***
Маргери Тирелл понравилась не только Рамси, но и Сансе, и не без любопытства наблюдая за тем, с каким восторгом он следит за раскованными и полными жизни жестам этой девицы, она была убеждена, что он заранее себе представляет, как та будет смотреться с кожаными браслетами, извиваясь на кресте во время порки в Дредфорте. Улыбчивая и веселая, она имела привычку громко хохотать над удачными шутками, и подметив в ней эту особенность, Бейлиш то и дело отпускал остроты, заговорщически подмигивая Болтону, успевшего оценить безупречность его нового «товара». У Маргери от природы были слегка вьющиеся каштанового оттенка волосы, и одетая в яблочного цвета шелковое платье, чей корсаж едва прикрывало её маленькую грудь, (а Рамси куда больше интересовали вопли жертвы, чем размеры её форм), перехватывая каждый раз взгляд этой девушки, Санса, очарованная её бодростью и жизнерадостностью, даже не представляла себе, кто мог бы устоять от соблазна окунуться в бездонный омут её глаз с окантовкой густых ресниц. Переживая из-за странного поведения Бейлиша, так и норовившего внести разлад в их отношения с Рамси, Санса, восторгаясь манерами Маргери, на какое-то время забыла о своих подозрениях, и стоило Петиру предложить ему пройтись с их новой знакомой по аллеи, дабы познакомиться поближе, прежде доверчивая и слепо верившая всему, в её убедят, Санса снова почувствовала легкую тревогу. Она не хотела оставаться с Петиром наедине, но выбора у неё не оставалось. И когда Рамси, с показной вежливостью подал Маргери руку, приглашая девушку на прогулку, Санса, находясь под прицелом пристального взгляда Бейлиша, даже не пытаясь остановить супруга, придя в себя лишь после того, как на её ладонь легли прохладные пальцы Пересмешника, в очередной раз намекнушего ей о том, что она — его игрушка, поэтому пусть даже не пытается встрять между этими двумя, мешая его плану свести Болтона с его новой жертвой. На улице было относительно тепло, но Санса чувствовала, как дрожат её колени, и не соизволив за все это время ни разу не притронуться к своей фарфоровой чашке, куда налит был чай, девушка со страхом ждала продолжения разговора, прекрасно осознавая, что Петир отослал этих двоих не просто так, а чтобы Маргери не стала случайной свидетельницей его нового предложения. Рассматривая её руки, и временами поднимая свой взгляд к её груди, мужчина казалось и вправду хотел сообщить своей спутнице о чем-то очень важном для неё, и как только мимо на горизонте показалась стража, лишь создававшая вид контроля за порядком, подождав, когда те отойдут немного в сторону, скрывшись за стеной, Бейлиш, хитро улыбнувшись, неожиданно заявил: — То, что я скажу тебе сейчас, должно остаться между нами, поэтому прежде чем мы перейдем к теме разговора, я хочу, чтобы серьёзнее отнеслась к моей просьбе. Испытывая во всем теле странную слабость, Санса незаметно кивнула, и не в состоянии воспроизвести ни единого слова, она, застыв на месте, внимательно слушала его доводы, поражаясь собственному спокойствию. Как выяснилось позже, тот случай, когда он вызвал Рамси, чтобы «разогреть» её, будет далеко не единичным, и поскольку она с некоторых пор перешла под его частичный контроль, теперь именно он, Петир Бейлиш, будет нести ответственность за её действия, и если она особо не возражает, он будет также, как и Рамси приглашать к себе гостей, дабы вдоволь насладиться зрелищем того, как с ней будут развлекаться другие, от неё лишь требуется согласие на подобные условия и дальнейшее подчинение заранее установленным правилам. Тирада Бейлиша, изобиловавшая всякого рода непристойностями, показалась Сансе такой странной на фоне этого людного места, среди великолепия цветов и деревьев, что порядочно соскучившись по компании Маргери и Рамси, она никак не могла дождаться, когда он наконец закончит говорить. Предложение Пересмешника её абсолютно не устраивало, и привыкнув к доминированию Рамси, видеть в качестве своего нового хозяина Лорда-протектора Долины, она была решительно не готова. Однако приняв её вынужденное молчание за знак согласия, Петир продолжал говорить, настаивая на её покорности, и не в силах признаться, что Рамси уже однажды пообещал поставить на ней клеймо по возвращению в Дредфорт, Санса, осознавая, что теперь так просто столицу уже покинешь, так и не смогла до конца смириться с мыслью, что отныне её свободой и желаниями будет распоряжаться совершенно посторонний человек, привыкнуть к которому она пока не совсем успела. Снова напомнив ей, что все происходит на добровольной основе, (как будто у неё был выбор и её ждали в Винтерфелле), Петир предложить ей соблазнить Маргери Тирелл, и невольно вздрогнув от одного лишь упоминания имени этой девушки, Санса, отодвинув чашку, вопросительно уставилась на своего собеседника. — Я хочу увидеть, как вы ласкаете друг друга, — отозвался он, настаивая на попытке сблизить Маргери не только с взбалмошным Болтоном, но и с ней самой, дабы сполна удовлетворить свои извращенные желания. — Не думаю, что она согласится пойти на такое, — возразила Санса, даже не представляя себе, как у неё получится втереться в доверие столь проницательной и умной девушки, как Маргери Тирелл. — Но даже если вдруг окажется, что она будет совсем не прочь отведать моих ласок, мне мало верится, что она согласится сделать что-то подобное в вашем присутствии. — И все-таки, Санса, я буду до последнего надеяться на твои дипломатические способности и умение находить подход даже к самым неприступным девушкам, — заключил он, наливая себе вина. — Поэтому мне надо, чтобы ты с ней как можно скорее подружилась. Уставившись на мужчину так, словно тот предлагал ей совершить убийство, а не просто соблазнить девицу какого-то знатного рода, Санса, не до конца уверенная, что у неё получится справиться с возложенной на неё ролью соблазнительницы, ещё довольно длительное время никак не могла решиться на категорический ответ. И заранее рисуя в своем воображении картины, где обнаженная Маргери, упираясь головой в стенку пыточной Дредфорта, стоит на коленях перед Грейджоем, и кричит от боли, доставляемой ей плетью, Санса, посчитав воплощение подобной мысли совершенно недопустимой, еле слышно вздохнула. — Это невозможно, — отрицательно кивнула она. Да Королева Шипов её попросту уничтожит за одну лишь попытку соблазнить, а после дать возможность этим людям и вовсе похитить свою внучку, но разве такому аферисту, как Петир Бейлиш, возразишь?! — Еще как возможно, — продолжил он, настаивая на предпринятой инициативе. — Ты главное, начни действовать, убеди её в невинности своих намерений, остальное за тебя сделает Рамси. Не смея возразить ему после столь мощной отповеди, Санса закусила губу, и чувствуя подсознательно, что её пытаются втянуть в новую авантюру, чтобы окончательно испортить её репутацию, так и не смогла найти подходящих слов, чтобы уговорить Бейлиша не впутывать её в это дело, и когда в начале аллеи показались уже вышеупомянутые субъекты, Санса, потеряв возможность продолжить начатый разговор, нервно затеребила пряжку на своем рукаве, и не в состоянии скрывать свое напряжение, на протяжении всей беседы отказывалась смотреть Маргери в глаза.Глава 8
11 января 2018 г. в 15:59
С тех пор как Санса стала больше времени проводить с Петиром Бейлишем, её жизнь разительно изменилась, и превратившись для него в некое подобие музы, чьи отметины на теле, оставленные плетью и хлыстом, вдохновляли его на разные «благие» дела, на возвращение в прежнюю ипостась она больше не надеялась. Рамси, находясь в поисках её замены, лишь бы не возвращаться в Дредфорт с пустыми руками, практически не принимал участия в забавах этих двоих. И только однажды ему приходилось принимать участие во время порки Сансы, когда задрав ей юбки и прижимая её к столу, он продолжал удерживать её, пока Петир нещадно порол девушку хлыстом, не обращая никакого внимания на её крики и мольбы. И любуясь следами, оставленными на её теле, как неким доказательством своей власти над нею, они, приняв решение пороть её как можно чаще, находили в этом деле какое-то свое извращенное удовлетворение, не собираясь так быстро отказываться от сто доступной забавы.
Рубцы заживали целый месяц, и каждый раз присматриваясь к старым шрамам, происходило ли это во время переодевания или очередного принятия ванной, Санса, ненавязчиво прикасаясь к ним руками, то и дело окуналась в подробности вечеров, проведенных в компании предприимчивого Бейлиша.
Этот человек её раздражал и возбуждал одновременно. И задавая ей во время беседы то одни, то совершенно другие вопросы, мужчина, казалось, не переставал удивляться тому, как она могла жить с таким больным ублюдком, как Рамси, воспринимая происходящие с ней вещи как абсолютно нормальное и естественное явление, не особо сопротивляясь истязаниям и надругательству.
Бейлиш казалось искренне поражался уровню её стойкости там, где другие девушки уже б давно сошли с ума, покончив с собой. И не совсем понимая, в чем крылась причина её такого странного поведения, он был уверен, что она либо просто тупа, принимая садизм Болтона за проявление любви, либо действительно настолько восхищалась этим психом, что испытывая истинную потребность в переживании особо острых ощущений, просто не представляла своей жизни без общества моральных ублюдков наподобие своего супруга. Впрочем, как не пытался Рамси укротить свою жену, отдавая её в пользование другим, принимать с особым благословением причиняемые ей боль и унижения Санса так и не научилась. И пусть нынешнее её положение больше напоминало положение бесправной рабыни, пообещав мужу покориться, в какой-то момент в её душе «переключались» сигналы, и быстро выходя из образа покорной Талли, девушка начинала снова бунтовать, поражаясь резким перепадам настроения, и усугубляющем её душевное равновесие чувству вины. Как ни крути, а Нэд Старк таки «попортил» родословную своим детям, и если бы в крови Сансы не было ничего старковского, возможно, в будущем из неё могла бы получится действительно покорное существо, никого не признающее, кроме своего хозяина.
После того, как Рамси начал постоянно где-то задерживаться, возвращаясь лишь под утро, Санса заподозрила, что он к ней охладел, а теперь попросту ищет ей замену, шатаясь где попало, но когда выяснялось, что опасения её глупы и беспочвенны, утешившись его объяснениями, избавиться до конца от своих навязчивых подозрений девушке так и не получилось. Томясь взаперти от безысходности, она прекрасно осознала, что её опасения вполне могут стать реальностью, и когда Петир, преследуя цель окончательно отдалить их друг от друга, принял решение познакомить её супруга с Маргери Тирелл, Санса, узнав о его инициативе отправиться в Королевскую Гавань, почувствовала некую тревогу, не ожидая от этой поездки ничего хорошего.
Рамси не стал сопротивляться решению Пересмешника, и не до конца осознавая, на какого рода западню можно было нарваться в столице, где всем заправляли коварные Ланнистеры, быстро согласился на поездку, искреннее надеясь, что в этот раз его поиски таки увенчается успехом, и прихватив с собою на обратном пути девицу Тирелл, он сделает из неё в застенках Дредфорта послушную и покорную рабыню, пытаясь скрасить, таким образом, свое одиночество до возвращения жены. Самой Сансе решать вообще ничего не приходилось, и являясь по факту всего лишь игрушкой в руках этих двоих, она была вынуждена молча покориться их решению, действуя так, как ей скажут свыше.
Бейлиш не стал отговаривать Рамси от поездки в столицу, и будучи даже очень «за» развязку конфликта между жителями Простора и Севера, (новость о том, что её любимая внучка, которую она хотела сосватать Ренли Баратеону, в итоге стала секс-рабыней какого-то северного бастарда, а позже и вовсе превратилась в собачий корм, принципиальную бабушку Оленну уж точно бы не обрадовала), и с пониманием восприняв идею Болтона о превращении Маргери в свою «младшую жену», (ведь «старшая» в виде Сансы у него уже была), буквально на следующий же день начал собираться в дорогу, и заранее находясь в предвкушении очередного скандала между этими домами, как только со сборами было покончено, скромная компания выдвинулись в путь, взяв курс в направлении Королевской Гавани.