Хана, не плачь.

Её губы сжались в одну тонкую линию. Убрав с себя одеяло, Хана глянула на Сору. — У тебя сегодня выступление? — Да. — Тяжело вздохнул циркач. — Вечером… Вечером я приду в цирк. Не на просмотр. Я приду рассказать тебе всё. — Ты уверена? — Не спрашивай меня о таком я ведь, и передумать могу. — Хана открыла дверцу. Прохладный ветерок прошёлся по салону. Женщина почувствовала, как ей стало легче. — До завтра. — Улыбнувшись мужчине, она вышла из машины. Зашагав домой, девушка оглянулась и, помахав рукой, зашла внутрь. *** — Да знаю я, знаю! — Весело кричала полная дама средних лет. Джинсовый сарафан, белая футболка и чёрная кофта нелепо обтягивали женщину в теле. Завитые кудри на круглой голове напоминали взъерошенного зверька, сидевшего на макушке Дороти. Работы не было. Почти все жители уехали из городка. Семьями и поодиночке, все хотели попасть на представление. — Ха-ха-ха. — Смех заполнил пустой коридор. — Хана! — Дороти подошла к девушке. От внезапности она вздрогнула. — А ты что думаешь?! — Что? — Женщина растерянно взглянула на коллектив. — Простите, я не расслышала. — Хана виновато улыбнулась. — Ты сегодня весь день в облаках витаешь. Ты в порядке? — Над офисом нависла тишина. Все глядели на девушку. — Да. Я в порядке. — Хана улыбнулась. — О чём вы говорили? — О цирке! — Женщины захихикали, переглядываясь, друг на дружку. — О цирке? — Да! — Женщина деловито взглянула на подружек. — Точнее о его жителях. — Женщины в ответ снова захихикали. — Разве ты не видела там мужчин, Хана? — Да-да! — Вскрикнула одна из сидящих. Это была девушка двадцати пяти лет. Обтягивающее голубое платье чуть выше колена, русые волосы, убранные в чуб и огромные голубые глаза. Несмотря на нежность образа этой особы, она выглядела неприятно — хитрые, узкие глаза, толстые черные стрелки делали её похожей на лисицу. Ярко красные, тонкие губы выглядели неестественно. — Я видела! Он был хорош собой. Жёлтые волосы и куча мышц. А как он улыбается! — Женщина захихикала, от этого её глаза превратились в две тонкие стрелочки. Улыбаясь, Кара обнажила узкие зубы, от чего образ рыжей плутовки делался ярче. — Ох Кара! — Дороти иронично помахала пальчиком. — Тебе в мужчинах только внешность подавай! — А вы видели его руки?! — Кара возмущённо надула губы. — Нет. — Дороти развела руками. А смех женщин стал громче обычного. — А я видела! — Женщина гордо подняла голову. Хохот стал громче подобно звону будильников. — Девочки! — Вдруг вскрикнула старшая среди присутствующих дам. Это была женщина пятидесяти лет. Несмотря на возраст, она была полна сил. Чёрные волосы с седыми корнями, очки с крупными стёклами, бордовая юбка и такого же цвета пиджак, белая блузка с пышным бантом на груди. — Поехали за город! Повеселимся. Контора всё равно уже не будет работать… — Женщина стала собирать бумажки. Женский коллектив громко завизжал, подпрыгивая на месте. Крича и смеясь, они убрали рабочие места и вместе побежали на выход. — Хана. — Старушка обратилась к девушке. — А ты не пойдешь? — Иду… только допечатаю объявление, что контора не работает. — Хм… — Женщина хитро улыбнулась. — Ты такая заботливая девушка. Хана что ты забыла в нашей глуши? Я вижу, как ты работаешь не покладая рук. Дети уехали учиться… Поехала бы в город да нашла себе мужа. — Старушка засмеялась от ошарашенного вида молодой коллеги. — Нет… Спасибо за заботу. — Хана чуть улыбнулась. — Или неужто тебе тоже понравился кто-то из циркачей?! — Ха-ха… Знавала я одного циркача… Вот мы тогда повеселились… — Старушка вышла, обсуждая свою молодость в коридоре, сама с собой. Хана с облегчением выдохнула. Тишина помогала ей расслабиться, но при этом она больно напоминала о предстоящем разговоре. Наклеив объявление на дверь, женщина пошла к машине. Парковка была пустой, только одна машинка покорно ждала хозяйку. Усевшись в автомобиль, в одиночестве она снова крутила исходы предстоящего разговора. — Только бы не заплакать… — Девушка шептала. Она оперлась головой на руки, что держали руль. Машина быстро ехала по главной дороге, но на полпути, вдруг резко затормозила. Хватая воздух, женщина глядела на просёлочную мостовую. Она знала, что если свернуть назад, то можно легко выехать к её дому. Рычаг резко скользнул в сторону, педаль давила на всю. Небольшой автомобиль бирюзового цвета съехал с главной дороги. *** Ночь была холодной. Пальцы крепко сжали мягкий плед. Хозяйка дома молча сидела на крыльце. Хана глядела на звёзды. Небесные светлячки помогали, ей расслабиться. Во мраке блеснули серебряные монеты волчьих глаз. Женщина вздрогнула — она пыталась унять страх, но было поздно, зверь учуял его. Тихие шаги лап поменялись на человечьи. — Решила сбежать? — Насмешливо спросил ночной гость. В ответ хозяйка помотала головой. — Нет. Куда уж я без тебя. — Хана улыбнулась. Она вдруг осознала смысл своих слов и от этого закуталась сильнее. Взглянув на златовласого принца сердце девушки, стало наполняться теплом. Страх ушёл. Она точно знала, что этот циркач не причинит ей вреда. Хана и не решалась понимать, откуда у неё пришли такие мысли, она просто приняла это и облегчённо вздохнула. Человек — волк присел рядом. Он решил пропустить мимо ушей слова женщины, решив, что та просто не подумала, что сказала. Сора не злился на неё. Он знал, что женщина не просто так тянет с ответами. Идя к этому дому, мужчина сомневался в своём решение прийти к девушке. Теперь, когда он видит, как она сидит здесь — на пороге… он был спокоен. — Я училась на факультете социологии. — Хана решилась говорить. — Мне было 21 ему 28. В отце моих детей было что-то, что тянуло меня к нему. Что-то безграничное. Неведомое мне… — От воспоминаний губы девушки расплывались в улыбке. — Он был нелюдим. Не желал сближаться, … словно боялся чего-то…. Но ты знаешь… в один миг, я и сама не заметила, как стена между нами стала меньше и постепенно, её не стало вовсе. Мы стали жить вместе. У нас родилась дочь — Юки. А через два года у нас родился сын — Аме. — Улыбка на лице Ханы стала медленно сходить. — Мы были счастливы, … жили мы в маленькой квартирке, нам хватало… Женщина молчала. Её глаза наполнились влагой. Она чувствовала, как голос вот-вот дрогнет — больше всего она не хотела этого — услышать свой голос, ломаный о печаль. — Что было дальше Хана? — Мужчина глядел на звёзды. Он знал, самое сложное испытание для неё впереди. — А дальше… нашей семьи не стало… — Голос девушки держался на сырых нитях, нити дрожали, женщина чувствовала, что они вот-вот порвутся. — Дети должны были расти полноценно, и я уехала сюда. Здесь мы стали семьёй снова. И я снова стала счастливой…. Потом… Аме… он решил покинуть нас и ушёл, Юки нужно было расти самой, я отпустила её… — Хана. — Мужчина вздохнул. — Ты не сказала мне главного. И ты знаешь это. — Сора взглянул на неё. — Скажи мне, … где твой муж. — Нет. — Женщина мотала головой. — Хана ты отрицаешь его уход…. Это неправильно. Тебе нужно принять это. … Скажи. Скажи, чтобы двигаться дальше. — Он тронулся к женщине. Положив руку на плечо, мужчина чуть погладил её по спине. Всё его тело желало утешить её печаль, он понимал, что это не всё. — Я не могу! — Вскрикнула девушка. Одна из нитей с визгом порвалась — осталась ещё одна. Ком, что уже давно засел в груди желал вырваться наружу. Сердце билось так сильно, что рёбра казалось, вот-вот треснут и кожа порвётся. Ногти впились в собственные руки. Боль давила, накатывала иглами, держалась на краю разума. — Хана скажи мне. — Боль Ханы передавалась человеку волку. Проржавевшим лезвием резало грудь, пробивалось под рёбра в самое сердце. Его голос вот-вот предательски дрогнет. Он покорно ждал. Ждал, когда боль больше чем десятилетней давности вырвется наружу. Спустя столько дней пребывания в болезненных объятьях хозяйки она вылетит на свободу. — Скажи мне! — Призывал он. Хана вскрикнула от отчаяния. Слёзы брызнули из глаз. Крик вырвался наружу, боль и рыдания в горьком омуте поглотило девушку. Последняя нить с треском порвалась пополам. Руки мужчины схватили женщину и крепко прижали к себе. — Сора… он… Окаме… Окаме. Окаме… Он умер! — Женщину трясло. Сжимаясь сильнее, она кричала громче. Рыдала отчаянно как ни никогда. Голос хрипел и становился подобно рычанию волчицы. От этих слов мужчина сжал Хану крепче. Он не знал, что так всё будет. Он не догадывался, что её муж был предан ей. Сердце волка сжалось от боли. Циркач не думал, что мужчина с ненавистным ему именем окажется мёртв. Она рыдала и рыдала пока горечь как яд, поразил голос женщины. Сил уже не осталось. Она не кричала, только слёзы слепили опухшие веки. Тонкие пальчики ослабили хватку. Бессилие навалилось волной безмятежности. Влажные ресницы сомкнулись, помогая хозяйке уснуть. Он гладил её по голове, убаюкивал и молил, чтобы ночные светила навсегда забрали из сердца девушки боль, но холодная ночь разом сменила облик. Казалось, что звездное полотно стало темнее. Мрак медленно подкрадывался со спины как убийца. Как вор, тьма готовилась вот — вот поглотить хрупкий стан и тонкие плечи. Горячие руки крепко держали вздрагивающее тельце Ханы. — Как наваждение. — Едкие мысли ударили в затылок. Сора боялся, что не сможет, удержать её у себя под рукой. — ОНА ИСЧЕЗНЕТ! — Циркач проклинал себя самого. Он боялся свой же поток слов. Но от этого его руки только ближе пододвигали женщину. Его лицо упало в волосы Ханы. Он вдыхал её. Её облик, её дрожь, боль, её запах. Всё вокруг было пропитано только ею — дом. Крыльцо. Одеяло. Руки человека — волка. Кожа. Она пропитала его лёгкие. — О Хана… — Мужчина горько простонал её имя. Касаясь пальцами нежной шеи, её мягкие пряди волос, горячий лоб, мокрые щёки — всё это стало циркачу таким хрупким еле осязаемым, желанным. Сухие губы нежно прильнули ко лбу спящей женщины. Страж охранял своё сокровище. Некогда он даже и не знал, о её существование… теперь же циркач понимал, Хана глубоко засела в нём. Этот жемчуг, чья значимость для него бесценна.