Лёгкие деньги, грязные деньги

Люси считает минуты, сидя на паре, до конца лекции, ибо сейчас голова занята совершенно не психологией и не проектом, который нужно делать с кем-то, а из одногруппников она знала…никого по сути. За теми, кто учится на журфаке не угнаться — эти люди постоянно куда-то спешат, а Люси не такая. Она медленная, как черепаха, течёт по всей этой суете и нервам, не считая нужным сильно заморочиваться. С таким подходом семестр подходит к концу. Совсем скоро наступит цветущее лето и стрекотание кузнечиков в высокой траве, а ещё тридцатиградусная жара и непереносимость ультрафиолетовых лучей. Хартфилия любила лето, но не так фанатично, как писали великие классики. Нет, лето — это мороженное и кондиционер на всю катушку, никакого моря — лишь более запыленный город и сезон дождей в июне. Лето — это работа в своей комнате с окном на солнечную сторону, разговоры с Леви, которая почти свисает с оконной рамы, ибо ночью воздух легче, и кусючие комары летающие около старой люстры. Лето — это помогать бабушке Эльзы на огороде вскапывать грядки, пить лимонад её приготовления и обливаться холодной водой из ведра. Лектор отпускает студентов быстрее, чем Люси ожидала, и она улетучивается в легком сарафане из аудитории, направляясь к Скарлетт на встречу в кафе напротив общежития. Опять это помещение с работающим кондиционером и вечно холодным взглядом баристы в её спину. Этот взгляд был заметен не так давно, хотя теперь было ясно, почему ей постоянно казалось, что слушает её не один человек. Этот парень не был каким-нибудь фриком, необычная внешность отсутствовала, только кристальные глаза и никогда не улыбающиеся губы. Люси может предположить, что дело в работе, которую он не любит, а может и проблемы в личном. Внезапно Хартфилии стало стыдно. Вот надо же было ей постоянно садится почти около стойки, он ведь всё слушал, все её разговоры и с Эльзой, и с Жераром — ясное дело, что он мог догадаться, возможно он только на неё такие взгляды кидает — а вдруг? Девушке в жизни не было так неловко, когда она забежала туда и тут же села, попросив подругу заказать ей кофе, ибо вновь встречаться с баристой лицом к лицу напрочь перехотелось. И вновь это чувство, будто тебя опустили перед миллионной аудиторией, а сердце отбивается аж в пятках острыми искрами боли, как-будто стоишь на стоге иголок. Люси спрятала лицо в ладони, пытаясь успокоится, пока Скарлетт отошла за заказом. Хартфилия обращает внимание на телефон, вибрация была короткой — пришло сообщение.

«Зайди сегодня.» Лексус Дреяр

Два слова, а в груди сердце забилось, как бешеное уже не от мыслей о баристе, а в голове самые страшные темы для разговоров. Движок не утихал, пока к ней не подошла Эльза с кофе. — Всё в порядке? Кофе обжигает язык и горло, поэтому Люси стонет от боли, прикрыв глаза. Скарлетт шокировано смотрит на подругу, но быстро отвлекается, когда к их столику подходит странный парень в солнцезащитных очках, шапке и с бинтами, обвязанными вокруг рук. Присев на кресло, стоящее «спиной» к окну, он опустился почти по макушку в стул, будто от кого-то прячась. — Что случилось? — спросила Хартфилия, отойдя от ожога. — Нацу? — Драгнил не отвечал, дышал немного сбивчиво, пытался что-то сказать, но бросил эту затею, открывая свой грязный от пыли чёрный рюкзак. — Нацу? Парень протянул ей небольшую стопочку с деньгами, заёрзал на стуле, как-будто ему что-то мешало сидеть или просто хотел что-нибудь сделать. — Хей, ты знаешь его? — с нескрываемым отвращением и злобой спросила Эльза, недоверчивым взглядом смотря на молчавшего Нацу. — Да, он мой друг. Нацу. — Хартфилия ответила на автомате, уделив внимание на Драгнила, которого трясло от чего-то, но она не могла понять от чего. — Ты не видишь? Он же принял! — громким шипением произнесла уже злая Эльза, срывая с него очки, из-за чего тот испуганно на неё глянул и тут же забился в стул ещё больше, чтобы уберечься от праведного гнева. Парень был похож на загнанного зверька с бегающим взглядом, в глазах которого плескались расширившиеся зрачки, полностью закрывавшие серо-зелёные оболочки. Его трясло и он не мог нормально и слова произнести. Будто он принял… Люси с ужасом на лице быстро собирала все вещи, вытолкала Нацу из кафе, чтобы никто ничего не заподозрил, а не то еще и копов вызовут. — Твою мать, Драгнил, ты что себе в рот пихаешь?! — заводя его в подворотню, спросила Хартфилия, прижимая того к кирпичной стене. Розоволосый со страхом и туманом в глазах смотрел на рассвирепевшую подругу, хватаясь за её плечи, чтобы не упасть, а вероятность была огромна. — Рви, ублюдок! Давай! — пихнув того в сторону, крикнула она. Благо, что уже наступил вечер, а в этом районе не так много людей, которые могли бы зайти в подворотню, не боясь за свою жизнь. Почти через час трудностей с «этим существом» — по-другому она сейчас его назвать не могла, ибо тот напоминал больше высохший мешок с костями, нежели обычного человека, — Люси повела его к себе, потому что в общежитие его такого никто не пустил, комендант сделал выговор молодёжи и выгнал за дверь со словами «оклемается и приводите, не хочу проблем». Дома её не ждали, Леви ещё не вернулась с работы, и это было только на руку Люси, она провела Нацу к себе в комнату и уложила его в постель, хотя он сам туда свалился от обессиления. МакГарден пришла довольно поздно, провожаемая одним из ухажеров с работы, Джеком кажется, Люси точно не помнила. Она лепетала про весь день, изливая все подробности со всеми вытекающими обстоятельствами, забивая опустошенную голову Хартфилии светлыми мыслями. Эта хрупкая девчушка умела поднимать настроение. В полночь Люси вспомнила, что ей писал Лексус, и она должна была придти сегодня к нему. Только этот человек, если и писал «зайди» — надо было зайти, потому что это всегда важно, всегда. Просто так он не пишет, не тот случай. Добравшись до телефона, Люси прилегла около сопящего Драгнила, отвернувшегося к стенке, она напечатала сообщение Дреяру: «Прости, что не зашла, не смогла — срочные обстоятельства. Люси Ответ последовал лишь пятнадцать минут спустя, как никак, а уже за полночь.

«Надеюсь это были очень срочные обстоятельства, потому что я хотел сказать, что твой отец — банкрот, и он исчез. Скрывается видимо от правительства за махинации в бизнесе. И, кажется, ищут тебя, болельщица.» Лексус Дреяр

Эти печатные слова отбились в сознании, выжгли на черепной коробке, как кофе её язык сегодня. Хотя новость даже немного радовала.