Босс думает только о себе.

Утро встретило Стаса неприятной дрожью во всём теле. Голова гудела так, что казалось, будто вчера его били этой самой головой о стену. Ужасная слабость не давала даже привстать с кровати — единственное, что оставалось, это тяжело вздохнуть понимая, что даже это даётся ему с трудом. Болезненный стон Молодого Сутенёра разбудил Игоря, до этого мирно посапывающего рядом и тот злобно зыркнул на Пемпа, отрывая заспанную моську от подушки. — Доигрался, блять? — хриплый голос с нотками осуждения в тишине гостиничного номера ударил по воспалённым нервам. — Насрать, — Конченков под тяжёлым взглядом откинул в сторону тёплое одеяло и поднялся, наступая босыми ногами на холодный ворсистый ковёр, немного пошатываясь, — Вставай давай, у нас съёмки через час. Лавров нахмурился ещё сильнее, резко поднимаясь с места и в два шага преодолевая расстояние между ним и Пемпом. Большая рука хватает за затылок и притягивает ближе. Сухие горячие губы прикасаются ко лбу Стаса на несколько секунд, а потом отстраняются. — Ты куда с такой температурой намылился? — Игорь серьёзно смотрел в глаза стоящего напротив сутенёра, всё так же придерживая его за затылок одной рукой, а вторую опустил на талию. — Сам же вчера сказал: «Если ты заболеешь и не придёшь, я привяжу тебя к батарее», — Стас устало потирал глаза и вяло скинул с себя руки Игоря, — Ты ради этого даже у меня в номере остался. Так в чём проблема? — В том, что если ты ёбнешься в обморок посреди съёмок мне придётся тащить тебя на себе, — Босс настойчивее придвинулся к парню, схватил того за талию и осторожно кинул на кровать, — А сейчас ты будешь лежать здесь и ждать, пока я найду таблетки от простуды и приготовлю тебе чай. Игорь уже развернулся, поднимая свои вещи со стоящего рядом кресла, как помедлил и добавил, кинув через плечо: «И если хотя бы шевельнёшься в сторону выхода — привяжу к кровати и выебу», продолжил одеваться. Напоив Стаса чаем и дав ему жаропонижающее, Игорь ушёл в свой номер переодеться, понимая, что ходить весь день в домашней одежде не очень удобно. Вернувшись в комнату Конченкова он застал того довольно бодро собирающимся — парень уже стоял в коридоре, полностью одетый и снимал куртку с вешалки. — Ебаный ты Пемп, я тебе что сказал?! — Игорь вне работы редко повышал голос, но очень действенно. Стас вздрогнул и испуганно посмотрел на своего Босса. Он и пискнуть не успеть, как его подхватили и буквально выбросили на кровать, нависая сверху и удерживая обе руки над головой всего одной широкой ладонью. Щёлкнула пряжка ремня и плотное кожаное изделие одним движением было обёрнуто вокруг тонких запястий. Шансов выбраться не было — его приковали к изголовью кровати. Стас изворачивался и жалобно скулил, пока руки Игоря проходились по всему его телу, заворачивая в тёплое покрывало и лишая любой возможности пошевелиться. Лавров сел на ноги парня, сощурив взгляд и самодовольно любуясь своей работой — раскрасневшийся, то ли от жаркого «объятия» мягкого одеяла, то ли от своего упорного желания освободиться, Стас тяжело дышал. Его руки были туго закреплены над головой, а взгляд красноречиво гласил: «Если я освобожусь, то тебе придётся не сладко». Игорь хмыкнул и словно большой кот прильнул к мягкой алой щеке своего маленького «хозяина», тёрся щетиной, неприятно щекоча и вызывая тихое хихиканье только что помышлявшего о возмездии сутенёра. — Отпусти, ну правда, я сейчас тут спарюсь весь, — всё ещё посмеиваясь взмолил Стас, но заметив, что его не слушают, чуть повысил тон, — Игорь, блять, мне жарко! В глазах Большого Русского Босса заплясали чертята. Белое одеяло резким движением было стянуто и отброшено на пол. Лица парней были слишком близко, а больший удивлённые глаза Пемпа уставились на Игоря. — Жарко? Может, стоит просто избавиться от некоторой одежды? — тёплые пальцы потянули вверх толстовку Стаса, оставляя футболку на месте и Лавров наигранно произнёс, — Вот незадача, на тебе столько одежды, а руки то связаны. Как же мы всё это снимем? Кофту Игорь снял через голову Пемпа, оставляя болтаться на запястьях, а вот с футболкой всё куда интереснее. Спускаясь чуть ниже Босс подхватил зубами краюшек ткани и повёл вверх. Стас приподнялся и выгнул спину помогая любовнику и не отводя от него томного взгляда, но вещь не сдвинулась дальше шеи. Светлую кожу на груди обжигало горячим дыханием и оставив в покое футболку Игорь принялся выцеловывать мягкие узоры, проводя влажным языком до самых бусинок сосков, заостряя на них внимание. Руки сжимали хрупкие рёбра, с силой опускаясь всё ниже, пока не коснулись бёдер, покрытых плотной тканью спортивных штанов, впиваясь пальцами всё сильнее и придавливая к кровати. Тяжёлое дыхание и редкие рваные стоны Стаса побуждали на всё более серьёзные прикосновения. Губы Игоря оторвались от темнеющих сосков и он резким движением поднялся вверх, заглядывая в глаза и чувствуя, как его мальчик старается оторвать бёдра от кровати и стать ещё чуточку ближе. Ещё секунда и Конченков сам подался наверх к манящим губам и по привычке стараясь обхватить руками шею, совсем позабыв об «оковах». И тогда он действительно взмолил. Этого было катастрофически мало — руки уже затекли и невероятно хотелось прикоснуться к себе. Даже при том что он знал — сделать бы этого ему в любом случае не позволили. — Игорь, — на глазах проступают слёзы и Стас шепчет в поцелуе, — Пожалуйста. И Босс не может отказать. Он касается кончиками пальцев внушительного бугра через ткань и припадает губами к шее. Он трётся своим стояком о бедро любовника, всё так же оставляя синяки и укусы на тонкой коже. Пимп задыхается от возбуждения когда с него сдёргивают спортивки, оставляя боксеры на месте, а лицо Лаврова оказывается на критическом расстоянии от возбуждённого органа. — Если ты хорошо попросишь… — Игорь осторожно поднял взгляд и слишком пошло облизнулся, решив замолчать — Стас понимал его и без слов. Конченков зажмурился и быстро закивал, собираясь с силами. Лавров выжидал, ничего не предпринимая, обжигая дыханием ткань боксеров. Пимп наконец немного успокоился и приоткрывая глаза помутневшим взглядом смотрел на любовника, на выдохе произнёс: — Я буду хорошей сукой, если Босс позволит мне кончить. Губы Игоря расплылись в широченной улыбке и он сначала осторожно провёл от основания члена через ткань своим языком до самого кончика, а потом спустил бельё ниже, любуясь представшей перед ним картиной. Небольшой аккуратный орган заинтересованно подрагивал и парень сглотнул, представляя сколько благодарных стонов он получит взамен небольшой услуги. Розовая головка легла на припухшие от поцелуев губы и Игорь спокойно вбирал всё глубже — сантиметр за сантиметром. Чем быстрее он наращивал темп тем чаще становилось дыхание Стаса, вскоре стоны переросли в лёгкие всхлипы, а хрупкое тело начало извиваться, подмахивая бёдрами на встречу обжигающему языку. Парень был уже на пике, но действительно яркие эмоции он испытал, когда почувствовал, как ко входу приставили палец, немного проталкивая его вперёд. Выразительные карие глаза распахнулись и с губ слетел последний, самый сладкий стон, когда он излился прямо в рот любовника, который и не думал отстраняться. Игорь приподнялся — по подбородку стекала струйкой белая сперма. Он смотрел на Стаса язвительным взглядом, пока тот приходил в себя и провел большим пальцем по губам, стирая капли, проглотил всё, после коснувшись острым языком подушечки пальца, слизывая остатки. Наблюдавший за этим из-под ресниц Конченков громко выдохнул и захихикал. — И кто здесь хорошая сука? — Стас тихо посмеивался, пока его не шлёпнули по голой заднице, оставив красный след. — Ещё слово и ты останешься прикованным к постели, пока я самостоятельно буду справляться со своей проблемой, — Игорь кивнул на свой внушительный стояк, — Но есть и другой вариант. Я сейчас развязываю тебя и позволяю помочь мне, если пообещаешь, что в ближайшие несколько дней останешься здесь и не будешь выходить из номера, пока окончательно не выздоровишь. Стасу даже думать не нужно — он уверенно кивает и произносит: — Если ты каждый день будешь так сбивать мою температуру я готов месяц не выходить отсюда. — Хороший мальчик, — шепчет Босс, целуя Пимпа в висок, и освобождая любимого от оков. «Босс однозначно думает только о себе»