Часть 1
26 февраля 2018 г. в 22:49
— Не понял.
Недоваренная фасоль комом встала в горле. Киба ее с трудом проглотил, поднял голову и поморщился от яркой лазури. Ни намека на облачко. Пришлось приложить ладонь козырьком, чтобы наконец увидеть подошедшего Наруто. Тот хмурил брови и тряс перед носом шелестящей тетрадкой.
И надпись на весь разворот:
«Ну ты и придурок».
— Подпись прямо здесь ставить? — отозвался Инузука, тыкая в слова влажными палочками. О, это настоящее удовольствие — видеть, как быстро у приятеля исчезают остатки самообладания.
Сорвалась с края скамейки не вовремя проснувшаяся стрекоза и петляя полетела прочь.
Наруто набрал целые легкие воздуха, готовясь разразиться длинной тирадой, подкрепив слова тряской Кибы за грудки, но не успел.
— Значит, ты — это ты, — перебила Хината. Она опустила взгляд вниз, уставилась на сиреневую коробочку на коленках, словно там был ответ. С палочки отвалился подсохший рис. Незаметно поправили прическу пальцы. Еще мгновение и Хината уже смотрела на Наруто, улыбаясь: — Как хорошо, что сегодня я могу говорить с тобой.
— Что? — тетрадь повисла в воздухе, а голова вопросительно склонилась к плечу. Наруто непонимающе прищурился.
Сколько они учились вместе? Одно можно сказать с уверенностью — с младшей школы. Возможно, даже в детский сад ходили один. Не только с Хинатой, но и с Кибой. Правда, этого времени Узумаки не помнил, но, учитывая, что в Конохагакуре была всего одна больница, одна школа, один супермаркет (и то, закрывающийся в десять), одна библиотека и два детских сада, то не обязательно быть гением сыска, чтобы сделать такое умозаключение.
За всё это время Хината не проявляла особого интереса к сомнительным шуткам и розыгрышам, за которые Киба готов был принести в жертву свой шатающийся зуб. Подруга была странной, даже по-своему замкнутой, но искренней и отзывчивой. Поэтому вряд ли врала.
— Ты о чем? — Наруто моргнул, выронил тетрадь и, подняв за шуршащие листы, развернул к себе. Чернила не поблекли и не исказились, а грозные росчерки повторяли то же, что и минуту назад. Не то чтобы не было людей, которые могли бы сказать подобное о Наруто, но…
— У тебя дома точно все в порядке? — озабоченно спросил Киба и проткнул палочками воздух. Наруто тут же замялся, переступил с ноги на ногу, невнятно пробубнил что-то под нос и пихнул тетрадь в сумку к остальным. Достав собственный обед, приземлился рядом с Хинатой и Кибой.
Апрельское солнце ласкало лицо. Теплый, еще невинный ветер трепал отросшие волосы. Призрачной дымкой витал аромат отцветшей на той неделе сакуры — свежесть молодой листвы еще не успела перебить его.
Наруто игнорировал вопросительное молчание, откладывая в сторону крышечку от контейнера и находя там вместо кулинарных изысков подсушенный рис и пару ломтей вялого огурца. Цунаде никогда не отличалась любовью к готовке, но даже несмотря на свои недостатки оставалась прекрасной женщиной, которая когда-то взяла опеку над сиротой.
Обреченно выдохнув на скудный обед, Наруто буквально навалился на подругу, выпрашивая ломтик розового тунца в качестве доказательства их крепкой дружбы. Уставший жевать траву («Я же не баран, в конце концов!»), с другой стороны привалил Киба, и началась ожесточенная бойня на бамбуковых палочках.
Хината только и могла, что отпрянуть, поднять обед над головой, обещая, что поделится, а пока: «Пожалуйста, успокойтесь!»
Наруто смеялся, выпрямлял спину и ждал, словно дрессированный пёс, пока Киба разве что не вилял хвостом в ожидании первого куска.
Может, об этом и говорила Хината, когда признавалась, что приятно видеть Наруто самим собой. Но во снах Наруто видел себя совершенно другим.
— Если не встанешь, так и останешься без завтрака.
Наруто спрятал голову под подушку, пытаясь вернуться в мир грез и беспробудного счастья. Настойчиво зазвенели ключи, застучали по ламинату каблуки. Руки вцепились в наволочку. Нос уткнулся в мягкий матрац, и дышать стало тяжело.
Итачи ещё раз заглянул в комнату: брат так и лежал на кровати, не собираясь вставать. Рука уперлась в дверной проем.
— Мне пора, — вздохнул Итачи. — Постарайся не опоздать в школу. Саске, ты и так…
Задребезжал телефон. Наруто сильней вцепился в подушку. Сначала чертовы лекции о безалаберности и непунктуальности, а теперь еще и это?
— Вас слушаю, — послышалось даже через мягкую преграду, а потом громко захлопнулась входная дверь и ключ повернулся в скважине.
Пролежав еще с три минуты в душном царстве, Наруто не выдержал и вытащил руку, чтобы найти валявшийся рядом с футоном телефон и взглянуть на время.
— Разве теперь уснешь, даттебаё!..
В воздухе повисла рука, потянулась дальше, а потом, не удержав равновесие, Наруто свалился прямо на пол, потянув за собой спутанное в ногах одеяло.
Опять эта гребаная кровать!
Пятерня почесала ушибленную задницу.
А ведь отлично бодрит.
Босые ноги шлепали по полу. Наруто прошел мимо зеркала, но туда можно было даже не заглядывать. Заспанное лицо, бледное, как паровые пирожки Цунаде, которые та соскребала с пола и отправляла в мусорное ведро. Мобильник лежал у шкафа-купе на зарядке. Палец прижался к сканеру отпечатка и дисплей приветственно загорелся. (Шах и мат, конфиденциальность данных!)
«Устал ждать, вали в школу один. Не заблудись, как тогда. Суйгецу».
Наруто фыркнул, скинул сообщение вбок одним движением пальца и положил телефон на место. Не заблудится: в этот раз он знал, куда идти. Пальцы взъерошили темные волосы, потерли глаза, оттянули щеки, губы и замерли у подбородка.
— Ещё бы косичку отрастил, — недовольно пробубнил Наруто и, сладко потянувшись, уставился на узкую комнатку. Раза в два меньше, чем была в Конохагакуре, но больше всего смущало не это: от царившего вокруг порядка прямо блевать тянуло.
Пусть хоть одеяло на полу поваляется.
И все-таки, во всем был неоспоримый плюс. Преодолев в пару шагов комнату, схватившись за створки окна, Наруто быстро распахнул их и оперся о подоконник, чтобы податься вперед и втянуть носом здешний воздух, и тут же поморщился от обрушившегося шума и света. Десятки машин, пыль, осевшая на кондиционеры, крыши, рекламные баннеры, сотни людей, слившиеся в галдящий поток. Эти сны были настолько реалистичными, что ароматы Токио першили в чужих легких.
Всегда хотелось вырваться из затхлого Конохагакуре в большой город. Да вместо того, чтобы сесть на поезд, приходилось играть роль какого-то там мальчишки.
Над головой сплетались и расползались линии проводов, впереди светофор играл огнями, сверху вниз улыбались рекламы знаковых фирм, с витрин кричали броские слоганы. Наруто поднимал голову, смотрел все выше и выше, пока свежая лазурь неба не становилась прозрачной от надвигающегося полудня.
— Чего встал?
И тут же задели плечом, проходя мимо. Словно вырвавшаяся из устья горная река, людской поток понес Наруто по пешеходному переходу. Игра на выживание в черте обычного города. К такому не сразу привыкнешь.
Но, оглядываясь назад, на мчащиеся машины и растущие толпы ожидавших, он чувствовал, как страх вновь отступал. Бурлящая кругом жизнь восхищала и гипнотизировала.
В отличие от Конохагакуре, где единственную машину было слышно еще на опоясывающем зеленые скалы серпантине, тут легко было оглохнуть от ревущих железных махин. А ведь это даже не самый центр Токио.
Уроки, правда, были такими же скучными. Наруто, уперевшись подбородком в кулак и дергая коленями, смотрел в окно, едва не засыпая под монотонное бормотание преподавателя. Снизу просторный двор, мощенные плитками дорожки, памятник кому-то там… Расцвели высаженные местным клубом петунии, отливающие сиренево-белым под по-летнему раскалившимся солнцем.
Только вот отражение в стекле было чужим. Первое время Наруто был уверен, что на него смотрит кто-то другой, поэтому несколько раз состроил невероятные гримасы и даже показал очень экстравагантный (хочется подчеркнуть «очень») средний палец, но незнакомец в точности повторил всё.
И все-таки… так странно. Бытует мнение, что во снах мы видим тех, кого знаем или хотя бы встречали: в магазине, автобусе, в поезде метро или просто на улице. Но, живя в маленьком городке, где нет никаких достопримечательностей, а главные трассы проходят в десятке миль, вряд ли можно было остаться незамеченным.
К тому же, с такой внешностью. Пропуская шелковистую черную прядь меж пальцев в загадочной медитации, Наруто не заметил, как на парту лег лист с тестовыми заданиями, а потом, усмехнувшись, почти наугад поставил галочки с наиболее вероятными ответами. Сверху с легкой руки появились фамилия и имя того, кто снился ему в который раз. Благо на пропуске они были написаны.
— Проснись и пой!
Наруто подскочил на футоне и уставился на часы. Будильник не переставая пищал, намекая, что уже как минут десять занимается одним и тем же. Почесывая одной голой ногой другую, стоял недовольный писком Конохамару.
— А… блин, — Наруто нажал на кнопку отбоя, а после взъерошил волосы. Короткие светлые волосы, к которым привык за свою жизнь. Длина варьировалась страхом и настроением названной бабки Цунаде, которая грозилась отрезать уши, если Наруто будет дергаться во время стрижки. Совсем не такие, как были во сне…
— Пожалуй, забираю свои слова обратно. Мне нравится, когда ты встаешь вовремя и готовишь завтрак, — с плохо скрытым недовольством заметил Конохамару, а потом сунул в рот зубную щетку и задумчиво пожевал ее. — Но сегодня не этот день.
Босые ноги пошлепали по деревянному полу, а до Наруто медленно доходили слова, брошенные на откуп. Готовит завтрак?..
— Эй, подожди! — запутавшись в простынях, поскользнувшись на футоне, он едва не растянулся на полу. Перепрыгнув через полосы льющегося через окна света, Наруто забежал на кухню, где мальчишка ставил мытую посуду на место. — Какой завтрак? Ты о чем?
— Уже никакой, — пожал плечами Конохамару и закрыл дверцу шкафа, пролез в коридор, невзирая на стоящего в проеме Наруто. — И ты останешься без него, если не поторопишься, — а потом, словно задумавшись, постучал пальцем по подбородку: — Хотя подожди… Если ты не поторопишься, то в школу пойдешь пешком. Ты же разбил свой велосипед.
Наруто этого не помнил.
В его голове вообще мало что оставалось после нудных уроков и не менее утомительных нотаций опекунов или скучного списка заданий на день. Но вот чтобы спрыгнуть с велосипеда за секунду до падения и забыть… наверное, слишком психотравмирующая ситуация, если мозг начисто вычеркнул этот эпизод из жизни. Он слышал о подобных случаях в радиопередаче, под которую уснул старый извращенец, именуемый также «старик» или «опекун», если речь шла о документах. Не то чтобы Наруто действительно недолюбливал Джирайю — ведь тот оставался проверенным поставщиком журналов и книг щекотливого содержания. Они с Конохамару видели такое, что любой школьник позавидовал бы их эрудиции в этой сфере.
И все-таки, забыть о падении с велосипеда…
— Упадем же!..
— А ты сиди нормально, даттебаё!.. Волосы же в лицо лезут, — Наруто поморщился, вытянул шею, чтобы лучше видеть дорогу, и едва не попал колесом в трещину на асфальте. Одно дело, когда едешь один, другое — когда сидишь на чужом велосипеде, да еще и с багажом в виде братца на раме.
Конохамару засмеялся и нарочно принялся раскачиваться, собирая ругательства и пугая хохотом засидевшихся на ветвях птиц. Те хлопали маленькими крыльями и взлетали вверх, исчезая в небе. А смех отражался от поросших лесом осколков гор, посреди которых затерялась Конохагакуре.
— Но, что удивительно! Хуже всех тест написал Учиха Саске, — передразнивал Суйгецу. — Ты точно здоров?
Тогда учитель с осуждением смотрел на бывшего лидера рейтинга лучших. Правда, вместо сдержанного кивка, развалившийся на стуле Саске даже леденца из-за щеки не вытащил, а растрепал волосы непривычным и чуждым жестом. «Бывает», — всем видом говорил их идеальный ученик. В абсолютной тишине было слышно, как разбиваются стереотипы одноклассников.
— Ага.
И бездумное пожатие плечами.
Суйгецу еще раз критично обвел взглядом приятеля. А он-то думал, что знает Саске, как свои пять пальцев.
Но вот те на! Сидит себе, тащит палочками в рот растворимую лапшу. Только главное не это, а… Чертова пальма из коротких волос, прихваченная ярко-красной заколкой. Это, блин, что? Возвращение в младшую школу или Саске проспорил кому-то, а потому делает вид, что с идиотским хвостиком действительно удобно?
Да еще и Карин не сводила с них взгляда. Еще бы, одно дело молча восхищаться издалека, а другое, когда объект твоих ночных желаний подходит и как ни в чем не бывало просит одолжить свою заколку, потому что: «Гребаные волосы лезут в рот, даттебаё!» Последние недели Саске действительно был сам не свой, и вряд ли дело в запоздавших весенних гормонах.
— Ага, а я, пожалуй, запишусь сегодня на танцы, — скептично произнес он, пока приятель со смаком и влажным свистом втягивал разварившуюся лапшу.
Сегодня даже Джуго вместо привычного созерцания видов за окнами столовой смотрел на Саске и отстукивал успокаивающий ритм по коробке с соевым молоком.
— Что не так-то?
— Заявляешься за секунду до звонка, забываешь о подработке, а после просишь у Карин заколку, — перечислил Джуго, а Саске, вместо того чтобы вставить многозначительное «хм», повернулся на звук падающего подноса, втянул остатки лапши и только сейчас заметил в столовой девчонку, с которой говорил в начале перемены. И дело не в отличной памяти, а в толпе, окружившей ее. Кажется, пахло жареным.
— Вот же дерьмо, — проглатывая обед, чертыхнулся Саске, поднялся и, под пристальным вниманием двух товарищей, окунулся в гущу событий.
Суйгецу прикусил трубочку и с интересом следил за тем, сколько еще оттенков характера имеет их приятель Учиха Саске. Джуго же готов был поставить на то, что, на самом деле, одноклассник всегда был лучше, чем желал казаться.
Просыпаясь, Наруто долго думал о том, могла ли существовать в реальности Карин. Посещавшая чуть ли не каждый из имеющихся в школе гуманитарных кружков, она не покидала учебный класс даже на переменах. Вместо этого сидела за партой, изучала вид из окон и делала карандашные зарисовки, пышущие цинизмом и авторским юмором. Действующие лица — учителя и ученики, которых Наруто за последнее время выучил как и своих. Он даже привык к этому идиотскому имени «Са-а-аске» и закатывал глаза, когда кто-то шептался о том, что связался с дурой, потому и оценки поползли вниз. Но какой смысл тянуться вверх, если на самом деле ты не лучший ученик в школе? Зато на фотографиях, сделанных с вытянутой руки на телефон, Карин казалась такой счастливой. И, листая их, Наруто признавал, что этот темноволосый придурок может быть очень даже ничего.
«ХВАТИТ ЛЕЗТЬ В МОЮ ЖИЗНЬ».
Наруто долго изучал оставленное послание, стараясь понять, кто же этот загадочный некто и как ему удалось ночью пробраться в комнату и испоганить подготовленный доклад. Прямо поверх обложки да перманентным маркером. Если это все-таки Конохамару…
Сочный зевок не позволил озвучить месть. Наруто решил, что сперва умоется, а потом вернется к расследованию. Не скатав футон, он босиком побрел до ванной, включил воду и зачерпнул воды, чтобы плеснуть себе в лицо.
Отлично бодрит.
Но стоило взглянуть на себя в зеркало, провести рукой по щеке, как сонливость и вовсе пропала без следа. Тем же самым маркером, от виска к подбородку, было выведено: «неудачник».
«Ублюдок» — где-то на окраине Токио оттирал с щеки Саске, шипя на старшего брата, который пытался добраться до ванной.
«Тупоголовый!» — помогала разве что жесткая мочалка, заставляя кожу краснеть и покрываться ссадинами.
«Надменный свищ» — на щеках, лбу и ниже по подбородку. Итачи едва успел прижаться спиной к стене, когда брат, словно ужаленный, выскочил из комнаты и скрылся за дверью ванной. Стучи или прикладывай ухо — ничего не ясно. Только слышны обещания отрубить руки и превратить ничтожную жизнь в сущий ад.
«Готов поспорить, ты даже не знаешь, что такое „свищ“, тупица. Поэтому займусь твоим просвещением…» Все лицо, шея, предплечья и грудь стали полотном для язвительного послания. Наруто игнорировал вопросы Конохамару, который словно волчок крутился вокруг, тыкая пальцами в новые и новые сообщения. Приходилось сидеть на низком табурете в ванной и превращать мыло в тонкий брусок. За час стараний иероглифы разве что потускнели, но не исчезли.
Дерьмо.
Неужели он действительно писал на себе во сне? До некоторых посланий Наруто добрался только благодаря Конохамару. Да и учитывая то, насколько детализированные сны он видит, а потом на утро выслушивает о том, как разбил велосипед… какова вероятность, что где-то действительно существует Учиха Саске? Что если он на самом деле проживает чужую жизнь, и тот парень точно также смывает с себя остатки таинственных сообщений?
Наруто выпрямился, взглянул в зеркало, висящее на уровне глаз. Густой пар за спиной поднимался бугристыми вихрами. Вода с шумом закручивалась у стока.
Что если они действительно меняются телами?
«Нам надо придумать правила», — на этот раз Наруто писал на мятом листе, держа карандаш в руке. Взгляд цеплялся за потускневшее определение «свища». Одно из трех. — «Не портить жизнь друг другу».
«Хватит есть всякий мусор!» — гласила заметка, оставленная на рабочем столе телефона Саске.
«Не надо наводить порядок в комнате», — пополнил список Наруто. Пришлось потратить четверть часа, чтобы найти все до единые ручки и карандаши в пенале, который был — где? — в школьной сумке! А потом, после едкой ремарки сбоку, добавил: «Это не срач, это — творческий беспорядок».
«Фастфуд не относится к здоровой и полноценной пище», — быстро набирал на смартфоне Саске. В памяти телефона была целая коллекция фотографий с сумасшедшими конструкциями из вафель, сиропов, посыпок и воздушных сливок. А косые взгляды одноклассников, усмешки и фантасмагоричный рассказ Суйгецу, с доказательством в виде разноцветных заколок в карманах брюк, заставили добавить: «И никаких хвостиков и резиночек!»
«Хочешь, чтобы обрезал чертовы волосы?» — спустя время появилось в заметках, и в следующий раз Наруто проснулся под сдавленное хрюканье Конохамару, который смотрел на полтора десятка маленьких разноцветных резинок на белобрысой голове.
«…и что значит это „даттебаё“?» — этот вопрос Наруто так и оставил без ответа. В конце концов, он и сам не знал, почему словом-паразитом стало именно оно.
Это было как жить на две жизни. Наруто не знал, когда именно проснется в чужом теле, поэтому каждый раз ложился спать, внутренне надеясь, что новая заметка, еще один пункт правил, еще больше расскажет о парне, с которым они по какой-то причине менялись местами. Бывало, что проходила неделя, а все оставалось на своих местах. Иной раз едва ли ни через день он оказывался на улицах разомлевшего от жары Токио.
Наруто понял, почему Саске избегает общественных пляжей: в один из июльских дней он сгорел так, что, вернувшись в тело спустя двое суток, едва не выл от простого переодевания. Пришлось кутаться в футболку с длинными рукавами и натягивать на лоб кепку. Заметки на телефоне буквально сочились проклятиями. Наруто извинялся и тут же тыкал фактом в лицо: в Конохагакуре Саске вместе с его школьной компанией прямо сейчас катался на волнах заводи притока Аракавы.
— Звонили родители, — нажимая на кнопку отбоя, сообщил Итачи. Наруто поднял голову и оторвал взгляд от телефона. За несколько месяцев он успел узнать, что родители Саске жили отдельно, спихнув сыновей на съемную квартиру. А еще, что те частенько пропадали в командировках и звонки были редкими и короткими. — Скоро увидимся.
— Хм?
Свыкнувшись с мыслью, что они с Саске похожи, он и забыл, что родители не обязательно должны умирать, как это случилось с собственными. Но тот факт, что придется с ними встретиться, пусть не своими, а Саске, заставил почувствовать себя не в своей тарелке. Наруто поелозил на стуле.
— Они достали билеты. Мы попадем на «Сусаноо», — начал Итачи, присаживаясь на край кровати. Родители решили, что две недели на лайнере благотворно повлияют на микроклимат в семье. А, учитывая нестабильность поведения младшего сына, поездка в Пусан как нельзя кстати.
Наруто кивал, где полагалось, смотрел на открытую на планшете карту, запоминая маршрут. Красным был выделен путь и сердце болезненно екнуло. Если верить увиденному, то лайнер с грозным названием «Сусаноо» пройдет в каких-то десяти милях от Конохагакуре, а значит можно будет наконец-то увидеть Саске воочию.
Мысль не выходила из головы, пока Итачи рассказывал о новейшем круизном лайнере, построенном лучшими инженерами, показывал фотографии кают, в которых еще пахло текстилем и корабельной смазкой. Об этом чуде рассказывали газеты, сулили грандиозное будущее, а билеты были распроданы за полгода до первого выхода, который, к слову, отложили с мая на конец июля. Сложно представить, сколько денег вложили родители Саске на подобный подарок, но Наруто думал о том самом изгибе реки Аракава и повторял про себя: «Десять миль. Всего десять миль».
«Повеселись там», — и куча криво нарисованных рожиц на клетчатом листке, вырванном из тетради. Тот был заложен под зарядку для телефона, и пройти мимо было тяжело.
Саске закатил глаза и убрал записку в задний карман брюк.
Вот недоумок.
И все-таки, это как минимум странно: идти на собственный день рождения, который организовывал «не ты». Наруто удалось собрать их компанию (в которой отныне числилась и Карин) в игровом центре и убедить одноклассников держать в тайне подробности от самого себя.
Бестолковая и бессмысленная затея. Но каково было удивление, когда на все расспросы и Джуго, и Суйгецу молчали, словно тупоголовые золотые рыбки в Токийском океанариуме. Всё, что Саске понял — будет сюрприз. Даже Карин, которая первое время притворялась хвостиком и готова была возглавить фанклуб (чем неимоверно раздражала), вдруг заявила, что, из уважения к желанию Саске (а в этом вина Наруто), ничего не расскажет.
Предыдущие праздники Саске отмечал разве что крестиком в календаре. Когда родители были рядом, они нанимали специальных людей, которые развлекали братьев и исполняли любой каприз. Теперь же он старался смотреть на плывущие от жары силуэты небоскребов вдали и думать, что день ничем не отличается от остальных.
— Вы только посмотрите на это «счастливое» лицо! — съязвил Суйгецу. Позади показались Джуго с Карин.
«Не преврати мои старания в ничто своей унылой миной», — гласила запись в телефоне, и Саске усмехнулся и позволил себе, впервые за лет семь, стать снова ребенком.
Пока громогласные дети отдыхали в санаториях и на прохладных побережьях, развлекательный центр был пуст. Оплаченный заранее на целый день, он стал настоящим райским островом с безлимитными игровыми автоматами, батутами и лазерным тиром. Временами Саске действительно забывал, что уже взрослый и, держа оружие у груди, прыгал на батут, чтобы, взлетев выше преграды, прицелиться и попасть прямо по датчику Джуго. На пару секунд исчезая из вида и вновь поднимаясь ввысь, к потолку, к вытяжкам кондиционеров, Саске видел Карин, несущую радио-аптечку и лечащую товарища, а после следующего прыжка снимал сразу двоих. Как раз за секунду до того, как оказаться застреленным подоспевшим с тыла Суйгецу.
Розовели лоскуты неба, потерялось за высотками солнце и первые сумерки поползли по переулкам. Саске поднял голову вверх, всматриваясь в молочные мазки облаков, в смешение синих, сиреневых и желтых красок.
Они стояли напротив мини-маркета, куда забежали Суйгецу и Джуго. Те проклинали июльскую жару и изнывали от жажды, пока Карин решила не оставлять именинника одного и ждала вместе с ним снаружи. Они оба молчали, и Саске был благодарен за спокойствие после бурного дня.
А в Конохагакуре закаты были совершенно другими. Солнце начинало золотить верхушки деревьев задолго до астрономического часа. Наперебой щебетали птицы, а потрескавшийся асфальт создавал неповторимый узор на путанных дорогах от дома до школы, чуть левее — у супермаркета, где можно было спастись от вездесущей жары — стояла лавка, служившая некогда остановкой. Отсюда, перехватив прохладную банку газировки из холодильника, можно было наблюдать наступление сумерек как из центра вселенной, где зарождались первые звезды.
Наруто тоже мог быть здесь. Может быть оказался бы полным придурком, клоуном, похлеще чем в самых ужасных снах, но именно он устроил всё это веселье, а значит заслуживал того, чтобы стоять рядом с ним, а не кидать с моста камни в воду, или чем они там с приятелями занимаются в этот час?
— Знаешь, — вернула к реальности Карин. Она облокачивалась о дорожный знак, предупреждающий редких водителей о возможной опасности на дороге, и смотрела вверх, туда, куда еще недавно был прикован взгляд Саске. Осколки по сравнению с безграничным полотном небосвода Конохагакуре. — Когда ты подошел ко мне с просьбой одолжить заколку, я удивилась, а когда спас от той кучки самовлюбленных болванов, то поняла, что влюбилась в тебя.
Саске смотрел на Карин не отрывая взгляда. Та усмехнулась, и съехавшие на кончик носа очки поймали последние лучи солнца, спрятав на мгновение взгляд.
Он догадывался. Он предупреждал Наруто, что все эти игры в рыцаря и задушевные беседы могут обернуться проблемой. И вот, Карин стояла и говорила, что влюбилась в него.
Вырвавшийся из-за угла прохладный ветер пробрался под тонкую футболку. Саске передернул плечами, спрятал руки в карманы удлиненных шорт. Он не собирался оправдываться, да и ничего ей не обещал. Жаль, конечно, они же могли стать друзьями…
— Ты был таким странным, — пальцы быстро поправили очки, а голос стал ностальгично-мечтательным. А Саске все равно искал в нем истеричные нотки, и пока что безрезультатно. — То болтал со мной на перемене, рассказывая истории о местах, где никогда не бывал, то проходил мимо, словно мы незнакомы. И это только подогревало интерес…
Суйгецу и Джуго опаздывали. Они наверняка стояли у кассы и спорили, стоит ли идти куда-то еще? Например, спуститься в метро и отправиться в центральный парк, или в это время там сидят нищие музыканты и люди, которым некуда идти?
— … Я была в растерянности и смятении, — говорила она, и Саске хотелось сейчас же уйти или очутиться в Конохагакуре, чтобы Наруто, куда более сведущий в подобных делах, пояснил о тонкостях взаимоотношений. — Даже подумывала, что у нас были свидания, но ты… даже сейчас думаешь о ком-то еще. Другая девушка?
Повисший в душном воздухе вопрос заставил подтянуться. Карин смотрела на Саске со слабой улыбкой. Или это была улыбка побежденного, того, кто уже сдался?
— Можно сказать и так, — не желая вступать в бесполезный спор, согласился Саске. Он мало верил в романтику и заботу о близких. Даже родители… они куда больше волновались о сделках и инвестициях, нежели о собственных сыновьях. Итачи же слишком глубоко погрузился в учебу. И хоть его мотивы были благими, чувство никчемности только возрастало. Внутренне Саске злился и в тоже время не желал признавать подобного отношения. Он считал себя куда выше этих проблем и выше любви, которую не собирался раздаривать тем, кого едва знал.
— … так и знала, — и в голосе Карин не чувствовалось разочарования. — Тогда давай будем как друг и друг? Это же место не занято?
Саске открыл было рот, едва не сказав, что вряд ли можно проникнуться симпатией по взмаху палочки. К тому же, он давно смотрел на огненноволосую девочку как на часть их небольшой компании, так что был ли смысл повторять еще раз?
— У тебя что, телефон сел? — распахнул дверь Суйгецу. Он вскинул руку к посиневшему небу, потерявшему все волшебство и магию. — Или решили поворковать, голубки?
Карин тут же вспыхнула, сжала пальцами дужку очков и разве что ногой не топнула.
— Конечно! — самонадеянно подыграла она. — Это же не с тобой гулять в парке! Ты ведёшь в такие дебри, что там и людей-то нет. Одни придурки с чемоданами и… Саске! Они дрались посреди парка!..
Суйгецу потягивал сладкую газировку через трубочку, Джуго шуршал пакетом, готовый ещё раз выслушать историю о неудачном свидании этих двоих.
А Саске стоял на месте, держа в руках севший телефон, и старался запомнить каждое мгновение.
Чуть позже он напишет о собственном дне рождения в заметках, чтобы поделиться моментом с Наруто.
Он обязательно прочтет, как только случится еще один обмен.
«Аппарат абонента выключен…»
Наруто нажал кнопку «отбой» и прокрутил телефон между пальцев. Действительно, чего он ожидал? Что Саске окажется в сети, ну, а дальше что? Возьмет трубку и: «Привет! Я Узумаки Наруто, который частенько торчит в твоем теле, и я решил, что хочу поздравить тебя лично…»
Фыркнув, Наруто прикрыл глаза. Заходящее солнце ласкало лицо, окрашивая темноту под веками в теплый багровый. Хорошо, что погода благоволила и Саске не пришлось бежать домой под дождем. Хотя он и устроил все празднество в помещении (спасибо Карин и неугомонному Суйгецу, которым пришлось отвечать на абсолютно дурацкие вопросы), было приятно знать, что мироздание переметнулось на их сторону.
— Ты чего, рубашку погладил, что ли? — выглянул на крыльцо Конохамару.
Его застали с вешалкой в руке, и прятать вещь было бесполезно. Наруто встрепенулся, прикрыл было собой скудные недры шкафа и уставился на названого братца, который уже напрягся, готовый бежать в сад, роняя на бегу шлепанцы и пытаясь не упасть на траву.
Представив весь этот путь, пришлось отказаться от погони, которая сулила окончиться победой.
— Не всегда же ходить в мятом, словно ты воспитан подгорными слизнями, — повесив вешалку на ручку шкафа, заявил Наруто. Он был горд собой, поэтому демонстративно хмыкнул и вскинул подбородок. Чужие привычки все-таки проявлялись, проступали, словно силуэты утеса в утренней дымке.
Где-то раздался окрик ребенка, спустившегося на велосипеде с крутой горки. Зашептались раскидистые деревья.
— Да ладно… — Конохамару подошел ближе, схватился за вешалку и заглянул внутрь шкафа, словно там могли быть сокрыты ответы на трепещущие вопросы. Яркая ткань заскользила по полу, подметая разлетевшуюся от ветра пыльцу и тельца опалившихся о фонари ночных бабочек. — Думаешь, я тебе поверил?..
— Аккуратней, даттебаё! — вскинул руки Наруто, кидаясь вперед, словно еще можно было что-то поделать. Но низ рубашки был безвозвратно запачкан.
Разрываясь между искренним обещанием постирать завтра же и снедающим любопытством, Конохомару выбрал второе.
— А ты что, намылился, что ли, куда? — и уже лукаво понизил голос, чтобы добавить: — Кто-то нашел путь к твоему сердечку?
— Ой, да заткнись! — вырвав испорченую вещь, Наруто даже не потянулся за застучавшей по половицам вешалкой. Перекинув рубашку через плечо, широкими злыми шагами он поспешил в сторону ванной и с грохотом закрыл деревянную дверь.
Всего-то через пару дней… лайнер будет проходить в десяти милях от Конохагакуре. И если выйти на берег, упереться руками в ограждение, вытянуться навстречу, то, может быть, они будут с Саске так близки, как никогда.
Кто знает, почему они вдруг начали меняться телами? Может, это был знак, божественная искра, упавшая звезда или какой-то бесплотный дух, намекавший на нечто очевидное, к чему стоило прийти, но они оба, словно слепые котята, только и делали, что тыкались носом каждый в своей коробке.
Зеркало не врало. Всклоченные ветром волосы, покрасневшая от июльского солнца кожа и краска, прилившая к лицу. Наруто потер щеки, словно мог избавиться от предательских пятен, но бесполезно.
Мятая рубашка так и валялась неподалеку от бельевой корзины. Надо бы разобраться со всем, прежде чем они вновь очнутся в телах друг друга.
Первые дни Наруто подскакивал в постели и с удовлетворением выдыхал, когда понимал, что все еще в своей комнате, а стоящий в дверях Конохамару настоящий. Мальчишка по-прежнему жевал зубную щетку и всматривался в лицо: ты же в порядке?
Потом пришло волнение: что если обмен случится в тот день, когда они должны оказаться до невозможного близко? Когда их будет разделять только половина реки Аракава и ветер, гуляющий от берега к берегу?
— Я же говорил, у него девушка, — сказал Конохамару.
Джирайя внимательно смотрел на подопечного, пока Цунаде неодобрительно щурилась.
— И это к ней ты намылился? — спросила женщина, держась рукой за кружку с зеленым чаем.
Ловить намекающий на грязные непотребства взгляд Джирайи было чревато сальными шуточками, а отводить глаза от требовательной Цунаде — себе дороже.
— Можно сказать и так… — решая все-таки не застегивать рубашку, Наруто поправил ворот. Тот все равно опадал, но это не важно… или все-таки очень важно, даттебаё! Куда важнее, чем объяснять то, что это, возможно, единственный способ оказаться так близко к Саске. Не прямо рядом, а в десятке или сотне метров. Пусть его не окажется на палубе лайнера, который должен пройти мимо, но от одной мысли, что он будет там — становилось не по себе.
Приходилось с силой крутить педали, подниматься в гору, преодолевая витиеватую дорогу серпантина. Встречный ветер играл полами рубашки, белая майка прилипла к телу. Раскаленное солнце скатывалось к горизонту. Плыл воздух над разгоряченным асфальтом, а редкая паутина тени давала возможность разве что вздохнуть.
Протяжно загудела машина, вырвавшаяся из-за поворота. Наруто резко дернул руль в сторону, уходя от столкновения, и чертыхнулся про себя. Надо было выехать чуть раньше, чтобы точно не опоздать, а не гнать до гула в ушах.
Не раз приходилось останавливаться, выливать на голову воду, пытаясь привести себя в чувства. Сидеть на обочине, положив железного коня на бок, и считать секунды до окончания двухминутной передышки.
Мерцало полотно Аракавы, вобравшее в себя золото катящегося к горизонту солнца. Нога уперлась в каменистую обочину, взгляд устремился вдаль: не видно ли где пятна уходящего лайнера, не сыграла ли шутку погода, меняющееся расписание судоходства или что-то еще, заставившее Саске оказаться за сотни миль?
Цифры на экране мобильного показывали еще четверть часа до предполагаемого времени встречи. Саске не знал о планах. Да и откуда он мог знать, ведь Наруто хранил эту мысль при себе, берег как сокровенное, тайное, как память о матери и отце. Глупо рассказывать о своих чувствах, а потом видеть, как некто топчет хрупкое стекло пяткой, не задумываясь о том, насколько глубоко врезаются в душу острые уголки крошева. Быть может, когда-нибудь он расскажет о том, что приходил сюда, что сидел на пирсе, ослепленный уходящим солнцем, был куда ближе, чем когда-либо. Чем в телах друг друга.
Отставив велосипед в сторону, Наруто присел на край старого деревянного пирса. Когда-то тут оставляли лодки рыбаки, а после, выше по реке, построили добротный причал, и вся жизнь медленно перетекла туда.
Вода рябила, играла цветами, выталкивала попавшие в реку соцветия, дразня спрятавшихся у крутого берега рыбок. Наруто болтал босыми ногами, ощущая томительную прохладу долгого дня.
Горизонт подрагивал рыжим светом. Угадывались очертания далеких гор, за которыми раскинул свои лучи-улочки Токио. Откинувшись спиной на нагревшуюся за день полосу досок, Наруто уставился вверх. Прозрачная дуга небосвода, бывшая единой на всю Японию. Нет, на весь их мир, и где-то в эту минуту под ней находился и Саске. Словно мотыльки, накрытые одним стаканом, обреченные никогда не покидать прозрачной ловушки. Только вот стакан был огромным, и слово «тюрьма» совершенно не вязалось с жизнью глупых мотыльков.
Под веками рассыпались цветные блики. Желтые хризантемы, розовые пионы, петуньи, подобно тем, что отцвели в школьном дворе Саске. Вечер был тих и глух. Гулял ветер по прижавшейся от жары траве, стрекотали цикады над самой макушкой. Полевая пыль щекотала ноздри.
Сменяли краски небеса, появлялись и исчезали росчерки бледных туч. Сгорел силуэт гор на горизонте, а воды, насытившись, стали извергать чернь. Наруто поджимал ноги, уткнувшись подбородком в подтянутые колени, и с гаснущей надеждой смотрел на чернеющий горизонт.
Не плясали огоньки легендарного «Сусаноо», не плескалась вода о стальной борт, не разрывал ночной тишины расположившийся на корме оркестр.
Откровенно говоря, Наруто даже не был уверен, был ли тот самый оркестр на самом деле. Но ведь должно же что-то, да быть? Что-то, что развлекало бы богатых туристов, вроде тех, к которым относился Саске? Наверное отбытие лайнера все-таки перенесли, как это было весной. Вот бы узнать, что все действительно так…
Привычным писком отозвался на обращение к себе телефон, а после, выскочив из ладоней, ударился о пирс и, булькнув, был проглочен голодными водами Аракавы. Наруто ощущал себя вымотанным, уставшим морально и выжатым, как оставленный после фреша лимон.
Отыскав в сумерках велосипед, Наруто поднял его и, устроившись на сиденье, вновь окинул взглядом горизонт и черные воды Аракавы, пытающейся вылезти из берегов и просочиться сквозь доски пирса.
Спицы мерно гудели, шлифуя ночную глушь. Горячий асфальт шипел под колесами велосипеда. Наруто почти не крутил педали, вставал на них и подставлял лицо еще горячему ветру, прикрывая глаза и позволяя податливой стали везти себя.
Конохагакуре мерцал огнями. Ситцевый рассвет приподнялся, взглянул на спящий город и, не заметив идущего в гуще листвы уставшего мальчишку, снова прикрылся одеялом из облаков.
Рубашка обмотана вокруг руля, некогда белая майка в пятнах от пота и пыли, словно напоминание о том фиаско, которое потерпел. Теперь бы уснуть и очнуться в комнатке в Токио, чтобы убедиться: Саске остался дома, а за завтраком вместе с Итачи узнать, почему путешествие перенеслось на неопределенный срок.
Только вот обмена телами больше не происходило.
— Представь, как мы волновались, — подпирая руками увесистую грудь, отчитывала Цунаде. Она не собиралась придерживаться теории, что ругань за обеденным столом — препятствие к усвоению пищи. А ведь у Наруто молодой и растущий организм, которому требуются питательные вещества и… — Еще и телефон выключил. Мог бы предупредить, а потом уже развлекаться со своей…
— Я его потерял, — переваливая во рту безвкусный кусок тоста, ответил Наруто. Конохамару подобрался, готовый к тому, что Цунаде обрушится на братца с новой волной унижений, но Джирайя первым перехватил порыв.
— Похоже, все прошло не так, как ты планировал, — пристально смотря на женщину, произнес он, а Наруто даже не оторвал взгляда от тарелки. Мелкие крошки рассыпались в полном беспорядке.
— Я ничего не планировал, — парировал Наруто, но было трудно поверить такому голосу. Несколько заплутавших солнечных лучей лизнули остывший чай. Зарябило, заблестело, как вода в реке. Медленно опустился на тарелку недоеденный тост. — Пойду прогуляюсь.
— Если вздумаешь натворить делов…
— Я уже взрослый, бабуль, — устало напомнил Наруто. Было слышно, как толстая муха влетела сквозь настежь открытую в сад дверь. Темно-зелёная, с черными ажурными крыльями и низким жужжанием, она пролетела над столиком, спикировала, уклоняясь от поднявшегося Наруто, и приземлилась на щедро оставленный завтрак.
Цунаде смотрела вслед, поджимая губы и понимая, что не в силах сказать что-то против. Конохамару наскоро откланялся и сбежал следом.
— А он напоминает меня, — сжимая в пальцах глиняную чашку, заметил Джирайя. Махнул рукой, и муха с недовольством прервала свою трапезу.
— Это меня и пугает. Вы ведь даже не кровные родственники. — Цунаде смотрела на сад, начинавшийся прямо за распахнутыми дверями. Плотная вуаль зелени, ограждающая от соседей, от всего мира, иллюзия единения, читаемая в каждом уголке их жилья. Женщина потянулась к стоявшему позади шкафу, открыла дверцу, вытащила бутыль и поставила на стол. Вопросительно взглянула на Джирайю: — Будешь читать лекции об алкоголизме или выпьешь со мной?
— Да подожди ты!
Из-под подошв клубами взвивалась пыль. Конохамару скользил по выжженной солнцем земле и едва не запнулся о корень, пытаясь сократить путь и нагнать Наруто.
Тот обернулся. Взгляд усталый, разочарованный, хотя на губах и заиграла улыбка, которой поверил бы разве что слепец. Из Наруто получался дерьмовый актер.
— Тебя что, правда девушка бросила? — Конохамару едва замедлил шаг, как пришлось снова поспешить, уклоняясь от нависших над дорогой ветвей, желающих зацепиться за майку.
Как объяснить, что ты медленно слетаешь с катушек? Не то чтобы от этих снов, скорее от непонимания: еще недавно собственным мыслям удивился бы. Беспокоиться за человека, которого ты не видел лично. Можно уверять, что зеркало не врет, но что если этого зеркала никогда и не было?
Наруто казалось, что он упускает что-то важное, какую-то связующую их с Саске нить. От этого становилось горько и зыбко. Словно стоишь на пороге комнаты, не в силах заглянуть в нее и узнать, вдруг в ней ничего нет.
Конохамару волновался. Это было видно, и Наруто не мог просто уйти, оставив братца на откуп времени. Когда-то они нашли друг в друге поддержку, настало ли время предать многолетнюю дружбу?
— Друг, теббаё, — поставил точку в догадках Наруто, и по спине прошибло словно электрическим током от мысли. А Конохамару нахмурился, поморщился и попытался заглянуть в лицо. — Он должен был отправиться на «Сусаноо», но что-то ни письма, ни строчки… Хех.
Рука потянулась к затылку, ероша волосы.
— Сусаноо? — со скепсисом переспросил Конохамару, а потом, не придав значения, добавил: — А куда он тебе писать будет? Ты же телефон потерял…
— Ну да, — и дернул плечами. Действительно, может быть Саске давно настрочил в заметках своего целую сагу и только ждет, когда снова произойдет чудо и Наруто сможет прочитать длинные оправдания, объяснения, причины задержки… — Ты не слышал в новостях, может быть свернули с курса?
— Свернули? — бездумным эхом повторил мальчишка, а потом потер виски и выдохнул: — Подожди-подожди! Ты о чем? Или о «ком»?
— «Сусаноо», — с нажимом произнес Наруто и, не получив ответа, пояснил: — Лайнер. Навороченный и крутой, гордость Японии и бла-бла-бла… — эффекта на Конохамару даже это не возымело. Воздух вырвался из грудной клетки с разочарованным свистом. Заныло в висках. — Ладно, забей… Пойду в библиотеку, там же доступ к интернету… Посмотрю, что и как с расписанием…
Конохамару хотел было напомнить про телефон, про современные технологии, но тот был потерян, да и Наруто оказался не слишком щедр на подробности. Обычно братец сделал бы из этого целое событие и долго рассказывал бы опекунам в красках, как именно злосчастный аппарат покинул карман шорт и…
— Я с тобой! — успел сообщить Конохамару, и от быстрого бега пыль снова поднялась в воздух.
— Ты уверен, что все правильно понял?
Конохамару сидел на придвинутом стуле и тупо смотрел в монитор. Наруто открывал ссылку за ссылкой, проверяя числа и даты. Как оказалось, найти информацию о «Сусаноо» было очень сложно. Только восстановив в памяти логотип компании и выйдя на их сайт, удалось кое-что узнать. Статьи двухлетней давности. Безымянный концепт и графика на картинках, анонсированных на выставках. В остальном новости глохли, лишь однажды, полгода назад, говоря о скорой реализации.
Наруто уже не был уверен, что правильно запомнил название, время и дату отправления. Он листал расписание судоходства, но ни одно название не подходило. Не было похожего по смыслу, по духу. В это время по Аракаве действительно спускалось судно, но оно было баржевым, тащило на себе десятки тонн и явно не подходило под понятие: «лайнер».
Саске…
Наруто попытался забить его имя-фамилию в поисковую строчку, но система не поняла и выдала всякую бессмыслицу. Конохамару со скепсисом косился то в монитор, то на несколько стеллажей с периодической литературой. Библиотека была небольшой, и огромную часть книжного фонда занимали журналы и газеты, привозимые раз в неделю из большого города. Окно в большой мир, оставшийся где-то вдалеке.
Раньше Наруто мечтал, что однажды увидит Токио, и глупая мечта сбылась не менее глупым способом. Изучать город во сне, бродить по улочкам, заглядывать в кафе и столовые, созерцать солнце, повернутое на десятую долю градуса, из школьного окна, почти поверить в существование двух людей, способных обмениваться телами, составлять дурацкие правила и писать записки друг другу, словно подружки-школьницы, прячущие тайны ото всех.
— Наверное, — возвращаясь в реальность, согласился Наруто и улыбнулся. Он потянулся к названному брату, приобнял его и рукой взлохматил волосы. Мальчишка сопротивлялся, упирался пятками в обшарпанный пол, пытался вырваться, но это лишь забавляло Наруто.
Скрипнули ножки стула, а после, лишившись наездника, тот опрокинулся навзничь.
— Ах ты!.. — взъерошенный и взбаламученный Конохамару смотрел в сторону двери: — Да я тебя!.
— Сначала поймай, теббаё!..
Наруто бежал по коридору что есть мочи, зная, что все равно их ждет один дом. Главное — не дать мыслям загнать себя в беспросветный тупик. Главное — дождаться следующего дня, в котором они снова поменяются.
Летние каникулы близились к концу. Жизнь возвращалась в свою колею. Киба сетовал на скоротечность времени, а Хината, ненадолго разбавляя их компанию, витала в детских мечтах.
Они прекрасны, эти мечты. С вечерним ароматом полыни, поросшей на обочине, со сладкой пылью, попавшей на язык, пока мчишься на новом велосипеде. Старый достали из кювета, но, посмотрев на погнутые колеса и пообещав заняться ремонтом и подбором частей к началу учебы, Джирайя закинул его в сарай.
Конохамару усердно крутил педали, пытаясь нагнать Наруто. А тот заставлял новенькие покрышки оставлять черные ссадины на побелевшем за лето асфальте.
В воздухе пахло давно забытым, сладким. Зеленые листья еще даже не думали сворачиваться и опадать с широких ветвей, чтобы устилать улочки и дорожки. Но осень витала во взглядах, в траектории захода солнца за скалистый горизонт, в поведении одноклассников и новой краске на школьных дверях.
— Как уста-а-ал, — вытягивался прямо на парте Киба. Стопкой потрепанных тетрадей Наруто ударил приятеля по макушке, вырвав слабое «ой» и тихий смех Хинаты.
— Даже первый урок еще не начался, — тетрадки вернулись на место — на парту спереди. Сам Наруто принялся покачиваться на стуле. Тот, словно сонный конь, неохотно брыкался, но поддавался напору.
— Последний год, — напомнила Хината, смотря на все еще по-летнему лазурное небо, цветным лоскутом видневшееся над верхушками вековых деревьев. — Ты уже выбрал институт?
Киба снова загундел, заворчал и все-таки принялся рассказывать о ветеринарной академии, которую закончила его мать и сестра. Наруто слушал вполуха, всматриваясь в окно, вспоминая, как мчался на велосипеде, как смотрел на серебристую рябь Аракавы, как ждал и болтал ногами, касаясь прохладной воды.
— Класс! — скомандовал староста и, спрыгнув со столов и встав рядом с партами, они обреченно склонили головы, спустя долгое время возвращаясь к учебе.
Минув долгое лето, Наруто листал позабытые тетради, рассматривая рисунки на полях, длинные конспекты и лекции, а после надпись на весь разворот: «Ну ты и придурок».
Внутри перевернулось. Загоняло кровь взбунтовавшееся сердце, и пальцы вцепились в листы, перебирая переписку. Правила, созданные ими двоими, пункты — перечеркнутые и дополненные — с обведенными датами и словами.
«Придурок».
«Тупоголовый орлан».
«Почему именно ты?»
В голове поселилась мысль. Простая, донельзя правильная, странным образом не пришедшая ему раньше.
— Я еду в Токио, — не отрываясь от купленного в супермаркете такояки, сообщил Наруто.
Конохамару едва не подавился и, постучав себя по груди, глотнул из банки с газировкой. В горле все еще першило, а на глаза накатывали слезы, но рука плотно вцепилась в плечо.
— Что?
— Прикроешь перед стариками?
Конечно, это был не первый раз, когда Наруто просил придержать тылы, но теперь причиной была не ночевка у ребят с продолжением. Да даже не выход нового фильма про какого-то там супергероя. Он собирался преодолеть сотню миль, чтобы оказаться в крупнейшем мегаполисе. От упоминания сложного хитросплетения улиц и магистралей у Конохамару голова кругом шла. Как Наруто вообще могла прийти мысль направиться туда и…
— … зачем в Токио?
Смотря на оставшиеся шарики такояки и раздумывая, какой же из них взять следующим, Наруто, казалось, не слышал его.
— Остались кое-какие неразрешенные вопросы, ттебаё, — звучало так, словно говорилось о чем-то простом, уж не ослышался ли? Но Наруто не поправил, а значит речь шла действительно о нем.
— Учебная неделя же только началась, — попытался вразумить Конохамару, но ничего дельного не шло в голову. Он развел руками и снова глотнул сладкий шипящий напиток. — Да чего ты вообще мог «не разрешить» в Токио?
Наруто усмехнулся, зажал между пальцами румяный шарик и, покрутив его, отправил в рот. Цунаде бы давно вспенилась и гнала бы взашей за то, что грязными руками… но палочки были забыты в магазине, а возвращаться — ну кто будет?
— Вопросы, — медленно произнес Наруто, словно издеваясь, и в завершение подтолкнул локтем братца в бок: — Ну так, прикроешь или нет?
Конохамару обреченно выдохнул, пнул камень из застывшей грязи. Тот рассыпался на несколько частей, которые разлетелись в разные стороны.
— Пообещай, что не потеряешься, — наконец пробубнил он, а после, выхватив контейнер с недоеденными такояки и не дожидаясь реакции ставшего столбом Наруто, зашагал в сторону стоянки велосипедов. — Я забираю это. И ты привозишь три порции из Токио!
Изо дня в день Наруто просыпался в собственной постели с ощущением, будто упустил что-то важное и очевидное. В карманах шуршали скомканные листы из школьных тетрадей — записки, оставленные самому себе. Заметки и маршруты, адрес старшей школы Сенджу, номера поездов, следующих в том направлении, короткий расчет необходимых средств, выделенных из карманных денег.
И несмотря на внушительные планы, в груди распускался яркий цветок, колыхаясь от имени: Саске…
Наруто гнал как только мог: минуты, часы, дни. Перескакивал через ограды, чтобы сократить путь и бежал, бежал, бежал.
Киба дурачился, нагонял на велосипеде, пока Хината, закрыв глаза, балансировала на багажнике и прижималась к парню: легкая и невесомая. Конохамару едва успевал отскакивать с дороги, дергая за руки приятелей, пока шумная компания мчалась вниз. Друзья не скупились в ругательствах, отправляя Узумаки к черту на рога.
— Конохамару, твой брат такой придурок… — жаловались одноклассницы, которых едва не снесла с ног прыть Наруто. А мальчишка только и мог, что смотреть в спину, понимая, что не в силах остановить. Возможно, планы братца были известны только ему. Только вот он не был уверен, что это должно оставаться тайной.
Рюкзак бился о заднее крыло, когда велосипед подпрыгивал на глубоких выбоинах. Приходилось выкручивать руль и быстро возвращать контроль над управлением.
Дороги оставались слабой стороной Конохагакуре. Раскаленный солнцем асфальт, валяющиеся у обочины пустые банки, то и дело опускающаяся вниз или поднимающаяся вверх электролиния.
Наруто устремлял взгляд вперед, желая как можно скорей доехать до станции, чтобы бросить велосипед старику Теучи на сохранение и сесть в поезд, идущий в Токио.
Вокзал Вадо-Куройя был одноэтажным, с деревянным навесом и одиноким аппаратом по продаже проездных билетов. Старик Теучи был здесь за начальника станции, кассира и продавца в небольшой закусочной. Там щедро наливали кипятка в стакан с лапшой заплутавшему путнику, что проспал свою станцию и случайно забрел черт знает куда.
Мелькали вечнозеленые поля для гольфа, вереницы электровышек и подстанций, установленных в глубине лесов. Вилась к горизонту дорога, и количество машин, которых можно было увидеть за раз, начинало расти. Крыши, коробочки домов на многолюдных станциях. Ровный стук колес о рельсы заглушал шум. Дверцы, открываясь, стучали, застывали на треть минуты, впуская мужчин в костюмах и женщин с пучками на головах.
Дребезжали вибрацией мобильники, шуршали газеты. А Наруто не мог совладать с руками, чувствуя себя странно нервным от предстоящей встречи.
Может, он и найдет тот район, может быть даже узнает по адресу школу и путь к дому. А дальше-то что? Заявится к дверям квартиры и скажет: «Привет, я Наруто, даттебаё!»
Ничего лучше в голову не лезло. Обнимая худой рюкзак, Наруто клевал носом и в полудреме оказывался на знакомой лестничной площадке: робкий и не решающийся нажать на звонок. Потом дергался, вскидывал голову, понимая, что женский голос всего-то сообщал о следующей остановке, и вновь топтался на лестничной клетке.
— … словно истукан!.. — ворчливая старушка жевала бы нижнюю губу, стоя возле лестницы и постукивая клюкой.
Наруто улыбнулся от картины, которую представил. Черт бы побрал этого Саске! Каким недоумком ради него он собирался себя выставить?
— … совсем со своими интернетами страх потеряли, а язык в жопу засунули!..
Она так забавно ругалась. Наруто представлял, как кривится ее маленький беззубый рот, а нарисованные карандашом брови застывают в удивлении. На ногах обязательно будут тапки. Или нет — толстые вязаные носки, подаренные внуками…
Хрясь!
— Ауч!
Удар пришелся по голени. Чертовски болезненный удар, надо сказать! Наруто подскочил, выронил рюкзак и с трудом вернулся в реальность, где над ним возвышалась грозная женщина с пузатой сумкой наперевес. Та не была старушкой, а он не дежурил у заветной квартиры Учих.
— Выходи-выходи, истукан! — заворчала обходчица вагона. Дверцы были распахнуты, сиденья давно пусты. Только Наруто, пытавшийся поднять упавший рюкзак, задерживал ее здесь.
— А… извините… — пришлось уклоняться от нависшей женщины. Рюкзак то и дело сваливался с плеча.
Под пристальным взглядом, Наруто проскочил к выходу. А потом, словно забыв что-то, зацепился за поручень и обернулся, смотря на женщину, ждущую исчезновения последнего пассажира.
— Простите, — начал Наруто и глупо усмехнулся, понимая, как нелепо выглядит, спрашивая подобное. — А вы не знаете, как можно добраться до старшей школы Сенджу?
— Пошел вон! — гаркнула женщина и топнула ногой. Форменная туфля глухо, но со вкусом, впечаталась в пол. Наруто подпрыгнул и выскочил на платформу.
Бегущая строка, указатели и напоминания о задержке некоторых рейсов. Копошение вечно-живого муравейника вокзала. Поправив лямки рюкзака, Наруто смело шагнул вперед.
Мобильный интернет работал плохо. Сказывалась большая загруженность сетей. Беспроводной сигнал множества забегаловок, магазинов и конференц-центров хоть и улавливался, но был зашифрован. Наруто помнил примерный путь, но, оказавшись на другой станции, смотрел на высокие стеклянные дома и морщился от отраженного света и ярких вывесок над головой. Как отсюда выбраться?
Отправной точкой служила старшая школа, которую все-таки удалось найти в интернете. После случившегося провала с «Сусаноо» пару недель назад (а также учитывая, что они с Саске так больше и не менялись телами), Наруто чуть было не поверил, что Токио действительно привиделся ему на больную голову. Но школа имени Сенджу во всемирной сети нашлась без труда, а по скромным приветственным фотографиям легко узнавались панорамы огромных окон и разбитые у главного входа цветники.
Блуждая между заклеенных плакатами магазинчиков на первых этажах зданий, Наруто не придумал ничего лучше, как спросить у прохожих дорогу.
Большинство обходили его по широкой дуге, другие — чесали в затылке и пожимали плечами. Только пара женщин, оглядываясь по сторонам, тыкала пальцем в сторону, говоря о трамвае, который довезет до другого района Токио.
А потом еще один трамвай.
И еще.
И тридцать минут созерцания подземного Токио в вагоне метро.
Вымотанный долгой поездкой и уже порядком опустошивший припасы, Наруто наконец оказался у главного входа в старшую школу. Сегодня была суббота и работали разве что клубные секции да спортивные кружки.
Насколько Наруто помнил — Саске не посещал ни один. По крайней мере, они никогда не заговаривали об этом (если переписку можно вообще считать полноценным диалогом).
По лестнице одиноко спускалась пара старшеклассниц. Они хихикали, шептали что-то вполголоса, а потом заливались смехом и хватались за телефон-раскладушку с десятком маленьких цветных брелоков.
— А, — внезапная мысль заставила вздрогнуть не хуже точного удара обходчицы на конечной станции. Наруто сорвался с места, вцепился в лямки рюкзака, стараясь добежать до девочек быстрей, чем они свернут в сторону или исчезнут с дороги. Если верить первому взгляду, то они как раз ровесницы Саске и наверняка учатся вместе с ним или в параллельном классе. Они не могут не знать его!.. — Саске!.. Вы же видели Саске?
Мчащийся со всех ног мальчишка, взъерошенный и незнакомый. Таким они видели Наруто, поэтому их лица вмиг потеряли веселость, а руки вцепились в предплечья друг дружки.
Но, услышав имя, они нахмурились, смотря с высоты трех ступеней.
— Саске? — переспросила та, в руке которой остался зажат мобильный. Если что — наверняка применит в качестве средства самообороны.
— Ага, — Наруто кивнул и тут же, спохватившись, сделал шаг вперед, заставляя незнакомок дернуться. — Учиха Саске. Он учится в третьем классе… я подумал, может вы знаете…
Вторая фыркнула и вздернула острый носик вверх. Рука уперлась в бок. Кокетливо поплыли в сторону бедра. Неосознанный жест, ставший частью ее жизни.
— Вали-ка отсюда, — швырнули наотмашь недобрый совет. А потом девушка шагнула вперед. Подружка поспешила следом. — Не знаем мы твоего Саске…
Они обошли Наруто, вернув себе независимый вид, и, тихо усмехаясь над глупостью парня, скрылись за резным узором ворот.
Может спросить у кого-то еще? Только вот лестница теперь казалась пустынной и высокой. Ни души, если не считать парочки на скамейке, упоительно занятой вылизыванием друг друга. Вряд ли они захотят немного поболтать о Саске…
Распахнув двери, Наруто вдохнул аромат пыли и пустых коридоров. Он был здесь полгода назад, но за лето, видимо, успели сменить цвет стен, и те стали неуловимо-желтыми. Или же готовящееся к отдыху солнце вдруг решило окрасить их в осенне-хандровый. Наруто было рванулся внутрь, но стальная перекладина пропускного устройства не поддалась. Упрямо красным мигал индикатор, недвусмысленно намекая: «Приложи пропуск».
Стучать по карманам — бесполезно. Карточка была у Саске, а вот Наруто, нагрянувшему в Токио по следам своих снов, здесь явно не место.
Из распахнутой двери класса вышел уборщик, со шваброй и ведром наперевес. Наруто было помахал рукой и крикнул, стараясь привлечь внимание:
— Вы не знаете, где найти Учиха Саске?
В ответ раздался металлический стук — ведро вновь поставили на пол. Швабра заскребла по ламинату. Ревела музыка в объемных наушниках, и уборщику было явно не до разговоров.