Искра

      Сказать, что Прим была рада коту…ничего не сказать. Кажется она уже утратила веру, что это рыжее создание ещё когда-нибудь будет у нее на руках. Но это так. И вот мы, Прим, Гейл, миссис Эвердин и я, сидим на полу их отсека и все умиляемся этому животному. Надеюсь про него не узнают. А то, кто знает, что с ним сделают тут. Суровые дни требуют суровых решений, так ведь? Кажется, что это лозунг Койн на протяжении всей ее жизни.       Когда вернулись в 13 команда Крессиды первым же делом убежала монтировать материалы, что мы сняли. Уже сегодня вечером их должны показать всему Панему. Агиторолики должны помочь людям поверить в восстание, в светлое будущее без голодных игр, в страну без Сноу. Хотя не исключено, что на это потребуется немало времени, но все же. Надежда умирает последней, так ведь?       Я сидел у Эвердин ещё минут 20. Потом усталость взяла верх, и я пошел к себе «домой». Пока я шел по коридору моя голова кишела мыслями о 12-м, о восстании, о Китнисс, о семье. Но все эти мысли растворились как только голова оказалась на подушке. Удивительно, как сильные эмоции выматывают человека. Я провалился в сон, но в итоге опять встретился с кошмарами.       Мне снились останки моей семьи. Снился Сноу, саморучно убивающий их. Снился наш дистрикт, пылающий черным пламенем. В таком огне нельзя остаться в живых. Они не смогли. Никто не смог. И вот огонь гаснет и из пепла появляется феникс. Он кружит, кружит над пылью сгоревших дотла домов и людей, а потом превращается в… Хеймитча?       -Пит, Пит, проснись уже-трясет меня за плече Хеймитч.       — Что случилось? -сонно говорю я. Хотя я рад, что меня разбудили, сон все равно был ужасным.       — Пойдем, все уже собрались и ждут тебя. Пошли.       — Где? В штабе? -спрашиваю я, попутно вставая с кровати и покидая отсек.       -Да. Готовы увидеть, что не зря тебя вытащили-говорит бывший ментор. Мы идём по коридорам и доходим до штаба. Внутри уже и правда все. Финник, Гейл, Богс, Бити, Крессида с командой и, естественно, Плутарх, а во главе всех-Койн. Что ж, надеюсь, что материал получился хорошим, и сажусь рядом с Финником.       -Хей, как ты? -спрашиваю я.       -Ничего, скоро меня выпишут из больницы, и я присоединюсь к вам-говорит он воодушевленно.        -Итак, Бити, включайте.-произносит Койн и Бити начинает что-то печатать на компьютере. Потом на экране напротив нас появляется какое-то движение. И вот, мы видим ролик.       На черном фоне начинают медленно мигать искры. Одна за другой, они расширяются, растут, освещают весь экран и вдруг мы все видим череп. Ролик начинается с костей. Горы костей и мы, идущие на их фоне. Дальше- главная площадь. Я на фоне останков пекарни. Моя речь.       Мурашки пробегают по коже и я понимаю, что ролик удался. Я стою на фоне развалин и обвиняю в этом Сноу. Выглядит внушительно. Ролик заканчивается огнем, и ещё пару секунд в комнате висит молчание. Потом взгляды устремляются на меня, а я просто смотрю на потухший экран. Хеймитч хлопает меня по плечу:«Молодец парень, отличная работа» — говорит он, а в глазах почти стоят слезы. Впервые вижу его таким. Все поворачиваются ко мне и поздравляют с хорошей работой, а Богс, помимо этого, соболезнует утрате родителей.        -Вы все хорошо поработали-говорит Койн.- скоро весь Панем увидит это и многие перейдут на нашу сторону. Отличное начало революции!        Койн отпускает нас. Сегодня мы полетим в 11-й. Ролик должны пустить вечером, надеюсь.       Через пару часов мы улетаем, надо как-то использовать появившиеся время. Все радуются удачи ролика, а я опустошен. Только смерть родителей произвела на меня убийственное впечатление, а все эти люди. Чьи-то матери и отцы, дети, братья, сестры. Это все так ужасно, что я просто не могу отделаться от чувства, что их всех убили мы. Победители. Повстанцы. Мы взорвали поле игр, а они взорвали нас. Я иду в тренировочный зал и час кидаю ножи и избивают манекены. Как же я ненавижу его. Этот человек жесток и ужасен. И хитёр, этого у него не отнять, уж точно.       Я чувствую, как эмоции покидают меня. Но не в хорошем смысле. Все мое тело как будто живёт отдельно, а разум и эмоции-все это, затуманенное, сидит в клетке. Я устал. Устал бояться, переживать. Хочется спокойствия. Ужасно то, что как бы я сильно этого не хотел, никак это не исполнится. Люди будут умирать, пока Капитолий не падет. Люди будут умирать, пока не придет новый мир, где не будет президента, убивающего детей. Не будет голода, войны, битв, нищеты. Всего этого не будет. Но до этого времени ещё нужно дожить.       Я без малейшего понятия что с Китнисс. Шпионы Плутарха не приносят информации. Максимум, что я знаю-она в Капитолии. Даже не знаю жива она ещё. Все это сводит с ума. Идея стать тут сумасшедшим не такая плохая. Перестать бороться. Залечь на дно в палатах 13-го. Жить ради таблеток, пока другие храбрецы типа Гейла не сделают мою работу. Но разве это жизнь? Нет. И я этого не хочу. Я буду бороться, чего бы мне это не стоило. <      -Пит, давай быстрее-кричит Богс. Я вскакиваю на борт планолета и мы уносимся подальше из этого дистрикта. Лететь не очень долго. Богс сказал, что четкой стратегии у нас нет. Мы должны посетить раненых, помочь сопротивлению побороть миротворцев-одним словом-захватить дистрикт.       Вместе с нами летит ещё несколько планолетов с военными. По-идее этого количества должно хватить, но в случае чего, прибудут ещё.       Полет продолжается в течение нескольких часов, и вот мы уже пролетаем поля. Помнится, на одном из таких работала Рута. Воспоминания о маленькой девочке сковывают сердце        Мы высаживаемся на опушке леса. Нас не должны заметить. Цель в том, чтобы найти повстанческую базу и присоединиться к ним. Что ж, приступим.