Ее улыбка. Его улыбка.

Спровоцировать Лагерту было так легко. Оказалось достаточным легонько подтолкнуть под локоть. Руки, жаждущей нанести смертельный удар. Аслауг предал ее бог. Предал возлюбленный. Предал единственный, для кого она жила, предпочтя ее теплым живым объятиям мертвые ледяные морские волны. Ивар, сын… Она предупреждала его о гибельном шторме, но он ушел от нее все равно. Жить стало больше не зачем. Можно было вернуться домой и жить. Но мать предпочла уйти следом за своим любимым дитя. Подстегнув к мелочному, злобному выстрелу в спину другую мать, забывшую от задетой самолюбивой гордости, в гневе, про то, какие горести она принесет этим своему собственному ребенку. Как и остальным сыновьям Рагнара Лодброка, которого не переставала любить. Лагерта всего-навсего приблизила неизбежное. Положила конец муке надеждой, самой страшной из всех мук человеческой души. Сон Аслауг был вещим, она верила в это. Так же, как если бы знала точно, увидев воочию. Просто принять гибели Ивара все еще никак не могла. Аслауг все стало безразличным. Раз Ивар мертв, какая разница, что будет со всеми остальными?! Хоть родными детьми, хоть каждым жителем Каттегата, да пусть хоть во всей земле норвегов не останется в живых никого! Все равно… И хорошо, если так! Страшно любить кого-нибудь столь беззаветно. Аслауг не знала, что следом за богом обманул ее и богами посланный сон. Ивар не мертв. Она могла бы обнять сына вновь. Но умерла бы еще раз. Без колебаний. С такой же довольной улыбкой. Знай, что ее гибель поможет Ивару, упорхнувшему из гнезда вслед за мечтой, расправить крылья во всю мощь, воплотить свое сокровенное желание в жизнь полностью.