***
Готовились к походу мы основательно. Ежедневные тренировки стали обыденностью, и хоть я все еще ощущал слабость своего тела, подобные упражнения держали меня в тонусе. Хотелось как раньше нестись во весь опор по степи, сталкивать в воду груженые корабли, помогать строителям, быть полезным людям. Теперь же мой удел - подготовка к походу да просиживание дорогих нарядов во дворце. Из хорошего было постоянное присутствие Шамхат. С того разговора она больше не поднимала тему самоубийственности нашей с Гильгамешем идеи, и я был за это ей безмерно благодарен. Как и полагает супруге, она поддерживала меня. Был, правда, один момент, который меня беспокоил - из-за увлеченности походом на Хумбабу Гильгамеш так и не исполнил обещанного. Мой брат так и не провел ритуал по очищению имени Шамхат, и не сочетал нас браком пред людьми и Богами. Я понимал, что у правителя Шумера итак достаточно дел, но этот вопрос не покидал мой разум, тревожил меня, порой даже не давал спать. Гильгамеш же не мог меня обмануть? Моя возлюбленная ни разу не подняла эту тему, словно забыла, словно не ей это было нужно. Подобное отношение казалось мне странным, кто, если не она, должен понимать правила города. Резкий грохот прервал мои размышления. Я моментально кинулся к источнику шума. Глазам открылась страшная картина: Шамхат лежала на полу без сознания, подле нее находился опрокинутый стол. Видимо, она пыталась ухватиться за него и случайно повалила. Сердце болезненно сжалось в груди. Подхватывая бесчувственное тело девушки, я легонько потряс ее, но реакции не было. - Шамхат! Что с тобой? - Что случилось? - в комнату ворвалась стража. Я неотрывно смотрел на возлюбленную, аккуратно убирая волосы с ее бледного лица. Она не отвечала, я не знал, чем помочь ей, что сделать. - Я за лекарем. - негромко произнес один из стражников. Гул от его шагов звенел в моей голове. - Давайте переложим ее на кровать. - как-то неуверенно предложил второй мужчина. Я поднял голову и взглянул на него. Охранник отшатнулся. Молча я поднял Шамхат на руки и отнес в спальню. Осторожно уложив девушку на кровать, я взял ее за руку и ощутил, сколь же холодной она была. В это мгновение оцепенение сковало меня, я слышал лишь как кровь стучала в висках. Неужели она... Я принялся осторожно осматривать ее тело, поворачивал голову из стороны в сторону, но не нашел никаких следов травм или крови. Так почему же? - Где же эта несчастная женщина? - послышался голос из коридора. - Сюда, пожалуйста, сюда! - заголосил стражник, оставшийся со мной. В комнату ступил старец, следом за ним шли двое юношей. Они несли множество сумок, подобно навьюченному скоту. - Так, так, прошу, отойдите. - он махнул мне рукой. Я не двинулся с места. - Достопочтенный Энкиду, я не могу подойти к ней, пока вы тут сидите. - мягкий голос старца обрел твердость, но я все еще не мог встать с края ложа. Мне казалось, стоит подняться, и я тут же рухну на пол. Все силы будто покинули меня. - Лекарь... она... - едва слышно просипел я. Старец, шумно вздохнув, перехватил ладонь Шамхат из моих рук. Уставившись в стену, он замолк. Эти мгновения тянулись подобно вечности. - Не переживайте, она жива. Пульс есть. А теперь отойдите! Я должен ее осмотреть! Или вы хотите, чтоб она умерла? Я отскочил от кровати в тот же миг. Слова старца были жестокими, но действенными. - Так-то лучше. - лекарь присел на край кровати и приложил ладонь к груди Шамхат. Затем он начал снимать с нее тунику, и зверь внутри меня взбеленился. Оба стражника схватили меня, стараясь удержать, когда я рванул к хрычу, намереваясь причинить ему увечья. Он был стар, но все еще являлся мужчиной, и поступать так, тем более в присутствии еще четверых мужчин... Такого я не мог стерпеть. - Выведите его! Он же не даст мне осмотреть больную! - возмутился дед. - Что ты там осматривать под юбкой собрался?! - пелена гнева застилала глаза. Как же ему повезло, что моя былая удаль покинула меня. Прежде я раскидал бы этих стражников в мгновение ока. - Пожалуйста, держите себя в руках, Достопочтенный Энкиду. - с натугой сдерживая меня, взмолились стражники, но я не мог отступить. - Во имя чистого сияния Шамаша, что здесь происходит? - Брат! - мой гнев утих, как только я услышал его голос. - За мной послали, сказали, что в твои покои призвали лекаря, я в тот же миг примчался, а ты здоров и бодр! - Со мной все хорошо, но Шамхат почему-то стало плохо... - И ВАШИМИ стараниями я до сих пор не выяснил, что с ней происходит. - укоризненно молвил старик. - Он лезет к ней под юбку! - возмутился я. - Так он же лекарь. - спокойно ответил Гильгамеш, будто все, как и должно быть. - Она ударилась головой! Зачем же лезть ей под одежду? - я упрямо стоял на своем. - Да будет ВАМ известно, что причина хвори не всегда так очевидна, как кажется на первый взгляд! - Что ж, если так, пускай ее осмотрит женщина! Неожиданно комната наполнилась мужским смехом. Громче всех смеялся старый лекарь. Гильгамеш же просто был зол, что его отвлекли от дел такими глупостями. - Ни одной женщине не хватит ума вместить все знания лекарского дела. Тут должен быть талант от Бога, чтоб постичь причину болезни и найти лекарство. - Прошу прощения, великие мужи, но я с вами категорически не согласен. Дозволит ли Царь Гильгамеш мне объясниться? - из-за спины брата вышел писец, который последние дни часто мелькал во дворце. Жаль только, что я не помнил его имени. - Опять будешь спорить с моими придворными? - брат усмехнулся, скрещивая руки на груди. - Дозволяю. Юноша сделал шаг вперед, чтоб войти в спальню, он поклонился мне и склонил голову пред старцем в знак уважения. В этот момент я осознал, что этот малый не так прост. Если б он сразу попытался влезть в разговор, его тут же заткнул бы лекарь, пользуясь своим высоким статусом при дворе, но смышленый писец попросил разрешения у Гильгамеша, и теперь мог свободно вещать без страха, что его попытаются перебить. - Я ни в коей мере не умаляю заслуг мудрого Урлугаледина, он самый великий знаток медицины во всем Междуречье. Его знания столь велики, что были записаны в Билтити*, он создал немало лекарств и обучает медицинской науке прочих жрецов-врачевателей. Однако, коль Достопочтенному Энкиду так тяжело смириться с тем, что его супруги будет касаться мужчина, я могу предложить достойную женскую фигуру. Она имеет необходимое образование, вдобавок, врачеванию ее учила сама Утнабиршу, покой ее душе в Царстве Мрака за всю помощь, что она оказала людям. - писец скорбно опустил голову, словно кланяясь незримой глазу целительнице. - До меня доходили слухи об ее ученице... - задумчиво изрек Гильгамеш. - Вздор. Утнабиршу была рабыней, никаких медицинских знаний у нее не было и быть не могло! Просто удачное совпадение, что ее отвары помогали людям. Суть трав она так и не постигла. Нечему у нее учиться. - несмотря на всю обходительности, писец все же уязвил гордыню старика. - Приведите ее. Я хочу, чтоб Шамхат осмотрела женщина. - я твердо стоял на своем. - Если эта плутовка убьет вашу супругу, на меня не пеняйте. - проскрежетал старец и с гордо поднятой головой покинул покои вместе со своими учениками. - Пригласите во дворец госпожу Сидури, пожалуйста. - шепнул писец стражнику. Я же вновь кинулся к ложу. В этот момент моя дорогая супруга застонала. - Немедленно притащите сюда эту врачевательницу! - воскликнул Гильгамеш, в голосе его слышалась злость. Уж не знаю, переживал ли он о судьбе Шамхат, но помощь оказывал, и я был счастлив хотя бы этому. Я схватил ее за руки и свел ладони вместе, принявшись целовать их, я пытался согреть ее пальцы. - Эн...киду... - едва слышно прошептала она. Сердце отбивало бешеный ритм в груди. Неужели ей стало лучше? - Да, волчица моя, я здесь. - В...воды... Я хотел было метнуться к столику, на котором стоял кувшин с водой, но Гильгамеш опередил меня. Наполнив чарку, он протянул ее мне. Я с благодарностью посмотрел на брата. - Нужно усадить ее, иначе захлебнется. - сказал он, помогая поднять ослабевшую Шамхат. Мы осторожно устроили ее на подушках, и я медленно отпаивал ее водой. Постепенно ей становилось лучше, хоть взор ее медовых глаз и казался затуманенным. На душе полегчало. Я так боялся потерять ее. - Великий Царь, дозвольте, я пойду? - робко напомнил о себе смуглый писец, держа в руках приличного размера стопку из табличек. - Да, конечно. Чем скорее переведешь тексты, тем лучше. - отмахнулся Гильгамеш, даже не глядя в его сторону. В скором времени в спальню влетел запыхавшийся стражник. - Я привел ее! - отчитался он. Все взоры устремились к проходу, в котором стояла хрупкая женская фигура невысокого роста. Ее наряд не походил на одежду горожан, и зачем-то ее голова была покрыта плотной тканью, а лицо сокрыто за полупрозрачной. Сидури поклонилась нам. - Мне сообщили, что дом Царя посетило несчастье. - мягкий голос девушки окутал мой разум, и я на мгновение позабыл о тревоге. - Супруге моего брата стало плохо. - Позволите? - она скользнула внутрь и опустилась на другой край постели. Первым делом врачевательница зачем-то положила пальцы под уши Шамхат, затем опустилась к шее. Только после этого она взяла мою возлюбленную за руку так же, как тот лекарь, и тоже замерла. - Сердце бьется быстрее, чем должно. - девушка покачала головой. - Откройте рот. Вдруг Шамхат упала мне на колени, свесившись с края ложа. Я не сразу понял, что произошло, но ее вырвало. Страх за ее состояние сковал мой разум. - Ничего страшного. - пресекая панику, уже повелительным тоном произнесла Сидури. - Великий Царь, Достопочтенный Энкиду и прочие мужи, покиньте нас. - Но она... - попытался возразить я. - Все будет хорошо, не переживайте. Если понадобится помощь, я позову. И хоть врачевательница пыталась меня убедить, что ничего страшного не происходит, я словно прирос к кровати. Сидури приподняла Шамхат, аккуратно вытирая ее лицо. Гильгамеш же схватил меня за плечо и рванул на себя, вынуждая покинуть покои вместе с ним. Двери захлопнулись. Мне хотелось остаться и подслушать. - Пошли переоденем тебя. - но мой брат увлек меня за собой.***
Я теряла понимание где нахожусь. Раз за разом меня выворачивало, хотя я даже ничего не ела сегодня. Слабость сковывала тело, оно словно было не моим. Казалось, будто на меня наложили проклятье. Я ничего не понимала и была напугана. - Что со мной? - с трудом прошептала я, когда приступы рвоты наконец отступили. - Вы не завтракали? - Сидури проигнорировала мой вопрос, что-то старательно выискивая в одном из мешочков, висящих у нее на поясе. - Не было аппетита. - Воротило от еды? - я лишь кивнула, опасаясь лишний раз тратить те немногие силы, что у меня были. Врачевательница протянула мне пару зеленых листьев с резким запахом. Такой ни с чем не спутаешь. Мята. - Хорошенько жуйте, сок должен заполнить рот и горло. Это успокоит позывы к рвоте. Я послушно сунула листки в рот и принялась старательно и медленно жевать. Когда мята заполонила собой все, я наконец проглотила ее. Сидури подала мне стакан воды, и жидкость обожгла рот и горло. - Освежает, да, но иначе вас снова бы стошнило водой. - пояснила женщина, но легче от ее объяснений не стало. Казалось, будто меня пытаются заморозить изнутри. - Итак, как давно у вас это? Мало кушаете? Невзирая на отвлекающее чувство, я постаралась вспомнить. - Наверное... дня три? - предположила я, припоминая, что вначале недели меня также тошнило с утра, и в итоге я до вечера ничего не ела. - Ем, раз в день. Больше не могу. - Понятно откуда взялась ваша слабость. Раньше сознание теряли? - Не помню. Может быть. Давно. - Когда в последний раз у вас были лунные кровотечения? Этот вопрос застал меня врасплох. Хоть Сидури и была врачевателем, но спрашивать такое... - Не смущайтесь. Ваше состояние очень похоже на самый распространенный женский недуг. - она почему-то улыбнулась, хотя слова ее не сулили ничего хорошего. - Какой же? - Я ощущала, как внутри меня нарастает тревога. - Самый долго текущий из всех, что мне известны. - Я умру? - обреченно поинтересовалась я. - Возможно. Тут все зависит от воли Богов. - развела руками Сидури. Ее уклончивый ответ уверил меня в том, что это конец. Значит, так вот все и кончится? Только я обрела счастье и покой, и теперь мне суждено умереть? Чем же я так прогневила Богов... Я же... - Не переживайте так, Шамхат, это всего лишь беременность. - прервала мои горестные размышления собеседница. Я на мгновение оцепенела, лишившись дара речи. Ее слова пронзили мое сознание молнией, но я никак не могла уловить смысла. - Но... как? - Сколько лун не было крови? - Две. - на краткий миг у меня возникло ощущение, словно мое тело само по себе отвечает на вопросы, а я лишь сторонний наблюдатель этой беседы. - Все сходится. - Сидури шире улыбнулась, а я внезапно для себя ощутила, что по моим щекам текут слезы. - Все хорошо, не переживайте! - воскликнула женщина и обняла меня. - Неужели... у меня будет ребенок? - я не могла поверить в это. Это звучало так странно. Я никогда не смела даже мечтать о подобном. Жрицы Иштар пьют специальный отвар, который не позволяет беременеть. И хоть я перестала принимать его, в тоже время я не думала, что от Энкиду, слепленного из глины, можно понести. Эта новость ошарашила меня куда больше, чем предположение о моей скорой кончине. - Будет. - заверила она меня. - Озорной, крепкий мальчишка под стать отцу, либо нежная хрупкая дочурка, подобная матери. - Сидури... - ее слова звучали так трогательно, и я разревелась пуще прежнего. Она пыталась утешить меня, гладила, будучи явно в замешательстве из-за моей реакции, но я... Я не могла понять своих чувств. Ребенок от любимого мужчины. Не об этом ли мечтает каждая женщина? Однако я была уверена, что не заслужила этого, а еще я не знала, как к этому отнесется Энкиду. Будет ли он рад? Нужен ли ему наследник? А Гильгамеш? Не решит ли он, что это мой коварный план, чтоб закрепиться при дворе? Все эти мысли, одна хуже другой, одолевали. - Полно. Вы уже выплакали больше, чем выпили. Сейчас опять будете валяться, ослабев. Пейте воду. Пейте! - Сидури сунула мне в руки чарку, пришлось послушаться. Постепенно я успокаивалась и вместе с тем осознавала насколько же не вовремя это событие. Гильгамеш так долго грезит о походе, готовится, они вот-вот должны отправиться в далекий и опасный путь, но если я сообщу о беременности, бедный Энкиду будет страдать. Он обещал следовать за братом, он не может отказать ему, но столь же тяжело ему будет и покинуть меня. Его сердце будет болеть, какой бы из вариантов он не выбрал, а значит... - Не говорите об этом никому. - прошептала я, вытирая слезы. Целительница удивленно раскрыла глаза. - Почему? - Я не хочу тревожить этим Энкиду перед походом. В итоге он все равно узнает, так пусть уж лучше это будет радостной вестью, когда они вернутся героями, чем болезненным выбором перед отправлением к такому страшному врагу. Для боя с Хумбабой ему нужны силы, все его мысли должны быть там в тот момент, а не здесь, не обо мне. Крутясь меж двух огней, он погибнет, а я не могу этого допустить. Моя собеседница сочувствующе взглянула на меня и, тяжко вздохнув, ответила: - Я сохраню вашу тайну, Шамхат. Но вам придется следовать рекомендациям, которые я дам, чтоб секрет сам себя не изобличил. Конечно же я им последую. Я выполню все. И потом, когда Энкиду вернется, он будет счастлив узнать, что стал отцом. Да, думаю, так лучше всего.***
- Переоденьте его. - велел я прислуге, как только мы покинули эту полную трагедий комнату. Энкиду все еще был не в себе, хотя, стоит признать, его поведение поразило меня до глубины души. Я и предположить не мог, что мой брат настолько чуткий и внимательный в своей любви. - Мне нужно обратно. Вдруг ей станет хуже. - упрямился он. - Смотри как бы тебе хуже не стало. С ней лекарь. Женщина. Что тебе еще нужно? - проблемы такого толка меня изрядно утомляли. Лично я ничего не мог сделать, чтоб разрешить эту ситуацию, а значит я не хотел бы об этом думать до тех пор, пока она не решится за счет тех, кто в силах разобраться. Энкиду же был крайне не терпелив. Едва ли он был знаком с искусством врачевания, но все же ему стоит научиться доверяться мастерам своего дела. - Я должен убедиться, что с ней все хорошо. - брат в очередной раз подорвался с места, пришлось силой усадить его обратно. - Я согласился на твое условие, дал врачевателя женщину, будь добр соблюсти мое условие - не отрывай свой зад от скамьи. В конце концов это для блага Шамхат, как только лекарь облегчит ее состояние, тебя пустят к ней. А сейчас успокойся, попей. - слуги как раз поднесли вино. Алкоголь помог совладать с буйным нравом Энкиду, больше он не рвался назад и спокойно позволил сменить наряд. - Гильгамеш. - Да? - Спасибо тебе. Я знаю, ты не рад видеть Шамхат в своем доме, но ты ни слова об этом не говоришь и помог ей, пригласив лекаря. Я ценю это. Правда ценю. Я отплачу тебе вдвое... Нет! Втрое! Я сделаю все, что ты пожелаешь! Я буду оружием в твоих руках! Я одолею всех твоих врагов и сложу их головы подле твоего трона! - Энкиду... - его запал вызывал улыбку. Такой преданности и самоотверженности мне прежде встречать не доводилось. - Твои слова подобны бальзаму для моего сердца. Не пойми неправильно, но...с того момента, как родители покинули меня, я чувствовал лишь нарастающее одиночество. - тяжкий вздох вырвался из моей груди. Пятерней я убрал с лица челку и продолжил. - Никто не понимал меня, и мне не с кем было сблизиться. Лишь общение с Шамашем тогда удерживало меня от окончательного падения. Годами я прожил будучи слепцом, не видя то, что происходит у меня под носом. Я ощущал лишь жажду, голод, которые не мог ничем насытить. Ни землями, ни богатствами, ни женщинами, ни вином, ни изысканными блюдами. Я упивался своей властью, зная, что поступаю неправильно, но все же я оправдывал себя тем, что мне уготовано место среди богов. - от этих признаний в горле пересохло, на краткий миг я прервался, делая глоток из кубка. Вино приятно грело, и это тепло постепенно разливалось по телу. Я продолжил. - Сейчас же... Я, как и прежде, не чувствую близости с людьми, однако я ощущаю свою ответственность за них. Они словно малые дети, которым необходим наставник. За сим я здесь. - Я развел руками. - А боги. Мое отношение к ним изменилось. Мне кажется, я смог увидеть их суть, и она совершенно не святая. Поэтому быть одним из них я больше не хочу. И в тоже время ты - единственный, кто равен мне. Мы не всегда с тобой сходимся во мнении, и мы по-разному видим мир, но твое воззрение открывает для меня то, что я до этого не видел, на что не обращал внимание. Твои рассуждения заставляют меня задуматься и усомниться в том, что я считал истиной с момента своего рождения. Хоть мы и разные, но мы понимаем друг друга, и мы равны. - видя замешательство Энкиду, я усмехнулся и подлил ему еще вина. - Поэтому, прошу тебя, никогда не опускай свою значимость до простого оружия. Ты мой друг и брат, единственный, кому я могу довериться, на кого могу положиться. А моих врагов мы одолеем вместе, как равные. В моей груди пылал огонь. Я ощутил небывалый прилив сил, воодушевление. Я был готов пройти пешком от одного конца мира до другого, сразить Хумбабу, да хоть явиться в саму Иркаллу и вызволить оттуда матушку. Я практически забыл это чувство... А ведь когда я вышел на бой с Аггой, похожие эмоции переполняли меня. Как много лет прошло... Неожиданно я оказался заключен в крепкие объятия Энкиду. Здоровенный детина рыдал у меня на плече, как малое дитя. Неужели мои слова настолько его растрогали? - Я никогда тебя не покину, клянусь! - пробасил он. Я дружески похлопал его по спине, надеясь успокоить. - Клясться не обязательно, я тебе итак верю. - с улыбкой ответил я. - И хватит уже рыдать, ты же не ребенок. К тому же брат Царя. На тебя все слуги смотрят, Энкиду! После этих слов брат отстранился, спешно утирая остатки слез. - Лучше поведай-ка мне, что еще за волчица? - я усмехнулся. Энкиду оторопел, словно не поняв вопроса, но уже через мгновение смутился. - Давай! Ты уже разревелся на всеобщее обозрение, чего теперь стесняться? - толкнул его локтем. - Еще до того, как Шамхат привела меня в город, я жил с волками. Тогда я не знал традиций людей, речи тоже не знал. И она нарекла себя моей волчицей, так... После таких неуверенных объяснений я уже не мог удержаться от смеха. - Что тебя так развеселило? - недоумевал братец, а я все не мог перестать хохотать. - Как же... у вас все... не по-человечески! - успокоившись, я наконец мог объясниться. - Нас все устраивает. Уж лучше так, чем совсем без любви. - а это похоже было ответным нападением. - К сожалению, в этом мире не существует женщины, достойной меня. Та, что способна понравиться мне, может быть лишь неуловимой мечтой. - Не так давно ты считал, что нет в мире равного тебе, и вот он я. Кто знает, может ты еще встретишь свою волчицу. - Энкиду усмехнулся. "Хотел бы я встретить ее еще раз.". - Если так, не обессудь, но моя свадьба будет в разы помпезнее твоей! - Не смею даже помышлять о подобном! - и мы засмеялись. Все же общение с Энкиду дарило мне необычайную легкость и покой. Теперь я мог хоть в чем-то разделить свою ношу. Теперь я не одинок.