, слюни… Каруи меня успокаивает…
Наруто фыркнул. У Омои были не только специфичные отношения, но и юмор, к которому за три года учебы привыкаешь. Он бросил взгляд поверх монитора на соседа, глотнул пиво прямо из банки и застучал по клавиатуре.
Поиски по сети по запросу «Сусаноо» дали куда больше. Тот факт, что самый большой в Японии лайнер перешел от стадии проектирования к строительству, говорил о том, что уже через год его спустят на воду.
— Я бы прогулялся на нем, — со своей кровати отозвался Омои.
Наруто оторвался от ноутбука и снова прокрутил колесо мышки.
— Тебе разве что забежать на палубу денег хватит, — усмехнулся Узумаки и потянулся. После вечерней смены в Ичираку все тело ныло. Но чертов лайнер не давал покоя. Откуда-то он знал о нем. Откуда-то были записи, и это могло привести к разгадке странных воспоминаний.
— А тебе?
Наруто невесело усмехнулся. Если учитывать, что все деньги, заработанные в забегаловке, уходили на оплату учебы, а просить денег было не у кого — перспективы не слишком веселые.
Леденец был перекинут за другую щеку. Тетрадь с конспектами осталась без внимания на коленях. Прикрыв глаза, Омои изучал склонившийся над ноутбуком силуэт. И вроде бы обычный парень, которых сотни — пройдут и не заметишь. Но видеть с утра, как взрослый мужик плачет, а потом не может пояснить причину — уж извольте. Правда, Омои уже привык и даже поверил в историю о круизном лайнере, действительно удивившись, когда пресса окрестила его «Сусаноо».
Подумать только, назвать судно именем мифологического божества — повелителя моря, рожденного из капель воды. В принципе, логично, если не вспоминать, что Сусаноо был также повелителем бури, а значит… не очень-то дальновидно.
Омои не слишком хотел углубляться в подробности, да и Наруто мало что помнил, но годы учебы на одном курсе все-таки сблизили их. А оставаться в стороне было как-то неудобно…
Взгляд Наруто был странным. Он смотрел не на экран, а глубже, туда, куда сознание почему-то закрыло двери, но оставило мостки.
— Может тебе все-таки обратиться к врачу?
Наруто закрыл глаза. Он устало потер виски и откинулся назад, упираясь спиной в край кровати. К губам прижалась полупустая банка. От пива вдруг пахнуло тревогой и кисляком.
— И что мне ему сказать? — пальцы скользили по мягкому алюминию, прогибающемуся от нажима. — Что меня беспокоят странные сны, которые я не запоминаю? Или что не дает покоя чувство дежавю? А в довершение рассказать о том, что строительство «Сусаноо» было предсказано мной еще в старшей школе?
Омои посмотрел на влажную пористую поверхность леденца. Все-таки пиво и карамель — интересное сочетание. И если частичную амнезию легко было принять, то дело с «Сусаноо» действительно попахивало мистикой. Конечно, можно было подумать, что где-то когда-то в прессе один из разработчиков проболтался, а мальчишка отчего-то решил, что видел всё собственными глазами.
Но спорить было бесполезно. Да и Наруто быстро сменил тему.
Сессии Наруто сдавал не с первого раза, а, учитывая работу на износ, засыпал едва касаясь подушки головой. И после, когда хвосты были закрыты, готов был вывалиться из реальности на пару суток, да и Омои был не прочь посидеть в тишине — все-таки соседи. Но даже при таком ритме со всех сторон одолевали новости о «Сусаноо».
«Лайнер, названный легендарным…»
«Будущее, ставшее настоящим…»
«Новейшие технологии, обращенные во благо обществу…»
Даже на работе Наруто замирал с пустыми мисками в руках и смотрел в знакомые очертания круизного лайнера, демонстрируемого журналистом.
— Никогда бы не подумал, что смогу воочию увидеть его спуск по Аракаве, — кивая в сторону телевизора, поделился гость. — Надо будет взглянуть на такое событие.
Наруто вежливо улыбнулся, кивнул в знак согласия и направился к мойке, чтобы сложить туда грязную посуду. Кто знает, возможно спуск на воду «Сусаноо» действительно прольет свет на преследующее чувство потери и вернет все на свои места. Зазвенел колокольчик — в Ичираку пришли новые гости.
Спуск был назначен на май, и когда сердце начало колотиться от приближения заветного времени, президент компании, отвечающий за рекламацию, на камеры отвешивал поклоны и приносил извинения за задержку.
В горле встал ком. Наруто застыл с палочками в руках. Витая лапша вновь упала в пластиковый стаканчик.
— Столько денег угрохали и не успели, — пожал плечами Омои и безразлично уставился на дисплей портативной приставки.
— Они и не должны были спускать его на воду в мае, — себе под нос напомнил Наруто. Его осенило, словно вспышка — взорвалась и потухла мысль. Простая и ясная. — Они собирались спускать его в конце июля.
«… возвращение денег или обмен билетов на другую дату. По заявлению руководства компании, „Сусаноо“ отправится в запланированный круиз. В настоящий момент судно проходит дополнительную проверку…»
Сердце стучало как ошалелое. Он помнил это. Помнил, как кто-то говорил об отправлении, знал, как выглядят билеты, но абсолютно не мог вспомнить имен.
— Я должен попасть туда, даттебаё, — решил Наруто, и Омои кивнул. У соседа окончательно поехала крыша.
Геологи на крейсере нужны не больше, чем пятая нога лошади. Но трехлетний опыт работы в Ичираку пошел на пользу, и Наруто попал в число счастливчиков, которые проходили обучение для работы в ресторанах на борту.
В отличие от привычной забегаловки, тут требовался абсолютно другой уровень обслуживания. Врученная белая рубашка и темно-сиреневый передник вызывали с одной стороны смех, с другой — Наруто не был уверен, что поступает правильно.
— Будут проблемы, — заявила Самуи, сложив руки на груди. Она сидела на диване в комнате отдыха и не отрывала взгляда от бегающих за мячом людей, состоящих из пикселей и чужой воли.
Омои тихо выругался, когда команда противника все-таки забила виртуальный гол. Наруто оперся на локоть и закинул голову назад, смотря на однокурсницу.
— Ты о прогулах, даттебаё?
— О них самых, — не меняясь в тоне, подтвердила Самуи. — Почти три недели — за это могут и исключить.
Джойстик остался в одной руке. Вторая — бездумно потирала шею.
— Ну… — пространно потянул Наруто. — Кто не рискует, тот не пьет шампанского? Хах…
— И не находит на борту горячих цыпочек, — добавил Омои тем же голосом уставшего человека. Он тоже повернулся к скептично настроенной подруге.
Прогресс-бар медленно заполнялся, отсчитывая время до начала нового тайма.
Не то чтобы Самуи была нудной. Скорее, она была сосредоточением здравого смысла в их небольшой компании. В какой-то момент даже вытащила Омои из истории, в которую тот вляпался по незнанию местных традиций, получив еще один плюсик в карму. И все-таки, Самуи не знала о странностях Узумаки.
— Не боишься, что исключат?
Наруто отвел взгляд. С одной стороны — надеялся на лучшее, с другой — он ехал в Токио, чтобы найти потерянную часть себя. Да и геология не то, чем хотелось заниматься в жизни.
Омои спас от ответа, толкнул в бок локтем и кивнул. На экране уже разминались игроки, готовые к новым командам. Наруто не собирался заставлять их ждать.
Внутри же, подобно свинцовой речке, растекался холод ожидания.
Оркестр надрывался на берегу. В воздухе пахло шампанским, что лилось рекой, и машинным маслом. «Сусаноо» был начищен, напомажен и готов к круизу. Утробно гудели трубы, и этот звук сотрясал до кончиков волос.
Весь персонал выстроили в длинную шеренгу, которая, склонив в приветствии головы, должна была встречать гостей. Наруто чувствовал себя глупо, но не потому что это, по скромным подсчетам, могло занять пару часов, а потому что не давало покоя чувство: вдруг зря сюда прорывался?
Вдруг поставленная на кон учеба, отношения со стариком Теучи где-то далеко на станции Вадо-Куройя, переезд в Токио — все это не поможет ощутить себя цельным? Вдруг, как и говорил Омои, «Сусаноо» не был известен с самого начала, а застрял в памяти лишь потому, что когда-то услышал название?
Пассажиров пустили на борт. Те не глядя проходили мимо, пачкая пыльной обувью еще недавно блестящие полы. Десятки туфель, босоножек, кед и теннисных ботинок. Наруто ощущал тошноту, но, держа руки за спиной, старался устоять на месте.
Гудела толпа. Отбивалась от зевак нанятая охрана. Журналисты под руку с операторами суетились и сновали взад-вперед.
Наруто чувствовал плечом других. Две сотни юношей и девушек, и каждый не поднимал головы. Если кто-то из них потерял бы равновесие или поднял взгляд — ссадили бы на берег не задумываясь. Работать на лайнере желали многие, и персонала набрали с лихвой, отсеяв две трети во время обучения. Не хотелось бы оказаться за бортом, зайдя так далеко.
Последний пассажир занял свое место.
Громко прогудев под общее улюлюканье и музыку из громкоговорителя, «Сусаноо» отправился вниз по Аракаве. Наруто наконец поднял голову и посмотрел на отблески солнца на глади воды.
— Быстрее, — умоляюще шикнул парень позади. Наруто обернулся. Затянутый в бело-сиреневую униформу, в белых перчатках и с просящей улыбкой на губах.
— Да-да… уже иду, даттебаё, — и двери служебных помещений жадно проглотили еще двоих.
Опыт работы в Ичираку был плюсом при отборе кандидатов на должность, но по факту: десять посадочных мест и десять сотен — разница колоссальная. И пускай официантов было из рассчета один на двенадцать столиков, пассажиры нередко хватали бегущего мимо за локоть и просили принести: «… хрен-знает-чего, да побыстрее!»
По инструкции переспрашивать не позволялось. Только вежливо улыбаться и кивать: «Будет исполнено». Несмотря на статус и цены билетов, большинство людей, казалось, были воспитаны в диких джунглях. Иначе как объяснить отношение к персоналу как к мусору? Их буквально провоцировали на конфликт, и голова шла кругом от попыток предугадать желания.
— Прошу меня извинить, даттебаё… — исходился в поклонах Узумаки, пока темное мокрое пятно расплывалось по летнему платью дамы.
— Надо было смотреть, куда идешь, недоумок, — со сдерживаемой злобой говорила она, промакивая пятно поданой шелковой салфеткой. Серебряный поднос был зажат подмышкой, опустевший стакан — в руке.
Она все галдела и галдела. Словно китайский болванчик, Наруто тряс своей головой — когда уже оторвется?
— Прошу извинить нашего сотрудника. Наша компания попытается загладить вину, как насчет абонемента в СПА? — вовремя подскочившая к месту инцидента старшая подхватила «несчастную» под руку и, незаметно обернувшись, шикнула на Узумаки:
«Уходи».
Наруто не был тупицей и кивнул, направляясь прямиком на кухню, чтобы оставить посуду. Гулким эхом в голове раздавалось клокотание тупой курицы. Она же сама наткнулась на него, словно искала приключения!
Сняв и отдав грязный фартук в руки вздыхающей прачке, Наруто поднялся на палубу. Здесь не было толп гостей, только трубы, изгибающиеся в причудливые формы и уходящие вниз. Десятки блоков кондиционеров оглушающе пыхтели и шумели.
Здесь можно было спрятаться от лишних глаз и ушей и наконец расслабиться перед взбучкой от начальства.
Пятерня подняла вихры на затылке. Мотая головой, Наруто пытался привести себя в чувство. Прошло всего два дня, впереди почти две недели. Не так уж и много, если подумать, да и людей, смотрящих на него как на дерьмо, он вряд ли еще увидит когда-то в жизни.
Быть может, скрасит последствия сумма, обещанная в качестве гонорара. Но волновало другое — ничего не произошло. Не спустилось озарение в момент, когда ноги ступили на палубу, не скрылся под обшивкой философский камень, не заполнилась пустота.
Напротив. Она разрасталась от ожидания и сейчас болезненными спазмами сковывала грудину. Рука потерла сквозь белую рубашку. Стало чуть легче, совсем немного.
Виднелась серебряная гладь Аракавы. Вчера вечером «Сусаноо» подошел максимально близко к Конохагакуре. Через панорамные окна Наруто смотрел на знакомые горы, подкрашенные алыми мазками солнца. Черной тенью обозначился причал. Кучковались рыбацкие лодки, дожидаясь утра. Теперь же они удалялись с каждой секундой и пейзаж менялся до неузнаваемости.
И вроде бы тяга к неизвестному должна привлекать, но Наруто хотелось вцепиться в борт и смотреть в бурлящие воды, убеждая себя, что река до сих пор осталась той же самой.
Переступая с ноги на ногу и потирая ноющую грудь, Наруто остановился. В воздухе потянуло сигаретным дымком. Он поморщился и посмотрел в сторону переплетения труб и вытяжек с кухни.
— Эй, здесь не курят.
Читать нотации не хотелось. Для гостей были выделены комнаты по всему лайнеру и места на палубах, где можно насладиться видом и втянуть сигаретный дым. Тут же располагались вентиляционные люки, тянущие лопасти — и любой дымок мог спровоцировать работу противопожарной системы палубой ниже.
Нет, сам факт бегающих толстосумов под небольшим дождем вызывал улыбку, но, пожалуй, в следующий раз.
— Эй, ты слышишь?
Уголек сменил свой цвет от алого к ослепительно белому. Юноша выпустил ядовитый дым и уставился на Наруто.
— Здесь… — палец сделал неопределенный жест, желая охватить всё пространство. — Вентиляция… и всё такое, даттебаё.
Юноша уставился на Наруто. Пепел упал на палубу, а потом исчез вместе с окурком под подошвой ботинка.
— Прошу простить…
Наруто прищурился, пытаясь понять: уж не вступит ли тот в конфликт. На этот раз не та территория, где вынужден прилюдно отвешивать поклоны. Тут можно засучить рукава или кинуться в драку, по необходимости, вымещая первобытную злость.
Да только перед ним был не престарелый мудак, а парень может быть на год старше. Мягкость черт лица и длинные волосы, которые он теперь собирал руками. Ни малейшего намека на одного из напыщенных мудаков, что сидят в зале, почесывая толстые кошельки.
Да и девчонок не бьют, ведь так? Хотя и агрессии тот не проявлял.
Наруто переступил с ноги на ногу и понял, что выглядит глупо: без форменного передника, с рубашкой навыпуск и взъерошенными волосами, к которым снова тянулась в нервном жесте рука.
— Извините, — незнакомец больше не опирался о решетку, за которой прятались сплит-системы, он прятал руки в глубоких карманах легких темно-синих брюк. — Я…
Он извинялся, и это только больше приводило в смятение. Еще недавно Наруто думал, что неплохо было бы начистить морду нарушителю границ.
А потом внутри расползся леденящий холод.
— Итачи.
Тот обернулся на голос, но Наруто успел заметить — его нашли. И Итачи явно был не готов к этой встрече.
Но больше всего не готов оказался сам Наруто.
Ему словно было семнадцать.
Нет, ему было семнадцать.
Саске стоял и со сдержанным раздражением смотрел на старшего брата, которого, похоже, давно искал. Действительно, как можно было не узнать Итачи, которого не раз встречал в маленькой съемной квартирке?
Нервный смешок вырвался из груди.
Нога заскользила по новехонькой палубе, Наруто удержался на месте, сделал полшага назад.
Саске смотрел в упор, чуть сведя брови и сложив руки на груди. Ворот белого поло трепал поднявшийся ветер.
Узнал?
Словно возомнив себя снова мальчишкой, Наруто сделал еще шаг назад.
Не готов. Не готов. Не го-тов!
Он был не готов разбираться с той мешаниной потерянных снов, ощущений, эмоций, что не давали вздохнуть. Словно погружаясь на дно из былых событий, Наруто беззвучно шевелил губами.
А Саске, заметив, изогнул бровь и снова посмотрел на брата, который тушил ботинком бычок.
«Не узнал», — щелкнуло в голове.
Еще бы. Всего пару месяцев, и Наруто стукнет двадцать один. Он стал выше, волосы — короче, чем тогда, когда они раз за разом просыпались в телах друг друга, хотя… просыпались ли?
Хотелось бежать — до самого вокзала в Токио, сесть на поезд и, закрыв глаза, убеждать себя, что всё это только совпадение. Небывалая игра мозга, разума!.. Но не судьбы.
И то, что Саске вместе с Итачи оказался на «Сусаноо», на самом деле совсем не предсказано. Простая подмена понятий. Но сколько не убеждай — не продохнуть. Может, и записи в блокноте делал не он?
Черная бездна затягивала, и Наруто цеплялся руками, обрывками логики за края, надеясь, что все объяснится, что он устоит на ногах, выдержит, обязательно найдет причину и следствие. А пока — все, что нужно — это не глоток воздуха, а время, чтобы обдумать и сопоставить факты.
Надрывно закричала чайка, пикируя вниз и вырывая из воды несмышленую рыбешку. Натянулась и оборвалась красная нить.
Саске, словно почувствовав это, повел плечами, вздрогнув от холода.
— Итачи, — повторил он, снова обращаясь к старшему брату, — отец просит объяснений из-за твоего бегства.
Но Наруто не слышал: в ушах ошалело гудела кровь. Он снова бежал, задевая локтями поваров и помощников, сыпались в спину проклятия и крик старшей смены: «Тебе конец!»
Конец уже случился.
На третьей палубе, в подсобках складских помещений, под вздымавшейся грудиной и в загнанном сердце. Оно разрывалось от обрушившейся лавины чувств, к которой оказался не готов беспокойный орган.
Пальцы мяли рубашку, через открытый рот с хрипом вырывался воздух. Добраться бы, схватить и рукой остановить обезумевшее сердце. Только бы пробраться под кожу! Под ребра!..
Наруто повалился на бок между пыльных мешков риса и ящиков с овощами.
А через иллюминатор, под самым потолком, пробивался столб света, и в нем, словно в замедленной съемке, опускалась пыль.
— Узумаки!
Склад занимал треть нижней палубы и был завален до верха, на случай, если пассажиры сойдут с катушек и от скуки решат круглосуточно жрать. Запасы пресной воды в огромных цистернах, консервы, охлажденная рыба и овощи. Крупы в пузатых мешках и абсолютная тишина.
— Узумаки!
В тишине зашуршало и затихло. Можно было бы списать на крысу, только вот на лайнере премиум класса такое явление само по себе невообразимое. Женщина свернула в сторону шума и едва не вскрикнула, увидев, что сбежавший работник пристроился на поваленном мешке головой и, закинув ногу на ногу, рассматривал надписи на ящике.
— Ты… — начальница уперла руки в бока и грозно свела темные брови. — Что за дела, Узумаки? Ты хоть понимаешь, что натворил? Сначала препирания с гостями, потом хаос на кухне и вот! Отлыниваешь от работы!
По правде говоря, она боялась, что общая картина окажется хуже. Что парень с подорванной психикой может натворить глупостей… Но тот флегматично посмотрел на нее и улыбнулся.
Последнее — обезоружило, ударило словно плетью, и девушка выгнулась, расправила плечи, не зная, то ли становиться в оборону, то ли просить прощения.
— Твое поведение… — без былой уверенности начала старшая и отшатнулась, когда Наруто вместо оправданий облокотился о пол и поднялся на ноги. Пыльный световой столб опустился ему на плечи, золотил короткие волосы, подсвечивал розовым ухо.
— Знаю… высадите меня на ближайшей остановке, — подвел к итогу Наруто и, стянув мятую запачканную рубашку, повесил ее на застывшую руку. А потом, не говоря ни слова, обогнул бывшую начальницу по широкой дуге и направился к выходу.
До ближайшего причала осталось порядка полутора часов.
А еще надо сдать форму и забрать из общей каюты вещи.
— … Можете полюбоваться красотами Киото, прогуляться по набережной и насладиться духом старой столицы Японии…
Наруто опирался о бортик и слушал многоголосый шум порта. Разноцветные контейнеры, словно детальки компьютерной игры, погрузчики, торговцы с тележками и маленькими ларьками. Потонувшие в августовском мареве силуэты высоток.
Не было печали от внепланового отпуска. Ему перепало денег за несколько отработанных дней, за вычетом штрафов, конечно. Этого должно хватить, чтобы добраться до Токио, а там уже решать проблемы с университетом, если, конечно, Самуи не оказалась права, и его уже не исключили.
«Сусаноо» действительно оказался судьбоносным. Хотел бы Наруто знать вот такую правду? Перебрав все возможные варианты, он решил, что томительное незнание породило бы больше вопросов, новые глупости и попытки встретиться еще раз, найти Саске и опять сбежать, сверкая пятками.
Не то чтобы Наруто был разочарован… Скорее, его пугало то, что, несмотря на разницу времен и сословий, он все еще ощущал связь, предзнаменование. Поэтому, противясь пугающей тяге (да этот парень только старшую школу заканчивал!), Наруто сбежал.
И в этот раз тоже, желая покинуть лайнер, последний раз взглянуть на свежепокрашенный борт и с рюкзаком за спиной отправиться восвояси.
Во время швартовки судно даже не тряхнуло. Наруто видел, как выдвигается трап и рабочие закрепляют его, расправляют бортики, дабы никто из пассажиров ненароком не свалился вниз.
Спешить было некуда. Сбегали толпы богательних туристов, а внизу их ждали оголодавшие мошенники. Наруто дождался, когда основной поток схлынет, и наконец ступил на твердую землю.
Здесь даже ветер был другим. Каким-то печальным, тоскливо трепавшим расстегнутую рубашку. А горы казались пологими застывшими волнами. Вечернее солнце клонилось к горизонту, превращая волны Аракавы в расплавленное золото, текущее по древнему руслу.
Наруто усмехнулся, обернулся. «Сусаноо» блестел отполированными бортиками, и все пять палуб громоздились друг на друге подобно ритуальным камням. Чертово пристанище для чертовых ублюдков.
И все-таки, история закончилась. А чего он ожидал? Что их сны друг о друге предначертаны судьбой? Только глупцы верят в предназначение… Да и тогда всё прекратилось лишь потому, что во времени Саске они встретились.
Красная нить не всегда ведет к счастью, а теперь и вовсе, оборвавшись, трепетала на ветру.
— Да пошел ты, — с просочившейся горечью фыркнул Наруто, показывая средний палец бездушной посудине. Но ей было плевать на какого-то там мальчишку, изгнанного со своего борта.
— Ну ты и придурок.
Наруто развернулся на пятках, готовый во всех красках объяснить, куда и зачем кому-то стоит пойти, но не произнес и слова.
Скрестив руки на груди и надменно щуря глаза от отражавшегося в реке солнца, стоял Саске.
Потянуло за запястье. Наруто опустил взгляд. Невидимая нить по-прежнему вела к Саске. И пусть ему все еще было семнадцать, а Наруто почти двадцать один, отчего-то судьба решила, что им есть о чем рассказать друг другу.
Во взгляде Саске легко читалось — он готов слушать. Тем более теперь у них впереди была уйма времени.