Возвращение в Дэвенпорт

      Уже целую четверть часа Хэйтем и Коннор переругивались из-за случившегося. Каждый из мужчин норовил гнуть спор в свою сторону, ибо считал, что виноват был второй. Радунхагейду остался недоволен тем, что от него утаили такое важное письмо, а Хэйтем в свою очередь был оскорблен таким неуважением к его частной собственности. -Какой собственности?! — Вопросил индеец, зло сверкая глазами.- Это письмо предназначалось мне с самого начала! -Да, но прежде чем забрать «свое письмо»- англичанин нарочно выделил голосом два последних слова, — ты предварительно обшарил всю мою комнату! -Да твоего тут вообще ничего нет! — В пылу злобы выкрикнул могавк и тут же пожалел о сказанном, увидев, как резко поменялось выражение лица Кэнуэя-старшего.       Тамплиер стоял с растерянным видом и усталым взглядом смотрел на сына. В этом взгляде не было упрека или обиды — только понимание. Да, Коннор был прав — в поместье нет ничего его. Все это — дом со всеми вещами и земли в округе принадлежат сыну. -Пап, прости! Я не то хотел сказать, — торопливо промолвил ассасин, делая шаг навстречу к отцу.- Прости, пожалуйста. -Нет, ты прав. Это ведь твой дом. Моего тут — кроме личных вещей — ничего нет. -Нет, послушай же! — Воскликнул капитан Аквилы, схватил отца за предплечье, чтобы тот не ушел.- Прости, прошу! Я не хотел этого говорить! Все мое — твое!       Радунхагейду отчаянно хватался за соломинку. Он уже однажды чуть не потерял отца и не хотел, чтобы это повторилась из-за его несдержанности. Ведь Хэйтем — тоже важный член его семьи. Ахиллес был для Кэнуэя-младшего как отец, и когда его не стало, молодой мужчина вдруг ощутил себя ребенком, который потерял что-то настолько важное, что предавало ему сил и едва ли не помогало дышать. Однако когда в его жизнь вновь вернулся Хэйтем, все вдруг резко стало хорошо, он почувствовал себя таким сильным, словно может решить любую проблему, победить любого врага. Просто осознание того, что отец был жив, придавало ему сил.        Хэйтем вздохнул, смотря на сына все таким же усталым и понимающим взглядом. -Я… просто хочу, чтобы ты был здесь, чтобы ты помогал мне, как обещал, чтобы был рядом, — это ассасин произнес очень тихо, чтобы услышать мог только англичанин.- Помоги мне! Кто этот Шэй Патрик Кормак? Почему его имя кажется мне знакомым? -Потому что ты видел его в моем дневнике, — вздохнул Великий магистр тамплиеров, опускаясь в ближайшее кресло и потирая ладонью глаза.- Он разочаровался в братстве, когда под руководством Ахиллеса его руками было устроено землетрясение в Лиссабоне и позднее едва не отравлена половина Нью-Йорка. Ну, я рассказывал тебе.       На лице Радунхагейду начало проступать понимание. Очевидно, он вспомнил. -Очень странно, что он хочет, чтобы я вступил в орден. Ведь я восстановил разрушенное им братство ассасинов практически с нуля.- Задумчиво промолвил могавк, складывая пальцы рук в замок. -Как раз это меня совершенно не удивляет. Он надеется, надавив на тебя, разрушить братство, не прибегая к силовым мерам воздействия. К тому же он считает меня мертвым — это нам только на руку, — невесело усмехнувшись, подметил Хэйтем, косясь на индейца. -Но ведь вы с ним были когда-то союзниками. Неужели ты не останешься в стороне? -Ключевая фраза — когда-то были. Слишком много воды утекло с тех пор. Я потому и хотел сохранить его письмо в секрете, чтобы решить этот вопрос мирно. Теперь я сомневаюсь, что это возможно. Я просто не хотел вмешивать в это дело тебя — в конце концов, это мое прошлое.       Кэнуэй-младший понимающе кивнул. Тамплиер сидел в кресле, откинувшись на спинку, и наблюдал за пламенем в камине. Коннор стоял возле отца и рассеянным взглядом бродил по обстановке спальни. -В таком случае, давай решим эту проблему вместе? Когда Кормак узнает про то, что ты жив, он наверняка сочтет тебя предателем и попытается с тобой разделаться, — качая головой, промолвил метис. -Я тоже об этом думал. Если раньше я был его союзником и даже, в каком-то роде, наставником, то теперь — едва ли не злейший враг. -Его нужно убить, — заключил Коннор, скрестив руки на груди и вставая прямо перед отцом.       Тамплиер молчал. Трудно было спорить с озвученной Радунхагейду мерой, ведь Шэй Кормак угрожает братству и их семье. Хэйтем не мог допустить, чтобы он навредил его единственным родным людям. И если столь кардинальные действия потребуются, то Кэнуэй-старший был уверен — его рука не дрогнет. Если понадобится, он убьет Кормака, не смотря на дружеские отношения, которые были между ними когда-то.       Больше в этот день они не поднимали разговора о Шэе Патрике Кормаке. Мужчины договорились, что при Эллен и Марии не будут упоминать про тамплиера, дабы не пугать их и избежать лишних вопросов. -Мистер Кэнуэй, а вы не знаете, куда запропастилась Мария? — Ближе к вечеру поинтересовалась Эллен. Женщина весь день провела с Мэгги на руках, — малышка весь день капризничала и очень плохо ела, и только несколько минут назад ей удалось уложить ее спать — и у нее просто не было времени приглядеть за старшей дочерью.       Хэйтем сидел за столом в кабинете и листал гроссбух, размышляя над тем, во что еще можно вложить обнаруженные в новой шахте в поместье запасы железной руды. Он поднял рассеянный взгляд на портниху, и той пришлось повторить вопрос. -Мы немного прокатились на лошадях, а потом, когда вернулись в конюшню, нас там ждал этот парень, который все бегает за Марией. Филипп, кажется? — Ответил Кэнуэй-старший, подпирая подбородок рукой и задумчиво глядя на сноху.- Они взяли лошадей и сказали, что еще покатаются. -Уже начало девятого, а их все нет. На улице же темно, — рассержено произнесла Эллен, упирая руки в бока.       Хэйтем в ответ только пожал плечами. Портниха вышла из кабинета, что-то недовольно бормоча про то, что Марию, по возвращению будет ожидать знатная головомойка.       На часах была уже половина одиннадцатого вечера, когда раздался настойчивый стук в дверь. Радунхагейду, который теперь вместе с Хэйтемом корпел над гроссбухом, поспешил открыть дверь, в надежде, что это вернулась Мария, однако на пороге был встревоженный Годфри. Мужчина беспокойно заламывал руки и сильно хмурился. -Годфри?! — Удивленно воскликнул Кэнуэй-младший — лесоруба он не ожидал увидеть на пороге в столь поздний час.- Что случилось? -Мария не вернулась?! — Встревожено поинтересовался тот, сорвав с головы свой колпак и сминая его. -Нет. Я предполагал, что она у вас, вместе с Филиппом.- Могавк резко выпрямился, нервно потирая увлажнившийся потом лоб. -Они не вернулись до сих пор! Кэтрин с ума сходит. Он ушел из дома еще днем, сказал что пойдет, погуляет с Марией, но так и не вернулся.- Затараторил лесоруб.       В этот момент в коридор вышла Эллен. -Мария, это ты? — Спросила она прежде, чем увидела за широкой мускулистой фигурой супруга позднего гостя, но при виде лесоруба, ее лицо с недовольного переменилось на сильно встревоженное.- Годфри?! Что случилось?! -Филипп и Мария до сих пор не вернулись, — поспешно сообщил Годфри.       Из кабинета на шум выскочил Хэйтем, недоуменно косясь по очереди на каждого. -Мистер Хэйтем, вы же сказали, что они поехали покататься на лошадях?! — С истерическими нотками в голосе вопросила швея, непроизвольно хватаясь за руку мужа. -Так и было. Они мне сказали, что немного покатаются и вернутся. Я сказал им, чтобы не выезжали из поместья и не удалялись глубоко в лес, — отозвался Кэнуэй-старший.       Мгновение все четверо, молча переглядываясь, осознавая, что дети пропали. Эллен стала бледнее мела, Коннор и Хэйтем старались сохранять спокойствие, Годфри был нежно-салатового цвета и имел такой вид, будто его сейчас стошнит. -Так, — ощущая, как внутри все холодеет, заговорил Коннор, — Эллен, останься дома — вдруг они вернутся, пап — мы поедем их искать. Годфри, ты умеешь ездить верхом? -Ну… — неуверенно протянул лесоруб, все еще комкая в руках свой колпак, — я не то чтобы хорошо… -Тогда ты пройдешься по всем домам и поспрашиваешь, не видел ли их кто-нибудь, — скомандовал индеец.- Через час-полтора встречаемся здесь. -Хорошо! — Кивнул тот и, натянув обратно на голову шапку, побежал вниз по ступенькам и вскоре скрылся из виду в ночной тьме.       Коннор, забежав в спальню, схватил томагавк и скрытые клинки и, вернувшись в коридор, сунул в руки отцу свои клинки. -Вот, возьми пока мои, — торопливо проговорил мужчина, прикрепляя томагавк к поясу и надевая поверх рубашки свой камзол, затем повернулся к Эллен и положил руки ей на плечи.- Все будет хорошо, я обещаю! Мы найдем их!       Портниха, бледная и испуганная, смогла только едва кивнуть в ответ.       Не сговариваясь, ассасин и тамплиер бросились в конюшню, через сугробы и голые ветки кустов. Хэйтем затягивал скрытые клинки на запястьях прямо на бегу. -Что могло случиться, как думаешь? — Взволновано спросил могавк, набрасывая на вороного коня седло и затягивая подпругу. -Даже думать не хочу. Надеюсь, ничего из того, что уже пришло мне в голову, — отозвался англичанин, надевая на серую в яблоках кобылу узду и вскакивая на нее. ***       Лошади мчались через темный зимний лес, взмыленные и уставшие, выдыхая в темноту клубы пара. Радунхагейду и Хэйтем не смотря на то, что уже объездили добрую половину поместья и успели сильно замерзнуть и сорвать голоса от крика, пытаясь дозваться Марию и Филиппа, все еще упорно гнали лошадей вперед, через глубокие сугробы в самую чащу.       За тот час, пока они занимались поисками детей, оба уже успели придумать дюжину самых разных и страшных ситуаций, в которых могли оказаться эти два закадычных друга: на них могла напасть стая волков, они сорвались с обрыва, утонули или упали с лошадей и переломали себе что-нибудь. -А вдруг они залезли в какую-нибудь пещеру и их завалило? — Предположил Хэйтем, притормаживая лошадь и оглядывая округу. -Единственная пещера, которая здесь есть, была завалена еще давно. Они могли бы тайком залезть в шахту, но случись там обвал, Норрис бы об этом узнал и сообщил бы, — отозвался метис, натягивая поводья и тоже осматриваясь.       Пару минут мужчины, насколько хватало сил в сорванных голосовых связках, звали детей по именам, однако отзывалось им только эхо. -Надо возвращаться, — устало выдохнул Радунхагейду, разворачивая коня.- Может быть, они уже вернулись? -Если говорить честно, мы ищем иголку в стоге сена, — тихо признался Хэйтем.- В темноте, в сугробах все следы одинаковые. Мне кажется, продолжать искать их сейчас — бесполезное дело. Да и снегопад похоже начинается.       Он был прав. Сначала просто шли снежинки, но с каждым мгновением они усиливались и вскоре в лицо наездникам валили большие комья снега, закрывающие обзор и скрывающие их собственные следы. Холодный ветер обдувал лица и без того замерзших мужчин. -Да, пожалуй. Похоже, они забрались куда-то очень далеко.- Заключил индеец, всматриваясь через завесу снега, силясь хоть что-нибудь увидеть.       Когда они вернулись к особняку, Годфри уже беспокойно топтался на пороге, высматривая всадников. Он опять теребил в руках свой колпак и то и дело оглядывался на стоящую в коридоре Эллен.       Кэнуэи спрыгнули с лошадей и поспешили вверх, по ступеням, оставив животных бестолково топтаться на месте. Лесоруб торопливо засеменил к ним навстречу. -Никаких следов, — покачал головой тамплиер, устало глядя на него. -Я поспрашивал везде, где только мог и один моряк сказал, что видел, как двое всадников еще днем скакали к Фронтиру, — запыхавшись от волнения, протараторил Годфри.       Коннор и Хэйтем переглянулись. Без слов было понятно — надо было отправляться прямо сейчас и искать детей. Кэнуэй-младший бросил взгляд на жену из-за плеча Годфри — в свете ламп было видно, что в ее глазах стояли слезы. Могавк подошел к ней и, привлекая женщину к себе, мимолетно прижался губами к ее лбу. Швея уткнулась лицом в широкую крепкую грудь супруга. -Мы найдем их, — пообещал Радунхагейду, проводя рукой по ее волосам.- Мы будем искать столько, сколько потребуется, но мы их найдем.       Эллен в ответ только кивнула, с трудом сдерживая слезы. -Я люблю тебя, — прошептал индеец, отпуская ее и напоследок, проводя рукой по ее щеке. -И я тебя люблю, — отозвалась портниха еле слышно.       Мужчины сбежали по ступеням и вновь вскочили на лошадей. Вскоре они скрылись за пеленой снега и ночной тьмы. Эллен бессильно опустилась на стул, стоявший в коридоре, и опустошенно уставилась на собственные руки. Она ничего не могла сделать — только ждать и надеяться, что они вернутся уже с Марией.       Из спальни послышался плачь Мэгги, но женщина не сразу обратила на это внимание. Лишь спустя пару минут она тяжело поднялась со стула и пошла в комнату, где спала младшая дочь. Женщина мысленно молилась, чтобы младшая в одночасье не стала единственной дочерью. ***       Радунхагейду и Хэйтем скакали через Фронтир, громко выкрикивая имена детей, однако ответом им служило эхо и шум ветра. Снег застилал наездникам глаза, а ледяной ветер пронизывал до костей. Фронтир был слишком большой, а ночи, казалось, не было конца. Если бы наступил рассвет, искать Марию и Филиппа стало бы куда проще, однако до рассвета было еще очень долго. Да и все следы давным-давно занесло снегом — здесь не помогли бы и охотничьи навыки Кэнуэя-младшего. -Да где же они! — В отчаянии воскликнул Великим магистр тамплиеров, ударяя кобылу в бока, чтобы та прибавила скорости.- Как сквозь землю провалились! -Здесь они могли наткнуться на патруль, — с болью в голосе заметил индеец, подгоняя своего коня и силясь разглядеть лицо отца через пелену снегопада.- Давай спешимся?       Они спрыгнули с лошадей и, достав из сумок переносные лампы, подожгли фитили и дальше пошли пешком, ведя животных за собой под уздцы. Они уходили все глубже в лес, утопая по колено в сугробах. -Да где же они?! — Хэйтема одолевало раздражение.- Я ведь сказал им, чтобы не уезжали далеко! Я…! -Тихо! — Шикнул Кэнуэй-младший, махнув в сторону отца рукой, чтобы тот замолк.       Мужчины замерли, вслушиваясь. Где-то, совсем рядом с ними, раздался тихий, едва различимый зов: «Помогите!» Они бросились вперед, таща за собой лошадей, проваливаясь в снег уже едва ли не по пояс. Вскоре тамплиер и ассасин разглядели черный силуэт, одиноко сидящий под деревом. Приблизившись, они увидели в тусклом свете ламп Филиппа. Парень сидел, упираясь спиной в ствол дерева, испугано глядя в лица Коннора и Хэйтема. Его рыжие, как у отца, волосы свалялись и смерзлись, в них запутались комья снега, лицо от долгого пребывания на морозе сильно обветрилось и покрылось коркой, губы посинели. -Филипп?! — Удивленно воскликнул англичанин, который уже отчаялся найти хоть кого-то из детей.- Что случилось?! Где Мария?! -Мистер Кэнуэй, это правда, вы? — Не веря своим глазам, вопросил юноша слабым, сиплым голосом. -Да, — отозвался тамплиер.- Где Мария?!       Радунхагейду нахмурился — вокруг левой ноги Филиппа по снегу растекалось алое пятно. Мальчик был ранен. Нужно было действовать очень быстро, чтобы он не лишился ноги — он и так провел на морозе слишком долго. Кэнуэй-младший оторвал от подола своего камзола широкий лоскут ткани и, наклонившись, перевязал рану. -Пап, отвези его в поместье к доктору Уайту, — скомандовал могавк, не давая им продолжать разговор.- Филипп, скажи, где Мария?! -Ее похитили, — ответил парень, которого Хэйтем осторожно принялся подымать. Юноша непроизвольно вскрикнул от нестерпимой боли.- Думаю, эти люди были простыми бандитами. Я не знаю, куда ее могли увезти, мистер Коннор.       Могавк побледнел. Где теперь искать девочку? Это же все равно, что искать иголку в стоге сена. Ее уже наверняка вывезли с Фронтира куда-нибудь в город! А там с ней могли сделать все, что угодно — продать в рабство или в публичный дом, надругаться и убить, отдать на растерзание морякам. Радунхагейду с ужасом во взгляде смотрел в пустоту мимо Филиппа, не видя ничего вокруг, а перед глазами все стояло лицо Марии, испуганное и заплаканное, как когда-то давно, когда в их с Эллен дом ломился Квинсент, желая заявить свои отцовские права на девочку. -Отвези его к доктору Уайту, — повторил ассасин, залезая обратно в седло. -Куда ты?! — Вопросил Хэйтем, подсаживая Филиппа на свою лошадь, обеспокоенно глядя на сына. -Я найду ее. Эллен не переживет, если с Марией что-нибудь случится. Но! — Конь сорвался с места, унося на себе высокую крепкую фигуру индейца.