Романо и испанская Армада

      Антонио ворочался в постели. Дыхание было рваным, а слипшиеся от пота волосы прилипли ко лбу. Фернандесу снился Ловино: он нависал над Испанией, нежно улыбался и его взгляд лучился добротой. Он был так близко…       Карьедо приоткрыл глаза, в уголках блестели слёзы. Прошло столько веков, а он всё никак не может забыть его, хотя черты лица и тембр голоса практически стёрлись из памяти.       Мужчина сел на кровати, пригладил растрёпанные волосы и глубоко вздохнул. Шрам на спине, оставшийся от поражения его Армады, противно ныл. Сегодня был его тысячный день рождения, но никакой радости не было: все прожитые годы стекались в общую мешанину, аж голова гудела. Повторяющиеся сны с воспоминаниями из прошлого только добавляли боли.       Посмотрев на часы, Испания потянулся и стал собираться. Пессимизм — пессимизмом, а встречу с Романо никто не отменял; хоть что-то приятное в этом дне. Антонио был безумно счастлив, что, несмотря на закончившуюся опеку над его бывшим воспитанником, их частые ссоры, натянутые отношения и шаткое доверие, Варгас-старший не прервал с ним общение, а с годами их связь стала только крепче. Фернандес знал, как тяжело далось Романо поспешное воссоединение с братом и новый уклад жизни, поэтому он всегда старался быть рядом с ним в трудные периоды. К его радости, сам Романо поступал абсолютно также, если не брать в расчёт его так и не изменившийся скверный характер.       Антонио застегнул последнюю пуговицу и окинул себя взглядом: джинсы, рубашка, толстовка, часы, мобильник, улыбка до ушей и весёлый взгляд — можно выдвигаться. .       На подходе к площади телефон завибрировал. Неужели Романо уже давно его ждёт? Карьедо достал телефон, попутно застёгивая толстовку — на улице было прохладно — и ответил на звонок.       — Ты встал?       Из трубки раздался голос Португалии. Антонио фыркнул.       — Уже пять часов, между прочим. Как ты думаешь?       Вместо ответа прозвучал новый вопрос.       — И сейчас встретишься с Романо, да?       Фернандес напрягся, быстро оглядевшись по сторонам. Его брат стал грёбанным ниндзя-шпионом?       — Откуда ты знаешь?       В трубке послышался довольный смешок.       — Не трудно догадаться. Кстати, сегодня воскресение, мог бы и на собрание прийти.       Антонио промолчал. Португалия подождал пару секунд и продолжил.       — Знаешь, из-за этого ты совсем не ходишь на собрания.       Вспомнился образ разломанного к чертям креста и фигурки Иисуса. В день исчезновения Ловино Испания был до безумства зол. Он громил всё в доме, начав с молитвенной комнаты, срывался на слугах и грубил каждому встречному. После этого Антонио ни разу не надел свой крест — ведь Бог подвёл его, он всё-таки забрал Ловино — и потерял интерес к управлению страной. Те, кто был в курсе про Ловино, решили, что он мёртв, ведь в таком состоянии невозможно выжить без лечения и ухода, и посчитали, что он сбежал из-за нежелания быть обузой. Испания был с ними согласен от слова «ничерта», но со временем утратил надежду отыскать возлюбленного и поверил в его гибель.       — Братик, ты бесишь.       — Ого, какой ты сегодня послушный! — в голосе Португалии слышалось неподдельное удивление. — А ведь всегда делаешь вид, что не понимаешь, о чём речь. Ты в порядке?       Испания не мог видеть собеседника, но чувствовал, что тот беспокоится, даже голос поменялся.       — Брат, ты сегодня какой-то не такой. Обычно ты не уделяешь мне столько внимания.       — А, ты про это, — в трубке послышались крики, Испания нахмурился и прислушался, — просто Бельгия и Нидерланды упорно на меня давят. Забери меня отсюда…       Антонио рассмеялся.       — Прости, но нет. Ты ведь постоянно пьёшь!       — Твой подопечный гораздо важнее брата. Ничего не поделать, ведь он всё сильнее походит на него.       Сердце пропустило удар, а во рту пересохло. Слишком неожиданная реплика, слишком резко и прямо. Карьедо заставил себя натянуто улыбнуться и неискренне рассмеяться. Вышло паршиво.       — Да? Разве?       — Хочешь сказать, что не замечал?       Фернандес вздохнул. Что же за день такой с самого утра.       — Пора прекратить разговоры о нём. Неприятно.       — Удивительно, что ты ещё не срываешься на людях, — в трубке вновь послышались крики вдобавок к грохоту, — а наши тут комнату громить начали.       Наступила тишина. Антонио уже собирался отключиться.       — С Днём Рождения.       Губы расплылись в улыбке.       — Спасибо, братик Португалия. .       Фернандес был почти у площади. В висках стучала одна и та же фраза: «ничего не поделать, ведь он всё сильнее походит на него».       Разве это так? Романо? На него?       Испания тряхнул головой и начал всматриваться в окружающих.       Нужно перестать думать о нём. Нужно побыстрее забыть.       В толпе гуляющих он разглядел бывшего воспитанника. Сердце болезненно сжалось.       Нельзя больше думать о нём.       — Эй, Рома-…       Глаза расширились, дышать стало невозможно. В нескольких шагах от него стоял… Ловино. Голова пошла кругом, но Испания попытался быстро прийти в себя и приветственно махнул рукой.       Как такое возможно?