Источник

Прошел бал по случаю Хэллоуина. Гарри, вместе с Драко, даже неплохо повеселились. Малфой пришел в костюме от какого-то известного французкого дизайнера. Поттер, в свою очередь, не стал так напрягаться и просто пришел в костюме от Мадам Малкин. Северус очень сильно удивил подростков, несколько танцев протанцевав со своим супругом. Юноша краснел, прятал глаза, скрывая невообразимое удовольствие и до невозможного нежно целовал мужа в темных, скрытых от посторонних глаз нишах. Таял в его руках, скулил, молил и возвращался в большой зал, возбужденный до невозможности и предвкушающий предстоящую ночь. А вейл все не было. Гарри понимал, что они нарочно тянут время. Надеются, что он остынет, расслабится и тогда, возможно, согласится с чем-то, чего они хотят. Но он не собирался в чем бы то ни было уступать им. Все, что будет противоречить правильности и его желанию, будет отклонено и пусть лучше не злят его. Он не станет больше терпеть обиды или неуважение. Он заставит их преклонить колени и понять, кто он есть на самом деле. Справедливость и равность для всех, это не то, что он несет в этот мир. Наказание, расплата и жизнь по законам Великих, вот что ждет тех, кто владеет магией. Гарри заметил, что стал несколько иначе относиться к проблемам волшебников. Если раньше ему бесспорно хотелось помочь, хотя бы тем немногим, с кем у него были наиболее нормальные отношения. То теперь все это стало не важно. Жажда справедливости больше не владела им. Он, конечно, поможет если посчитает нужным, но лишь тем, кто попросит об этом. Гарри было смешно смотреть на наследников родов и всех остальных, кто подражал аристократии. Манеры, походка, немного тягучая речь и неимоверно смешные, по мнению Поттера, попытки плести словесные кружева, веселили его. Они действительно были смешны. Не умеешь, не знаешь как правильно сидеть, как ходить, да даже как правильно предложение составить так, чтоб было логически правильно и замысловато, так зачем показываешь это, выставляя себя на посмешище? Правда, у Гарри складывалось такое впечатление, что они сами не понимают, насколько двояко звучат их слова. Иногда было совсем не понятно, чего хочет от тебя собеседник: секса или дуэли до смерти. Сам он никогда не был воспитан в традициях чистокровных, попросту их не знал и все эти реверансы, "приседания", хождения вокруг да около, казались какими-то детскими, глупыми играми. Да и не пытался он кому-то подражать, а сейчас ему и вовсе не было дела до мнения окружающих. После слияния всех его "я", грифиндорец неумолимо изменился. Его чувство юмора разительно отличалось от такового у большинства магов. Оно стало еще более схоже с шутками его мамы. Было интересно наблюдать, как маги сами себя сначала загнали в яму, а теперь пытаются вылезти оттуда. Чувство такта так вовсе, словно кануло в лету. Кому-то стыдно о чем-то говорить или в чем-то признаваться? Кого-то обижают его слова и замечания? Разве это его проблема, вовсе нет. Ведь никто никогда не задумывался о том, что могло обидеть его, что ему было неприятно. Вот теперь и он не будет думать об этом. Тем более, что и не говорит он ничего такого, а уж если правда глаза колет, так кто ж в этом виноват? Он перестал подбирать слова в общении с окружающими, не понимая почему, если маг придурок, то обижается когда ему об этом говорят. Все его метания от правильности к справедливости улетучились. Осталось голое чувство некоего превосходства и понимание своей власти над ними. Да, для кого-то это могло казаться ужасным, эгоистично и даже необоснованно самовлюбленным; кому-то он казался нарциссом, свято уверенным в своем превосходстве, но его вполне устраивала роль режиссера и зрителя одновременно. Он перестал оглядываться, перестал измерять свои поступки по меркам общества. У него свое хорошо(!) и свое плохо(!), а все остальные свое мнение, если оно не совпадает с его, могут засунуть себе поглубже. Желательно так глубоко, чтоб и с рентгеном не нашли. Все эти изменения вовсе не остались незаметны для окружающих, в особенности для Северуса. Хотя в отличии от остальных, он не считал это чем-то ужасным. С ним его малыш так и остался нежным и ласковым. Хотя и в этом были некоторые изменения. Гарри все чаще старался остаться один, о чем-то напряженно думал, хмурил брови, а иногда смотрел на него такими несчастными глазами, что у вампира сжималось сердце. Но эти взгляды были слишком мимолетны, казалось, Гарри прячет их от него. Все чаще он казался неудовлетворенным или скорее даже не так, он выглядел недовольным после секса. Хотя брал он Северуса со всей страстью и нежностью, что была у него. Но все равно, было что-то не так, не было того томного, затуманеного счастьем взгляда, довольной неги и полного удовлетворения. Несколько раз Северус замечал немного пугающий, почти больной взгляд, направленный куда-то в глубь себя, иногда видел немного опухшие, как будто от слез, глаза и искусанные губы. Но это все случалось лишь в те моменты, когда Поттер крадучись, возвращался в спальню, стараясь не разбудить, притворяющегося спящим зельевара. Конечно, Снейп пытался разговорить своего супруга, но Гарри упорно отнекивался и как мантру повторял, что все в порядке. Обещая обязательно рассказать, если что-то изменится. И Сев отступал, стараясь не давить слишком сильно и не провоцировать мужа. Все чаще он чувствовал, что Гарри отдаляется от него. Становится более замкнутым и напряженным. Из-за тестирования зелья мужской беременности, разработок и модифицирования новых, проблем сопровождающих учебный процесс и кучи незавершенных, но очень важных дел, оставленных Альбусом, Снейп уставал так, что просто валился с ног. Поэтому по началу такое поведение Гарри, он списывал на беременность. Надеялся, что все обойдется, наладится, встанет на свои места. Но проходило время, а Гарри не становился веселее. Все попытки разобраться в ситуации воспринимал в штыки. Они ссорились, ругались, гриффиндорец психовал, хлопал дверью и прятался в выручай-комнате или еще где нибудь. Потом успокаивался и приходил мириться, но по прежнему не говорил, что происходит. Наступил ноябрь, не радующий магов сухой и солнечной погодой. Гарри почти перестал видеться с Малфоем и Забини. Не вел ничего не значащих разговоров и шуточных споров с мужем. Ему было тоскливо и одиноко в этом большом замке. Взгляды студентов и преподавателей, расспросы Драко, Блейза и Северуса раздражали и заставляли тихо выть от бессилия и моральной усталости. И однажды, рано утром, Гарри не выдержал. Собрал вещи и отправил их с домовиком домой. Сам же постарался собрать все оставшееся у него спокойствие и пошел к Северусу. — Я хочу перевестись на домашнее обучение. — тихий голос Поттера нарушил тишину кабинета директора. — Почему? Что случилось? — Ничего, просто я устал от шумной толпы студентов. До родов осталось всего около трех месяцев, а мне бы хотелось сдать экзамены до них. Я подумал, что если не буду отвлекаться на посторонних, смогу гораздо лучше и быстрее подготовиться. — Гарри, мы оба прекрасно знаем, что тебе не нужно ни к чему готовиться, ты вполне можешь сдать экзамены хоть сегодня. Но до сих пор упорно не желал оставаться дома, что же изменилось? — Ничего. Я решил признать, что ты был прав. Все равно скоро всем станет известно о том, кто я есть, значит нет нужды продолжать этот спектакль. — фальшиво улыбнулся Поттер. — И все же. Объясни мне пожалуйста, от куда такое желание? — Северус пристально посмотрел в глаза мужу, мимолетная боль проскочила в зеленых омутах и скрылась за привычной уверенностью в себе. — Хороший мой, что происходит? Северус обнял мужа, крепко прижимая к себе. Такое желание грифиндорца, еще несколько месяцев назад несомненно порадовало бы вампира. Но не сейчас, частое, почти постоянное желание быть одному, какая-то чересчур показная уверенность и усталость во взгляде и теперь это. Заставляло нервничать и сопротивляться такому порыву его мальчика. Возникало чувство, что Гарри хочет уйти от него, что он разочаровался в нем. — Северус, ничего не происходит, все хорошо. Я просто хочу домой, мне надоел Хогвартс, уроки и шумные студенты. К тому же, нужно обставить детскую. Приготовиться к рождению нашей крохи. — Сладкий, почему ты не хочешь мне рассказать о том, что с тобой происходит? Я же вижу, что что-то не так. Ты больше не хочешь быть со мной? Что я сделал опять не так? — Сев... Все в порядке, правда. Я все так же люблю тебя. Ты ничего не сделал, все хорошо. Просто... — Гарри замолчал, не зная как объяснить и стоит ли вообще говорить что-то. Все так не просто, так запутано и страшно. Он был уверен в своих силах в отношении к окружающими. Но ему так хотелось быть слабым и покорным рядом с этим мужчиной. Так хотелось быть маленьким и хрупким, рядом с таким сильным и властным, таким внимательным и нежным Северусом. Вот только... — Правда, любимый, все хорошо. Тебе незачем переживать. Я буду в Принц Меноре и ты всегда сможешь прийти ко мне, если захочешь. Я люблю тебя, очень. И буду скучать. Но так будет лучше, ты же сам так говорил. Северус был вынужден отступить и в этот раз. Так как за дверями кабинета уже стоял Флитвик, а вскоре должны были прийти и все остальные профессора. Педсовет, будь он не ладен, начнется через пять минут и времени для выяснения настоящей причины снова нет. — Хорошо. Я просвещу профессоров, о твоем решении. Но этот разговор еще не окончен. Обещай, что расскажешь мне правду, когда у нас будет больше свободного времени. — Обещаю. Хотя и не понимаю, с чего ты взял, что есть о чем говорить. Гарри поцеловал мужа и растворился в зеленом пламени камина, унесшим его в Принц Менор. Туда, где он сможет побыть один и может быть сумеет избавиться от этого ненужного желания... Быть слабым. Гарри ненавидел это свое желание. Зачем оно ему. Почему так упорно всплывает каждый раз рядом с мужем. Почему все сильнее давит на него. Разве он может позволить себе быть слабым? Нет. Северусу не нужен слабый, капризный подросток рядом. Ничего. До конца учебного года еще много времени, Гарри обязательно справится с этим ненужным желанием. А несколько выходных вполне можно попритворяться. Северус никогда не узнает. Все обязательно будет хорошо. На следующий день Гарри пошел в отдел образования и подал заявку о досрочной сдаче ЖАБА. Посетил Гринготс и прогулялся по магическому Лондону. Множество лавочек и магазинов удостоились его внимания. Детские вещи и игрушки, кроватка, манеж, погремушки, пустышки, бутылочки и всякие прочие нужные и не очень мелочи были куплены и отправлены домой с верным Тилли. Гоблины пообещали найти кормилицу для его крохи. А няньку-домовушку он поручил найти Кричеру. Неделя пролетела незаметно. Экзамены, прогулки, разговоры с Северусом через камин, все это наполняет дни юноши. А вот ночью наваливалась тоска и усталость. Гарри выл, плакал, скулил. Разговаривал с мамой и тетей впадая в, своего рода транс, иногда находясь в состоянии медитации целую ночь. Наконец экзамены были сданы, все необходимое для наследника куплено и установлено. А Гарри все больше отрешался от окружающего мира. Тишина и покой менора наполняли его спокойствием, но тоска по мужу, по его губам и обьятьям, заставляли Гарри сожалеть о принятом решении. Хотелось засыпать и просыпаться рядом с ним. Целовать родные, такие сладкие губы. Слышать возбуждающий шепот, чувствовать его желание и подчиняться ему. Скулить, умолять и требовать, самому все сильнее насаживаться на его член и терять сознание от удовольствия которое только он один может подарить ему. Хотелось как можно больше быть рядом с мужем. Прижаться и не отпускать от себя ни на шаг. А еще больше хотелось, чтоб его самого не отпускали. Не оставлял без внимания, целовал и нежил в своих обьятья такой любимый, самый идеальный, для Гарри, Северус. Том отчитывался о проделанной работе в министерстве. Люциус рассказывал о работе Совета. А Гарри ждал, ждал вейл и всех остальных. Ждал, не позволяя себе расслабиться и отрешиться от всех проблем. Просчитывал всевозможные варианты развития разговора, пытаясь выстроить идеальную линию поведения. Ждал, пытаясь догадаться, чем же закончатся эти встречи. Ждал и дождался. Прошло почти полтора месяца после того, как Поттер покинул стены школы и удалился в Принц Менор, добровольно становясь затворником. С мужем они встречались всего раз шесть, когда Северус находил свободный вечер в своем плотном графике, но вот камином они общались каждый день. Сам же Гарри школу не посещал, отказываясь от общения со всеми, кроме мужа и Тома с Люциусом. Драко обижался и даже несколько раз присылал вопиллеры, с требованиями впустить его или ответить через камин. Приближались рождественские каникулы, Гарри снова разговаривал с Северусом, упорно доказывая, что все по прежнему хорошо и он, Северус, ни в чем не виноват перед ним: — Сев... Северус, погоди. — Гарри пытался вставить хоть слово в речь вампира. Который, по всей видимости, накрутил себя настолько, что уже просто не слышал его. — Это все я! Это мои внутренние страхи и желания. Ты ни в чем не виноват. Я специально ушел домой, чтоб не ссориться и тем более не портить наши отношения, но видимо я ошибся. Обещаю, как только ты придешь домой, мы обо всем поговорим. Нет смысла скрывать что либо больше, раз я настолько никудышный актер... — он опустил голову, признавая поражение. Что ж, видимо, этого разговора все равно не избежать. Но он постарается избавиться от этого желания до того, как Снейп придет домой. Или хотя бы найдет слова, чтоб выпросить еще немного времени для победы над собой. Северус не успел ответить, а Гарри не успел слишком глубоко уйти в свои мысли. Их странное молчание прервал Тилли, протягивающий письмо хозяину. Поттер открыл конверт и быстро просмотрев его, отпустил эльфа с приказом приготовить большую гостиную к шести часам. — Гарри? Что-то случилось? — всполошился Северус, услышав приказ для эльфа. — Северус, тут такое дело, — подросток сам не понял, почему замялся, — я бы не стал отрывать тебя от работы, но вейлы просят об аудиенции. И это уже не первое их прошение. Боюсь, больше откладывать разговор с ними я не могу. Это не займет больше двух часов. Я не стал бы просить тебя, если бы они не просили о встрече с нами обоими. Я знаю, насколько сильно ты занят, а я и так отнимаю у тебя достаточно много времени... — Я буду в половину шестого. И перестань мяться и оправдываться. — рыкнул Северус и пламя камина вспыхнули, оповещая Поттера о том, что разговор закончен. Гарри тяжело вздохнул и поплелся в свою комнату, к этой встрече следует привести себя в порядок. Северус решительно оборвал невнятные объяснения и оправдания мужа. Его безумно злило, когда Гарри становился таким. Как вроде ему тяжело или стыдно сказать все прямо, без виляний и непонятных, совершенно не нужных оправданий. Можно подумать, что Снейпа что-то волнует больше, чем его супруг. Да если бы Гарри хоть раз за все время, пока он один находится дома, сказал ему, что хочет его видеть он бы бросил все и даже не думал бы о чем-то, кроме своего мужа. Но упрямый Поттер каждый раз, когда Снейп приходил домой говорил лишь о том, что скучает, но понимает, что его муж сильно занят, разгребая кучу дел, которые Дамблдор повесил на него. Северус обижался, но всячески скрывал свою обиду и опасения, с каждой встречей накручивая себя еще больше. Вот, сегодня не выдержал и сначала высказал все свои тревоги, а после, злясь и на себя, и на мужа, рявкнул, чтоб наконец остановить эти сопливые оправдания. Конечно, ведь Гарри так сильно переживает за него, чтоб отрывать от работы и обязанностей! «Глупый, упертый гриф! Когда же до него дойдет, что самая моя главная обязанность и самое большое желание это сделать его счастливым, оградить от всех бед и проблем. Я бы с радостью увез его куда подальше от всех этих встреч и обязанностей, лишь бы только он снова был рядом и не прятался от меня!» — думал Северус, ожидая Флитвика, чтоб поставить его в известность о том, что его не будет несколько часов. В пол шестого, из камина вышел, как всегда собранный и хмурый вампир. Он думал, что Гарри встретит его, но нет. Видимо, супруг слишком занят для этого. Северус нахмурился еще больше. Вот так, он уже и не жданный гость в собственном доме. Решив не отрывать мужа от его несомненно важных дел, Снейп вызвал эльфа и попросил принести бутылку Огденского в его кабинет и сообщить супругу, что он придет к назначеному времени. Пол часа пролетели за бурными, хмурыми мыслями и все большим смятением. Снейп вообще перестал понимать, что творится в голове у его супруга. Говорит, что скучает и любит, а сам даже не встретил, хотя прекрасно знал, во сколько он придет. Гарри же не смог решиться встретить своего вампира, испугавшись что Северус вновь поднимет недавнюю тему разговора. А портить ему, да и себе, настроение еще больше, перед встречей с вейлами было бы глупо. Встретились они в большой гостиной и как-то неловко обнялись, стараясь скрыть свою тревогу и плохое настроение друг от друга. Вейлы вышагнули из камина и поклонились источнику магии и его супругу. — Прошу, присаживайтесь.— Северус махнул рукой, показывая на диван, а сам опустился в широкое кресло. Гарри, не долго думая, уселся на подлокотник рядом с мужем (хотя так хотелось сесть на его колени), не обращая внимания на шокированые взгляды мужа и вейл. — О чем вы хотели поговорить со мной? — Кхм... меня зовут Филия. Я королева народа вейл, недавно мне стало известно, что вы наложили какое-то заклятье на мой народ и я... — Нет, — нетерпеливо перебил ее Гарри. — Вы всё прекрасно знаете. Не было никакого заклятия. И ваши подданные все верно вам пересказали. Так что не нужно выдумывать небылицы и плести словесные кружева. Говорите четко, зачем пришли. Северус еле сдержался, чтоб не заскрипеть зубами. Неужели он не понимает, что можно было вести вполне мирный разговор. Зачем злить их? — Ну что ж, в таком случае, я бы хотела узнать, из-за чего вы так разгневались на мой народ. — Тц-тц-тц... — поцокал Поттер и покачал указательным пальцем перед вейлами, словно ругая маленьких детей — и снова не верно. Вы это и так знаете. Еще раз повторяю, говорите четко, без всяких уловок и скрытых смыслов, зачем вы просили меня о встрече. — Кхм... — откашлялась Филия и искоса глянула на сопровождающих, вовсе не так они планировали этот разговор. — Договор был заключен по всем правилам и засведетельствован магией, как и любой из тех договоров, что мы заключаем. Поэтому глава клана Вивьен была в своем праве, когда просила вашего ребенка для исполнения договора, так как обещанный ей, стал Вашим супругом. И я не... — А мне все равно! Я сказал ей и повторю вам. Вы не получите никого из рода моего мужа! Равно как и вообще никого более, кроме тех случаев, если обе стороны будут искренне любить друг друга. — Ладно! Хорошо! — выкрикнула Филия но вспомнив про этикет, успокоилась и добавила уже мягче. — Пусть. Возможно род Вивьен действительно несколько перегнул палку, посягая на Ваше дитя. Но, почему должен страдать весь мой народ? Мы ведь всегда чтили магию, насколько это было нам позволено. — Кем позволено? Людьми? А какое мне дело до того, что вы решили прислушиваться к законам людей? К тому же, насколько мне известно, французское правительство не так уж и сильно подавляет магических существ. Вы не лишены возможности жить по своим законам. К тому же, вам ни кем и никогда не было позволено, обманом забирать силу у других магических народов. Уже этим вы заслужили то, что получили. А если учесть, что ваши подданные посмели шипеть на меня, угрожать мне и моему супругу, то вы вообще должны быть мне благодарны. Если это все... — подросток встал и неспешно позвал домовика попросив принести ему клюквенный сок. Вейлы все больше выходили из себя. Такое пренебрежение к их персонам. Да как они смеют? Кем бы ни был этот мальчишка, но уважать ее, королеву великой расы вейл, он должен. Северус с трудом удерживался, чтоб не осадить супруга. Да что с ним такое? Ведь мог поговорить с ними нормально. Они ведь обозлятся. Да и какое впечатление он оставит о себе? Но одергивать его перед кем-то он не мог, поэтому только сильнее сжимал зубы, чтоб не наговорить супругу лишнего. Гарри выпил сок, наблюдая и прислушиваясь к силам всех присутствующих. Недовольство вампира больно задело что-то в его душе. Гарри искренне не понимал, что он сделал не так? Ведь он не показывает свою слабость или уязвимость. Он поступает так, как считает нужным, так, как они достойны. Так чем не доволен его Северус? А вот гнев и недоумение Вейл порадовало, осталось совсем чуть-чуть и он добьется своего. Чего же она ждет. Неужели еще не поняла? Гарри оценивающе посмотрел на нее. Как бы спрашивая, долго ли ему еще ждать. — Все равно. «О, как? Голосок то тихий, а все туда же, шипеть на меня вздумала, курица.» — недоуменно подумал Поттер, а Вейла, тем временем, продолжила: — Все равно, Я не считаю, что мы в чем то на столько виноваты перед Великими. Глупые маги сами отдают нам свою силу. Так почему мы должны были отказываться?! Почему мой народ должен страдать из-за глупости самих магов?! Если они настолько наивны, пусть сами за это платят! — Все больше распалась Филия, глядя на то, как спокойно Гарри ставит пустой стакан на столик и вновь присаживается на подлокотник кресла своего мужа. — Вы наказали мой народ из-за... Гарри не стал давать ей возможность договорить. На его взгляд она и так наговорила достаточно. А уж ее не высказанные слова были и вовсе лишними. — На колени! — тихо но твердо приказал он, обрывая ее на полу слове. — Ты смеешь сомневаться во мне и моих решениях, вейла?! Быть может ты считаешь, что я не знаю о всех ваших делишках?! Не тебе говорить со мной в таком тоне. — выпуская свою силу и заставляя вейл опустится на колени перед ним, продолжил Поттер. — Твой народ забирал детей у родителей, разлучал любящих и чтивших законы Магии, обманом и чарами дароваными вам для защиты собственных семей. Скольких из тех, кого вы забрали вы считали равными?! Скольких сделали счастливыми и скольких спасли? А сколько родов оставили без наследников?! Скольких лишили силы?! Скольких сделали практически рабами своей воли, околдовывая своими чарами и развлекаясь за их счет?! Сколько не принадлежащей вам силы вы забрали!! Какую часть завесы оставили без подпитки, из-за своей жадности и желания быть сильнее остальных магических народов?!! Я знаю о вас все, вейлы! Вспомни свое место, королева Филия!!! — сила наследника Великих обрушилась на них, заставляя упасть перед его ногами. Вихри хлестали, словно розги, по спине Филии заставляя, скулить и молить о пощаде. Только нанеся десять ударов, он призвал назад свою силу, отпуская их, разрешая подняться и почти ласковым шепотом, от которого волосы вставали дыбом, прошипел: — Не смей больше даже думать о том, чтоб спорить со мной. Я ваш повелитель и ваш судья. Еще раз я не стану повторять. Мое решение не изменится. А теперь, пошли прочь! — Гарри махнул рукой, вышвыривая делегацию вейл из Принц Менора и повернулся к своему мужу, вопросительно изгибая бровь. — Что не так, Северус? Вампир не знал, как относиться к тому, что сейчас произошло. — Зачем? — Что, зачем? — Зачем ты все это устроил? Зачем с самого начала разговора, спровоцировал ее? Порка? Серьезно, Поттер? Она королева, она не привыкла к такому отношению. Прояви ты немного уважения к ней и разговор был бы другим. А теперь, весть о том, что ты не уважительно, я бы даже сказал, слишком пренебрежительно относишься к своим подданным, разнесется со скоростью звука. Для чего нужна была эта демонстрация? Перед кем ты выхвалялся? Эгоизм покоя не дает, да, Поттер?! Северус понимал, что немного перегибает, но остановиться не мог. Все его беспокойство, вся обида и непонимание такого родного и в тоже время ставшего таким чужим, по непонятным причинам, мальчика, вылилась в поток некогда привычных упреков. Понимая, что может наговорить совершенно не нужных слов, Снейп не придумал ничего лучше, как развернуться и бросив короткое: — Я в Хогвартс. Дома буду на выходных. — понесся камином в свой кабинет. Оставляя Гарри в непонимании смотреть на пламя, бушующее в камине, с таким же бущующим огнём обиды и горечи внутри.