Сохнет сосна одинокая в поле, отвалились кора и иглы. Таков человек, никем не любимый. Сколько он проживёт? Головня головню поджигает, пламя родится от пламени. Человек человека по речам познаёт, а в безмолвье тупеет. Песнь Хаумаваль (Hávamál) — «Изречения Высокого» в переводе Лены Бергманн.
***
Сколько времени прошло с тех пор, как Лагерта вернулась из Совнгарда? Неделя? Может, две? Довакин уже и позабыла, предпочитала не вспоминать. Безусловно, это была самая тяжёлая битва в её жизни, но теперь всё закончилось, всё прошло. Так она пыталась успокоить себя и окружающих, вот только получалось плохо. Волнение не покидало юную северянку: она не только не чувствовала душу дракона, она её даже не поглотила, не смогла. Пожиратель Миров оказался на редкость силен, умен, а главное, умудрился забрать с собой её спокойствие. Прославленная Дева Щита чувствовала: совсем скоро что-то случится. И не зря. Когда одно пророчество сменяется другим, когда вплетаешь себя в историю, становясь её цельной частью, когда дело катастрофически значимого масштаба становится правдой и помарка книжных строк оживает — тогда стирается вера в здравый смысл, а видение реальности мажется, как грязь на стекле. Тогда Драконорождённая не могла поверить в конец. Ночами она часто встречалась лицом к лицу с огромной чешуйчатой тварью, наблюдала за сизыми тенями в сумерках, отдалённо напоминающими первенца Акатоша. Она билась в отчаянии. И однажды решила положить конец своим кошмарам: лично убедиться в том, что Скайрим освобождён от гнёта бессмертного дитя Акатоша. Лагерта долгое время думала, откуда начать свои поиски. Она обращалась к Партурнаксу на Глотке Мира, снова и снова возвращалась к стене Алдуина и настороженно глядела на небо и в ясный солнечный день, и в тоскливую, мрачную погоду, на тяжёлые кучные тучи. Однажды она говорила с Одавингом, и дракон на огромных алых крыльях открыл ей путь к руинам Скулдафна. — Проклятие исчезло, — она убеждала саму себя, раз за разом. Только поверить, что поединок закончился, не может. Жизнь без противостояния с Пожирателем Мира лишается львиной доли красок и переживаний, и глупенькая Лагерта слишком поздно поняла, как нуждается в достойном противнике. Она одержала победу над Вселенским злом! Бриньольф серьёзно думает, Шеогорат его подери, что он может спокойно отправить свою подопечную собирать старые долги, как ни в чём не бывало? Выполнять маленькие просьбы бедных крестьян, наказывать очередные шайки разбойников, участвовать в кулачных боях Соратников, — накал напряжения снижается, правда? Подумать только, она, Лагерта Драконорождённая — та, которая сумела победить самого первенца Акатоша, вынуждена бегать на побегушках. И ведь ни септима ей не заплатили за то, что спасла Нирн от катастрофы. День сменялся ночью, подступали сумерки, и теплота дня уступала своё место вечерней прохладе. Прошло немало времени с того дня, как юная контрабандистка вступила на путь героини. Будущая спасительница мира родилась в семье простых бондов-землевладельцев. Конечно, отец Лагерты, бывший солдат Имперского легиона, воспитал свою единственную дочь как воительницу; он вряд ли бы одобрил её выбор. Прежде, чем пуститься в контрабандисты и связаться с Гильдией Воров, Лагерта вела размеренную, хотя, если выражаться точнее, скучную жизнь, на ферме вблизи Картвастена. Некоторым вполне хватает и подобного счастья: спокойной и неприхотливой судьбы, тесно связанной с выращиванием пшеницы или капусты. Лагерта нуждалась в острых ощущениях, и вражда с Пожирателем Мира предоставила их с лихвой! Провинциальная девчонка с топором наперевес беспечно пыталась найти место в большом и враждебном мире, перебираясь с одного места на другое, и происшествие у Хелгена изменило жизнь Лагерты окончательно и бесповоротно. Но, если главное приключение в её жизни завершено, то дух никогда не иссякнет. Правда, новой угрозы уровня Алдуина уже и не встретишь... Девушка сидела у костра и жарила на огне пойманного кролика. Солнце медленно скрывалось за горой, оставляя берег реки в полуночной темноте, освещаемой лишь пламенем от огня. Девушка подцепляла веткой дотлевающие угольки в сердце костра, выкидывая их на сырую землю и наблюдая, как они сгорают до конца, издавая тихое шипение. В ту ночь было холодно. И Драконорождённая была голодна, измотана, отчего руины казались ещё более отталкивающими. Одавинг давно покинул её, рея над горным хребтом Скайрима, а девушка, преодолевая холодные колючки, бьющие по лицу, направлялась к храму Скулдафна, где мёртвые давно остались мёртвыми и глухая тишь пугающе давила виски. Она остановилась у тёплого очага. Там, где рычаги с фигурами правильно выкручены и открыта дорога к выходу из храма, к закрытому порталу, ведущему в Совнгард. Присев на корточки, Драконорождённая протянула к огню озябшие после прогулки на улице руки. Смутные сомнения всё ещё терзали её. Когда тишину прервал отчётливый шорох, сердце дрогнуло в такт ему. Он повторился. Выпрямившись, Драконорождённая медленно окинула залу вальяжным, надменным взглядом. Волосы легко-песочного цвета, выкрашенные отваром жёлтого горноцвета в сверкающе-золотистый, затемнялись, и в тяжёлой тени от огня казались русыми; в дымчатых глазах сияло смятение. — Хэй? — вопросила Драконорождённая, приглядываясь к теням. Разумеется, оставить это без внимания Лагерта не могла, что-то тянуло её, говорило: «Догоняй! Не будь глупой! Не упусти!» Воительница и поддалась своему внутреннему голосу. Догнать его проблем не составило, не ей, не в этот раз. Неизвестный мог услышать громкий топот за несколько мгновений до того, как его ухватили за плечо, дернув обратно. Девушка застыла, увидев, на кого нарвалась, замотала головой, удивленно уставившись на этого странного человека. Взгляд. Она точно помнила этот взгляд. Что там, в Хелгене, что в Роще Кин, что в Совнгарде. Неужели?.. Нельзя. Просто нельзя было упускать такого странного человека. Пусть в глубине души Лагерта и понимала, что будет сожалеть, но поддалась порыву. И не зря. Алдуин, который свободно разгуливает по Скайриму в поисках знаний о Лагерте. Что тут вообще происходит? Довакин была удивлена, нет, даже более того — она не понимала ничего из того, что сейчас происходило. — Ты… — дыхание перехватило ровно на секунду. — Ты? Кто ты, даэдра тебя побери?! — Ты знаешь, как меня зовут, Довакин. Может, сама скажешь моё имя? — холодно произнес Алдуин, когда его довольно грубо схватили за плечо. Девушка отпустила плечо путника, внимательно вглядываясь в глаза Алдуина. Нет, тут кроется что-то большее, чем просто наказание за неисполненную миссию.***
Для первенца и любимого сына Повелителя Времени, время не имеет значения. Алдуин не мог даже вспомнить: каким это образом он очнулся в теле жалкого смертного? Неужели это очередная уловка аэдра, подвох в течении времени? Ему с трудом удавалось осознать своё положение обычного человека, и эти ощущения были не из приятных. Хищному созданию более не удастся парить среди небес и изрыгать пламя. Глотка этого тела была слабой и совершенно не подходила для Криков. Видимо, это было довольно изощрённое наказание Пожирателя Миров за то, что он просто выполнял своё предназначение. Более того, Алдуин пробудился посреди знакомой ему рощи в абсолютной наготе. Другим фактом, отяготившим положение, оказался прошедший недавно проливной дождь. Алдуин любил тишину, царящую в нетронутых разумными смертными лесах. Именно в этой роще было по-настоящему красиво. Легкий ветер трепал кроны пёстрых из-за осеннего окраса листьев берёз, а небо после ливня было спокойным и тусклым, словно передавая флегматичное настроение. Драконов от подобных казусов защищала крепкая чешуя, но в этом теле не было даже шерсти для какой-либо сохранности. Алдуин отчасти пожалел, что очнулся: голова трещала, в ушах били колокола, глаза жгло, в горле пересохло. Мужчина чувствовал нестерпимую боль в районе затылка, чувствовал, как сокрушительное падение с небесной тверди нашло свое отражение в виде ушибов и синяков на его теле. Серая пелена не сходила с глаз, на грудь что-то предательски давило. Слышалось напряженное дыхание, вовсе не человеческое, а дикое, звериное. Громадный белый волк возвышался над бывшим драконом, оскалив белоснежные зубы. В районе Рифтена это было редкостью, пожалуй, и эту диковинку именно ему выпала «честь» встретить. Ускользающая тень трофея, за которым охотится половина охотников Скайрима, была красива: белоснежная шерсть блестела в свете солнца, отливая цветом, и выделяясь на фоне окружающей фауны – к их сожалению – а белые клыки, за которые некоторые торговцы могли отдать половину богатств, искривились в кровожадном оскале. Жёлтые, как закатное небо, глаза с вертикальным зрачком высматривали слабую, по мнению животного, жертву. Волк был голоден и, очевидно, отужинать хотел им. Годы хищнических охот закрепили за Алдуином определённый навык, так что это ещё вопрос — кто в данной ситуации хищник? Зверь зарычал, лапами взрыхлив землю, и развернулся к жертве. Острые когти полоснули бы по глазам, оставив смертное тело дракона навечно слепым, если бы он не успел отойти – удар прошелся по щеке, оставляя там уродливую кровоточащую полосу. Резким движением рук, Алдуин нанёс удар по зверю, угодив противнику ровно в глаз. Тот взвыл, на мгновение дезориентируясь. Впрочем, Алдуину этого было достаточно, чтобы отпрыгнуть в грязную воду и воспользоваться главным оружием — собственным голосом. После пары неудачных попыток закричать, дракон убедился, что данное тело просто ещё не привыкло к Крикам, но талант владельца не исчез, и зверь был остановлен криком. Для уровня Пожирателя Мира это мелочь, но она уберегла его от участи стать волчьим ужином. Все предыдущие раны предательски заныли, а боль в щеке была по-настоящему невыносимой, заставляя вечно отвлекаться на этот неудобный фактор. По крайней мере, Алдуин смог закусить сырым волчьим мясом и укутаться в шерсть. Прочие останки хищника вроде клыков и глаз могут быть проданы ушлым торговцам. Пусть Алдуин теперь и закован в тело смертного, его миссия далека от завершения. Необходимо вновь вернуть эпоху драконовластия, и Алдуин добьется этого любой ценой. Но прежде, чем начать повторное завоевание мира, мужчине ещё предстояло проверить собственные возможности. Медленно, крадущимися шагами в листве исчезал бывший дракон, в волчьей шкуре. У охотников Алдуин незатейливо похитил одежду и остатки еды. В таком незавидном положении ему предстояло определиться с дальнейшим направлением и целями. Но следующей частью в грядущем возмездии станет встреча с Довакином. Эта безумная и самодовольная женщина встала у него на пути, разрушила его планы и, возможно, стала причиной этих ужасных мучений.