Там, под водой ...

      Ранёхое утро. Заглянувшее в оконце солнце обрызгало своими лучами чёрную, как воронье крыло, макушку сладко спящего Чонгука. Под боком у него что-то пискнуло. Коричневый комочек сладостно вытянул лапки и зевнул. Пора вставать и браться за дела… Парень был беден, но это не значило, что он был лодырем, бьющим баклуши, и именно поэтому его желудок ещё не засох.        — Лоло… Ты голоден?       Вздохнув, юноша встал с кровати, потянулся и взял собаку в руки.       — А у меня кое-что есть!       Он развернул тряпочный сверток и достал оттуда пару томатов, лепешку и яблоко.       — Весьма скудно, но зато вкусно. Ешь лепешку, это придаст тебе сил.       Жарко. Гук расстроено выдохнул, ведь утренний зной всегда значил, что пекло будет стоять до самого заката. ***       Несмотря на жару, хозяин вручил юноше шляпу и повелел скосить всю траву. Более того, когда он закончит, ему нужно будет постирать бельё и отправиться за пряностями в соседнюю деревушку, опосля чего — на пристань, за рыбой. Он должен будет купить у моряков две корзины.       Смахнув со лба пот, Чонгук закатал рукава рубахи до локтя и взял в руки косу. ***       Дело шло к вечеру, и Чону оставалось только сходить за рыбой. До пристани идти верст шесть, не меньше, и юноша идёт да песенки себе мурлычет.       Небо окрашивается розово-оранжевой вишнёвой патокой. Пожалуй, их городок отличался тем, что тут довольно долго всегда длились закаты. Если бы вы только знали, как Чонгук боготворит их… В нос, наконец, ударил солоноватый запах моря. Ближе к воде ветерок задул сильнее. Послышались крики чаек и возгласы моряков. Юноша взглянул на синеву волн и задумался: почему отец всегда запрещал подходить к берегу? Почему? И почему сейчас Чонгук так боится переступить этот запрет?       Расплатившись за рыбу, парень как можно быстрее уносит ноги подальше от пристани. Ступни ноют, замедляя быстрый шаг. Он опять сокращает путь, проходя через переулки. Провожает мыслями оставшийся позади закат. — Эй, ты! — вдруг доносится вслед, и Чонгук вздрагивает. — А ну-ка сюда! Юноша не останавливается и даже не оглядывается. Бежит. Сердце его колотится. Чонгук проклинает себя за то, что решил скоротать путь.       — Кто это у нас тут такой хорошенький? — крепкое вонючее тело как из-под земли появляется прямо перед носом. — Ты смотри, мы снова свиделись!       Чонгук узнал этих людей.       — А где твой славный папаша? Сдох или хвост поджав убёг? — булькающий смех этого человека вклинился Чонгуку в уши.        — Вы меня с кем-то путаете!       — Какой славный мальчуган! Хорошо, что мы тебя встретили.       Юноша обратил внимание на указатель «Бордель», висящий над дверью. Оттуда вышли ещё двое. Чонгук инстинктивно пытается убежать, прежде чем на него наденут мешок, но это бесполезно. Пираты связывают ему руки и ноги. Чонгук изо всех сил бьется и вырывается. Ему даже удаётся ударить одного из пиратов, но потом его бьют по затылку чем-то твёрдым, и он погружается в темноту.        Где-то на окраине сознания Чонгук понимает, что не жалеет себя. Нет. Он жалеет Лоло, который без него умрёт от голода. Глупый, глупый Чонгук…

***

      Очнувшись, Гук снова чувствует запах моря. Сомнений нет, он на корабле. Холод, достигший своего пика в этот час, пробирается под разорванную рубашку и царапает его кожу. Кружится голова, и всё вокруг плывёт. Чонгук сидит в клетке, окружённый ещё живой и бьющейся в судорогах рыбой.       — Скоро вас съедят… А значит, и меня тоже… Только вас — люди, а меня, в лучшем случае, акулы.       Сейчас уже ночь. Чонгук это понял, посмотрев в неаккуратное отверстие в стене корабля, впускающее свежий воздух.Сложившись в позу эмбриона, он стал слушать, как еле заметные волны там, во тьме, зовут и шепчут в предвкушении его смерти. Они небрежно, словно самоубийцы бьются о бока корабля, словно хотят поскорее до него добраться, и Гук лишь отчаянно усмехается.        Раздались звуки приближающихся шагов и хрипящие, усмехающиеся голоса двух пиратов. — Мы не смогли с ним развлечься просто потому, что капитан приказал немедленно отчалить. — А тебе всё мало! Гук замер, и сердце его стало дрожать в груди. — Да, мы отлично развлеклись! Но портовые шлюшки — совсем другое. Молодое, невинное тело. В эту минуту к ним подбежал какой-то матрос и прокричал торжественно-учтивым голосом:       — Капитан дал приказ до рассвета отдать мальчишку в жертву морским Богам, чтобы удача сопутствовала нам! Ветер, словно услышав приказ о скорой казни, глумливо задул, всё сильнее скребя Чонгуку грудь. Лежащая рядом рыба, словно радовалась тому, что не она первая постигнет свою участь. Он скоро отправится туда… Ну и что… А ему стало легче. Пусть так… Вода ведь — не огонь. Не нужно ее бояться.       — Готовьте доску и веревки, мальчик отправится на прогулку с акулами!       Пираты с громким хохотом принялись что-то делать.       А Чонгук лишь смотрел на звёзды сквозь клетку, сдерживая непрошенные слёзы. Он очень сожалел, что расстается с этой красотой. Но нужно всегда благодарить за то, что есть, — он не будет страдать. И он благодарит.       — Молишься?       Последовал несильный тычок в спину от какого-то матроса.       Чонгук ему ничего не ответил.       — Вот, возьми.       Матрос просунул через прутья клетки кусочек хлеба и маленький крестик, который зажал у Чонгука в руке.       — Моли Бога, и тогда ты попадешь в рай.       Клетку открывают, и юноша выходит. Кто-то несколько раз бьет его по спине плетью, и слезы его предательски скатываются тёплыми каплями по холодным щекам.       — Свяжите покрепче его руки!       Чонгук стоял, смотря на всех сквозь пелену слёз и молил, чтобы ветер сжалился над ним и сдул с его лица слёзы, чтоб унёс их на своих крыльях.       — И глаза завяжите! Приказ выполняют, и он больше ничего не видит.       Слова слышатся словно в вакууме, словно он уже утонул. Поскорей бы впустить в лёгкие воду и не слышать уже ничего.       Чонгук уже стоит. Сколько же ног видала эта доска? Он делает шаг, потому что деваться некуда. Потому что иначе его ударят хлыстом и смерть будет более мучительной. Он делает ещё один. Последний. *- Listen music: здесь включайте)))       Вода зовёт его. Она играет с его ногами, легонько оседая на них брызгами. Чонгук последний раз поднимает голову по направлению к небу, хоть ничего и не видит, и ветер толкает его в спину.        Доска прогибается еще сильнее, и он падает. Вода встречает его холодом. Юноша ощущает, как приятно она шумит. Словно убаюкивает.       «Почему я так боялся тебя? Ты приняла меня, ты спасла меня от этих пиратов. Наверное, ты единственная, кто обнимает меня за последние десять лет».       Вода будто отвечает ему, затягивая всё глубже, глубже.       Прошло уже достаточно времени для того, чтобы корабль ушёл. Чонгук и не ожидал, что сможет так долго не дышать, однако время пришло, и его лёгкие жаждут воздуха. Адское ощущение. Пальцы напрягаются; сил держать оставшийся воздух в легких больше нет. Пузырьки покидают горло. Последние секунды мук. Но в этот миг что-то прикоснулось к нему? Акула? Что это? Имеет ли это какое-то значение? Чонгук начинает задыхаться, рефлекс заставляет его расслабить мышцы горла и вдохнуть, но что-то вдруг приникает к его рту и вместо воды в легкие проникает драгоценный воздух. Юноша с силой смыкает губы, чтобы не выдохнуть. Это предсмертные галлюцинации? Кто-то надавливает ему на грудь, и Чонгук выдыхает. Кто-то снова припадает ко рту, размыкает его губы и дарит вдох. Кто же спасает его? Кто? Кто же дарит ему жизнь? Его потянули наверх.       Они вынырнули на поверхность. Чонгук кашлял и судорожно дышал. Кто-то молча и крепко держал его над водой. Юноша не понимал, почему его спаситель не говорит ни слова и даже не дышит. Его молча держат, выжидая, пока он насытится воздухом.       Чужие руки скользят по спине Чонгука, добираясь до связанных запястий. Их очень быстро освобождают, и Гук тянется освобождёнными руками к повязке, дабы развязать, но сделать ему этого почему-то не дают: резко и довольно больно его руки оказываются заломленными обратно. Чонгук от боли цедит зубами воздух. Почему? Почему ему не дают снять повязку? Юноша кивает. Спаситель позволяет схватиться за свои плечи и прижаться поудобнее. Нос от соленой воды болит. Чонгук невольно чихает прямо в шею своему спасителю.       — Кто ты?       Гук решается задать вопрос, но на него не отвечают.       Проходит несколько секунд молчания, и юноша чувствует, как к его уху подступает чьё-то дыхание. Спаситель дышит часто-часто, превращая дыхание в какое-то странное гортанное урчание. Чонгук вздрагивает, и по телу пробегает табун мурашек.       — А…ангел? — с толикой страха и скулёжа шепчет парень, но его лишь крепче обнимают, приподнимая чуть выше. Чонгук чувствует пальцами ног скользкую чешую.