" Он только что пялился на меня "
Парень заметил слегка смутившееся выражение лица своего будущего собеседника. Бэк дотронулся до ручки, но его рука не двигалась. Она будто приросла к двери. Бён почувствовал страх. Он смотрел на всех этих людей, сидящих перед ними. Ему казалось, что все они смеются над ним, перешёптываются и осуждают, что даже его знакомый думает, какой же Бён ничтожный. Рука Бэкхёна начинала потеть. — Вы заходите или нет? — спросил кто-то позади, но так и, не дождавшись ответа, пихнул художника вперёд. Бэкхён стоял как вкопанный посередине кафе. Теперь на самом деле люди оборачивались и смотрели на него. Губы парня дрожали, он жадно заглатывал воздух, которого ему сейчас поистине не хватало. Вдруг он почувствовал чьё-то присутствие. — У тебя всё хорошо? — спросил Минсок. — Д-д-да, — но на самом деле нет. Бэкхён посчитал не сообщать о своём паническом испуге перед огромной толпой, не говорить, насколько хорошо ему было с утра в полном одиночестве и насколько плохо среди людей, не обращаться внимание на нехватку кислород и боль в груди. — Точно? Ты выглядел очень напуганным. Ты сильно побледнел, — беспокоился Ким. — Всё хорошо–хорошо, — покачал головой Бэк. Минсок глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как Бён подходит к столику, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Сейчас он выглядел болезненно, его походка стала вялой и нерешительной, будто тот сейчас в обморок упадёт. Но парень благополучно дошёл до места и плюхнулся на диван. — Какой кофе ты будешь? — спросил Минсок. — Ох, сегодня я хочу горячий шоколад с зефирками, — деловито ответил Бэк. Кажется, паника исчезла, стоило только им спрятаться в за одним из столиков заведения и обратить внимание друг на друга, а не на посторонних. Бэкхён почувствовал, что стоит попытаться вести себя искренне, либо сделать вид… — Сегодня? — удивился Ким. — Да, вчера бы я выпил несколько кружек гляссе, чтобы хоть как-то скрасить день, — пробормотал Бён, касаясь своего портфеля. Минсок оторвал взгляд от меню и внимательно рассмотрел выражение лица парня, сидящего перед ним. Он явно был чем-то взволнован, илбо пытается отвлечь себя от глупых мыслей. Брови слегка приподняты, но глаза спокойны. Он слегка покачивал головой из стороны в сторону и довольно, но еле заметно улыбался." Чёртов искуситель. Как может быть одновременно соблазнительным и милым? Одет, будто невинный ангел, но за любым нимбом кроются острые дьявольские рога. Горячий шоколад? С зефирками? У него переходный возраст до сих пор не закончился? Что у него в голове творится? Он же только что стоял посередине кафе и трясся. Бэкхён куда интересней и загадочней, чем я думал ".
Минсок встряхнул головой, чтобы отогнать нахлынувший поток мыслей и вернуться к реальности, в который официант и Бэкхён уже некоторое время пристально смотрели на него. Как только тот ушёл, Бэкхён шумно взвалил кипу бумаг на стол. — Это всё? — спросил Минсок. — Ну… Я подумал, что для первого раза этого будет достаточно, — Бён был слегка удивлён. Что за предъявы тут? Разве он не должен радоваться, что художник вообще предложил подобное. Минсок тихо угукнул и склонил голову к стопке. Он внимательно рассматривал каждый контур, заставляя Бэка вытягивать шею вперёд от любопытства. Уже принесли кофе, но Мин не обратил на это внимание. Зато Бэкхён сразу же схватил напиток и принялся пить, делая маленькие глотки и тихо хлюпая, чтобы хоть как-то отвлечь своего собеседника, но тот не поддавался. Лишь спустя минут десять Минсок поднял голову и убрал последний лист в стопку просмотренных. Всё это время Бэкхён попивал свой горячий шоколад и смотрел на него пристальным взглядом, чтобы не упустить ни одного изменения в выражении его лица. Но мимика старшего оставалась неизменной. — Нарисуй их все, — спокойно произнёс Ким. — Все? — воскликнул Бэк. — Да. Я хочу каждый день видеть по одной законченной работе, — будто приказ, сказал Минсок. — Я не успею, — захныкал Бэкхён, надув щёчки. Сидевший напротив него парень слегка улыбнулся и заметно смутился. Слишком резко изменился. Его лицо стало менее напряжённым, будто неосознанные действия художника в виде каприз смягчили его, растопили как лёд. Взгляд стал таким нежным, что сердце Бэкхёна начало биться в ритм тихой музыки, что играла в заведении. — А если я скажу, что люблю твои картины? Что с нетерпением буду ждать их… и тебя каждый день? — тихо произнёс Ким, опустив голову. — Что? — переспросил художник. — Я люблю твои картины. Я с нетерпением буду ждать их и тебя каждый день, — повторил парень, смотря в кружку кофе и, стараясь размешать уже давно растворившийся сахар. Бэкхён поднял взгляд на Минсока. Тот уже не выглядел таким уверенным и гордым, был очень сильно смущённым, взволнованным и нерешительным. Его волосы упали на лицо, но Бён всё равно видел метавшиеся зрачки и покрасневшие щёки. — Тогда… — заикаясь, начал Бэк, чтобы тишина и напряжение между ними перестали давить на мозги. — Тогда я нарисую их все для тебя. — И мы будем видеться каждый день? — с надеждой в глазах спросил Мин. — Каждый день? Зачем? — задался вопросом Бён. — Я же уже говорил! — ответил Ким. — Мне каждый раз таскать огромные холсты? — томно вздохнул художник. — Да… Это не очень удобно… Хорошо, я буду ждать от тебя каждый вечер около этого кафе с рисунком на бумаге цвета слоновой кости в руках! — облегчил ношу владелец компании. — Вот это заморочки, — пробурчал Бэкхён. — Но зарисовки ты сделал именно на этой бумаге! — нахмурился Минсок. — Хорошо-хорошо. Ты же любишь мои картины… — сказал Бэк, пододвигая стопку листов к себе. — И художника тоже, — быстро пробормотал Ким и отпил напиток. — Мммм, у меня такой вкусный кофе! Не хочешь попробовать? Бэкхён опустил голову. От внезапности и удивления его рот был слегка приоткрыт, нижняя губа дрожала. Он нервно потирал ладони и старался не смотреть на собеседника. Дурацкий ком в горле не позволял ему дышать, заставляя делать громкие глубокие вздохи, звук которых постоянно надрывался, казалось, что художник рыдает. — Что случилось? — спросил Минсок, успевший немного отпыхнуть от смущения. Его голос был таким ровным и спокойным, что Бэкхён начал ёрзать на своём месте. Он больше не мог сдерживать эмоции, поэтому решил прекратить этот вечер: — Думаю, мне пора домой. Бэк в спешке запихал листы в свой рюкзак, не обращая внимания, что половину помял. — Почему? — удивился Минсок. Он произнёс это как-то подавленно, нежели удивлённо. — Потому что я хочу успеть нарисовать всё к срокам, — фальшиво улыбнулся Бэкхён и выбежал из кафе. POV Минсок Он так быстро выбежал. Просто исчез. Я уже ожидал увидеть яркие вспышки фар машин, которые резко останавливались бы, когда тот перебегал бы дорогу. Бэкхён просто вышел на улицу и остановился, облокотившись спиной к стене и сжимая в руках лямки рюкзака. Поднял голову и глубоко вздохнул. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Из его рта выбился еле заметный пар. Ну, естественно, осенние холодные ветра дают о себе знать. Почему Бэкхён так резко изменился? Я сказал что-то не так? Его смутило то, что я люблю его как художника? Может он неправильно понял? Мда, я только наделала проблем… Когда-нибудь мне придётся извиниться и объясниться… Так, он что-то печатает на телефоне. Скорее всего, кому-то неизвестному мне." И я люблю своего покупателя "
Что? Он точно ничего не понял, либо я запутал нас обоих… Думаю, стоит сказать ему правду сейчас. О нет, куда же ты убегаешь? Я же не успел… Бён надел свои наушники и пошёл через дорогу. Он так медленно идёт, так томно передвигает ногами, будто несёт камень на себе. Почему он стал таким пассивным? Помню, как увидел его на первой выставке. Художник, стоящий в конце комнаты, покачивающийся с пяток на носочки и мельтешивший зрачками. Бэкхён бегал от посетителя к посетителю. Помню, как он запинался, когда разговаривал со мной, как он потирал свои ладошки, как горели его глаза, когда я купил его картину, как обожгли моё сердце его ямочки, когда он широко улыбнулся, в сотый раз благодаря меня, каким сладким и нежным был его голос, что я так долго вспоминал, каким томным мне казалось ожидание следующей выставки, и с каким трепетом я заходил в эту галерею, вереща от мысли, что я снова встречусь с художником… И с ним. С Бэкхёном. Это так странно… Каждый раз я приходил туда не для того, чтобы посмотреть на творчество. Нет, конечно же, для этого, но не в том смысле, что остальные гости. Они, скорее всего, смотрел на холсты в попытках понять смысл и искренне радовались, когда их желания венчались успехом, но никто так и не поведал им, что всё это ложь, только прикрытие, слишком поверхностный слой, под которым хранилась истина, до которой никто не доходил, кроме, видимо, меня… А может, я и сам глупый дурак, верящий поддакиваниям этого парня. Каждый раз хотел увидеть его, стоявшего в углу и наблюдавшего за происходящим. Я всегда оставался до последнего, чтобы он хотя бы на одно мгновение взглянул на меня, от чего я мгновенно обмякну, сердце забьётся сильнее, почувствую то самое чувство, похожее на влюблённость. Но кого я люблю: художника или Бён Бэкхёна? POV автор Бэкхён еле дошёл до дома. Он сильно мотался, потому что не видел, куда идёт. Щёки настолько пылали, что он не поднимал голову всю дорогу, потому что стыдно было показывать людям своё глупое стеснение. Захлопнув и заперев за собой дверь, Бён врезался спиной в стену и сполз вниз, прижав колени к груди. Кожаный рюкзак, который он сразу же, как зашёл, кинул в темноту бывшей галереи, теперь слегка раскрылся, и несколько листов выглядывали из него. Бэкхён кусал свои коленки, чтобы перестать мочить горькими слезами собственную одежду, но это не помогало. — Так не может быть, — задыхаясь, прошептал парень. — Я, наверное, неправильно понял. Бён схватился за голову, повторяя, какой же он дурак. Спустя две минуты самотерзаний Бэкхён вытер последние почти высохшие слёзы огрубевшими тощими пальцами, которые, казалось, обожгли нежную кожу лица. Он глубоко вздохнул и, шатаясь, поднялся. Парень волочил свой рюкзак, будто тяжелейший груз, и шёл в свою комнату. Включив тот же блюз, а, возможно, джаз, кто его поймет, кроме самих музыкантов, который сейчас только ранил, напоминая о прекрасном начале дня, Бён выпихал все листы на кровать и подобрал выпавшие по дороге. Поддавшись музыке, Бэкхён начал слегка двигать бёдрами в такт, но его движения были слишком томными и медленными, поэтому он стал просто кружиться, пока расхаживал по дому. Своими длинными пальцами он потянулся к бесцветному скотчу, который валялся среди кипы карандашей и ручек. Даже несмотря на этот беспорядок, парень нащупал то, что искал, и подошёл к кровати. Один рисунок, который должен был превратиться завтра в шедевр, по мнению Минсока, он отложил. Остальные помятые листы развесил над постелью, постоянно напевая что-то под нос. Эта музыка заводила его, но настроение не поднималось. Такое состояние между ужасным моральным опустошением и спокойным физическим состоянием? Когда подтанцовываешь в такт манящей музыки, но сердце до сих пор щемят осколки. Посмотрев на итог, Бэкхён ухмыльнулся и откинул волосы назад. Всё это было похоже на то, что показывают в фильмах детективах или типичных американских сериалах, когда герои развешивают фото, вырезки, документы на стене. Парень ещё раз полюбовался содеянным и поплёлся на кухню. Звуки музыки были настолько тихими, что ему оставалось только мычать, гадая, попадет ли он в ноты вообще. Хоть недавно Бэкхёну подарили целый набор наивкуснейшего растворимого кофе, парень нажал на кнопку включения кофемашины. На самом деле, художник никак не мог нормально приготовить себе напиток даже с помощью устройства. То кофе слишком слабое, то пенки слишком много. Бён задумался. Было бы неплохо, если бы Минсок работал баристой. Он бы определённо сногсшибательно выглядел за прилавком какой-нибудь уютной кофейни, готовя любимый ореховый капучино Бёна. Как говорится, надежда умирает последней! А сейчас Бэку приходится исправить очередную ошибку — слабый, почти безвкусный кофе. Но немного орехового сиропа и шоколадная крошка сделали своё дело. Парень подхватил кружку и на ходу отпил. Вкус показался настолько хорошим, что он слегка причмокнул. Бён поставил кружку на небольшую навесную полку над письменным столом, которую специально сделал несколько лет назад, чтобы каждый раз не опрокидывать чашки с напитками или миски с едой на собственные работы. Он слегка прибавил музыку, включил настольную лампу и достал из ящика специальные листы и уголь для рисования. Да, будет чёрно-белый рисунок. Да, это легко и старомодно. Но не для Минсока. Бэкхён не заметил, как наступило утро. Солнечные лучи жгли его покрасневшие глаза. Парень задвинул шторы и отхлебнул кофе из шестой кружки. — Ещё немного… — пробормотал парень и облокотился на левый бок, подпирая рукой голову. Музыка уже давно перестала играть, где-то перед рассветом, но Бэк этого не заметил. Просидев за работой ещё полдня, Бэкхён серьёзно вымотался. Подходило четыре часа дня. — Последний мазо-о-ок… — прошептал художник, чиркнув по бумаге, и его голова рухнула на стол. На весь дом раздался оглушительный звонок в дверь. Бэкхён дёрнулся и посмотрел вокруг глазами, полными сна. Было не так ярко на улице. Тем более шторы были задвинуты. Немного холодно. Парень накинул на плечи плед, выбрав его из валявшихся на полу, и пошёл к входной двери, мысленно убивая того, кто так назойливо жал на эту чёртову кнопку. POV Минсок Я долго удерживал кнопку, пока не услышал тихое ширканье и не увидел приближающийся силуэт. Но я не отпускал своего пальца. Было интересно посмотреть на его реакцию. Слыша, как его шаги прекратились, почувствовал, как трепет нарастает. Он был за дверью. Вроде близко, но всё же далеко, за преградой, столько преодолимой, но разделяющей нас. Дверь начала медленно открываться. Сперва, я увидел острую ключицу, красовавшуюся из-под воротника рубашки, в которой он был вчера. Несколько пуговиц были расстёгнуты, рукава небрежно закатаны, а низ уже давно просто так висел, чтобы было видно по помятому подолу. Затем я увидел его злые краснющие глаза. Выглядел таким уставшим и нервным. Бэкхён явно не понял спросонья, кто к нему пришёл. Он злобно проскрипел: — Убери палец со звонка, чёрт тебя подери! Я сделал, как тот велел, и наклонил свою голову ближе к его. Тихо шепнул его имя, на что Бэк дрогнул. Он закутался в плед и отошёл от дверного проёма. Я без спроса зашёл и захлопнул дверь. Передо мной стоял какой-то домовёнок или сонный пушистый щеночек, но никак не изысканный и утончённый ребенок искусства. Повторюсь, вся его одежда была такой помятой и свисала так, что я мог наслаждаться оголёнными участками его тела. Ключицами, длинной шеей, острыми плечами. Один рукав рубашки выпрямился и полностью скрыл ладонь Бэка. Пока я рассматривал его с головы до ног, Бён потирал глаза своими лапками и широко зевал. Он тихо кашлянул и провёл рукой по волосам. Боже, почему у меня не было с собой фотоаппарата?! Его оголённый лоб, костлявые пальцы в волосах, тонкие пряди, спадающие обратно на лицо. А угол, на который он задрал свой подбородок, когда делал это… Это было слишком шикарно, но так мимолетно, что я не успел заметить той секунды, когда из ангела он снова превратился в домовёнка. Причмокнул и посмотрел сонными глазами на меня. Я хотел что-то сказать, но он что-то вспомнил, громко охнув, и убежал вглубь дома. Ну, как убежал, скорее ширкал своими ножками по полу, делая маленькие шажочки. Он явно никак не мог проснуться. Что же он там рыщет? Услышав звук биения чего-то, я позволил себе зайти в дом. POV автор Бэкхён зашёл в комнату и удивился висевшему на стене. Он всё ещё спал, поэтому половину вчерашней ночи попросту не мог вспомнить. Метнувшись к столу, Бён начал разгребать свою работу среди груды карандашей, ластиков, капиллярных ручек и прочих принадлежностей. Наконец, откопав рисунок, он вытянул руки вперёд и внимательно посмотрел на «картину». Первый раз за столь долгое время он был доволен результатом. Но, по обычаям всех драм, должно было случиться что-то плохое. Когда парень повторно накидывал на себя плед, слишком широко раскинул руки. Кружка полетела с полки в стену и с дребезгом разбилась, оставив множество коричневых пятен на серых обоях. Бён тихо цыкнул, окинув всё это мимолётным укоризненным взглядом, и пошёл к своему гостю. Но тот сам вбежал в комнату. — Что случилось? — Минсок слишком переполошился. — Ничего такого. Просто руки не из того места растут, — холодно ответил Бэкхён и подошёл к Мину, протягивая работу. — Я закончил её. Возвращайся скорей домой и рассмотри её у себя. Тебе не стоит тут задерживаться. — Нет, я помогу тебе, — ответил Минсок, даже не смотря на то, что ему дают. Ким положил листок на постель и переключил всё внимание на пол. — Ты разбил кружку? — А ты даже не посмотрел на рисунок! — возмутился Бэк. — Тебя только это сейчас заботит? — залепетал Ким, осматривая парня. — Ты не поранился? — Да! Меня только это и заботит! Потому что я снова провёл чёртовы сутки над жалким листком бумаги! Из-за тебя я не спал, не ел, только рисовал! — проорал Бён. Казалось всё это слишком неблагодарным — просто так откинуть его рисунок после столь тяжкого труда. К тому же, завтра придётся предъявить уже новую композицию, поэтому время неслось со скоростью метеорита. В голове у парня возникло мимолетное желание, чтобы этот метеорит упал на его дом и разбавил как букашку. — Тебе следовало отдыхать, а не выполнять мои глупые прихоти. Сон важнее меня! И рисунков! — Ким продолжал настаивать на своём. — Нет! — вскрикнул Бэк, но его голос резко прервался. Ноги подкосились, и он упал на пол. — Бэкхён! — всполошился Минсок. Он поднял парня на руки и донёс до кровати, аккуратно уложил его. Мину было не до глупых мыслей сейчас, но его беспокоило то, что Бён оказался слишком лёгким. — Надо рисовать… — прошептал художник. Его губы были очень сухими, он еле шевелил ими. Минсок быстро принёс воды и помог ему выпить хотя бы один глоток. Бэкхён слегка приоткрыл глаза и посмотрел на своего помощника. Его глаза потускнели и казались пустыми, стеклянными. Мин даже не мог уловить его взгляда, художник будто смотрел через него, не фокусировался. — Иди домой, — сказал Бён, и глаза закрылись. Голова потяжелела и откинулась назад. Тело мгновенно полегчало ещё сильней и распласталось по постели. Минсок дотронулся до его лба. Температура вроде бы в норме." Он упал в обморок? "
Ким накрыл одеялом парня и переключил своё внимание на разбитую кружку. Тихо собрал все осколки и выкинул их на кухне. Там же он решил приготовить себе немного кофе, чтобы не уснуть этой ночью. Он собирался глаз не спускать с художника. Там же он приготовил несколько бутербродов для себя и для Бэка, чтобы поесть, когда тому станет легче." Хорошая кофемашинка у него! Надо будет обязательно приготовить и ему кофе, как очнётся! "
Вернувшись в комнату, Минсок хотел поставить кружку на стол, но увидел весь бардак, творившийся там, и слегка качнул головой. Ким был любителем чистоты. Поэтому он незамедлительно принялся разбирать всё по полочкам. За время своей уборки он успел найти ещё много зарисовок и некоторые, особо понравившиеся, отложил для себя. Закончив с муторной работой, парень оглянулся и увидел эскизы, висевшие на стене. Он ошарашенно открыл рот. Мужчина невольно потянулся за смартфоном и сделал несколько фото. Вдруг, Бэк тихо заскулил. Его лицо поморщилось, будто художнику очень больно. Ким подбежал к постели. — Что случилось? — Это неправильно, — прошептал Бён. Слеза покатилась по бледной щеке.