Mafia slut

— Бей сильнее! Вставай! В бою никто не будет ждать, пока ты решил расслабить свою задницу, — эти слова Чон слышал каждый день по несколько раз начиная с шести лет. После того дня, когда Хенджи забрала Чона с улицы, он не покидал тренировочный зал. Его привели в небольшое здание, что-то вроде общежития. Приходилось жить вместе с десятью другими мальчишками, которые были гораздо старше его, они были выше и естественно сильнее. Уже тогда Чонгук научился побеждать соперников, которые превосходили его в весе и силе. День начинался с раннего подъема, после пробежка, тренировка, завтрак, опять тренировка, обед, вечерняя тренировка, ужин и отбой. Как в спартанском лагере их готовили к надвигающейся войне, но на самом деле все это время происходил отбор, после которого выберут из одиннадцати юношей троих, они и будут участвовать в боях от имени клана. Люди с властью и деньгами всегда не знали, куда деть свою обеспеченность, на что ее потратить в очередной раз. Может на дорогие тачки? Недвижимость? Развлечения в виде шлюх, кокаина и выпивки, а может азартные игры? Бои без правил относились к последнему виду развлекаловки. Каждую неделю все, кто имел большой кошелёк или безлимитную карту, за которыми скрывались не самые чистые деньги и намерения, собирались в подвале одного из клубов, принадлежащих к мафиозному клану. Там проходили бои, и специально обученные юноши дрались от имени своих господинов, которым они принадлежали. Очень похоже на лошадиные скачки, только здесь не участвуют лошади, не бегают по стадиону на скорость, здесь участвуют бойцы, на которых ставят ставки. Победитель получает двадцать пять процентов от выигрыша со всех ставок, невероятно большая плата для столь казалось простого дела. Да вот только, что ожидает проигравшего? Если повезёт — реанимация и сломанные кости, а если нет — смерть. Гладиаторские бои двадцать первого века. Первые пять лет подготовки Чонгук не воспринимал всерьёз. Он выполнял все требования, усердно тренировался и без страха выходил на схватки и побеждал, совершенно не замечал, что на него давно обратили внимание и в возрасте одиннадцати лет он получил особое расположение от семьи Мин. Ещё тогда глава увидел его успехи на ринге и восхитился столь юным бойцом. Чонгук дрался каждый раз, как в последний. В нем не было страха, лишь жажда доказать себе и всему миру, что он может начать ту жизнь, о которой не мечтали его родители. И что та встреча под дождем окончательно решила изменить его судьбу. Через год их осталось всего шестеро. И каждая последующая тренировка наполнялась все большей жестокостью. Им показывали и рассказывали, что их ожидает на ринге, какие противники, давали понять, что больше не существуют понятий «жалость», «страх» и «проигрыш». Их продолжали готовить и отсеивать, пока не осталось трое готовых выйти на бой и двенадцатилетний Чонгук. Его тоже ждёт бой, который решит его дальнейшую судьбу. *** Barnacle Boi — Don’t Dwell — Неужели ты думаешь, что он выстоит? Ему всего двенадцать! — Хенджи из последних сил пыталась уговорить мужа, чтобы он не допустил участие Чонгука в боях. В ее глазах он все ещё тот мальчик под картонной коробкой. Маленький, голодный, побитый жизнью и нуждающийся в любви и заботе, которой у него не было. Ещё тогда она хотела его забрать в дом и растить, как собственного сына, но и тогда глава запретил, а сейчас он просто хочет выкинуть мальчика, как пушечное мясо на ринг. Она знает, что там творится, что его ожидает и от этого страх за его жизнь только ещё больше сковывает ее. — Если выстоит, значит станет самым сильным бойцом, — мужчина даже не смотрит на супругу, полностью игнорирует, дает понять, что ее голос здесь не имеет никакого значения. — Неужели в тебе нет хоть капли жалости? Прошу тебя, он не заслуживает такого, — у женщины наворачиваются слезы от отчаяния, она понимает, что муж не послушает её и судьба Чонгука полностью в его руках. — Отведите мою супругу к сыну, — Мин командует своим подчинённым и они уводят плачущую женщину в летний сад, в котором десятилетний мальчик сидит под деревом и читает историю про японских самураев, напоминающую ему о человеке, что был похож на них. Мальчик замечает плачущую мать и подбегает к ней, просит рассказать о причине ее слез, хотя понимает, что это из-за отца. Мать всегда плачет только из-за него. — Что сказал отец? — Юнги знает, что Чонгук будет участвовать в боях, он сам ему об этом сказал рано утром. С пяти лет Мин дружит с Чонгуком. Они всегда играли примерно один раз в неделю, в воскресенье, но ему и этого было достаточно. У Юнги не было друзей, только няньки, учителя и мама, а потом появился Чонгук, который стал его единственным другом. Юнги безумно нравилось проводить время в компании Чона и даже несмотря на то, что Чонгук был поначалу молчалив, на нем всегда были синяки и забинтованы руки, потому что кулаки он разбивал в кровь на бесконечных тренировках. Они носились летом по саду как угорелые, а дерево сакуры стало их самым любимым местом. Под ним они всегда прятались от знойной жары или ранней весной просто лежали и любовались его цветением. Юнги сравнивал Чонгука с самураем, потому что он был сильным, ничего не боялся, хотел верой и честью служить его отцу, в благодарность за то, что тот принял его в клан и дал новую жизнь. Чонгук всегда смеялся, когда Юнги говорил, что он вырастет самым красивым и верным самураем, а Чон сравнивал столь наивного и доброго мальчишку с цветками весенней сакуры, которую считал деревом богов за столь волшебную красоту. Мин после слов Чонгука всегда смущался и заливался краской, чувствовал, что Чон для него дорог и он уже не представляет свою жизнь без него. Мин спрашивал совета у мамы, как ему поступить со своими чувствами, которые вырывались из его сердца. Мама все понимала, ей тоже когда-то довелось испытать подобное и нисколько не удивлялась, почему ее сын полюбил Чонгука, она и сама прониклась к этому мальчишке. Юнги тогда решил рассказать Чону о своих чувствах, что теперь его связывает с ним не только дружба, но и нечто иное, что гораздо больше и сильнее, от чего не спрятаться и не убежать, потому что это бывает только раз в жизни, и с этим ничего не поделаешь. Чонгук тогда мило улыбнулся и крепко сжал маленькую ладошку, которая тряслась, не то от холода, не то от страха. Юнги все больше напоминал ему о цветках сакуры. Продолжал, смотрел в слезящиеся глаза напротив, видел в них страх и нежность, это с головой обволакивало и затягивало. — Юнги, я дорожу тобой и не хочу потерять. Ты был всегда добр ко мне и я понимаю, что не могу причинять тебе боль. Передо мной стоит судьба, в которой мне предстоит служить твоему отцу. Но я никогда тебя не оставлю, всегда, всегда буду защищать, ведь ты сделал из меня самурая, — Чонгук улыбается Юнги и обнимает его до ноющей боли в груди. Мин плачет, ему больно и надежда в нем совсем умирает. Чон, еле прикасаясь, вытирает своими забинтованными руками слезы с чужого бледного лица и осторожно целует Юнги в лоб, прям как мама когда-то целовала его и оставляет Мина под деревом цветущей сакуры, разбитого, и навсегда обреченного ждать и любить Чона всю свою жизнь. Юнги хочет пойти к отцу, накричать, ударить его за то, что тот обидел мать, за то, что отправляет Чонгука на смерть. Мин плачет вместе с мамой, потому что не может быть сильным, не может держать себя и верить в победу Чона. Страх за самого дорогого человека совсем выбивает из-под него землю, словно завтра он проснётся и больше не сможет увидеть родную улыбку, чёрные бездонные глаза и вечно забинтованные тёплые руки. — Не плачь, Юнги. Чонгук сильный, он всегда побеждал и никогда не проигрывал, мы должны верить и молиться за него, за его победу, — мать понимает боль своего сына. Она хочет помочь ему, забрать все страдания себе, облегчить эту ношу, но ничего не может сделать. Последняя надежда покинула их несколько минут назад в кабинете главы. И им остаётся только верить и молиться. Чонгук сильный, он справиться, иначе и быть не может. *** Чонгук вышел в ту ночь на первый свой бой. Весь ринг был измазан в каплях крови, стоял гул от криков и воплей, словно они находились в эпицентре кровавой бойни. Это оглушало и хотелось просто заткнуть уши, чтобы ни звука не доходило до разума. Перед боем ему дали несколько наставлений, что мало помогало. Чонгук был как будто в вакууме, он не ощущал ни ног, ни рук. Все тело как будто перестало принадлежать ему и он все никак не мог взять себя в руки и настроиться на бой. Перед ним выставили громилу, который был выше головы на три и шире раза в два. Чонгук упал сразу же после первого удара в живот. Тогда он почувствовал во рту кровь, и не только во рту, она словно была повсюду, он тонул в ней. И ему это нравилось… Громила уже ликовал и радовался своей лёгкой победе над двенадцатилетним мальчишкой, как почувствовал прошедшую по позвоночнику волну боли, от которой его выгнуло и он упал на колени. Чонгук поступил грязно, ударив со спины, но выбора нет. Или ты, или тебя. Пока противник не пришёл в себя, Чонгук ещё раз бьет по спине, отчего громила валится на живот. Пытается встать, но Чон ему не даёт этого сделать и наносит последний удар ногой по голове, попадает в висок, отчего противник падает в нокаут. Чонгуку присуждают победу, после которой его имя запоминают на ближайшие пять лет. За последующие годы он не проиграл ни единого боя. Кланы выставляли своих лучших бойцов, но Чон побеждал всех. Господин Мин тогда подошёл к Чонгуку, выразил своё восхищение и лично вручил первый денежный выигрыш. И с каждым последующим боем этот выигрыш только рос вместе с интересом и уважением. В восемнадцать, глава сделал Чонгука одним из своих приближённых, так, всего за полтора года Чон стал правой рукой своего господина. Судьба в ту ночь сделала свой выбор. Она дала Чонгуку второй шанс, шанс на жизнь, которую он должен прожить с высоко поднятой головой и идти только вперёд, без страха и сомнений. *** Чонгук опять вспоминал своё детство, которое он провёл в каждодневной борьбе за свою жизнь. До сих пор не понимал, почему все так сложилось, и был ли это подарок с небес или проклятье за грехи. Он стоял на балконе своей квартиры и курил, любовался ночным городом, вслушивался в его шум, наслаждался его порочностью и безжалостностью. Юнги сбежал из квартиры рано утром, останавливать его смысла не было. Если войти в положение, метания Мина понять можно, но не при их жизни. Когда ты в мафии, то подчиняешься её законам и порядкам, а это значит, что свои переживания здесь неуместны и всем на них глубоко наплевать. Поэтому можешь хоть башкой убиться, но тебе придётся следовать законам клана. Чонгук понимает, что эта жизнь не для Мина. Для сироты Чона, детство которого состояло из бесконечных боев и подготовки к ним, другой жизни и быть не может. А вот для ранимого Юнги, который вырос под любовью матери и цветущей сакурой, такая жизнь невозможна. Она удушает его. Очередные раздумья Чонгука прерывает телефонный звонок. — Сэр, сын господина… он пропал… Чон отпускает руку и сжимает сильнее аппарат, до хруста и побелевших костяшек, а после швыряет его о стену. Телефон тут же крошится на мелкие осколки и падает, окончательно разбиваясь. Юнги сбежал. Ярость кипит в крови и минимум, что сейчас сделает Чонгук — это начнёт остервенело бить по груше, пока не разобьёт руки в кровь. А после, его уже будет ждать в своём кабинете господин Мин и требовать объяснений.